Маг имперской экспедиции. Том 2

Глава 6

Все дороги ведут меня в особняк Борисовых на почетный прием, куда меня ни один человек не пригласит. Можно бы было понадеяться, что до тех дворян дойдет весть об одном столичном дворянине, которого бы неплохо пригласить на вечер. Рассчитывать на такое было бы слишком оптимистично и даже глупо.

На торжественном обеде по случаю прибытия экспедиции дворян было меньше, чем купцов и чиновников. Будь среди гостей кто-то такого серьезного ранга, как граф, даже мне бы стало об этом известно. Тетерев в тот день сидел среди среди служащих городского суда и владельцев Центрального Боратовского банка. Вряд ли бы Лазарев усадил знатных людей на большом отдалении от себя, если даже меня запихнули рядом с организатором вечера. Да и само наличие дворян на том вечере было под вопросом, если на вечере у Лидии мне не встретилось ни одно знакомое лицо, которое я мог увидеть в особняке Лазарева.

После моего непродолжительного посещения ателье у меня появился только один новый знакомый. Да и тот на самом деле был очень старым, если верно трактовать сон о маленьком Косте в доме Кирсновских.

Сидеть на кровати в номере отеля и надеяться на удачу я не собирался. Буду всеми правдами и неправдами пытаться попасть на тот вечер. Тем более опыт проникать на чужие праздники у меня за годы студенчества выработался. Разве что с дворянами такое проворачивать буду впервые.

Вариант с тайным проникновением сразу отпадал. Все дворяне в таком небольшом городе будут друг друга знать в лицо. Появление незнакомого человека на вечере привлечет излишнее внимание и до хозяина весть долетит быстро. Сомневаюсь, что они станут со мной церемониться. Меня выставят за порог и повезет, если предварительно перед этим не напинают под зад.

Список гостей на таких мероприятиях строго регламентирован, но кто будет сильно заморачиваться по поводу приглашенных на вечер простолюдинов, которые должны развлекать собравшуюся публику? Одним меньше актером или одним больше – кто заметит?

Мой выбор пал на театральную труппу. Ну а что, я – человек творческий. Недаром в школе всегда участвовал в самодеятельности. Может быть один из моих талантов пригодится театралам и мне выделят небольшую роль в их маленьком спектакле.

Боратовский театр располагался в восточной части Центра позади небольшой площади с многочисленными памятниками героям старых войн. Здание стояло особняком от жилых домов. Относительно остальных строений театр казался каким-то чересчур простым. Это была коробка высотой с трехэтажку с маленькими невыразительными окнами и однотонными бежевыми стенами. Вездесущие белые колонны перед входом немного разбавляли вид, но видны были они только спереди. На крыше пустовали белые постаменты для статуй. По всей видимости архитекторам не хватало бюджета и они пытались достроить само здание по упрощенному плану.

Внутри здания не хватало света. Старушка в гардеробе показывала настоящее мастерство в вязании спицами с закрытыми глазами. При моем появлении она подслеповата защурилась и смотрела так, словно не видела людей долгие годы.

На самом деле в театре проходили не только театральные пьесы, но еще и опера с балетом, иногда перемежаясь с оркестровыми концертами. Представления давались нечасто и репертуар всегда был один и тот же. По словам старушки самые лучшие драмы происходили тогда, когда намечались выступления двух разных трупп в один день, из-за чего начиналась борьба за возможность порепетировать на сцене.

Хозяином в театре был некий Солонников с неопределенным социальным статусом. Никто его в театре почти не видел. Расписание спектаклей было составлено из рук вон плохо, а все мелкие вопросы по утверждению состава актеров, подготовке реквизита, количеству и качеству репетиций перед выступлениями, а также прочие не интересные директору пустяки спихивались на режиссеров. Договариваться между собой у них получалось не всегда.

Технического персонала было самое минимальное количество. Пока уборщицы шли от восточной части здания к южной протертая ими пыль начинала скапливаться обратно. Поэтому в здании почти круглосуточно слышалось шуршание тряпок и веников.

На должности, на которые можно было назначить детей, Солонников набирал в первую очередь ребятню из небогатых слоев. Работали они хуже взрослых, но и платить им нужно меньше. Когда старшие теряли их из виду, приходилось перелопачивать все обширное здание в поисках отлынивавших от работы ребятишек.

В основном сюда приходили купцы и мещане, иногда появлялись служащие с квалифицированными инженерами. В первую очередь посещали балет, чтобы поглазеть на танцы высоких стройных девушек. Тем более билеты стоили недорого и почти каждый мог это себе позволить. Проходившие мимо жандармы и флотские офицеры и вовсе проходили смотреть бесплатно. Другие представления посещались заметно хуже, из-за чего балет был в большем почете у Солонникова и на требования их режиссера он время от времени хотя бы отвечал.

