Маньякой

Глава 6

Прошло два дня. Кабинет психолога пах эвкалиптом и какой-то невнятной стерильностью. Не той, что в больницах – скорее, искусственной, как будто созданной специально, чтобы не напоминать ничего настоящего. Приятный свет, мягкое кресло, стеклянный столик с минеральной водой, и, конечно, сама доктор Лефевр. В очках с тонкой оправой, в светлом свитере, с вкрадчивым голосом и выражением лица, на котором всегда чуть больше участия, чем ты заслуживаешь. Обязательное посещение, очередное.

- Как вы себя чувствуете, Костас?

- Лучше, чем ожидал. Хуже, чем хотелось бы, – пожал плечами и сел. Не в кресло, а на край дивана. Так было проще держать спину прямой. И сложнее расслабиться.

Она кивнула, как будто ждала именно такого ответа. Записала что-то в планшет. Что именно, не видел – зеркальный экран.

- Были ли вспышки? Состояния острого восприятия?

- Нет.

Пауза.

- Точно?

Посмотрел на неё. Холодно, прямо. Не, ну, она что, реально думает, что буду ей всё рассказывать?

- Слушайте, я не залезал в чужие головы. Не вскрывал двери взглядом. Не летал. Всё нормально.

Вскрывал, конечно, двери и не только их, но не взглядом, а это важный нюанс. Врать нужно честно!

- Никто и не говорил о сверхспособностях. Я спрашиваю о вас. О вашем внутреннем состоянии.

Хмыкнул.

- Внутренне давно хочу спать. Неделю, наверное, желательно в бункере с бетонными стенами. Но в целом... Живу. Работаю.

- Вы где сейчас живёте?

- Всё там же. В мастерской. Ну, в смысле домой не хожу, хотя надо, хотя бы убраться. Сегодня, наверное, это сделаю.

Она на секунду посмотрела поверх планшета.

- Вы понимаете, что избегание может усугубить тревожный синдром? Возвращение к привычной среде помогает психике восстановиться.

- Возвращение к привычной среде может помочь психике встретиться с черным воронком, – буркнул в ответ. – Учитывая, что меня уже ищут как минимум две организации, одна из которых наверняка федерального уровня.

Она перестала писать. Просто смотрела. В этой тишине услышал даже как работает её кулер – тихо, равномерно.

- Вы действительно считаете, что вас ищут?

- Нет, – тяжело вздохнул. – Я точно знаю.

- Вы что-то сделали?

Лишь пожал на это плечами.

- Доктор, у меня две новости. Плохая – у меня явно не только ремесленный дар. Хорошая – пока не понимаю, как он работает. Но, видимо, он работает слишком хорошо. Это немного... пугает. Меня. И, подозреваю, кое-кого ещё.

Скрывать наличие телекинеза бессмысленно, его видят даже сканеры на входе в магазин. И здесь зафиксировали на входе. Хотя… в моём случае это не совсем верное утверждение, поскольку всегда могу временно подкорректировать работу оборудования. Но ведь рано или поздно проколюсь и тогда будут вопросы. Лучше пусть уж знают, но вот когда надо, можно прикинуться бездарным, как прежде. Как сделал и там в банке. Твой дар он ведь почти как отпечаток пальца.

- Почему вы пришли?

- Потому что хочу понять, где кончаюсь "я" – и начинается моё новое "я". Потому что хочу спать. Потому что хочу спокойно пройти по улице.

Она медленно кивнула.

- Очень хорошо. Это важное осознание. Первый шаг к управлению собой – признание границ. Мы начнём сегодня с простого. Дыхание. И возвращение в тело. Вы не тело. Но тело – это якорь. Ложитесь.

Я послушно перелёг, раскинувшись на мягком диване. На секунду закрыл глаза. Вдох. Выдох. Медленно. Глубоко. Она говорила что-то тихим голосом – о пальцах ног, о тепле, о тяжести. И вдруг понял, что в груди опять зашевелилось то странное тепло. Не дар. Не угроза. Просто... осознание. Тихое, упрямое.

Я больше не прежний. И не стану.

Дыхание ровное, но внутри – как перед грозой. Лежу, будто отдыхаю, но ум продолжает рыскать, ощупывать границы – не внешние, нет. Свои. То, что раньше звал собой, становится всё дальше, будто с него сняли кожу, а под ней оказалось нечто другое. Похожее. Но не я.

- Как ощущения? – голос доктора мягкий, как фильтр, отсекающий тревогу.

