Магически и не только… одаренная семерка и их декан

Глава 23

В себя Кэссиди пришла под громкие проклятия своего опекуна, обвинявшего Королеву фейри во всех смертных грехах, клявшего её на чём свет стоит, не взирая на чины и приличия, и искренне сожалеющего о том, что он согласился на предложенную ею опасную авантюру.

Справедливости ради, надо отметить, что выяснение отношений происходило не в кабинете, а в приёмной, то есть, в соседней комнате. Вот только, что такое какая-то несчастная каменная кладка и столь же несчастная дубовая дверь на пути громогласного рева разгневанного мужчины, второй ипостасью которого является огненный лев!

Пугающе-черная пустота, пробирающий до костей холод и заставляющая выворачиваться наизнанку тошнота отступили, оставив после себя ощущение не позволяющей даже пальцем пошевелить слабости и препятствующей мыслительному процессу заторможенности.

Однако причиной поселившихся в душе девушки смятения и оторопи были не эта немощность или то, что она в буквальном смысле побывала в «когтях смерти», а то, что она увидела в той страшной комнате…

Ибо то, что она увидела — не могло быть правдой.

Разумеется, не могло!

Так вот, почему, оказывается, родители заблокировали её дар! Потому что он — бракованный!

А потому ничему, ровным счётом ничему из того, что она видела в той комнате, ничему из того, что она видела глазами министра — нельзя верить!

Да и как она может верить, если и сам Агейр Вегард тоже не верил своим глазам, он был уверен, что видит перед собой не истинное лицо убийцы, а иллюзию.

Точнее, верил.

А если ещё точнее, хотел верить.

Ибо маленький червячок сомнения, но всё же подтачивал эту его уверенность.

Беспокоило Кэссиди и ещё одно обстоятельство — она видела то, как умер министр, но не видела того, как умер его сын.

Кроме того, тяжелые, насыщенные страхом и болью эмоции исходили только из одной комнаты, комнаты, в которой убили министра.

Само собой, она вполне могла кое-что упустить. Особенно с бракованным даром. Которым пользовалась впервые. Её могли слишком сильно захватить эмоции и боль министра. А потому в том, что она всецело сосредоточилась на нём, нет ничего удивительного.

И всё равно странно, что она совсем ничего не почувствовала.

За предыдущие сутки она пропустила через себя сотни страниц информации, ознакомилась со статистикой тысяч случаев… И не помнила ни одного случая, чтобы хотя бы один эмпат, находясь на расстоянии менее десяти метров от тела, не почувствовал его.

— Вы знали! Вы прекрасно знали, Ваше Величество, что Кэссиди не переживёт визит в эту квартиру, — жёстко констатировал Александр, по окончании своей длинной и очень громкой обвинительной тирады. — И, тем не менее, вас это не остановило!

— Нет, не остановило, — спокойно подтвердила Королева фейри. — Потому что я знала способ и информацию получить, и оставить в живых свою крестницу. И, насколько я могу судить, я оказалась права. Все остались живы и здоровы…

— Здоро-ооовы?!! Вот это вы, называете, здоровы⁈ — возмущенно взревел Александр и, резко развернувшись, стремительно сорвался с места, дабы направиться в свой кабинет с целью продемонстрировать, что именно он имеет в виду.

Однако сделав всего два шага, и то второй лишь по инерции, остановился… Увидев приоткрытую дверь в свой кабинет.

Потому что точно помнил, как сам лично её закрывал.

Впрочем, озадачился он ненадолго. Ибо догадаться, чьими стараниями это дверь «случайно» приоткрылось было не сложно.

И он не ошибался: Кэссиди не только очнулась, но и доползла на четвереньках до выхода из кабинета, где с облегчением рухнула на пятую точку и, подперев собой стену, слегка приоткрыла дверь для того, чтобы лучше слышать, о чём же именно спорят крёстная и опекун. Точнее, опекуна-то она и до этого хорошо слышала, а вот что отвечала ему Королева фейри — нет. А любопытство — оно такое любопытство, что и мёртвого поднимет.

— О-оооаа оочщу-уаась, — отказывающимся подчиняться языком известила об очевидном застигнутая на «месте преступления» подопечная, — и ааа ка-ак ааз ша-а об эо-оммым соопщи-ииить…

— Но устала по дороге и решила передохнуть, — саркастически предположил Александр. — Что ж, Ваше Величество, должен признать, что все, и в самом деле, живы и здоровы! А некоторые даже настолько, чтобы сразу же вернуться к своим любимым занятиям! — и ироничного неодобрения в этом комментарии (по мнению Кэссиди) было гораздо больше, чем облегчения.

