Маньякой

Глава 10

В тот день сидел на краю дивана с отвёрткой в зубах, вытягивая из недобитого дрона плату. На полу – разбросанные провода, пустой пакет от пит и миска, в которой, кажется, недавно был йогурт. Или крем для обуви. Он уже не знал.

Лия прошла мимо него в одних носках и чёрной футболке. На ней был его спортивный свитшот – тот, который он давно потерял. С кружкой кофе, коме мать твою, знает же, что не выношу его, в руке она даже не взглянула в мою сторону. Просто мимо. Как будто она тут живёт.

Раздражённо приподнял бровь. Осторожно отложил дрона. Прислушался. Кухонный кран закапал. Из ванной слышалось, как гудит её зарядный модуль – тот, что она принесла и подключила без спроса. Пахло жжёной проводкой. Опять.

- Эй, – тихо позвал её. – Ты надолго?

Из кухни послышался звук, как будто кто-то посмеялся в чашку.

Она выглянула из-за дверного косяка. Брюнетестые пряди чуть спутались, но глаза были ясные. Спокойные. И, как всегда, слишком внимательные.

- Так вышло, что здесь безопаснее, чем где бы то ни было, – сказала она. – Пока. Если хочешь, могу спать в ванной. Ты же туда не ходишь.

Он молча смотрел на неё. Потом прошёл вглубь квартиры, встал у окна. За стеклом – огни, мигающие дроны полиции, запах озона и сгоревшей пыли. Он выдохнул.

- Ты умеешь делать вид, будто всё в порядке, – сказал устало. – Но ты не в порядке. Ни ты, ни я. Ни это грёбаное "пока".

Девушка не ответила. Обернулся – она стояла в дверях, слегка прислонившись к косяку, и пила кофе. Молча. Как будто всё, что он говорит, – ветер.

- Я не прошу уюта, Лия, – сказал он. – Даже не прошу одиночества. А прошу… понимания. Что не готов к кому-то. К чему-то. Ко всему этому.

Она поставила кружку. Тихо.

- Я не "кто-то". И не "что-то". Я – Лия. Мечник из тени, твой боевой юнит. Что ты её хочешь от меня? Если тебе нужно, чтобы тебе готовили, убирали, вызывай слуг.

- Постой, – проговорил, вскинув голову. – Каких ещё слуг.

- Старшие арканы, - медленно проговорила она. –Они твои слуги в прямом смысле слова. Создание младших арканов, вроде меня, тоже их услуга. Так что цену их работы ты знаешь. Будет стараться, им понравится, тебе тоже понравится их работа. Если облажаешься, так не удивляйся, что всё будет фигово. Каждая горничная, старший аркан, имеет свой характер, свои предпочтения во всём, свои пристрастия и свои уникальные умения. Кто-то любит японскую кухню и готовить рыбу фугу, а кто-то игру на фортепьяно. И не переживай, за себя они постоять умеют. Да и не убить их так просто. Достаточно отозвать карту, а потом опять призвать, – смотря мне прямо в глаза договорила она.

- А тебя? – прохрипел сквозь перехватившее дыхание.

- Что меня?

- Если отозвать…, – проговорил тихо и сделал это.

Она пропала. А вот одежда и обувь остались здесь. Вот же дурак! Как сразу не подумал, если создал силой воображения и горничной, одним из старших арканов, то и она тоже карта и, как и сказала, младший аркан и тоже карта колоды и точно так же должна в неё убираться! Блин, дебил. Но уходит она точно так же, как и пришла…. Значит, всегда надо таскать одежду с собой. В панике побежал за её костюмом и трофеями. В смысле ножами и уже восстановленными мечами. И ничего этого в квартире не обнаружил. Потерять их здесь просто нереально. И либо они совсем пропали, или вместе с ней, что более вероятно. Так, если.

Она вновь появилась, в полной экипировке и с оружием.

