Лихорадка теней

Глава 36

— С днем рождения! — Я воскликнула, открывая входную дверь КиСБ. Когда Дэни вошла внутрь, я прицепила ей на голову колпак, щелкнув резинкой под ее подбородок, и вручила праздничную дуделку.

— Ты че шутишь, Мак. Это было несколько месяцев назад. — Она выглядела растерянной, но я видела блеск в ее глазах. — В’Лейн сказал, что ты хочешь меня. Обалденно, чувиха — Принц Эльфов пришел взглянуть на Мегу! В чем дело? Не видела тебя некоторое время.

Я повела ее к центру вечеринки в задней части книжного магазина, огонь сверкал, музыка играла и я сдернула бумагу, прикрывающую стол.

Ее глаза расширились.

— Это все для меня? У меня никогда не было вечеринки.

— У нас есть чипсы, пицца, торт, печенье, конфеты, и всякие вкусности — тройная шоколадная помадка, шоколадный мусс или шоколадная стружка. Мы как абсолютные домоседки будем открывать подарки, есть, и смотреть фильмы.

— Как ты и Алина привыкли делать?

— Именно так. — Я обняла ее за плечи. — Но сначала давай. Садись, устраивайся тут.

Я поторопилась назад в переднюю часть магазина, вытащила торт из холодильника, воткнула в него четырнадцать свечек, и зажгла их.

Я гордилась сделанным тортом. Я столько времени потратила, обливая его полностью глазурью, расписывая завитками, а затем украшая его стружкой из горького шоколада.

— Ты должна загадать желание и задуть свечки, — я поставила торт на журнальный столик перед нею.

Она смерила торт подозрительным взглядом и в этот момент, я взмолилась «Пожалуйста, только не размажь его о потолок», я потратила на него весь день и только с третьей попытки, мне это наконец-то удалось.

Она посмотрела на меня прищурив глаза и состроила гримасу яростной решимости.

— Ты только не убивайся, милая. Это всего лишь желание, — поддразнила я.

Но она желала, так же как и делала все остальное: на все сто пятьдесят процентов. Она стояла на месте так долго, что я начала подозревать, что она была как адвокат, который только и ищет лишнего повода для протеста.

Потом ее глаза резко открылись и она ослепила меня дерзкой улыбкой. Она чуть не сдула всю глазурь с торта.

— Это означает, что оно сбудется, правда? Потому что я задула их?

— У тебя разве прежде не было торта ко дню рождения, Дэни?

Она помотала головой.

— Отныне с этого дня каждый год будет по крайней мере один торт ко дню рождения Дэни Меги О’Мэлли, — торжественно объявила я.

Она сияла, разрезая торт, и бухнула два огромных куска на тарелки. Я добавила печенья и горсть конфет.

— Чувиха, — счастливо сказала она, облизывая нож, — что мы собираемся смотреть сначала?

С тех пор как я приехала в Дублин, было не много моментов в моей жизни, когда можно было сесть, расслабиться, и забыть обо всем.

Сегодня был один из них. Это блаженство. На один украденный вечер, я снова была Мак. Поедая вкусную пищу, наслаждаясь хорошей компанией, и делая вид, что у меня нет никаких забот в мире. Одна вещь я поняла: чем труднее ваша жизнь, тем мягче надо быть с собой, и тогда, наконец наступит какое-то время отдыха, или ты не сможешь быть сильной когда понадобится.

Мы смотрели черную комедию и смеялись до наших петуний, пока я покрывала ее короткие ногти черным лаком.

— Что это? — спросила я, заметив ее браслет.

Ее щеки покраснели.

— Ничего. Танцор дал это мне.

— Кто такой Танцор? У тебя есть парень?

Она сморщила нос: — Не похоже на это.

— А на что похоже?

— Танцор клевый, но он не … у него есть … мы просто друзья.

Да, верно. Мега покраснела. Танцор был больше чем друг.

— Как ты познакомилась с ним?

Она неловко заёрзала.

