Маг Ураганов

Глава 5

Похоже, не дать мне пожрать — это заговор мироздания!

Я не ждал Марину так рано, и теперь, зная, что она уже на крыше, просто не мог пойти в столовую и опять попросить меня накормить. Ну хотя бы потому, что столовая далеко, на первом этаже. Пока побегаю туда-сюда, полчаса пройдет. И даже киоска никакого с шоколадками по пути я не знаю! А если бы и знал, денег-то все равно нет.

И тут я вспомнил об остатках печенья, подаренных доброй женой Командора. Они все еще лежали в кармане моей красной куртки, а куртка висела на спинке стула. Живем! Хоть немного червячка заморю.

Честно, я собирался оставить Марине хотя бы парочку — вдруг она тоже проголодалась, пока добиралась сюда из Каликии? Но не получилось. Ладно, если так, то даже лучше — схожу в столовую вместе с ней!

Однако едва я увидел Марину, то немедленно понял: никакие мысли о столовой ее даже не посещают. Лицо осунулось, бледное, одни глаза видны. Одета в то же самое, что и вчера, только куртку расстегнула.

— Кирилл! — она кинулась ко мне. И замерла в нерешительности: то ли обнять хотела, но не знала, можно ли, то ли еще что.

— Все в порядке, я цел, — сказал я.

— Ты… Ты от смог от него сбежать, да? — спросила она.

— Вот еще. Я его убил. И не просто убил, а вырвал у него сердце. И это не метафора, оно у меня реально вот тут было, — я показал ей правую ладонь. — Все, он больше тебя не достанет.

Марина ахнула, потом все-таки схватила меня за плечи, уткнулась горячим лицом мне в плечо и зарыдала. Ей пришлось для этого немного нагнуться, но, похоже, она такого пустяка даже не заметила.

Всхлипывания буквально сотрясали ее, я гладил девочку по спине — точнее, по ее толстой зимней куртке — приговаривая «Все уже, все!» и «Поплачь, поплачь, больше не страшно». Самое удивительное, откуда у меня вылезло это «поплачь»? А так вели себя Рина и Лёвка в отношении Ксюши, когда она разрыдалась, рассказывая свою историю инициации (я, кстати, так и не понял, над чем она плакала… Хотя родители у нее сволочи, я бы в тюрьму отправил за издевательства над дочерью). До этого мастер-класса я бы сам начал говорить что-то типа «Не реви» и «Не о чем уже плакать». Но, очевидно, у девочек это по-другому работает. Им важно выреветься. Хотя, конечно, женские слезы выносить крайне некомфортно. Инстинкты протестуют: хочется сразу это прекратить. Например, убить того, кто виноват. Или заставить девочку смеяться.

Но сейчас я виноватого уже прикончил, а насчет смеха — было видно, что Марина в таком состоянии нервного напряжения, что ее даже самый лучший комик заставил бы плакать только горше.

Потом я вдруг понял, что она смеется и без меня. Смеется так, что дрожит от смеха, комкает плечи моей куртки и одновременно плачет.

— Ты… Я знала, знала! Я знала, что когда тебя встречу, ты будешь мне рассказывать, как все было просто! Но про вырвать сердце… Даже близко не думала!..

— Ну, нет, не просто, — проворчал я. — Он был опытный боец, и сильный. Мне… Ну, не то чтобы повезло… — нельзя назвать везением то, что я заранее осваивал альтернативные магические приемы, которые позволили мне не погибнуть, упав с высоты без предмета-компаньона, а потом еще и сражаться. — В общем, я победил за счет эффекта неожиданности. Второй раз не повторить. Я и сердце-то ему вырвал не потому, что так уж этого хотел, а потому что это было первое, о чем я подумал.

— Первое, о чем ты подумал⁈ — вот теперь Марина поглядела на меня с удивлением. — Блин, Кирилл, ты что за книжку читал накануне⁈

Ха, ну хоть в маньяки меня не записала.