- Да какого хрена. Я тебе что, собачка Айбо, взял, положил в коробку, взял, достал….

Нафиг с пляжа. Ещё выслушивать её претензии.

Так, стоп…

- Да ты что издеваешься!

Нет, нафиг…, нет, всё-таки надо спросить.

- Да я те щас облюю тут всё. Хватит так издеваться!

- Ладно-ладно, у меня вопрос….

- Какой, – задала вопрос нервно Лия, в этот раз поглядывая на меня с опаской.

Ни фига се её штормануло и расколбасило туда-сюда в колоду прыгать.

- А когда вас убивают, шмотьё и оружие надо собирать, или как сейчас?

- Зачем тебе это?

- Ну, в целях общего просвещения.

- Так вот если мы гибнем, восстанавливается только то, что изначально было создано, в моём случае экипировки не было. И заново, это заново. Без воспоминаний. И тут ещё вопрос, что лучше, создать нового юнита, другого, или мучиться и смотреть на того, кто ничего, что ты помнишь, не знает….

***

Ночь опускалась на город, как старая, выцветшая на сгибах карта – с её лужами света, провалами тьмы и урчащими аэромашинами, что выныривали из бездушного неба, разрезая тишину вибрацией.

В этот момент сидел в тени, на откинутом сиденье эконом-такси, и считал пролетающие мимо этажи жилых блоков. Не было желания смотреть в окно – там всё было одинаково: неон, граффити, следы от выстрелов, антенны, грязь. Мой рюкзак – старый военный мешок с зашитыми шевронами – был пуст. И всё равно весил, как будто знал, куда еду.

Таксист – женщина, живой человек, прикиньте, лет тридцати, с металлическими вставками в висках — ничего не спрашивала. У неё, наверное, и в навигаторе светилось: "Пункт назначения – кладбище южного района. Пассажир: сверх, зарегистрирован".

Приземлились не сразу у ворот – где указал на перекрёсток в полукилометре. Она ничего не сказала, только выключила стабилизаторы, и мы мягко ткнулись в дорогу.

- Приятного вечера, – сказала она.

- Вряд ли он будет приятным.

- Тогда… выживания.

- И то верно.

Дверь закрылась, и остался один. Может и не один, но этот некто от меня хорошо скрывался, или не скрывался, а просто его не было. Да какая разница, хватит мандражить. В такой заварушке выжил, а на кладбище идти испугался.

***

Южное кладбище. Заброшенное ещё до войны, но потом – как часто это бывает – снова заполненное до краёв. Раньше здесь хоронили по обычаям старого мира: таблички, кресты, плиты. А теперь – в спешке, под давлением. Ряды одинаковых вертикальных блоков с QR-табличками. Даже не имя, а номер, и символ – если повезло. Зато копать не надо будет.

Насмелившись, сейчас шёл между рядами, как в лабиринте. Фонарик в кармане, но не доставал. Слишком яркий. Не хотелось палиться попусту.

Пыль под ногами была серой, как залитый бетон, но с хрустом. Где-то дальше, на краю территории, слышался лай – не собаки, нет. Что-то синтезированное, как будто охранный дрон вышел из строя и теперь мечется в петле. Ускорил шаг.

Секция V-17.

Блок 6321.

Гравитационный аномалист. Мужской. Рост – сто восемьдесят два. Волосы – чёрные. Погиб при столкновении с СКМУ.

Сканет QR-кодов мне в помощь. Правда, по сети сначала поковыряться пришлось. Ну, чтобы выяснить, куда вообще переться.

Он самый, как говорится.

Могила была свежей. Не в смысле – земля, нет, здесь всё уже залито композитом. Но было видно: пыль осела недавно. Кто-то приходил? Или просто ветер – слишком ровный слой. Опустился на корточки, провёл ладонью по краю верхней плиты из искусственного камня. Здесь всё искусственное. Мёртвым всё равно. Ладонь задрожала. Не от холода.