— Мы будем смотреть кино или трепаться как бабы?

Я подняла пульт и нажала кнопку паузы.

— Сестры, не бабы. Расскажи, Дэни. Кто такой Танцор?

— Ты никогда ничего не рассказываешь мне о своей сексуальной жизни, — раздраженно сказала она.

— Держу пари ты и Алина говорили о сексе все время.

Я встревожено села прямо.

— У тебя есть половая жизнь?

— Нет, подруга. Я еще не готова. Так, только языком чешу. Если хочешь поговорить как сестры, тогда ты должна сделать что-то большее, чем просто прочитать мне нотацию.

Я снова вздохнула. Она была просто вынуждена так быстро повзрослеть. Мне бы очень хотелось, чтобы хоть одна сторона ее жизни, раскрывалась не спешно — с розами и романами. А не в спешке в салоне Камаро, увлеченной на заднее сидение парнем, который накинется на нее сверху и которого она едва знает, чтобы это запомнилось ей на всю оставшуюся жизнь, — Помнишь, когда я сказала, что мы затянули с одним разговором?

— А вот собственно и нотация, — пробормотала она, — Чувиха, открой уши, они не рассказали нам важные вещи о пророчестве. Многое упустили.

Она это выплеснула на меня совершенно неожиданно, сбив меня с толку окончательно, но такого эффекта, собственно говоря она и ожидала.

— И ты только сейчас мне об этом рассказываешь?

Она выпятила свою губу: — Я то, как раз нашла для этого время. Это ты хотела поговорить, о каких-то глупых вещах, в то время, когда я пытаюсь быть профессионалом. Я сама это слышала. Почти не околачиваясь вокруг аббатства. Давненько оттуда съехав.

Я предполагала она вернулась обратно. Однажды я перестану строить предположения.

— Где ты остановилась? С Джейном в Дублинском замке?

Она скрестила руки на груди, гордясь собой.

— Я там появляюсь, чтобы убивать чертовых Эльфов, когда они поймают их, но у меня своя собственная берлога. Я называю ее Каза Мега.

Дэни жила самостоятельно? И у нее был парень?

— Тебе же только четырнадцать, — я была в ужасе. Про парня еще было ничего — ладно может, в зависимости от того, что он из себя представлял, сколько лет ему было, и если он подходил ей — но жить самостоятельно это необходимо было изменить и быстро.

— Я знаю. Давно пора, да? — Она ухмыльнулась, как сорванец. — Использую разные рожи для разных настроений, но все они для того чтобы кого-нибудь словить. Хоть поймать крутой байк. — Она тряхнула пальцами, — Пяти-пальцевая скидка. Я создана для этого мира.

Кто позаботится о ней, если она заболеет гриппом? Кто поговорит с ней о необходимости предохраняться и о венерических заболеваниях? Кто перевяжет ее порезы и царапины и убедится, что она правильно питается?

— Насчет пророчества, Мак. Там есть другая часть, о которой они нам не сказали.

Я отложила родительский допрос на время. — Откуда ты это узнала?

— Джо сказала мне.

— Я думала, что Джо предана Ровене.

— Думаю, Джо движется другим путем. Она член Хевена Ровены, но не думаю, что ей нравятся её запреты. Говорила, что Ро не позволяет рассказывать тебе всю правду и поэтому они держали это от меня в секрете, не доверяя мне. Думали, что я расскажу тебе все.

— Так, выкладывай, — я приказала.

— В пророчестве целая куча других моментов, деталей о пиплах и развитий событий, которые могут произойти. В одном сказано, что тот, кто умрет молодым, собирается предать человеческую расу и присоединиться к тем, кто создал Зверя.

Я беспокойно зашевелилась. За тысячу лет до рождения Алины было предсказано, что она присоединится к группе Дэррока?

— Говорится, что тот кто стремиться к смерти, тот кто собирается охотиться за Книгой — это ты, Мак — не человек, а двое из древнего рода не получат и малейшего шанса в трудном устранении нашей проблемы, потому что они не захотят этого делать.