- Тепло в груди, – отвечаю честно. – Как будто что-то... нарастает. Без боли, просто... есть.

Она молчит, делает пометку. Слышу, как она скребёт стилусом по стеклу планшета, и почему-то это раздражает. Будто в этот звук тоже проникает что-то лишнее.

- Часто ли вы чувствуете, что… не контролируете происходящее?

- Чаще, чем хотелось бы, – отвечаю не глядя.

Это не ложь. Это даже очень точное определение. Просто она, скорее всего поймёт по-своему. Не рассказывать же мне, что ограбил банк из-за секундной блажи: а если…. Потому что самое страшное – не сам дар, не то, что он делает, а то, как легко он подстраивается под любые мои желания. Под мысли. Под эмоции. Особенно в свете появления третьей руки и расширения моих возможностей. А я ведь не железный. Устать, разозлиться, испугаться – всё это стало опасным. Мне самому, в первую очередь. Тоже ограбление. Украденное так и лежит в кладовке, поскольку реально просто не знаю, что с этим делать. И в сеть с вопросами не полезешь. Под колпаком-с.

- Есть ли ощущение двойственности?

- Есть. Будто внутри кто-то ещё. Не чужой, но… другой. Не злобный, не враждебный. Просто с другими приоритетами. Рациональный до пугающей холодности.

- Вам страшно?

- Иногда. Но больше всего пугает, что становится… удобно. Комфортно. Слишком удобно. А к хорошему быстро привыкают. Может и у меня так случится и тогда уже ничего беспокоить не будет.

Доктор кивает, спокойно. Ловлю себя на том, что изучаю её лицо – не глазами, нет. А третьей рукой ощупываю, словно слепой и преобразую внутрь, будто на экран – микровыражения, мышечные паттерны, дыхание. Делаю это не специально, оно само. Словно что-то во мне собирает данные, даже когда стараюсь быть обычным.

- Всё больше людей испытывают подобное, – говорит она, – особенно те, кто сталкивается с аномальными состояниями. Проблема не в самом "другом я", а в том, чтобы выстроить с ним диалог. Ваша задача – не вытеснять, а находить баланс.

- Принять?

Эх доктор, доктор, так ведь весь финансовый сектор Америки может рухнуть, если не найду для себя другого занятия, кроме как грабить банки.

- Понять. А потом – да, возможно, принять, – вернул её голос меня к реальности.

Снова закрываю глаза. Вижу, как по стенке моего внутреннего мира медленно стекает свет. Тёплый. Упрямый. Не огонь. Не энергия. Скорее… понимание. Механизм, которому начал нравиться сам по себе. Потому что стал удобен. Функционален. Эффективен.

И в этом тоже надо будет навести порядок.

- Мы продолжим работу, – говорит она, и понимаю, что сеанс закончился.

Как-то даже жаль, диван у неё удобный. Себе что ли купить, нов квартиру не хочуа в мастерской некуда ставить. Ладно, подумаю. Поднимаюсь. На секунду чувствую, как весь мир снова возвращается – звуки, запахи, тяжесть тела, реальность. Стены, улицы, шорох одежды, шаги охранника в холле.

- Кстати, – сказала она, когда уже поднялся с дивана и собирался натянуть куртку, – у вас впервые зафиксированы стабильные сигнатуры дара. Телекинетического спектра.

Чуть замер, но через секунду уже спокойно кивнул.

- Так я же вам про это и сказал. Появление дара перевернуло всю мою жизнь. Только, увы… хоть теперь тоже сверх, но не в том смысле, как большинство. Мой телекинез – не из сильных. Бытовой уровень, скорее.

Слова были готовы заранее. Отточенные. Проверенные. Их было легко произносить, потому что они правдивы… в той мере, в какой это было безопасно.

Она внимательно на меня посмотрела, будто пытаясь соотнести мои слова с чем-то невидимым.

- Тогда дам вам направление на тестирование. Ничего обязательного, просто рекомендованная процедура. Вам, вероятно, уже известно: если дар нестабилен, лучше это выяснить заранее.

- Конечно, – кивнул в ответ и взял тонкий прозрачный бланк, который она вытянула из планшета.

Формально – бланк с направлением на первичную калибровку. Не полноценная проверка с демонстрацией, а скорее – отметка в системе, что такой-то-такой-то появился в поле зрения. А дальше – дело техники. Пока буду "маленьким" – оставят в покое. В теории.

На деле – непредсказуемо.

- Спасибо, – добавил искренне, пряча бланк в куртку.