Дворянская публика на представления ходила редко. Грязноватое страшноватое здание не сильно радовало их глаз, а сами спектакли были плохо поставлены. Они предпочитали просто приглашать труппы к себе. Солонников никогда не отказывался и делал это почти за бесценок, ограничиваясь только почетом довольной публики. Либо он лукавил, предпочитая забирать все деньги с таких выездных представлений себе в карман.

Я прошел к залу для выступлений, оставляя грязные земляные следы на складчатом потертом красном ковре.

На сцене вовсю шла жаркая репетиция театрального представления. Облаченные в вышитые кафтаны времени Ивана Грозного актеры пыхтели и сопели на сцене. Возле первого ряда стояли двое мужчин и о чем-то разгоряченно спорили. Невысокий старичок в пиджаке землистого цвета пытался что-то доказать, но его собеседник обладал таким густым и громким голосом, что его можно было только попытаться перекричать.

Прерывать репетицию мне не сильно хотелось, особенно когда на сцену выбежали два стрельца с бердышами и начали угрожать боярину с густой накладной бородой. Сейчас должно было начаться что-то интересное, но курносый мальчишка тянул меня за рукав, отвлекая от просмотра пьесы.

- Дядька, вам нельзя сюда, - канючил он, шмыгая веснушчатым носом, - на меня ж ругаться будут потом, что пустил кого попало.

- Изыди, бесенок, я, между прочим, театральный критик, - сказал я, вырывая белую рубашку из чумазых пальцев, - будешь гнать – напишу разгромную рецензию. Никто к вам больше не придет сюда.

- Да сюда итак не ходят почти, - с опаской отозвался он, пытаясь переварить услышанное.

- Вот из-за таких как ты и не ходят, - с укором погрозил ему пальцем, - знаешь, что делают с такими врагами театрального искусства?

Услышав, что он причастен к какой-то провинности, мальчик поспешил ретироваться из боязни наказания.

- Матвей, да сколько можно из раза в раз повторять тебе, чтобы ты прекратил говорить с придыханием умирающего журавля! – Старичок прервал репетицию пронзительной репликой.

- Дмитрий Станиславович, - попытался оправдаться боярин, - в таком пекле кровь закипает. Невозможно продохнуть через эту треклятую густую бороду. И жарко, и душно!

- Милослав Хортицкий был в старшей дружине…

Раз они прервали выступление, то самое время подойти к ним. Судя по менторскому тону старика, за его словами должна была проследовать целая лекция об этом персонаже пьесы.

- Дмитрий Станиславович, не горячитесь, - попросил стоящий рядом с ним мужчина во фраке, вытирая платком толстые блестящие от пота щеки, - позвольте моим людям занять сцену и продолжить свой рассказ о стародавних аристократах где-нибудь за кулисами.

- Яков, не надо! – На угловатом морщинистом лице отразилась болезненная усталость, словно собеседник его порядком утомил, - моим мальчикам необходимо чувствовать сцену. Я понимаю твои опасения, но мы условились еще две недели назад, что первая половина за нами.

- Дмитрий Станиславович, поймите, что тогда мне никто не сообщал о нашем выступлении. Замена потребовалась в самый последний момент. Нам завтра выступать, а мы репетировали всего трижды!

- Яков, я вам уже пообещал опустить четвертый акт и дать время для вас, - у разгорячившегося старика во все стороны полетела слюна, - но вы хотите большего! Вы хотите всего!

- Я бы не просил, если бы после нас не шла Агния со своими… Куртизанками, - деликатно подобрал слова Яков, хотя на уме у него были явно другие слова, - она же плевала на четкий распорядок и хоть какое-то расписание! Заявится в любую минуту и всем репетициям, Дмитрий Станиславович, придет конец.

- Им завтра тоже нужно выступать. Чем вы лучше их?

- Знаем мы эти выступления, - брезгливо поморщился Яков.

- В вас говорит зависть их успеху. Ваши ребята могу поорать свои песни в любой из комнат, - заявил его собеседник, обводя руками зрительский зал.

- Там не такая акустика. Прошу, Дмитрий Станиславович, позвольте хотя бы немного порепетировать, - взмолился мужчина во фраке.

Боярин на сцене стал похож лицом на спелый помидор. Он покачнулся и припал на одно колено, подставляя шею для удара бердышом. Судя по удивленным лицам стрельцов, это не входило в сценарий.

- Ай, черт с вами, Яков, репетируйте, - впиваясь в седые волосы скрюченными пальцами прорычал старик, - все равно Матвей перегрелся и его необходимо приводить в чувство.

- Добрый день, люди искусства, - с выражением поздоровался я, подходя к режиссерам.

- Здравствуйте, - на лице Якова сияла улыбка.

- Добрый день, - устало вздохнул старик.

- Меня зовут Константин Любомирский и я к вам по одному деликатному делу.