Я открыла рот, чтобы сказать, но ничего не вышло.

— Говорят, шанс, что это сработает, составляет процентов двадцать, и если не сработает, шансы второго пророчества около двух процентов.

— Кто пишет пророчества с такими никудышными шансами на исполнение? — Сказала я раздраженно.

Она выпалила: — Чувиха, я сказала тоже самое!

— Почему они не рассказали мне? От них прозвучало, что будто я практически играю малую роль. — Хотелось бы, чтобы это было именно так. У меня и так было более чем достаточно проблем, с которыми нужно было разобраться.

Дэни пожала плечами.

— Это все Ро, никогда не говорила нам, что мы могли быть кастой Невидиых. Сказала, что если бы мы знали, то это могло накликать беду. Я говорю, что ты должна знать, правда же, да? Посмотри в зеркало, встретишься взглядом со своими глазами или отведешь его.

— Что еще? — Потребовала я. — Там было что-то еще?

— Есть такое, другое… под-пророчество. Говориться, что если двое из древнего рода будут убиты, все разыграется по-другому и шансы на успех будут выше. Младшую они уже убили, и этим шанс улучшился.

Холод скользнул вверх по моей спине. Это было жестоко и имело смысл. Кто мог пойти так далеко, чтобы увеличить шансы пророчества в пользу человеческой расы? Я была удивлена, что они не убили меня при рождении. Предполагая, что я была одна из двух.

— Вот я думаю, вот почему возможно, что тебя и Алину отдали. Кто-то не хотел чтобы вас, ребята, убили маленькими детьми, поэтому вас и отослали отсюда.

Конечно. И нам было запрещено возвращаться. Но Алина хотела учиться за границей в Дублине, а папа никогда не мог в чем-нибудь нам отказать.

Всего одно решение, одно крошечное решение, и наш мир, который мы знали прежде, начал разваливаться.

— Что еще? — Настаивала я.

— Джо сказала, что они говорили с Наной за спиной Ро. Старуха была в аббатстве в ночь, когда вышла Книга. Она видела такое. Ши-видящих рвали на куски, рубили на части. Утверждает, что они обнаружили только маленькие кусочки некоторых из них. Других не нашли.

— Нана была там, когда Книга вышла? — она не упоминала ни слова об этом той ночью, когда Кэт и я разговаривали с ней в ее коттедже у моря. Просто, назвав меня Алиной, рассказала нам, что ее внучка Кейли, была лучшим другом Ислы и действующим членом Хевена, и что она чувствовала темное волнение в земле, она рассказывала еще о чем-то незначительном.

Дэни мотнула головой. — Это уже после. Она сказала, что кости рассказали ей, что бессмертная душа ее дочери в опасности.

— Скорее всего, ты имеешь ввиду ее внучку, Кейли.

— Я имею ввиду ее дочь, — глаза Дэни заблестели, — Ро.

Мой рот беззвучно сформировался в букву «О». — Ровена дочь Наны? — Наконец оправилась я. Ровена была матерью Кейли? Сколько же еще Нана О’Райлли не потрудилась мне рассказать?

— Старуха презирает ее. И ей на нее плевать. Кэт и Джо обыскали коттедж Наны, пока она спала и нашли ее вещи — фото и детские вещи и прочее. Нана считает, Ро замешана в том, что Книга сбежала. Сказала, что Кейли рассказала ей, что они создали копию мини-Хевена, о котором Ро никогда не знала, с лидером, которая даже не жила в аббатстве. Ее звали Тэсси, Тэлли или что-то такое забавное. На случай, если что-то случится с членами Хевена, которые жили в аббатстве.

Моя голова кружилась. Они держали меня совершенно вне темы. Если бы я отложила празднование дня рождения Дэни, я никогда не узнала бы ничего из этого. Здесь была таинственная Тэлли, которую упоминали и Бэрронс и мой отец! Она была лидером тайного Хевена. Она помогла моей матери бежать. Мне нужно найти ее.