— Прошу прощения, что выжила и тем самым вас разочаровала! — парировала девушка, вложив в эту реплику столько сарказма, сколько вообще была способна.

— Кэссиди, я слишком устал, чтобы реагировать на твои колкости, — в свою очередь раздраженно парировал мужчина и, хотя всё, что ему хотелось в данный момент, это быть отсюда и, в первую очередь, от своей подопечной подальше (благодаря дару и связывающим их узам крови, Кэссиди чувствовала настроение опекуна, словно оно было её собственным) он, тем не менее, слегка наклонился и галантно протянул руку.

Которую Кэссиди, уязвлённая гордость которой не позволяла ей принять ТАКУЮ помощь, проигнорировала. И дабы доказать, что она прекрасно справится и сама, без неискренней помощи некоторых, попыталась подняться.

И ей даже почти это удалось. По крайней мере, вновь встать на четвереньки ей удалось почти без труда, а вот дальше…

Вроде и резких движений не делала, однако голова её всё равно пошла кругом. Так и не разогнувшиеся до конца ноги подкосились и… если бы не опекун, который поймал её под руки, на сей раз удар приняла бы не только гордость девушки, но и пятая точка. И то в лучшем случае. В худшем же случае, она могла свалиться личиком в пол и поцеловать при этом модные туфли опекуна.

— Тебе помочь дойти до кресла или отпустить и не удерживать, дабы не препятствовать тебе, назло мне, свалиться мне под ноги? — словно прочитав её мысли, ехидно поинтересовался мужчина, одновременно и, удерживая, не позволяя ей упасть, и при этом (в понимании Кэссиди) топчась ногами по её гордости.

Скрипнув зубами, Кэссиди и её гордость выбрали меньшее из зол:

— Кресло, — буркнула девушка. Вслед за чем, опираясь на мужчину, пошла очень и очень медленно, делая вид, что быстрее идти просто-напросто неспособна, мстительно наслаждаясь тем, насколько сильно это раздражало опекуна. Тем не менее, на руки, на что она тайно надеялась, он так её и не взял. Сволочь совсем, совсем бессердечная!

— Это ж надо, какой заботливый опекун! — саркастично прокомментировала Королева, явно намекая на то, что на самом деле она так не думает.

— По крайней мере, это не я довёл её до такого состояния, — огрызнулся Каролинг. — Как долго, кстати, она ещё будет такой немощной?

— Пока не выпьет вот это… — ответила Элана, извлекая из пространственного кармана стеклянный пузырь. — До дна, — проинструктировала она, протягивая крёстнице восстанавливающее силы средство.

— Брррр! Какая гадость! — отвинтив крышечку пузырька, скривилась Кэссиди.

Поскольку амбре зелья представляло из себя нечто среднее между нашатырным спиртом и тухлыми яйцами, то уже только от одного запаха её затошнило, и на глазах выступили слёзы.

— Ладно, была не была, — прошептала она и, зажав нос, в один заход заглотнула отвратительно пахнущее пойло.

И тут её настигло второе откровение.

Вкус пойла оказался ещё хуже, чем его запах. Ощущение чем-то напоминало, то которое испытываешь, когда неожиданно откусишь слишком большой кусок перца чили. Только ощущение, которое испытала Кэссиди, было намного, намного, где-то раз в десять, как минимум, хуже.

Вначале пойло опалило острой болью горло, пищевод и желудок. Затем появилось ощущение, что оно разъедает её внутренности.

Кэссиди захрипела, пытаясь вернуть себе возможность дышать. Наконец, она смогла вдохнуть… Что было большой ошибкой. Очень большой ошибкой. Потому что следом за вдохом последовал выдох, который обжег ей ноздри…

Единственное что её хоть как-то примиряло с пережитой только что экзекуцией — это то, что она заглотнула всё содержимое пузырька сразу, а значит, все её мучения были позади. Хотя, с другой стороны, вытирая текущие проливным дождем слёзы, рассуждала она, вряд ли она когда-либо найдёт в себе столько силы воли, чтоб заставить себя сделать хотя бы ещё один глоток этой дряни.

Но, как говорится, не говори гоп!

Королева фейри сочувственно улыбнулась.

— Неприятным на вкус это зелье делает капля драконьей крови, которая входит в его состав и она же делает его таким сильнодействующим восполнителем сил, — объяснила она. Затем достала из пространственного кармана ещё один пузырёк и протянула девушке. — Первый был за маму, теперь за папу, — с одновременно сочувствующей и насмешливой улыбкой проговорила она.