— Не книжку, — сказал я. — Это очень долгая история. Может, потом расскажу, может, нет, как пойдет. Короче, я взял сердце Тени, принес сюда, и его пересадили старшему аналитику Службы, который дофига всего знает о магии и которому как раз очень нужно было донорское сердце. Случайно совпало…

Хотя тоже, если подумать, не случайно. Ведь я начал разучивать прием «воздушные когти» как раз под впечатлением от истории Аркадия.

— Ой, — сказала Марина. — А как ты… Как ты можешь говорить об этом? Как можешь произносить… — она пошевелила губами, явно не в состоянии выговорить. — Или, если убить… — она явно выговорила с силой, — то… Гиас снимается?

— Это тоже долгая история, — сказал я. — Мы сейчас пойдем к этому парню, аналитику с сердцем Тени, а он уже…

Марина вырвалась у меня из рук.

— Ты чего? — спросил я.

— Я правильно поняла? Ему пересадили сердце, и он стал… — она снова поискала слова, — волшебником?

— Ну, у него предмет-компаньон от Кесаря появился, так что да.

— Я к нему не пойду!

— Да с чего бы?

Маринина истерика, похоже, грозила вернуться: она чуть отшатнулась от меня, вот-вот развернется и побежит.

— А вдруг он такой же⁈ Вдруг они все становятся гадами⁈

Блин, женщины! Все-таки даже у самых умных логика какая-то… Набекрень. То Романова подозревает, что сердце может попытаться обратить вспять взросление организма. То Марина почему-то считает, что орган перекачки крови оказывает влияние на этические установки!

— Марин, ну мы же не в сказке с тобой живем! Во-первых, оно так не работает, даже с магией. А даже если бы и работало… Этот парень знаешь какой упертый? Да даже если бы мы личность Кесаря к нему в черепушку подселили, он бы и то ее мигом перековал, зануда этакий!

Вот тут она все-таки неуверенно улыбнулась.

— А ты вот откуда знаешь, что к этому сердцу какой-нибудь призрак не крепится?

Я фыркнул.

— Потому что в нем нет места для хранения информации! Это просто мышца! Только очень живучая из-за магии. И все! И вообще, я пойду с тобой. Можешь не бояться.

— Правда, пойдешь? — спросила Марина сквозь всхлипы.

— Правда. Мне с ним тоже поговорить надо. И вообще, одну Тень я уже убил, если что, и с другой справлюсь.

Хм, на самом деле не я ли думал не так давно, что Весёлова лучше не иметь своим врагом? В креативности он меня, пожалуй, перещеголяет, да и знаний у него больше. С таким опасно сражаться. Не говоря уже о том, что этому продуманному типу и драться нет необходимости, он как-нибудь по-другому может подловить…

Нет, глупости лезут в голову, я же Марине просто так сказал, чтобы она успокоилась. Драться с Аркадием я ну никак не собираюсь. А если он вдруг слетит с катушек (блин, и меня эти женские страхи заразили) и встанет задача его нейтрализовать, то я точно не пойду на этого босса в одиночку, а привлеку пати как минимум в составе Теримова с отрядом, а как максимум всю Командорскую контору!

Но Марина Аркадия не знала, поэтому мне поверила.

— Хорошо, — сказала она, вытирая слезы. — Тогда пойдем быстрее, а то я от страха передумаю.

Вот же ж!.. А я хотел все-таки в столовку заглянуть. Что там этих печенек было, только в обморок голодный не упасть.

…Легко было сказать Марине, что я пойду с ней к Аркадию. А реально пойти к Аркадию оказалась та еще задачка!

