Магия Слова

Глава 5

Вы когда-нибудь сталкивались с сонным параличом? Жутким состоянием между сном и явью, когда не можешь пошевелиться, но все чувствуешь и осознаешь?

Моя ночь после первой тренировки с Лотом и была затянувшимся сонным параличом. Одеревенели все мышцы, зато сердце, будто взбесилось, а мозг услужливо показывал одну страшную картину за другой.

Шаг-удар-защита. Шаг-выпад-шаг. Слова учителя крутились в голове, не давая забыться во сне. В горле пересохло, и, впервые с момента попадания я был готов разрыдаться.

Да зачем мне эти воинские премудрости? Я — маг. Я — синкретист.

Только вот до сих пор не разобрался, как пользоваться своими способностями.

После тренировки мы с Таней, которой Лот не делал скидок, гоняя не меньше, чем меня, плашмя лежали на полу.

Троглодит легонько пнул меня в бок:

— Я лишь преподал вам азы фехтования. Ничего сложного, но эти умения дадут вам несколько секунд жизни. А там, глядишь, и я успею подбежать…

Я не реагировал. Лишь вяло пробормотал: «Да пошел ты со своим фехтованием. В нашем мире мечом только алкашей и пугать…»

— Я знаю о вашем мире, — с достоинством ответил троглодит. — О машинах, пистолетах и ракетах наслышан. Это же есть и у нас. Только у синкретистов. Неслыханное везение, ведь в нашем мире не было масштабной войны, не было холокоста и ядерного оружия.

— Да, на мечах много не навоюешь. Миллионы не истребить. Но чего же вы боитесь?

— У нас свои проблемы, у вас — свои, — вздохнул Лот. — А теперь идите есть и ложитесь. Завтра с утра вас ждет еще одна небольшая тренировка.

— Так чего же вы боитесь? — повторила Таня мой вопрос, в упор посмотрев на Лота.

Тот молча вышел.

После бессонной ночки единственное, что меня порадовало, это такой же замученный вид моей одногруппницы.

Ну, и смутило ее поведение. Танюшка вдруг бросилась ко мне на шею, и я ощутил ее твердую грудь, тесно прижавшуюся к моей. С чего бы такие нежности? Это ее так возбудил мой вид в доспехах?

Но, как оказалось, Тане всего лишь требовалось сочувствие.

— Вот чешуйчатый мудак, загонял нас до полусмерти. Я почти не спала.

— Я тоже. Еще долго от него не отделаемся, даже в магической школе будет охранять принцессу, — я осторожно обнял Татьяну и похлопал по спине.

Затем попытался ее отстранить от себя. Ни к чему мне такие нежности в пять утра.

Но одногруппнице было плевать на физиологические особенности юношей-филологов. Она приникла ко мне всем телом и захныкала:

— Что нас ждет впереди, Аль?

— Тренировка и завтрак. А затем… кони. Ты когда-нибудь ездила верхом, Танюш?

Девушка легонько подтолкнула меня к кровати, заставляя сесть. Проворковала:

— Пару раз. Это несложно. Вот так.

И плюхнулась ко мне на колени, обвив мою талию ногами.

В такой позе и застал нас Лот, который, казалось, еще больше позеленел:

— Прошу прощения за вторжение… Буду через двадцать минут.

Таня легко соскочила с меня, словно и не было накануне изнуряющей тренировки.

Мне даже показалось, что она устроила этот спектакль со слезами назло Лоту.

— Мы уже готовы, — объявила она.

— Ага… Типа того, — поддакнул я, хотя больше всего на свете я бы мечтал пролежать весь день без движения.

— Тогда пройдемте в оружейную, а затем во двор, господа синкретисты.

Мы выбрали себе сразу и по деревянному мечу для утренней тренировки, и по железному, который должны были взять в дорогу.

— Доспехи пока не надевайте, — скомандовал троглодит. — Вижу, что вы еще не проснулись, но я могу решить эту проблему.

Мы с Таней переглянулись и пошли во двор. Что он задумал?

— Наберите по ведру воды, затем разденьтесь и облейте друг друга.

— Да ни за что, извращенец долбанный! — взвилась Таня.

— Я отвернусь, — покачал головой наш учитель.

— Да ни за что! Это же издевательство — холодная вода на улице, — поддержал я одногруппницу.