«Вы уже знаете местоположение Телли?» — Я вспомнила, как говорил Бэрронс. — «Нет? Бросьте больше людей на это».

Похоже, Бэрронс снова обошел меня и уже послал своих людей охотится на нее. Почему? Как он узнал об этой женщине? Что еще он знал, о чем не говорил мне.

— И?

— Говорили твоя ма… ладно, предположим ты не человек поэтому, я думаю, она не твоя мама — Исла выжила. Нана видела ее отьезд той ночью. И ты никогда не поверишь с кем!

Я даже себе не верила, произнеся. Ровена. И старая сука, возможно убила ее. Была ли она моей мамой или нет, я все еще чувствовала привязанность к ней, ее зашиту.

— Ну давай, ты должна угадать! — она стала размытой по краям от волнения.

— Ровена, — сказала я решительно.

— Попробуй угадать снова, — сказала она, — Это поджарит твой мозг. Нана никогда бы не узнала, если бы ты не зашла бы к ней с ним. Да, она не называет его — он, она называет его — оно.

Я уставилась на нее и потребовала: — Кто?

— Видишь ли, Исла уехала в машине с кем-то, кого она называет Проклятым. Чувак, что уехал двадцать с чем-то лет назад с единственным выжившим членом Хейвена из аббатства, был Бэрронс.

Я была так взвинчена после всего, что мне рассказала Дэни, что я была не в состоянии делать что-то такое апатичное, как свернуться на диване и смотреть кино. Плюс к этому у меня в крови было так много сахара, что я почти вибрировала как Дэни.

После того, как она бросила бомбу о Бэрронсе, она уставилась в кино и снова начала трескать. Неунывающий ребенок.

Я сидела и смотрела на экран, не видя ничего.

Почему Бэрронс скрывает от меня, что он был в аббатстве двадцать с лишним лет назад, когда бежала Книга? Зачем скрывает от меня, что он знал Ислу О’Коннор, мать моей сестры? Я могу отказаться от матери, которой я никогда не знала, но я не могу отказаться от своей сестры. Была она моей или нет, не важно, я так думала, и точка. Конец.

Я вспомнила, как я спустилась по лестнице, улавливая его разговор по телефону с Риоданом, слышала, как он сказал, — «после того, что я узнал о ней той ночью». Он ссылался на ту ночь, когда мы ездили в коттедж? Был ли он удивлен так, как была удивлена я, услышав, что Нана рассказывает мне о том, что женщина, которую он увез из аббатства два десятилетия назад, предположительно была моей матерью?

Отвез ли он ее к той женщине Тэлли, которая потом помогла мне и Алине найти приемных родителей в Америке? Если Исла покинула аббатство живой, то почему, как и когда она умерла? Она отправила нас вместе с Тэлли или женщины договорились обо всем заранее, чтобы выслать детей, если что нибудь случится с ней? Какую роль Бэрронс играл во всем этом? И не он ли убил Ислу?

Я беспокойно пошевелилась. Он видел торт. Он знал, что я планирую вечеринку на День рождения. Он ненавидел Дни рождения. Не в его привычке было показаться сюда этой ночью.

Я отщипнула от куска шоколадного мусса глазурь. Осмотрела книжный магазин. Я поразмышляла о росписи на потолке и повозилась с кашемировым покрывалом. Потом собрала крошки с угла дивана и выровняла их на тарелке.

Ровена — дочь Наны. Исла и Кейли практически выросли вместе. Исла была Хозяйкой Хевена. Они сочли необходимым формировать Хейвен за спиной Ро. С той, которая даже не жила в аббатстве. Исла бежала — открыто, а загадочная Тэлли — тайно. Все эти годы моя мама-Исла-была виновна в побеге Книги, а теперь это выглядело так, словно за этими вещами стояла Ровена.

Она позволила нам взять всю вину на себя: сперва Исле, потом Алине, а затем мне.

… двое из древнего рода не получат и малейшего шанса в тяжком устранении нашей проблемы, потому что они не захотят этого делать.