На зрительную память я не жалуюсь и примерно помнил, как попасть от выхода на крышу к «магистерской» палате на верхнем этаже, где он обитал в наш первый визит. Но вот точно ли он там находится? А кто его знает! Мне казалось, после такой операции даже ребенок-волшебник должен дня два отлеживаться, но, судя по комментариям Валерия Ивановича и доктора Романовой, наш резидентный Тень уже вполне бодрячком. Может, у них регенерация быстрее? А значит, он может быть буквально где угодно. Я не знал ни его распорядка дня, ни обязанностей, ни текущих задач. Может быть, он тупо «на работе» — скажем, на связи с остальным аналитическим отделом, которым вроде как заведует!

Еще я знал, где расположен кабинет Романовой. Но она так подчеркнуто собиралась идти спать, что почти наверняка и ушла. Хм, а если просто с коммуникатора позвонить Командору?..

Но в итоге я решил все-таки начать с магистерской палаты. И обнаружил, что она заперта, а у двери на стуле сидит вчерашняя красотка, которая принесла подарки для девчонок.

— Здравствуйте, Анастасия, — сказал я. — Аркадий у себя?

— Для всех — да, для вас — нет, — улыбнулась она. — Командор ему свой кабинет уступил, он там работает. Знаете, где это? Этажом ниже, комната 9–27.

Мы направились туда. По дороге я экспериментировал, пытаясь заранее углядеть Аркадия сквозь стены. Мне пришло в голову, что если я вижу свечение магии не глазами, а в ином диапазоне, то и стены мешать не должны. Как во время боя с Кесарем не мешал водяной пар.

Реальность, конечно, оказалась сложнее теории: стены не были непреодолимым препятствием, но сильно снижали разрешающую способность и дальность взгляда. Приноровившись, я и впрямь сумел разглядеть сквозь множество непрозрачных перегородок светящееся пятно, которое могло более-менее походить формой на моего коллегу по магическому ремеслу. Но без подробностей, которые видел, например, на Марине — то есть без кровеносных сосудов и сердечного узла.

А вот и комната 9–27. Светящийся силуэт маячил за стеной чуть сбоку от нее.

Стукнув пару раз, я сразу повернул ручку и вошел. За порогом оказался обычное довольно, хоть и довольно просторное рабочее место — совсем не «полковничьего», то бишь командорского, уровня, по моему мнению. Один только стол с четырьмя мониторами, клавиатура, принтер. И несколько стульев для посетителей.

— Привет, Аркадий, как…

И язык замер у меня во рту. Потому что за компьютером, изучая то ли один открытый на мониторе документ, то ли сразу несколько, сидел не Аркадий! Другой маг!

Другой взрослый маг! Сияющее переплетение магических потоков в его теле не оставляло ни малейших сомнений. А вот все остальное представлялось до крайности сомнительным.

Мужик выглядел то ли как тяжелоатлет, то ли как спецназовец на отдыхе — так мощен, что черную водолазку на плечах распирало от мышц. Длинные светлые волосы, заплетенные в косу, каким-то чудом держались в клубке на затылке. Мужик нажал что-то на клавиатуре, сворачивая все экраны разом, обернулся на крутящемся стуле к нам, и оказалось, что в руках он держит металлический термос для еды и ест ложкой прямо оттуда нечто даже по запаху явно домашнего приготовления и прямо охрененное. А еще рядом с ним на компьютерном столе громоздилась куча пластиковых судков. С левой стороны — пустых, с правой — полных. Судя по всему, он тут вот уже несколько часов только и делал, что жрал. Причем жрал эпично, как способны разве что герои комических мультфильмов.

Тогда я понял, что это все-таки бывший бессердечник. Впечатляющее превращение! Но… Почему блондин⁈

— Почему блондин? — автоматически сказал мой язык.

Аркадий проглотил то, что было у него во рту, и ответил:

— Наверное, потому что я таким родился? Что б ты знал, светлые волосы частенько темнеют от нарушения гормонального фона. Старые я сбрил, новые отрастил. Все просто.

Самое удивительное, что у него даже голос изменился! Раньше был слабый, шелестящий, и не понять толком, какого тембра. А теперь — отчетливый такой баритон, довольно приятный.