— Тогда тренируйтесь сами, господа синкретисты, — усмехнулся Лот. — А я пошел завтракать. А еще советую пройти в часовню Всех Богов и помолиться. Очень хорошо помолиться.

Таня сдалась первой. Она стянула через голову льняную рубашку, а затем стянула штаны с криком:

— Отвернитесь, извращенцы!

Меня же смущала не моя нагота. Слава Будде, нечего стесняться, а холодная водичка.

Я очень медленно подошел к колодцу и бросил ведро вниз, затем вытянул его на поверхность. Ноша казалась неподъемной. Да что за издевательства над бедным филологом?

Несколько секунд я смотрел на ведро, полное ледяной воды. Оттягивая страшный миг, погладил край деревянного колодца. Эх, не нахватать бы заноз. Дерево казалось почти теплым. И тогда я решился.

Мир расцвел. Мои ладони ощущали холод железного ведра и одновременно шершавую древесину. Но сознание уже наслаждалось водопадом.

Очень холодно. Очень жарко.

А потом я увидел перед собой греческий алфавит и понял, что могу все, что захочу. Сейчас я — не филолог. Сейчас я — синкретист.

Лот подошел ко мне, протягивая руки. Ладони вперед — знак повиновения. Знак чистых намерений.

— Остановись, синкретист, не сходи с ума. Ты не сможешь удержать это состояние долго. Надо учиться.

Таня завизжала. Интересно, она почувствовала это? Увидела радугу?

В синкретизме есть красота.

Я стряхнул ладонями капли. Ноги, будто вросли в землю. Эйфория покинула меня, но бодрость осталась.

— Все хорошо. Я — друг.

Таня торопливо одевалась и ловко зашнуровала кожаный корсет. Интересно, когда научилась.

Вторая тренировка далась легче, хотя меч по-прежнему оттягивал руку. Неужели я такой слабак? Это всего лишь деревяшка!

Мы фехтовали с Таней, отрабатывая друг на друге основные приемы, и я вдруг осознал, что вхожу во вкус. Приятно чувствовать себя более сильным и ловким.

— По груди не бей! — предупредила Таня. — Или пожалеешь.

У нее тоже получалось неплохо, особенно для студентки-словесницы.

— Закончили! Пора завтракать и собираться! Через два часа выступаем, — скомандовал Лот.

Мы с Таней решили еще раз облиться холодной водой. Больше из любопытства: а вдруг мир опять расцветет? Вдруг мы увидим синкретизм в действии?

Но нет, видимо, дело было не только в закаливающих процедурах.

Ничего особенного я не ощутил — вода как вода, только ледяная. Зато я почувствовал прилив энергии, будто и не было бессонной ночи.

Зато поданный завтрак меня удивил. К растительной каше, к которой мы успели привыкнуть, подали самый настоящий алкоголь! По сути спирт, едва подслащенный какими-то травками.

Я почувствовал себя Винни-Пухом и даже промурлыкал песенку: «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро…»

Таня дернула меня за руку:

— Зачем ты это выпил, увалень? Тебе еще на лошадь садиться.

Мысль о лошади заставила меня содрогнуться и протрезветь. Тут никакой синкретизм не поможет… Ну, почему в этом мире автомобили есть только у горстки магов?

Принцесса сегодня была ослепительна в изумрудном дорожном костюме. Я вдруг подумал, что начинаю привыкать к своеобразной внешности троглодитов, и Ульрика кажется мне почти хорошенькой.

Да и Таня расцвела. Синкретическая мода с закосом под Средневековье ей к лицу: мягкий корсет не стесняет движений, а подчеркивает грудь и талию. Кожаные штаны обрисовывают формы, да и меч на поясе ничуть не портит, скорее, придает нашей институтской скромняшке воинственный вид.

Хоть Танюха и хнычет, чувствую, наши приключения ей по вкусу. Это же не навсегда. Мы обязательно вернемся домой. К учебникам, к занудам-преподам, к неугомонным школьникам. А еще к Синтаксису, Морфологии, Лексике…

К нашей жизни студентов-филологов. И приключения в мире Синкретизма покажутся лишь страшным сном.

А пока передо мной стояла куда более насущная задача — залезть на лошадь и не упасть с нее.

Я с завистью смотрел, как невысокая Танюшка взлетела на коня и пришпорила его, сразу заставив повиноваться. Лот, подошедший помочь, лишь одобрительно усмехнулся и дотронулся до бедер девушки, плотнее прижимая их к крупу лошади.