Просто не знал, как это работает. В прошлый раз был контакт. Телесный. Паника. Шок. И что-то щёлкнуло в глубине.

Сейчас – была лишь тишина. Камень. Запах остывшего металла. Мертвецы ведь не разговаривают. Даже сверхмертвецы.

- И как эту крышку снимать?

Да, про такие проблемы в кино не показывают. У них там всегда гробы. Чик-чик и уже выкопанные и их куда-то тащат. А здесь мало того, что ничего такого, ещё и захоронение вертикальное, чтобы места меньше занимало. Ладно, сила есть ума не надо. А вот хрен мне. Никто не предусмотрел удобств для захвата крышки. Более того, это и не крышка вовсе, а как бы пробка. Попробуй её выколупай. А сил сверха у меня для это…. Ну, да не хватает, но это не значит, что сам себе помочь не смогу. Именно помочь. Надеяться полностью на третью руку глупо.

– Ну давай, – натужно прошептал матерясь. – Покажи, что там у тебя...

Наконец она поддалась. А тут главное, начать, а там почти на автомате сдвинул. Едрить колотить, какой духан…. Что-то не уверен, что не поблевать сюда пришёл, а что-то найти для себя.

…Запах ударил, как под дых. Сначала будто просто сырость и железо, но потом – как если бы открыли мешок, в котором лежала слишком долгая тайна. Микс формалина, распада и какой-то синтетической примеси, которой обычно не бывает в людях. Может, это добавка для утилизации сверхов. Может, просто осталась от того, кем он был.

Естественно, чуть отшатнулся, прикрыв рот рукавом. Не то, чтобы прям вот стошнило, но мысли о еде улетучились надолго. Дышать пришлось рвано, через нос и убеждая себя: "Это нужно". И да, никто не говорил, что путь к пониманию – это чистые ботинки и стерильные перчатки.

Плита съехала, поддаваясь со скрежетом, и под ней — капсула. Полупрозрачная, мутная, с накопившимся конденсатом внутри. И явно негерметичная. Через неё угадывался силуэт. Он и впрямь был высоким. Лицо – частично стёрто стеклом и временем, но черты угадывались. Невольно представил, как он стоял надо мной в тот день – с вытянутыми в стороны руками, с гравитацией, рвущей улицу. А теперь… теперь всё это улетучилось. Осталась только тишина.

- И что это мы здесь делаем? – голос прозвучал сзади неожиданно тихо, почти шепотом, но в нём уже читалась насмешка, стальной лоск, который не спутаешь ни с чем.

Конечно, это была она. Лайя. Даже если бы голос прозвучал из подземелья, узнал бы его. Он застревал где-то между позвонками, как заноза из бархата и яда.

Выпрямился не спеша, вытирая руки о колени – руки дрожали, и, кажется, не только от усилия.

- Думаю, глядя на меня, несложно догадаться, – пробормотал, стараясь звучать уставшим, а не пойманным. Пойманным и был, но признавать это – последнее дело. – А вот что ты забыла в эту безлунную ночь на кладбище, вот это действительно загадка. Или ты скажешь, что просто любишь прогуляться перед сном среди могил?

Ответа не последовало. Я обернулся. Лайя стояла на границе света и тени, словно сама тень, вылепленная по канонам глянцевого постера. Кожа чуть светилась в мраке – биолюминесценция, может быть, может, просто отражение холодных фонарей с той стороны кладбища. Волосы собраны в косу, на плече – массивный диск, висящий будто бы в воздухе, лишь удерживаемый волей. Взгляд – насмешливый, внимательный, изучающий меня, как музейный экспонат.

- Ладно, – сказал, отворачиваясь, – раз ты не определилась с тем, что ты здесь делаешь этой ночью, то, может, хотя бы поможешь вытащить мешок? – предложил её, с интонацией "можно отказаться", но совсем без надежды, что она правда уйдёт.