И лицо казалось совсем не похожим. Был полутруп, теперь — нормальный мужчина! Может быть, несколько излишне худощавый, про таких говорят «осунувшийся» или «не капли лишнего жира». Старше двадцати, моложе тридцати, но уже точно не юноша. Почему-то это показалось мне очень неожиданным. (Только в этот момент я понял, что до сих пор не воспринимал Аркадия как взрослого — скорее, как старшего подростка.)

— Вот так взял и отрастил⁈

— Это просто. Хочешь, и тебе отращу? Правда, потом есть будет хотеться.

— Зачем мне-то длинные волосы⁈

— Затем, что они накапливают магию и резерв увеличивают. Немного, но таким слабым и неумелым магам, как мы, любой лишний процент очень даже не лишний.

Тут он прервался, обернулся к Марине и спросил:

— А это уважаемая Песня Моря? Очень приятно с вами познакомиться. Прошу прощения за эту картину, — он обвел рукой грязную посуду. Жест был прежний, плавный. Видимо, привычки так просто не вытравливаются. — Но Кирилл вам, наверное, уже рассказал. Чрезмерный аппетит — последствие специфического метода лечения. Очень специфического.

— Он мне очень странное рассказал… — пробормотала Марина.

— Что у меня сердце Тени? — улыбнулся ей Аркадий. Улыбка тоже была прежняя, мягкая, сочувственная. Но вот на нормальном живом человеческом лице производила совсем другое впечатление. Человеческое же. — Сущая правда. Очень поэтично звучит. К счастью, жизнь — не поэзия, так что речь идет всего лишь о магически связанном с Проклятьем донорском органе. Благодаря которому мне удалось, можно сказать, войти в систему с черного хода. И, кстати… Освобождаю вас от гиаса, запрещающего упоминать Теней и все, что с ними связано.

Марина выдохнула. Удивленно заморгала.

— Кажется… Я и правда могу говорить… Про Теней!

— Отлично! — разулыбался Аркадий, ну прямо добрый доктор или учитель. — Я очень хотел вас о них расспросить! Вы — неоценимый источник информации об этом феномене Проклятья. Я, конечно, получил от предмета-компаньона некоторые базовые знания, но этого совершенно недостаточно, чтобы…

Тут наш разговор прервало урчание чьего-то живота. Мы, все трое, как по команде посмотрели вниз, каждый на себя. Аркадий фыркнул.

— Знаете что? Садитесь и угощайтесь. Разговор предстоит долгий. А тут еще много.

Я не заставил себя долго упрашивать. Честно говоря, только из-за Марины сдерживался, чтобы сразу его не раскулачить на какие-нибудь пирожки! А Песня Моря еще попыталась изобразить вежливость, мол, недавно поела, но Аркадий как-то так на нее весело и понимающе посмотрел, что она тоже смущенно призналась, что последний раз ела рано утром, еще в Челюстях.

Жратва оказалась странной. Очень разнообразной. И фастфуд, и что-то явно из дорогих ресторанов, и вообще, по-моему, готовая еда из супермаркетов. Как будто Аркадий скупал все, до чего мог дотянуться. Что, скорее всего, так и было. Или для него скупали: небось, опять охрану припахал. Но вкуснее всего пахло из его термоса с домашней едой, куда Аркадий тут же и зарылся, едва только мы расселись.

— Это кто для тебя приготовил? — спросил я, с интересом поглядывая на металлический судок.

— Это не для меня, со мной поделились, — сказал Аркадий. — В виде исключения, по особому случаю. И нет, тебе не дам. Ешь что-нибудь другое.

— Вот жадюга!

— Самому мало.