Я вздохнула. Когда я подслушала своих маму и папу в Эшфорде той ночью, говорящих, что я могу обречь мир, я чувствовала себя приговоренной. Когда Кэт и Джо показали мне пророчество которое, как теперь я знала, было сокращенной версией, я почувствовала себя оправданной.

Сейчас я вернулась к ощущению, что я приговорена обречь мир. Это было намного большее, чем небольшое волнение — слыша, что если моя сестра и я были бы убиты, то это будет самое лучшее для человеческой расы.

Если бы Алина была жива, выбрала бы она Дэррока? В порыве горя я хотела разрушить этот мир для создания нового, с Бэрронсом в нем. Были ли мы обе безнадежно испорчены? Вместо этого были незаконно вывезены из страны для нашего же блага, мы были сосланы ради мира? Это потому парень с мечтательными глазами дал мне карту «МИР»? Чтобы предупредить меня, что я собираюсь разрушить его, если не буду осторожной? Что мне следует взглянуть на нее, смотреть на нее, выбрать ее? Кто он такой, наконец?

Когда я приехала в Дублин и начала узнавать себя, я чуствовала себя героем поневоле, ищущим эпического путешествия.

Сейчас я только надеялась, в конце не слишком сильно облажаюсь. Серьезные проблемы требуют серьезных решений. Как я могу доверять своему собственному мнению, когда я даже не была уверена, кто я?

Я скрестила ноги. Вытянула их. Провела рукой по волосам.

— Чувиха, ты смотришь или делаешь гимнастику на диване? — пожаловалась Дэни.

Я одарила ее решительным взглядом.

— Хочешь пойти и убить что-нибудь?

Она засияла. Шоколадное мороженое осталось на ее усах.

— Подруга, думала ты никогда уже не предложишь!

Каждый раз, когда Дэни и я сражались спина к спине, был золотым воспоминанием, которое я прятала в альбоме своей памяти.

Я не могу избежать этих мыслей: на что были бы похожи эти события, если бы Алина доверилась мне, и у нас была бы возможность сражаться вместе. Знание, что у тебя есть кто-то, прикрывающий твою спину, что вы — команда, что вы никогда не оставите друг друга, что вы вырвете друг друга из вражеских лагерей — одно из самых великих чувств в мире. Знание, что независимо от того, как ужасна беда, в которую ты вовлек себя, этот человек придет за тобой и пойдет дальше с тобой — это любовь. Интересно, Алина и я были слабы, потому что мы позволили нам отдалиться, разделенные океаном. Интересно, была бы она жива, если бы мы остались вместе.

Возможно я никогда не узнаю, откуда я появилась, но я могу выбрать свою семью здесь, и Дэни неотъемлемая ее часть. Джек и Рейни полюбят ее, когда наконец встретятся с ней.

Мы ворвались на очищанные дождем улицы, с удвоенной силой убивая Невидимых. С каждым наносимым ударом я становилась более убежденной, что я не была Королем. Я почувствовала бы что-нибудь, если бы была: раскаяние, чувство вины, что-нибудь. Король не желал отказываться от своих детей тьмы. Я не чувствовала ни гордости создания, ни ошибочной любви. Я не чувствовала ничего, кроме удовлетворения от прекращения их бессмертного, паразитного существования и спасения человеческих жизней.

Мы столкнулись с Джейном и Защитниками и помогли им в трудном положении с парой просеиваищихся Эльфов. Мы видели Лора и Фэйда на разведке. Я думала, что видела Келтара на крыше, но он испарился так быстро, что остались только впечатления от гладких татуированных мышц в темноте.

К рассвету мы оказали слишком близко к Честеру и я решила, что мы, вероятно, должны остановиться на сегодня. Я, наконец, достаточно устала, чтобы заснуть, и я хотела быть на высоте, чтобы отследить Синсар Дабх.