Капсула, в которую скинули тело, и правда больше напоминала пластиковый мешок, чем какой-то уважаемый футуристичный саркофаг. Мутно-серый, чуть просвечивающий материал, с термопломбами по краям, что уже начали трескаться от времени. А ведт прошлото всего ничего. Экономят на всём! Этот вертикальный склеп был чем-то вроде пробитой канализационной трубы, в которую воткнули тело, запечатали и забыли. Утилизированный сверх. Упакован. Списан. Как старая батарейка с потенциально опасным зарядом. Удивительно, что его вообще сохранили, а не кремировали.

- Ты псих?! – её голос взвился на полтона, впервые в нём прозвучало настоящее удивление. Или, может, даже беспокойство. Хотя могла и просто дразниться.

Пожал плечами и, не глядя, ответил:

- Так даже в моём досье записано. Думаю, с формулировкой "нестабилен, социально опасен, требует наблюдения". Так что мне можно. У меня абонемент.

Она чуть качнула головой, прищурилась. Подошла ближе, сапоги едва шуршали.

- Что, вот прямо так предлагаешь мне податься в гробокопатели? – в её голосе сквозила смесь веселья и искреннего недоумения.

- Не перегибай. В гробах у нас хоронят только очень богатых. Или очень важных. Или тех, за кого платит корпорация. Этот был не из их числа. В памяти что-то не сохранилось что оно тот ещё лось, только без рогов. Хотя последнее утверждение может быть и не верным.

- И зачем тебе он? Или ты... – её бровь вопросительно приподнялась, – некрофил?

- Скажешь тоже. Мне по делу, – фыркнул и вновь сел на корточки, глядя на полузапечатанный мешок. Он всё ещё отдавал холодом, как старый холодильник, вытащенный на солнце. Внутри – тело. Когда-то живое. Когда-то – гроза улиц. Теперь – инструмент. Возможно.

- Хочешь поковыряться в мозгах проволочками? – теперь в голосе Лайи был ледяной интерес.

Тот самый тон, в котором можно утопить армию.

- Отстала ты от жизни. У меня теперь телекинез. Руки – это для стариков и нейрохирургов с зарплатой выше нашего бюджета. Туда и не полезу – нет смысла.

- Тогда на кой чёрт тебе труп вытаскивать? – сдвинулась ближе, уже почти стоя надо мной. От неё пахло озоном и чем-то сладко-смолистым. Запах силы. Или это просто мой мозг с ума сходил. – Голова-то у него сверху. Вот и ковыряйся себе. Прямо через мешок. Технологии, все дела.

Взглянул на неё снизу-вверх, прищурился.

- Так-то ты права. Логично, – медленно проговорил в ответ.

Но было одно «но», и вот про него ей точно рассказать не мог. Не потому что не хотел – просто не знал, как. Не знал, с чего начать. Как объяснить, что уже всю эту проклятую голову прощупал телекинезом вдоль и поперёк, слой за слоем, как пирог без начинки, и ничего – абсолютно ничего – не нашёл? Ни привычного скопления энергии, ни вспышек остаточного следа, ни даже намёка на структуру дара. Пусто. Как будто кто-то уже всё вычистил. Или оно выгорело. Или дар никогда и не жил в нём — а я просто ошибся тогда, на том кровавом перекрёстке.

И да, естественно, ей не мог рассказать, что же именно ищу. Вся эта тема — слишком... опасная. Слишком личная. Уж лучше пусть думает, что маньяк. Коллекционер черепов. Некротехник на пенсии. Да хоть кто угодно. Лишь бы не правду.

Правда – это то, что живёт глубоко внутри и выходит наружу только под давлением, как магма из трещины. И если она увидит, что именно ищу… В общем, не хотелось бы проверять, на чьей она будет стороне в ту секунду.