Последнее было правдой: Аркадий жевал не очень быстро, но непрерывно. Освобождал рот, чтобы сказать одну-две фразы, и снова жевал. Как его разобрало-то! Правда, если я хоть что-то понимал в скорости роста мышц и в том, сколько им требуется строительного материала (а я когда-то всерьез озаботился превращением себя из дрища во что-нибудь более удобоваримое), то сейчас Аркадий, скорее всего, замедлился. Если он всего за ночь успел себе отрастить такую мускулатуру, значит, жевал со скоростью газонокосилки.

Надо думать, доктор Романова ту битву за бифштекс проиграла. Может, побоялась, что иначе он ее саму съест.

Марина ошалело слушала наш диалог.

— Почему вы с Кириллом на ты? — спросила она. — Вы давно знакомы?

— Месяц, — улыбнулся Аркадий. — Просто Кирилл отличается безразличием к любым формальным авторитетам… Что, замечу в скобках, привело к его неверному психологическому профилированию, а меня заставило пару раз в нем ошибиться.

— Угу, как же, — проворчал я с набитым ртом. — Просто ты не такой хороший психолог, как о себе думаешь.

— Это тоже, — жизнерадостным тоном согласился Аркадий. — В общем, мы на «ты», потому что так исторически сложилось, и потому что мы с Кириллом некоторым образом коллеги. Хотите, и с вами на «ты» будем? Если вам так проще.

— Н-нет, — Марина мотнула головой, почему-то глядя на Аркадия слегка затравленно, как кролик на удава. — Мне проще быть вежливой.

— Да, это видно. А Мариной вас можно называть? Можно? Вот спасибо. От Кирилла я знаю, что вы умеете хранить тайны — уж простите его, он нарушил данное вам слово никому о вас не говорить. Обстоятельства сложились исключительные.

— Понимаю… — заторможенно проговорила Марина, не сводя взгляда с Аркадия. Даже есть забыла, хотя держала в руке гибрид сэндвича и кесадильи. Загипнотизировал он ее, что ли?

— Итак, я прошу вас как можно подробнее рассказать о вашей встрече с недоброй памяти Кесарем, — Аркадий вздохнул. — Ситуация очень, очень серьезная. Чуть позже я расскажу вам, насколько, а пока поверьте на слово: я бы куда охотнее сейчас отправил вас отсыпаться, отъедаться и приходить в себя после всех испытаний, чем допрашивал. Но мне срочно нужна информация. Это очень поможет Кириллу.

— Д-да, я понимаю, — Марина неуверенно обернулась на меня, как будто только что вспомнила, что я здесь тоже присутствую. — Конечно, я расскажу! — голос ее сделался чуть тверже. — Но… Мы не так уж долго разговаривали. Может быть, минут пять, а потом Кирилл вмешался. Сейчас…

Марина сосредоточилась и начала вспоминать.

По ее словам, Кесарь слетел на нее, когда она шла по аллее со своим псом Чемпионом. Буквально слетел — опустился сверху прямо у них перед носом. Собака, разумеется, испугалась, залаяла и натянула поводок, а этот подонок еще и взмахнул косой, которая вспыхнула ярким огнем.

— Я думала, он сжечь Чемпика хочет! — сказала Марина. — Перепугалась! Но он увернулся, молодец такой, зато поводок сгорел. Чемпик, естественно, бегом спасаться — он у нас не сторожевая собака, обычный домашний пес, мы его ни на что такое не тренировали… — она говорила это, как будто оправдываясь, хотя я не понял, почему. Может, ее попрекали, что собака нетренированная? Аркадий только покивал.

— Ну а я тут же на этого гада закричала: мол, ты с ума сошел, зачем хулиганишь⁈ Я тогда не поняла еще, что это не обычный мальчик-волшебник… А он мне: «Не разевай зря свой рот поганый!» И так… Не то чтобы хохочет, а как будто фыркает…

Дальше Марина начала подробно описывать то, что явно было одним из самых неприятных воспоминаний в ее жизни. Я мог только сочувствовать. По ее словам, Тень почти сразу заключил их в кокон свернутого пространства, объявил себя Тенью мага и властелином Проклятья, после чего начал читать Марине мораль, очень издевательским тоном. Мол такая она и сякая, как только ее земля носит.