- Яков Зельдин, мэтр и режиссер-постановщик оперного театра… Не важно какого, - стыдливо замялся мужчина во фраке.

- Дмитрий Худоногов, театрал и никакой не бывший, - сказал он, поклонившись.

- Господа, - обратился я, обводя взглядом режиссеров, - не мне ли вам рассказывать о грядущем вечере в имении Борисовых? Меня прислали по двум небольшим вопросам. Вы сейчас не заняты?

Яков замотал головой, чем заслужил полный непонимания взгляд от старшего товарища. Толстяк во фраке еле выпросил у него возможность отрепетировать, но почему-то делать это не спешит.

- Хорошо, - потирая руки, проговорил с хитрой улыбкой я, - во-первых, как обстоит подготовка вашей команды?

- Репетируем, - гордо заявил Яков, стоя спиной к сцене, на которой стрельцы тащили за кулисы потерявшего сознание боярина.

- Вот как, похвально, - похлопал я, - во-вторых, некоторые знатные особы желали увидеть одного из гостей в составе вашей труппы на самом представлении. Многие оценят такой интересный ход. Как вы к такому относитесь?

- Понимаете, - Яков хотел было отказаться, но замолчал, шумно проглатывая слюну, - а можно узнать фамилию этого… Актера?

- Любомирский, - сказал я, гордо выпячивая грудь, - один старый знакомый графа Тетерева.

У Якова задергался глаз, сведенные в широкую улыбку губы нервно задрожали. Старичок поднял задумчивый взгляд в сторону верхнего яруса зрительского зала.

- А можно узнать, какую именно роль? – Голос оперного певца прозвучал очень тихо.

- В целом любую, даже самую мелкую, - пожал плечами я, - владею магией ветра и это можно будет использовать в представлении. Вы же про валькирий поете и про воинов всяких? А мне под силу поднять их в полет. Что за представление тогда получится?

Мне вспомнились объемы тех воительниц с оперы в доме Лазаревых и спеси стало значительно меньше от осознания того, сколько сил придется приложить для одного поднятия такой женщины в воздух, не говоря о настоящем полете.

- Понимаете, у нас не театр, - сказал Яков, бросая робкий взгляд на старика, но тот нас как-будто бы не слушал, - люди в костюмах просто стоят. Вся игра происходит посредством голоса. У нас и декораций нет и действия.

- Не проблема. Могу создавать ветерок, чтобы эффект от вашего громогласного голоса был осязаем, - заявил уверенно я.

- Я подумаю над этим и дам ответ, - залепетал Яков, пятясь назад, - непременно что-то придумаем.

- Желательно поскорее его дать. Я пока буду здесь, - крикнул вслед скрывающемуся за кулисами толстяку.

Действия этого режиссера доверия не внушали. Надеюсь мои слова возымеют на него эффект и роль мне подберут. Для уверенности можно попытаться застолбить еще несколько мест в завтрашнем представлении. Константин Георгиевич Любомирский – певец, жнец и на пианино игрец.

- А вы, Дмитрий Станиславович, - обратился я к режиссеру классических театральных представлений, - не возьмете меня на роль?

- Отчего же? – Кивнул он, оценивая меня пристальным взглядом, - вместо Матвея можете играть. Роль Милослава совершенно не соответствует уровню его здоровья.

- Отлично, - ликуя про себя от успешно провернутой авантюры, произнес я.

- Жаль только, что мы завтра и не выступаем, - сокрушенно сказал Дмитрий Станиславович.

- Ай, точно, как я забыл, - хлопнул по лбу я, - у нас, дворян, непереносимость опричнины. Увы, не смогу принять у вас роль, извините.

- Яков не успел даже на сцену выйти, - задумчиво сказал старик, глядя куда-то вдаль.

Я обернулся.

Беззвучной походкой в нашу сторону шла высокая девушка в черном однотонном платье. Острые скулы и подбородок показались мне очень знакомыми. При взгляде на меня она поджала губы и нахмурила тонкие брови. Все-таки с вечера у Лазарева прошло не так много времени, чтобы успеть меня забыть.

- Вы закончили? – Спросила девушка старика, игнорируя приветствия.

- Я закончил, - ответил Дмитрий Станиславович и пошел в сторону выходу, странно хохоча.

Если это и есть та самая Агния, то его реакция становится для меня понятной. Я и сам улыбнулся, представляя лицо толстяка, когда он увидит, кто явился на репетицию.

- Здравствуй, Агния, - доброжелательно произнес я, целуя ее изящную руку с обмотанными указательным и средним пальцами.

- Мой поклонник? – Хмыкнула она, еще сильнее хмуря брови.

- В первую очередь поклонник вашего таланта.