Снова посмотрел на мешок – неровный, будто вмятый изнутри. Прозрачность на грани: внутри угадывались очертания плеч, грудной клетки, словно спящий исполин был завернут в целлофан. Лопни пленка – и снова задышит. Или заговорит

И сейчас, после всех попыток, передо мной возникла дилемма: два варианта. Первый – дар имеет срок годности. Типа магия тухнет, как йогурт, особенно в теле, которое уже не первое время гниёт на полке. Ну да, прошла не одна неделя с тех событий. Может, даже две. Времени было достаточно, чтобы всё распалось.

Но был и второй вариант – куда более неприятный. Что, возможно, в этот раз тоже потребуется вскрыть череп. Как в первый раз. Как в тот вечер, когда впервые... Это даже не было гарантированным решением. Просто возможный вариант. Не хотел повторять. Но не исключал.

Научный подход, как говорится. Пока не исключено – нужно проверить. Всё остальное – домыслы. А с домыслами в этом городе выживают только сумасшедшие и мёртвые.

Проблема была только одна – Лайя. И её взгляд, прожигающий мне затылок. Она ждала объяснений. И, будь у неё в руке молот, давно бы прибила меня к ближайшему кресту. Но вместо этого стояла, упёршись руками в бёдра, и ждала. Ждала, пока выдумаю, почему собираюсь ковыряться в мозгах умершего сверхчеловека посреди ночного кладбища.

Пришлось импровизировать.

- Понимаешь… — начал, подняв голову и встретившись с ней взглядом. — Тут такое дело. В общем… хочу понять, зачем тогда… в тот раз… полез в мозги трупу.

Бровь у неё дернулась вверх. На секунду – молнией.

- И что, для этого теперь другому трупу в мозги нужно лезть? – спросила она, всё ещё с тем спокойствием, которое у Лайи означало крайнее раздражение.

Словно её терпение – натянутый трос, по которому хожу босиком, поскальзываясь на каждом слове.

– Ну, так-то… – развёл руками. – Если подумать, это логично.

- Логично? – переспросила она, как будто пробуя слово на вкус. – Что логичного в том, чтобы ковыряться в мозгах у трупа? Сдаётся мне, ты тут не исследованием занимаешься, а ищешь оправдание своим… извращениям.

В этом месте вспылил. Не нарочно. Просто – устал. От этой ночи. От тайны. От неё. От себя. От трупа. От города, где всё всегда не так.

- Думай, что хочешь! – рявкнул, не повышая голос, но добавив в него железа. – Просто помоги вытащить, этот чёртов труп, чёрт возьми! Ты сверх, для тебя это легко, а я хоть сверх, но слабый, так что эта туша для меня неподъёмна.

Лайя моргнула. Не от удивления, скорее от оценки. Как будто проверяла: сломаюсь – не сломаюсь. Потом медленно, театрально поджала губы. Сделала шаг вперёд. Склонилась над мешком.

- Ладно, псих, – сказала она устало. – Только не заставляй меня потом ещё и собирать это всё по частям, если оно вдруг взорвётся.

Хмыкнул. Без радости. Просто – как жест.

- Обещать не могу. Только совсем пеня за психа не держи. Если у меня ничего не получится, или получится, как знать, труп мы вернём на место.

И вместе мы потянули мешок наружу, пока мрак над кладбищем молча наблюдал за нами, затаив дыхание. Моё участие в подъёме было скорее формальностью, но совсем не участвовать просто не мог.

Возвращали тело в склеп уже под утро. Всё было тихо, даже слишком – в том смысле, что начинала болеть голова от напряжения. Мешок с трупом – обратно в нишу, ту же самую, где он и лежал изначально. Лайя даже сняла перчатки, чтобы всё выглядело "по-человечески". Ирония, конечно.

Сейчас просто молчал, поскольку уже знал ответ. И башку снесли почти наполовину и даже проволочками пробовал ковыряться, выискивая хоть что-то — отпечаток, след, пульс, странный резонанс. Хоть что-то. Всё мимо. Только гниль, вязкая, тяжёлая, со сладковатым запахом.