— Честно говоря, не знаю, насколько это поможет, я ведь дословно не помню все, что он говорил, — сжав ладони между одетыми в теплые гетры коленями пожаловалась Марина. — Еще и языком таким странным… Не по-настоящему архаичным, а как будто он фильмов насмотрелся — про времена становления Ордена, про Темные века… Но по смыслу как-то сразу выходило, что он считает себя лучше, чем я. Вот это все время, «право имею»… Нет, не так.

— Власть имею, — подсказал я.

— Да, именно. Ну вот, я испугалась, конечно, потому что его белые стенки меня не пускали, я даже их нащупать не могла. Поняла, что это свернутое пространство и думаю: вот ужас, я ведь о таком даже не слышала! Это же имба какая! Значит, наверное, он и в самом деле властелин Проклятья! Значит, ему правда можно меня убить, и гиасы его не накажут! И я просто от отчаяния стала его забалтывать, вопросы задавать. Пусть хоть не сразу убьет…

— Очень здравая и правильная реакция, — похвалил ее Аркадий. — Тем более, что помощь была близка.

— Да ну там здравая… Я испугалась так, что чуть не скулила. У него эта коса еще пылала все время, не гасла… Я никогда такого у других огневиков не видела! Обычно заклинание р-раз — и все! В общем, я стала спрашивать, как потом Кирилл делал, под него подлаживаясь: мол, не откажи, милостивый сударь, сделай милость, объясни мне, дурочке эдакой, что я натворила, почему ты меня наказать хочешь… Ну и он этак снисходительно… — Марина задумалась. — Нет, даже не просто снисходительно. Презрительно! Брезгливо даже. Но еще казалось при этом, что ему как будто поговорить хотелось. Будто он… Мало с людьми общается? Как-то так. Вот, он начал мне рассказывать. Мол, они, лучшие из лучших, много лет верой и правдой служили Благословению, убивали «тварей поганых». И за это Благословение осенило их благодатью ушедших магов, дало власть исправлять ошибки низовых юнитов, считай, боевых рабов. Я его спросила, что за ошибки, я, мол, ничего не делала такого… А он: знаем, ибо есть у нас глаза и уши в каждом Убежище! И ты, мол, все врешь, знаешь, что натворила, нюня ты грязнозадая… Так прямо и сказал! Он вообще меня почему-то все время грязной называл, уж не знаю, почему… Я ни разу даже не испачкалась толком с тех пор, как стала девочкой-волшебницей!

— Вероятно, потому что грязь — это средневековый маркер низших сословий, а чистота — высших, — предположил Аркадий самым что ни на есть академическим тоном. — Или потому что он псих.

Марина улыбнулась.

— Да, наверное… В общем, он начал вменять мне в вину… — она осеклась.

— То, что вы изобрели собственное заклинание? — предположил Аркадий. — Разрешаю вам говорить об этом.

— Да! О Творец, я правда могу! Какое облегчение! — Марина аж обмякла.

— И что за заклинание вы изобрели?

— Я немного могу управлять водяным паром! Было так круто, когда я научилась! Ну, правда, это не слишком полезно, только для всяких шоу. Я пыталась к бою приспособить, но так и не придумала, как… Ну вот, а Тень начал о том, как это плохо, и как я не понимаю всего бремени таких, как он… И знаете, так разошелся, какие они, Тени, крутые, лучшие из лучших, вдоль и поперек изучившие все и вся… «познавшие небо и недра земные», так он сказал. И что нам надо служить им, как в храме, но только мы рылом не вышли вообще знать об их существовании… Так зло говорил, будто бил словами. И потом еще добавил, что если бы я знала, сколько хлопот ему создаю, я бы сама от стыда кончилась, как мне давно и полагается! — Марина сглотнула. — Тут я стала просить, чтобы он меня отпустил. Понимала, что бесполезно, но что делать-то?.. А он этак: к мамке побежишь, за юбку прятаться? Дак я уже был у них, все им обсказал… Ну, это я за ним повторяю… В общем, сказал, что был у родителей, и что они уже знают, так что не выйдет мне больше Проклятье обманывать. Тут-то меня как-то совсем подкосило. Я уж не помню, кажется, я закричала и Кир услышал…