— Не-эээт! Нет-нет-нет! — закашлявшись, запротестовала Кєссиди и заверила. — Мне уже гораздо лучше! И потому, я считаю, неправильным расходовать на меня столь дорогостоящее зелье! — с убежденностью отвечающего за финансы общины гнома, объявила она.

— Если не хочешь завтра проснуться полностью выгоревшей магически или, например, с опухолью мозга, а возможно и с тем и другим сразу, то значит пей, милая моя, пей, — закивала головой крёстная, продолжая протягивать пузырёк.

— Но э-ээтот… Этот-то хоть будет уже последним? — наученная прошлым горьким (в прямом смысле этого слова) опытом, с надеждой поинтересовалась она.

Королева фейри виновато улыбнулась и достала из пространственного кармана ещё один пузырёк.

— И ещё один за Ричарда! — «осчастливила» она очередным тостом. — И на этом на сегодня будет всё. Обещаю.

— Ээээ, что значит на сегодня? Мне что и завтра и послезавтра и так далее… придётся это пить? — уже зная ответ, с обреченным видом уточнила девушка.

— Да, да и да, — с сочувствующей улыбкой ответила Королева. — В течение последующих трёх дней по три пузырька в день и затем ещё неделю по одному, если, конечно, вдруг снова не исчерпаешь себя до дна. В случае же нового полного истощения, доза может возрасти и до пяти пузырьков в день.

— Не-не-не! — замотала головой девушка. — Никакого повторного полного истощения никогда не будет! Хотя бы уже потому, что я вряд ли переживу второй пузырёк… — откручивая крышечку второго пузырька, убежденно заверила Кэссиди.

Закрыла глаза. Зажала нос пальцами. Глотнула. Ооох! В этот раз на вкус зелье оказалось даже ещё хуже, чем она помнила!

— Оооох! Это просто невыносимо! Лучше бы я умерла после первого же пузырька! Лучше бы я умерла! — прохрипела она, в очередной раз скорчившись от боли и задыхаясь от тошноты и нехватки воздуха. — Никогда больше! Никаких больше полных магических истощений! Никаких больше геройств! Ни за что!

— Ваше Величество, а вы умеете мотивировать! — саркастически усмехнулся Александр.

— Рада, что вы так думаете, — усмехнулась Королева фейри и, достав из пространственного кармана ещё один пузырёк, протянула собеседнику. — За мотивацию! — насмешливо изогнув бровь, толкнула она очередной тост.

— Только вместе с вами! — покосившись на подопечную, пытающуюся привести в порядок дыхание, попытался перевести стрелки Александр.

— Вопрос на засыпку, откуда, по-твоему, я взяла силы на то, чтобы телепортировать тебя и Кэссиди из квартиры министра? То-то же! Я уже! — радостно сообщила Королева. — А потому пей, Алекс, пей! И радуйся, что благодаря тому, что мы с тобой теперь связаны, я ощущаю то, насколько ты истощен. И потому понимаю, что тебе для восстановления сил, как и мне, достаточно только одного пузырька этой «вкусняшки».

— Всего одного? — с подозрением уточнил мужчина, откручивая колпачок, и в буквальном смысле носом ощущая каждый поворот резьбы. Гадость и в самом деле была редкая. Настолько редкая, что даже грозный зверь внутри него жалобно заскулил. Да уж, порой суперчувствительное львиное обоняние — это то ещё испытание.

— Всего одного, — подтвердила Элана.

— Как я и сказал, умеете вы мотивировать, Ваше Величество! — изрёк Александр и, словно это был шот, опрокинул в себя всё содержимое пузырька.

Твою Гиннунгагап! Как же тяжело порой быть сильным мужчиной! Который не плачет! И которого не тошнит прямо на туфли его гостьи! Задохнувшись от опалившего его внутренности жара, подумал Александр, с трудом сдерживая рвущийся наружу львиный рык.

Увидев в руках Королевы очередной пузырёк, он предупредил.

— Если вы сейчас предложите мне выпить ещё одну порцию зелья, я вас съем!

Улыбка Эланы стала ещё шире…

— Я не шучу, — заверил Александр и, в самом деле, опасаясь, что он не шутит, поскольку с трудом сдерживал оборот.

— Расслабьтесь, это всёго лишь драконья кровь, — успокоила Элана. — А вот это рецепт зелья, — протянула она свиток. — Я бы, конечно, и дальше могла поставлять Кэссиди уже готовое зелье, но мало ли, что сможет случиться, поэтому вот, держите.

Кэссиди между тем опустошила последний пузырёк с зельем, с облегчением при этом отметив, что, вопреки её ожиданиям, третью дозу она перенесла даже легче, чем первую и, тем более, вторую.

«Очень надеюсь, что это не потому, что я уже умерла», — мысленно хмыкнула она.