В таких беседах лучше быть правдивым с самим собой, до той черты, когда честность уже начинает угрожать тебе самому.

- И помните, – её голос стал мягче, – вы не обязаны быть сильным сразу. Но обязаны быть честным с собой.

Не стал отвечать. Просто кивнул и вышел.

В коридоре было тихо, шаги глушились об искусственный ковролин. За стеклом – город, усталый, серый, но внизу вилась его пульсирующая жизнь: потоки машин, дроны, шум реальности, которую уже невозможно было воспринимать так же, как раньше.

Сигнатуры дара. Они правы, конечно. Только вот… какая именно часть моего дара фиксируется на их сканерах – пока загадка. Но если прикинуть, в любом случае это телекинез, поскольку прежнее "знание" никак и нигде не фиксировалось. А может и не прав, вдруг теперь после его изменений он тоже "светится". Потому-то каждый раз, когда думаю, что уже понял, где он начинается и заканчивается, происходит нечто новое, меняющее все мои представления о нём.

Наконец, свернул в боковой выход. На основной не пошёл. Привычка. И потому что чувствовал: с этого момента лучше смотреть на мир не только глазами, но и тем, что во мне проснулось. Потому что, возможно, кто-то уже начал смотреть в ответ. Ведь теперь ещё и Мастер теней, без капли маны в теле. Авианосец, без капли "своего" вооружения и на борту. А потом инстинктивно прикоснулся к колоде карт висящей у меня на шее и стянутой крест-накрест цепями, будто бы в попытке не выпустить оттуда бездну.

***

Не стал тянуть кота за хвост. Тестирование – так тестирование. Дали направление – грех не воспользоваться. Обычно подобные вещи стоили вменяемых денег, а иногда и совсем не вменяемых. А тут – официально, по системе, бесплатно. Значит, нечего ломаться. Уж лучше узнать, что конкретно у тебя изменилось, чем в очередной раз надеяться, что тело само разберётся.

Главное – не трепать лишнего. Язык у него, как он давно знал, иногда был врагом похлеще любого дара.

Неспешно добрался до центра через сорок минут. В этот раз, без лишней помпы – на общественном аэромаршруте, в числе прочих таких же сгорбленных пассажиров, предпочитавших не смотреть друг другу в глаза. Да, не он один старался не отсвечивать в глазах у сверхов. Сканеры в здании при входе мягко пискнули, когда он проходил. Оператор за стойкой регистрации только чуть вскинул брови и отметил что-то в планшете.

- По направлению? – спросил он, не поднимая глаз.

Молча согласно кивнул и протянул пластиковую карточку с голографической меткой психолога.

- Кабинет семь. Второй этаж, правая галерея.

Всё было организовано, будто человек сюда пришёл не тестироваться, а, скажем, сделать флюорографию или зарегистрировать питомца. На стенах – успокаивающие голограммы, мягкие звуки природы, приглушённый свет. Только охрана с реальными стволами напоминала, куда он пришёл на самом деле.

В кабинете его встретила женщина в тёмном костюме без знаков отличия. Ни имени, ни ранга. Волосы убраны, взгляд прямой. Профессионал. Настоящий. Ну, так себе их представлял.

- Добрый день. Костас Треш?

Подтверждающе кивнул, сел в предложенное кресло. Она что-то провела над ним плоским устройством – и в углу комнаты загорелся экран, выдав сухую надпись: "Один активный энергетический контур. Стабилен. Телекинетическая сигнатура. Аномалий не выявлено."

- Вы недавно активировали дар?

Осторожно пожал плечами. Кто его знает, что тут надо говорить.

- Скорее... осознал. Или что-то типа того. Не уверен, когда он появился. Раньше ничего подобного не замечал.

Она кивнула, будто ожидая именно такого ответа.

- Подтверждается. Неинвазивное пробуждение, без резких выбросов. Возможный скрытый дар, долго не проявлявшийся из-за условий окружающей среды или особенностей психики. Такие часто проскакивают мимо первичной регистрации.

Женщина что-то быстро щёлкнула в интерфейсе, потом посмотрела на него:

- Будем делать расширенный протокол. Бесплатно, по направлению. Но если вы откажетесь – данные с первого уровня всё равно передадутся в Базу Одарённых. Это регламент.

- Делайте, – пожал плечами Костас. – Раз уж пришёл, пусть будет польза.

Она проводила его в соседнее помещение, напоминавшее одновременно медицинский бокс и ангар для кибердронов. Там уже ждали: робот-ассистент, кресло с креплениями и стеклянная капсула нейросканера.