Сегодня это могло бы закончиться. Сегодня мы могли бы изолировать Книгу навсегда. Затем я хотела бы собрать кусочки моей жизни и начать восстанавливать ее, начав с моих родителей. Я хотела бы продолжить свою миссию и выяснить, кто убил Алину и кем я была, и как только Книга будет снова заперта, я, наконец-то, смогу вздохнуть свободно. Это займет намного больше времени, как и сегодня для меня, время, чтобы жить… и любить.

— Давай вернемся в книжный магазин, Дэни.

Сдавленный звук был единственным ответом.

Я развернулась и хрипло вдохнула. Я не думала. Я немедленно сделала выпад и ударила ладонями, обнуляя суку.

Серая Женщина застыла, но я опоздала.

Я в ужасе смотрела. В то время как я блуждала в своих мыслях, покрытая язвами, всасывающая красоту Серая Женщина просеялась в ничего не подозревающую Дэни, схватила и начала пожирать ее. Прямо позади меня, и я даже ничего не заметила!

Все о чем я могла думать — это же для нее нехарактерно — Серая Дама пожирает мужчин!

Дэни пыталась избавиться от нее, но не могла.

— Чувиха, насколько я плоха?

Я смотрела прямо на нее, я почти потеряла ее. Плохо. Я разрывалась. Этого не произойдет. Это невозможно. Я не могла этого допустить. Я не могла лишиться Дэни. Я почувствовала, как что-то дикое и темное зашевелилось внутри меня.

— А, подруга, убери ее от меня! — кричала она.

Я пыталась. Я не могла. Дэни пыталась тоже, руки Серой Дамы созданы для постоянного высасывания, сливаясь со своей жертвой, пока она не решала отпустить ее. Я продолжала бить ее ладонями, чтобы держать ее застывшей, управляя постоянным эффектом Нуля, пытаясь разобраться в своих мыслях и понять, что делать. Я продолжала кидать на Дэни косые взгляды. То, что осталось от ее волос, которые больше не были темно-рыжими. Показались большие лысины, и раны сформировались на ее голове. Ее глаза ввалились в бескровное лицо. Она была покрыта язвами и выглядела так, будто потеряла пятьдесят фунтов.

— Следовало догадаться, — сказала Дэни жалко. — Она зависает здесь. Ей нравится Честер. Я охотилась на нее. Думаю, она знала это. Ой! — Она задела ее рот.

Ее губы потрескались, кровоточили. Это выглядело так, словно ее зубы начали выпадать.

Слезы жгли мои глаза. Я била ладонями застывшую Серую Женщину.

— Отпусти ее, отпусти ее! — кричала я.

— Слишком поздно, Мак. Не так ли? Я вижу это по-твоим глазам.

— Никогда не поздно. — Я вытащила свое копье и прижала его к горлу Серой Женщины.

— Делай то, что я говорю, Дэни. Не двигайся. Просто позволь мне справиться с этим. Я собираюсь разморозить ее.

— Она прикончит меня!

— Нет, не прикончит. Доверься мне. Держись.

Я закрыла глаза и открыла разум. Я стояла на черном пляже и смотрела на темные воды. В глубине что-то зашевелилось, прошептало, любезно приветствуя, здороваясь со мной. «Скучало по тебе, — сказало оно. Возьми их, они — всё, что тебе нужно. Но возвращайся скорее, здесь есть еще много всего». Я знала это. Я могла чувствовать это. Озеро было похоже на запертый ящик, в котором я держала мысли, с которыми не могла смело столкнуться. Цепи были сломаны, крышка поднята. Руны, которые я собрала, просачивались из трещин. Но однажды я открою это темное место силы и взгляну глубже. Я зачерпнула темно-красные руны из черных вод. Я открыла глаза и приложила одну руку к кровоточящей щеке Серой Дамы, а другую — к ее прокаженной груди.

Я ждала.

В момент, когда она разморозилась, она попыталась просеяться, но, как мое темное озеро и обещало, руны помещали ей. Чем больше она сопротивлялась, тем ярче они пульсировали. Я поняла, что это были части Песни Творения. Бэрронс сказал мне, что они добавляют прочности тюремным стенам. Чем более могущественный Эльф пытается пробиться, тем устойчивее становятся стены.