— Ее зовут Розалинда, хорошая кобылка, как раз для тебя. А для Аля я оседлал Мелисандру. Она спокойная и очень выносливая.

— Чувствую, что Роза будет быстрой и послушной, — согласилась Татьяна, поглаживая гриву.

Руки троглодита на своих бедрах она проигнорировала.

Я же робко похлопал Мелисандру:

— Привет, подруга. Не уронишь меня?

Хотя я далеко не низкого роста, лошадь казалась огромной. Видимо, троглодиты выводят особую породу великанов.

— Тебя подсадить? — издевательски спросил Лот. — Хватит трусить, господин синкретист. Левую ногу вставь в стремя и обопрись на нее, а правую резко закидывай в седло. Держись крепче. Так… Неплохо. Да не виси, подтянись немного на руках. Что ж ты слабенький такой…

Я закряхтел:

— Потому что филолог, а не наездник и не фехтовальщик.

Но вот я в седле. Какое жесткое! И в нем мне предстоит ехать до обеда, потом троглодиты устроят привал.

— Держись ногами, а руками управляй лошадью, — напутствовал Лот.

— И как? Я даже на велосипеде никогда не умел кататься.

— Что это такое? — поинтересовался троглодит. — Ладно, слушай внимательно. Дергаешь повод налево — Мелли повернет влево, потянешь направо — пойдет вправо, на себя — остановится. А будет упрямиться — пришпорь ее или огрей хлыстом.

— Не буду я бить животинку!

Лот вздохнул:

— Пока есть время, пройдитесь по двору. Привыкните друг к другу.

Наверное, Розалинда и впрямь была послушной, или же Таня оказалась более умелой наездницей, потому что ее лошадь размеренно вышагивала по двору, повинуясь приказам. Моя же Мелисандра сразу ломанулась обдирать кусты, будто насмехаясь над моими приказами.

— Пришпорь эту бестолочь и вдарь уже по крупу, — крикнул Лот.

Я воспользовался своими сапогами с подметками, но без толку. Лошадь потянула меня в бочку с водой…

— Она не чувствует в тебе силу, — сказала Таня. — Не чувствует хозяина. Будь построже.

— Да я стараюсь!

— Непослушная лошадь на пути, полном опасностей — это плохо, — покачал головой троглодит.

В этот момент Мелисандра решила выполнить акробатический кульбит и встала на передние ноги, подкинув круп вверх.

С визгом я шлепнулся прямо на камни. Ощупал себя: вроде живой и относительно целый. Только пара синяков на локте и разбита коленка. Чудеса! От такого падения я должен был переломать все кости. Неужели это синкретизм сделал меня более устойчивым и здоровым?

Не обращая внимания на смех Лота и крик Тани, я легко вскочил на лошадь и со всей силы ударил ее хлыстом по крупу. Мелли взвилась на дыбы и бросилась прочь со двора, но в этот раз я сидел в седле, как каменный.

— Молодец! Так ее! — крикнул Лот, а затем вдруг скомандовал: — «Рысь»!

К этому я оказался не готов. Лошадь будто бы подкидывала меня вверх при каждом движении. Я опирался на ноги, стараясь держать равновесие.

Тогда Мелисандра перешла в галоп, стремясь сбросить меня, но я остался непреклонным, не выпуская поводья и направляя в нужную сторону.

Наконец, лошадь выдохлась и подчинилась.

— Шаг! Домой! — скомандовал я.

Мелсандра развернулась и спокойно, не обращая внимания на кусты и собак, двинулась в замок.

Когда мы въехали во двор, там собралась процессия из двадцати троглодитов во главе с принцессой, которая прощалась с родителями. Я тихонько пристроился в конец кавалькады, поближе к Тане и Лоту.

Ульрика не увидит родных по меньшей мере три года, и в тот момент мне показалось, что принцесса вот-вот разрыдается.

Нет, не разлуки она боялась. Ульрика опасалась, что когда станет настоящим синкретистом, ей будут безразличны проблемы королевства. Даже клан и семья уйдут на второе место, не сможет принцесса разделить с ними горе и радость.

Теперь у нее все станет по-иному.

Ульрика бросила прощальный взгляд на замок в скале и пустила лошадь в галоп.

Мы поспешили за ней.