- Полный профиль: энергетика, нейроотклик, психомагическое взаимодействие, – сообщила женщина, не глядя. – Не бойтесь, всё сертифицировано. И… не сопротивляйтесь, если система покажет вам… что-то неожиданное.

Вот уж в чём был уверен, так это в том, что "что-то неожиданное" обязательно будет.

Когда капсула закрылась, почувствовал, как воздух внутри словно уплотнился, сделался боле упругим, насыщенным. Кожа пошла мурашками, а где-то в грудной клетке вновь ожило то самое странное тепло – не огонь, не свет, а некое тихое присутствие, которое он уже начал воспринимать, как часть себя. Ни страха, ни боли – только ощущение, будто кто-то читает его изнутри, листая страницу за страницей. Он знал: никакие его слова сейчас не изменят картину. Машина видела то, что есть, не то, что он скажет.

Экран в углу комнаты за его спиной вспыхнул серым светом. Потом – зелёным.

"Дар: подтверждён. Подтип: телекинез. Подкласс: нестабильный, изменчивый.

Сопутствующие проявления: возможные эпизоды сенсорного резонанса, ментальной загрузки.

Статус: редкий экземпляр. Рекомендуется наблюдение."

- Всё? – спросил её, когда капсула раскрылась.

- Пока – да, – ответила та же женщина. – Результаты будут обработаны в течение трёх суток. Мы отправим копию вам на портативное устройство, и дубликат — вашему психологу, если вы разрешите.

Задумался. Не потому что не доверял, хотя и это тоже – а потому что… не знал, кому вообще теперь стоит доверять.

- Пусть ей придёт, – тихо сказал вслух. – Она хотя бы слушает.

Ну, ли делает вид, учитывая как к ней попал.

Выходя из центра, поймал себя на том, что вглядываюсь в лица прохожих чуть дольше, чем нужно. Оцениваю. Анализирую. Не сознательно – как-то само. Наверное, изучаю. А может – и нет.

Потом свернул в сторону переулка, выбрав маршрут, который не видела ни одна камера. Потому что его учили, что даже если тебе нечего скрывать – это не повод показывать всё подряд. Прада эти знания не учитывали болтающихся в воздухе дронов. Так что инкогнито так сложно оставаться, если заранее и этим не озаботиться.

Мимо проехал аэроскутер с полицейским знаком, зазвенела реклама о бесплатной регистрации сверхов, и в тот момент впервые отчётливо понял: больше не тот человек, который просто "чинил то, что не подлежало ремонту". Теперь – мой дар "виден". "Записан в систему". И теперь на меня будут смотреть по-другому.

Но с другой стороны… теперь знал чуть больше о себе. И, быть может, на шаг ближе к пониманию – где его пределы. И чего ему "непозволительно" делать, даже если очень захочется.

Пальцы опять машинально легли на цепь с маленькой колодой карт под рубашкой. Всё ещё на месте. Всё ещё закрыта.

***

Естественно, первым делом вернулся в мастерскую и закрыл за собой дверь на все замки – механические, электронные и интуитивные. Последний из них работал через плечо: если начинаешь сдуру что-то рассказывать не тем людям, срабатывает — и за тобой выезжают. Так что, если придёт клиент, пусть пользуется звонком, нежели внезапно заявится и увидит всё это богатство, что мне привалило. Тут и не за тако войны начинались.

Сегодня держался молодцом. Ни слова про то самое. Только общие фразы. Только подтверждённое. Теперь официально сверх, с направлением на тестирование и вяло пульсирующим статусом "нестабильный, но наблюдаемый". Далеко не худший исход. Особенно после того, что натворил и содержимого моего досье от предыдущего владельца тела.

Теперь же нужно было вернуться к рутине. Рутине, за которую мне уже заплатили полмиллиона – безналом, с подтверждённым контрактом, цифровым следом и жирным NDA. Экзоскелет на стойке ждал, как остывший труп спортивного болида: дорогой, хищный и сломанный.

Клиент был сверхом. Тем, у кого на доспех было потрачено больше, чем у некоторых на квартиры в центре. Экипировка – кастомная, с экзотическими решениями, непопулярными интерфейсами и дорогущими имплантами. Кто-то явно не жалел ни денег, ни технологий. Так что не мог себе позволить жалеть время.

Потому что, если ничего не делать – ничего и не сделается.