— Не услышал, но это неважно, — поправил я ее. — Заметил.

— Ну да… В общем, мне ничего не видно было через эти стены, а этому гаду — видно. Он как-то Кира засек и сказал: ага, приперся кто-то, ну, давай втроем поговорим… А дальше Кирилл знает.

— И все же хотелось бы услышать из ваших уст, — мягко попросил ее Аркадий. — Две точки зрения на одно и то же событие могут дать интересный стереоэффект.

Марина вздохнула и продолжила рассказывать.

Особой разницы между собственными воспоминаниями и тем, как она запомнила наш короткий разговор, я не заметил. Разве что последовательность реплик в ее изложении оказалась немного иной, а по сути сообщенная Тенью информация не отличалась.

— Большое вам спасибо, — Аркадий говорил так мягко и уважительно, как будто Марина была хрустальной вазой, готовой рассыпаться от одной неверной интонации. — Вы сейчас оказали нам с Кириллом неоценимую помощь. Как вы считаете, Тень действительно пытался довести вас до такого ощущения собственной ничтожности, чтобы Проклятье автоматически вас стерло?

Марина пожала плечами.

— Мне это пришло в голову… Не помню только, тогда или потом. Может, так, может, просто издеваться нравилось… Но вот Кирилла он потом точно дразнил, чтобы тот на него с глефой первым бросился! Это очень видно было!

Да уж, это я тоже понял.

— А что было дальше? — спросил Аркадий. — После того, как Тень и Кирилл исчезли? Я так понимаю, вы получили весточку Кирилла, которую он оставил у отца?

Марина мотнула головой.

— Не сразу. Сначала я нашла Чемпика, вернула его домой, а сама улетела в горы, чтобы с родителями не встречаться. И все думала, как я могу если не помочь Кириллу, то хотя бы дать кому-то знать, что с ним случилось что-то плохое, — Марина неловко передернула плечами. — В Службу звонить бесполезно, я ничего сказать не могу… Других волшебников тоже на помощь не позвать. Ну вот я думала-думала, заснула… А потом подскакиваю под утро с готовым ответом: мастер Пантелеймон же! Если я прилечу к нему и буду расспрашивать про Кирилла, может быть, он тоже примется его искать через Службу? И они… Ну, хотя бы… Знать будут хоть примерно, что он не просто пропал… — она сбилась, запнулась.

— Понятно, — кивнул Аркадий. — На самом деле очень даже неплохая идея.

Угу, была бы неплохая, если бы до моего папаши дошло бы, что эту инфу надо куда-то дальше передать! Я абсолютно уверен, что он бы даже не почесался. Ну ладно, главное, что не понадобилось.

— Итак, вы прилетели к Кириллу домой…

— Не домой, в мастерскую мастера Пантелеймона. Я плохо помнила, где он живет. Понимала, что утром первого числа никого там не застану, но просто не знала, что еще делать! А он там был.

— Он работал первого числа утром? — поразился я.

— Да нет, спал! Но проснулся, когда я постучала. Сказал, что Кирилл ему позвонил накануне, потому что я прилечу и что надо меня отправить в Лиманион тогда. Ну вот он понял, что я могу не вспомнить, где их квартира, потому что была только в мастерской…

Нифига себе отец ответственно подошел.

— Вообще-то, я тебя приводил к нам домой, — напомнил я. — Самый первый раз.