Она далеко отодвинулась от Дэни и пыталась оторвать руны от своей кожи, крича. Они, кажется, горели. Хорошо.

Дэни припала к земле как листок бумаги, тонкая, белая, и ужасно раздавленная.

Я ударила Серую Женщину. Сильно. Снова и снова.

— Исправь то, что ты сделала…

Она повернулась и зашипела на меня.

Я подняла кулак, руны капали кровью, и кинула в нее.

Она закричала.

— Я сказала, верни ее!

— Это невозможно.

— Я не верю тебе. Ты высосала это. И ты можешь отдать это. А если нет, я заманю тебя в ловушку, твоей же собственной прокаженной кожи и буду мучить вечность. Думаешь, что голодна теперь? Ты понятия не имеешь, что такое голод. Я покажу тебе боль. Я буду держать тебя в коробке и сделаю это своей главной заботой в жизни…

Рыча от боли и гнева, она повернулась и сжала кровоточащими руками лицо Дэни.

— Беспрепятственный проход! — Кровавый плевок слетел с ее губ.

— Что?

— Ты не убьешь меня, если я сделаю это. Ты и я — как вы говорите — ослабим напряжение. Мы будем товарищами. Ты будешь должна мне.

— Я сохраню тебе жизнь. Это — все, что ты получишь.

— Я могу взять ее жизнь прежде, чем ты сможешь забрать мою.

— К черту эту болтовню, — кричала Дэни, — Убей суку. Ты ничего не должна ей, Мак.

Меня что-то беспокоило. Это было похоже на личную месть.

— Ты не убиваешь женщин. Зачем ты пришла за Дэни?

— Ты убила моего партнера! — зарычала она.

— Серого Человека?

— Он был единственным другом. Сейчас я делаю тебе больно. Получила от меня!

— Верни обратно то, что ты забрала. Сделай ее такой, какой она была раньше, и я сниму руны. Иначе, я покрою ими всю твою кожу.

Она корчилась на тротуаре.

— На счет «три», сука. Один, два…

Она подняла тонкую, покрытую присосками, кровоточащую руку. — Заключи со мной сделку. Беспрепятственный проход или она умрет. — Она жестоко засмеялась. — Мы были разделены, когда бежали. Мы собирались охотиться вместе, питаться вместе. Кто знает? В этом мире, возможно, мы могли бы стать молодыми. Я никогда не видела его живым снова. — Ее губы изогнулись. — Выбирай. Ты утомила меня.

— К черту ее, — Дэни злилась.

— Я хочу больше, чем ее жизнь. Ты никогда не будешь вредить любому из моих. Я не буду тратить свое дыхание, чтобы объяснить тебе, кто они — мои. Если ты думаешь, что есть даже незначительная возможность того, что я могу знать человека, которым ты хотела бы питаться, не надо, или наше перемирие заканчивается. Поняла?

— Ни ты, ни любой, кого ты считаешь своим, никогда не будет охотиться на меня. Поняла?

— Ты не оставишь и следа от своего противного прикосновения к ней.

— Ты предоставишь мне в распоряжение один день.

— По рукам.

— Нет, Мак! — завопила Дэни.

Я прижала свою ладонь к руке Серой Дамы. Я почувствовала укол присосавшегося рта, он пустил мне кровь, и мы заключили сделку.

— Исправь ее, — сказала я. — Сейчас же.

— Не могу, черт возьми поверить, что ты сделала это, — пробормотала Дэни в десятый раз.

Ее щеки порозовели, глаза заблестели, а вьющиеся каштановые волосы, стали более блестящими, чем когда-либо. Она даже стала выглядеть более пухленькой, как будто у нее появился второй слой или два из калогена под ее кожей.