Чем черт не шутит, может меня хоть в балет возьмут. Буду таскать за ними пачки и пуанты, подносить полотенца или еще хоть что-то делать. При всем многообразии моих творческих талантов танцы занимали чуть ли не последнее место, следуя прямо за монгольским горловым пением. Последний раз мне доводилось это делать на выпускном и повторять тот позор желания у меня не было.

Надеюсь, что Яков не сбежал в ужасе от моего желания вступить к нему в труппу. Но я привык идти до конца, каким бы бредовым мой путь не был. На кону судьбы и жизни людей, как чужих, так и моей, а я еще плеваться буду. Балет – значит балет.

- Понятно, - сказала коротко она и пошла в сторону ступенек у сцены.

- Знаете, мне нужно попасть в вашу команду на один вечер, - следуя за ней, заговорил я, -завтра мне с вами нужно попасть на вечер к Борисовым.

- Насколько важно? – Не оборачиваясь, спросила Агния.

- Дело императорской важности.

Она обернулась и бросила взгляд на мою катану.

- Ты будешь рассказывать одну из своих героических историй? Сначала сражаешься с пиратами, потом с чудовищами, а в выходные – танцуешь балет? – Она стояла на одну ступеньку выше и ее лицо показалось мне еще высокомернее, чем прежде.

- А еще я бесподобно играю на фортепиано, - гордо ударил себя по груди.

- Даже и не верится, - хмыкнула Агния.

- Ах, было бы на чем сыграть и я с радостью бы продемонстрировал, - задумчиво произнес я.

- В гримерке стоит как раз, - сказала она, пошагав за кулисы.

С лязгом и грохотом по сцене покатились стальные предметы. Я посмотрел в сторону, откуда доносился звук, и увидел Якова, который сейчас больше смахивал на напуганного суслика. Судя по всему, порепетировать оперным певцам сегодня не удастся.

Шутливо отдав Якову честь, я юркнул вслед за девушкой в небольшую комнатку. Помещение было порядком захламлено, а ряд разноцветных костюмов на вешалке вдоль левой стены занимал добрую половину всего пространства.

- А теперь расскажешь, почему на самом деле тебе так понадобилось на вечер Борисовых? – Сказала строго Агния, отвернувшись от меня в сторону зеркала.

Снаружи послышались тяжелые шаги. Странное предчувствие заставило меня нырнуть за вешалку с одеждой, будто бы это смогло меня укрыть от неприятностей.

Дверь со щелчком отворилась и в комнату влетел запыхавшийся режиссер оперного театра.

- Разве Константин Любомирский не заходил сюда? – С удивлением вертел головой толстяк.

- Видимо нет, - голос девушки прозвучал неуверенно.

- А я хотел ему предложить роль, - обиженно пробубнел Яков.

Дверь закрылась. После непродолжительной тишины прозвучал женский голос:

- Ты где?

Я вылез из-за плотных рядов одежды. Со всем происходящим вокруг меня безумием у меня начинает вырабатываться реакция на чужое приближение. Мне захотелось спрятаться настолько, что машинально влез в выкрашенную во все цвета радуги шубу и широкое самбреро.

- Мне понадобилось проникнуть на вечере Борисовых, - мрачно заговорил я, вцепившись в рукоять катаны, - потому что я на службе у демона из подземного мира.

Агния смотрела на меня недоуменно. Внезапно она рассмеялась.

- Тебе смешно, а меня хотел убить челмедведосвин и кроточервь после того, как я подрался с дюжиной бомжей в притоне, - произнес я, укутываясь в шубу.

Девушка рассмеялась еще сильнее, отчего ей пришлось вытирать выступившие слезы.

- Рыцарь без страха и упрека, - улыбка ей шла больше, чем высокомерно поджатые губы.

Смех растопил ее холодное сердце. Не знаю, насколько искренним был тогда Яков с желанием принять меня. Лучше подстраховаться и вступить в две труппы, на случай, если одна из них слетит. Пока она в хорошем настроении, нужно действовать.

- Я объяснил причину, почему меня стоить принять к себе и провести на вечер к Борисовым? – Выпятив грудь, спросил я.

- Ты ничего не объяснил. Сомневаюсь, что тебя вообще можно подпускать к балету.

- Я плохой танцор, - со вздохом ответил я и, подойдя к пианино, с хлопком откинул крышку, - но отлично играю на пианино.

- Мне еще разминаться перед репетицией нужно, - извиняющимся тоном ответила она.

- Неужели не останешься послушать мою игру?

- Ты сыграешь на пианино, чтобы доказать что-то? – Рассмеялась Агния, - как-будто от маленького доказательства ты докажешь, что все остальные истории не выдумка?

- Маленькое? – Хитро улыбнулся я, проводя пальцами по клавишам, - а как насчет истории об одной балерине, которая была так восхищена игрой на пианино, что потребовала сыграть одну и ту же мелодию несколько раз?