Снял куртку. Включил верхний свет. И полез в кладовые. Туда, где хранилось то, что годами собирал, принося в мастерскую через задние проходы рынков, с контейнерных свалок, с заказов, от клиентов. Всё ради таких дней, как этот.

Выдвинул полку. Микрошарниры поколения Delta-6. Есть. Вторая – магнитоиндуктивные стабилизаторы походки. В наличии. Третья – старый, но надёжный сердечник, годный для замены центрального регулятора усилий.

На четвёртой, почти ритуально, стояла чёрная коробка из армокерамики. Открыл её, как кто-то открывает семейную реликвию. Внутри – пара резервных пластин с нанокапиллярами, за которые в своё время пришлось продать почти всё игровое железо. С тех пор точно знал: даже без консоли выживу. Без этих пластин – вряд ли.

Пока собирал нужное, параллельно прогонял через себя спецификацию клиента. Не просто броня. Это был экзоскелет N-го уровня, возможно, ближе к боевым моделям, которые используют для конфликта на Востоке, где вообще никаких правил. Необходима полная синхронизация по шести каналам, минимум две нейросвязи, и особая система охлаждения, судя по прожогам внутри рамы. Видимо, парень испытывал её не просто на пробежке.

Сам доспех лежал на подвесах, как рыба на чистке: один бок пробит, стабилизатор сожжён, рёбра деформированы, часть интерфейса стёрта. Пахло тем, что давно умерло и не хочет быть воскрешённым. Но я – не тот, кто спрашивает. А – тот, кто чинит.

Приступил.

Сначала – корпус. Срезал погнутую бронепластину. Под ней обнажился каркас: титан-карбон, отличное состояние. Тут же наложил замену, аккуратно прижимая кромки, чтоб пошёл ровный шов. Понадобилось три разных типа сварки, чтобы не сжечь соседние модули. Руки вспоминали движения быстрее головы.

Потом – подвесы. Снял старые и поставил из своих запасов те самые, которые никто не хотел брать, потому что "устаревшие". А по факту – проверенные, надёжные, с запасом прочности вдвое выше заявленного. Они входили в гнёзда чуть плотнее, чем хотелось бы, но потом сели как родные.

- Ну вот… – пробормотал себе под нос, протирая лоб рукавом, – началось.

Затем – внутренний слой интерфейсов. Это было сложнее. Там – почти живая сеть. Структура, частично построенная на органике, на волокнах, реагирующих на ток и импульсы владельца. Подключать их напрямую – риск. Но заранее подготовил буфер, собрал его ещё за прошедшие дни, предчувствуя, что клиент вернётся не просто за заменой шестерёнки. Так и вышло.

Буфер сел между нейросетью и ядром. Проверка прошла успешно. Мигнул индикатор связи.

И только тут понял: работаю уже второй час без паузы. Без мыслей о дарах. Без паники. Без образов вспоротых тел и мозгов, прилипших к пальцам. Только техника, инструменты и нужный ритм.

А потом – он "завёлся".

Тихо. Почти незаметно. Левый привод активировал микропитание. Модуль ожил, словно почувствовал, что его снова собирают в нечто единое. Успел лишь выдохнуть – и сразу же отключил всё, что мог. Нафиг надо. Запускать чужой доспех – последнее, чего хотел в замкнутом помещении.

Но этот момент – пробуждения машины – был для меня чем-то большим. Как будто снова вспомнил, кем был. И почему вообще этим занимался.

Даже если ты теперь "сверх", не забывай, кто ты есть на самом деле. Тот, кто чинит то, что другие считают сломанным навсегда.

Мельком глянул на угол, где стояли те самые картонные коробки с лентами и бирками. Броня, техника, проекты, обломки чьих-то судеб. Всё моё. Мой мир.

И он, чёрт подери, до сих пор жив.

Ладно, на сегодня с этим хватит.

Экзоскелет стоял на подвесах, собранный процентов на сорок. Больше – не требовалось. Во всяком случае, не сейчас. Отключил питание, свернул инструменты, провёл рукой по ребристой броне и подумал: ещё немного – и он снова оживёт. Но не сегодня. Уж точно не сегодня.

На душе было странно: как будто усталость наконец догнала. Или, может, просто пришло время делать что-то, не связанное с опасными экспериментами, нейросетями и слишком дорогим дерьмом, за которое могут потом прийти с вопросами. Хотя бы немного… рутинной, спокойной, понятной работы.

Потому обернулся.