Гипотеза подтвердилась. Дар, вероятно, имеет срок годности. Мёртвый сверх был слишком мёртвым. Не тем, кого можно прочесть. Он – больше не носитель. Пустышка.

Когда всё было обратно уложено, Лайя без слов закрыла плиту

- Ну, и что теперь? – её голос был ровный, уставший, но не раздражённый. – Мог бы сразу сказать, что не сработает.

На это лишь пожал плечами.

- Убедиться надо было. Чтобы наверняка.

- Убедиться в том, что ковыряние в гнилых мозгах – плохая идея, можно было и в теории. По запаху, например.

Он не ответил. Руки чесались, рубашка провоняла. На коже – засохшие пятна, на ботинках – земля, где только нацеплял, учитывая, что это за кладбище, под ногтями – что-то нехорошее. Всё тело зудело от липкой усталости и лёгкого подташнивания. Мерзкое ощущение, будто его облили супом из канализации.

- Надо отмыться, – наконец выдохнул, приняв решение.

- Не поверю, – хмыкнула она. – Ты это сам признал?

- Да. И заодно одежду хорошо бы сменить.

- С этим хуже. У меня не твой размер, и вкусы… мягко говоря, не совпадают. Но с душем могу помочь. Поехали.

***

Кофешка на окраине стояла под вывеской "24/7", но кофе там был не главным. Он там был исключительно растворимым. Главное – задняя дверь, ведущая в закрытую мойку, откуда никто не выгонял, если не шуметь. Именно туда Лайя вела меня, глядя по сторонам, как будто мы шли не по спальному району, а по зоне после зачистки. У неё был доступ – ключ-карта. Своих мест у таких, как она, хватало.

Комната была крошечной: старая душевая, пара шкафчиков, пластиковый диван, сломанный сушитель. Зато – горячая вода, мыло и даже кондиционер. Вентилятор в углу жалобно скрипел, но работал. И самое главное – ни камер, ни людей.

Скинул и куртку, и ботинки, не говоря ни слова. Молча проверил дверь — защёлка работала. Секунду постоял, осматривая себя в треснувшем зеркале. Вид у него был… хуже некуда. Как у чела, который не просто полез в гроб, а там решил ещё и перекусить заодно.

- Сейчас сбегаю за вещами. Магазин тут недалеко, – бросила Лайя. – Не забудь всё сжечь. Я серьёзно. Эту куртку уже ничто не спасёт.

- У тебя с собой огнемёт?

- Почти. Есть баллон и старый горелый юмор, — усмехнулась она и скрылась за дверью.

***

Мылся долго. Больше по ощущениям, чем по времени. Мозг всё ещё пытался убедить себя, что это был просто эксперимент. Что он не маньяк, не извращенец, не охотник на сверхов. Просто – проверка теории. Просто шаг к пониманию, к анализу, к контролю.

Дар молчал. Как будто сам считал, что это было ниже его уровня. Или – не стоящее усилий. Только внутри оставался неприятный осадок. Как будто в себе потерял нечто важное – не внешне, а на уровне инстинкта. Как будто приблизился к черте. И заглянул за неё. И ничего там не нашёл. Только гниль. Только пустоту.

Когда Лайя вернулась, уже сидел на диване, замотанный в старое полотенце, с мокрыми волосами и холодным лицом.

- На. Всё новое. Даже носки. Размер – на глаз. Не выпендривайся.

Немного подумав, принял пакет. Всё равно вариантов не было. Краем глаза заметил, как она скрутила его старую одежду и сунула в металлическое ведро. Без лишних слов залила жидкостью из бутылки. Щёлк. Пламя пошло резко, жадно. Куртка вспыхнула первой, как проклятие.

- Теперь ты снова почти человек, – сказала она, закрывая крышку.

- Почти, – медленно повторил за ней.

Она не спрашивала, что именно искал в трупе. И слава богу. всё равно бы не ответил.