— Приводил, ага… Но я не запомнила. И очень хорошо, что мастер Пантелеймон об этом догадался! — воскликнула Марина. — Он меня даже покормил! Очень вкусная лазанья. Сказал, что специально для меня кусочек отстоял. У тебя очень милый папа, Кирилл!

М-да. Ну, для кого-то милый…

— Вы сейчас-то есть не забывайте, — напомнил ей Аркадий. — Вы же добирались электричкой до Чандроса, а оттуда своим ходом? Наверняка проголодались.

— Именно, до Чандроса! Утренний на Лиманион уже ушел, а вечернего долго ждать было… Но я не всю дорогу своим ходом, я еще голосовала на шоссе.

Узнаю Марину, всегда находит эффективные пути. А я еще удивлялся, как она так быстро прибыла.

— Вы молодец, — улыбнулся ей Аркадий. — Вот честно, сейчас я еще больше хочу отправить вас отдыхать немедленно, но, к сожалению, нужно обсудить ваши перспективы.

— Перспективы? Мои? — Марина вздохнула. — Разве что шарахаться от Теней… Я так понимаю, вы можете меня спрятать?

— Безусловно, могу. Полагаю, это даже проще, чем вы думаете, если у Теней действительно есть глаза только в Убежищах. Не похоже, что они активно следят за внешним миром и собирают о нем информацию, хотя какие-то контакты явно поддерживают… Дело в другом. Чтобы вы поняли, чего я от вас хочу, мне нужно многое вам рассказать. Не самое лучшее время — вы устали и очень взволнованы. Но приходится спешить.

У меня эта фраза отозвалась нехорошим воспоминанием: примерно так Аркадий говорил, когда вызывал меня на встречу в предновогодний день, думая, что она может оказаться последней.

Однако Марина отреагировала хорошо: собралась, кивнула.

— Говорите. Я… На самом деле стало легче, когда поела. И Кирилла живого увидела, — она снова улыбнулась, коротко посмотрев на меня.

— Да, Кирилл производит бодрящее впечатление при личном общении, знаю по себе.

Это он к чему⁈

— Так вот, — продолжил Аркадий, — мне бы не хотелось снова накладывать на вас гиас, так что давайте вы просто пообещаете, что не будете ничего из того, что узнаете сейчас, разглашать посторонним?

— Конечно, я буду молчать! Я еще с ума не сошла.

А дальше теневой коллега удивил меня тем, что рассказал Марине абсолютно все. Вот просто все: и свою историю, и насчет моего сотрудничества с Орденом, и о наших уроках магии. Разве что про внешнеполитические заморочки с Истрелией и АЭС не обмолвился. Однако войну за магическое наследство вполне себе описал, про уничтожение детей-волшебников другими государствами сказал и даже про саботаж с иммуномодуляторами — и то поведал! Как и то, что виновных в нем уже вычислили, но не всех, и кое-кого еще нужно отловить.

Марина молчала, не перебивала его, и только глаза у нее делались все круглее и круглее. Я только задавался вопросами, не слишком ли это много для девочки-волшебницы, которая намеренно старалась держаться подальше от всяческой орденской движухи, как тут он закончил изящным пассажем:

— И на этом фоне вы, возможно, понимаете, какой для меня самый ценный вывод из вашей истории? — спросил Аркадий.

— Честно говоря, совсем не понимаю, — покачала головой Марина. — Как-то я очень глупой себя ощущаю…

— Это от усталости. Съешьте что-нибудь сладкое, полегчает.

Марина послушно взяла пирожок с вареньем.

— Так вот, самое ценное для меня — что вы гарантированно владеете собственным заклятьем. Теперь, если я отпущу Песню Моря, вы, Марина Сумарокова, станете полноценным магом. Вторым после Кирилла.

Вот тут у нее даже пирожок выпал из рук.

p.s.

Марина просит поставить лайк, чтобы она могла вернуться к родителям!