В дальнем углу, под стеллажами, ждали своего часа они. Старые, битые, забытые, погнутые и немые. Роботы. Помощники, дроны, автономные платформы, модульные сборки и даже один старый гуманойд из эпохи, когда считалось крутым, чтобы техника выглядела "как человек", прямо совсем-совсем. Вся эта гвардия прошлого – моя личная армия Frankenstein’а. Всё, что можно восстановить – восстановлю. Всё, что не подлежит – пойдёт на запчасти.

Потому закатал рукава, скинул куртку на крючок и включил нижний свет — тёплый, жёлтый, приглушённый. Не лабораторный, а рабочий. Такой, под который хорошо ковыряться в кишках техники и напевать что-то себе под нос.

Первым пошёл на стол робот-курьер. Бок пробит, датчики заляпаны, один из трёх колёсных модулей вывернут под неестественным углом. Модель старая, но с характером. Прежний хозяин, похоже, использовал его как тренажёр для агрессивного вождения.

- Ну что, дружище, вскрытие покажет, – пробормотал чисто для себя, вытаскивая инструмент.

Снял кожух. Вытащил испорченный стабилизатор. Пошёл к полке, открыл старую коробку с "продуктами каннибализма". Там – всё: платы, шлейфы, модемы, шестерёнки, адаптеры, целые секции протезов и приводов. Разобранные до винтика старые собратья. Некоторые из них помнил поимённо.

"Извини, Макс. Но твой гиростаб всё равно лучше, чем у этого."

Операция прошла успешно: вырезал, вставил, перепаял, проверил. Курьер ожил. Моргнул линзой. Прокатился сантиметров на десять, после чего сдох обратно. Но – уже лучше. Ведь что там доделать уже "знал".

- Вот и славно. Завтра допаяем тебя до конца.

Следом был летающий дрон. Без пропеллера, с покоцанным кожухом и блоком связи, который давно приказал долго жить. Вытащил из глубины кладовой аналогичный модуль, выдранный когда-то из полицейского патрульника. Протестил – рабочий. Пришлось подпилить разъёмы и подогнать протоколы. Но всё срослось. Через полчаса дрон уже висел у потолка и клацал стабилизаторами, словно вспоминал, каково это – быть в воздухе.

Понимающе усмехнулся.

Вот она, магия. Настоящая. Не та, что с сигнатурами, всполохами и таинственными агентами. А та, что в железе. В паяльнике. В точной руке и понимании, что сломанное – это не конец. Просто начало чего-то нового.

Пока дрон кружил над столом, включил проект из коробки с пометкой “???” – то ли шутка, то ли загадка. Куски корпуса, пара модулей связи, половина гуманоидного черепа, похожего на кибернетический черепаший панцирь. Неясно, что это было в изначальном виде – возможно, помощник для стариков или образовательный бот из частной школы.

- Сегодня ты станешь основой для кого-то другого, – сказал ему по-доброму. – Реинкарнация через каннибализм. Поехали.

Вытащил из него пару отличных сервоприводов, модуль ориентации и крошечный стабилизатор резервного питания. Установил их в недособранного домашнего ассистента – того, который должен был уметь наливать кофе и пылесосить, но вместо этого когда-то спалил квартиру хозяев.

Кстати, отличная идея – поставить ему модуль речевого фильтра, чтобы не болтал всякую чушь. Записал себе в заметки.

Время летело. Примерно через час понял, что восстановил уже пять единиц – отчасти, местами, временно. Но они дышали. Мигали лампами. Пытались вспомнить своё предназначение.

А главное – в голове наконец воцарилась тишина.

Ни образов. Ни страха. Ни чужих даров, чужих лиц, чужой крови.

Только я сам. И железо. И бесконечный, как вселенная, ресурс сломанных вещей, ждущих своего шанса.

Ещё раз глянул на висевший у стены экзоскелет. Словно в нем тоже теплилось что-то, наблюдавшее за происходящим.

- Не волнуйся, мы и до тебя доберёмся, – сказал для него вслух.

А потом повернулся к последнему ящику – тому, где валялась одна странная вещь. Коробка с техникой, которую приволок когда-то по пьяни с подпольного аукциона. Тогда ещё не знал пределов данного тела, вот и перебрал. Никто не мог понять, что это. Я тоже. Но она… иногда сама включалась. И тихо шептала что-то в эфире.

Сегодня нет. Сегодня рутину. Сегодня контроль.

Выключил свет и снова остался в полумраке, среди машин и искр, пыли и пластика. Внутри себя – всё ещё Мастер теней. Но хотя бы временно – мастер-механик. Или электронщик. Да какая к ляду разница….