— Думаю, что она вернула тебе с лихвой, Дэни, — усмехнулась я. Но я не была на сто процентов уверена в том, что конкретно сделала Серая Женщина. Дени вся светилась, ее кожа мерцала изнутри, глаза были настолько зелеными, что они гипнотизировали. Рубиновые губы приобрели соблазнительную форму.

— Думаю, что мои сиськи стали даже больше, — сказала она с ухмылкой. После чего посерьезнела. — Ты должна была позволить ей убить меня, и ты это знаешь.

— Этого никогда не произойдет, — сказала я.

— Черт! Ты пошла и заключила своего рода сделку с жуткой тварью.

— И сделаю это снова в любой момент. Мы поймем, когда это станет проблемой. Ты жива. Только это имеет значение.

Дэни остается хладнокровной все время. В редких случаях она позволяет увидеть свои чувства, это был один из тех, когда она показала их на лице и позволила увидеть их. У нее целый арсенал сердитых взглядов и недовольных ухмылок, она великолепно справлялась с каждой мелочью, беззаботной усмешкой и самодовольной походкой, известной человечеству, и я подозреваю, что она усовершенствовала Смертельный Взгляд на отлично.

Теперь ее лицо было обнажено и широко открыто. Неподдельное обожание светилось в ее глазах. — Это самый лучший День Рождения из всех. Никогда еще никто не делал такого для меня, — сказала она с удивлением. — Даже мама… — Она осеклась и сжала губы в тонкую линию.

— Горох в Мега стручке, — сказала я, взъерошив ее кудри, пока мы шагали вниз по переулку за книжным магазином, — Я люблю тебя детка.

Она резко дернулась, но быстро вернула беззаботную усмешку вместо потрясения.

— Чувиха, я даже позволю тебе безнаказанно называть меня деткой. Действительно думаешь, я стала красивее? Не то, чтобы я переживала или скучала, просто я хотела знать, какого рода боль в заднице будет, когда я буду более возбужденой, чем раньше, и Танцор получает хорошие…

— Привела наам вкуууусностей, чтобы выпить, быстрееейшая? Послеееедняя была слааааааадкой.

Я повернулась, подняв копье вверх. Они или просеялись или прятались в тени, а мы так радовались нашей победе, что ничего не замечали.

Пара Темных, которых я никогда раньше не видела, стояла у мусорных баков возле задней двери КиСБ. Они были одинаковыми. Каждый с четырьмя руками и четырьмя тонкими, трубчатыми ногами. Три головы на каждого, и десятки ртов на их плоских ужасных лицах, с крошечными острыми, как иглы, зубами. В углах многих ртов были пары множества длинных, тонких зубов, и я знала, правда не знаю откуда, что они использовали их в качестве соломинки.

У моей сестры отсутствовал костный мозг, ее эндокринные железы были высосаны, глаза впавшими, и у нее не было спинномозговой жидкости. Следователь был полностью потеряным.

Я не была. Больше не была.

Я знала, какая каста убила Алину. Что вгрызалось и рвало ее плоть на куски, с медленной тщательностью поглощая ее внутренности, словно деликатес для гурмана.

Я с опозданием поняла то, что они сказали.

«Привела нам вкусностей, чтобы выпить, быстрейшая? Последняя была сладкой».

Я застыла в ужасе. Наверно, это не то, чем кажется. Дэни была быстрейшей. Что — Как — Мой мозг превратился в пыль.

Они смотрели за меня с выражением надежды. — Онна нашша, такк ведь? — шесть ртов говорили как один. — Ты должжжна забрать у нее копьеее для нассс. Ты должна сделать ее беспомощщщной, как ты сделала с другой блондинкой. Оставить на аллее с наммми снова.

Дэни. Я открыла свой рот. Но кажется, не могла произнести ни звука.

Я услышала позади себя удушливый звук. Звук приглушенного рыдания.

— Не уходи, быстрейшшшая! — Шесть ртов вопили, взгляд сосредоточен на чем-то за мной. — Вернись, накорми нассс снова! Мы ооочень голодные!

Я повернулась и уставилась на Дэни.

Ее глаза в ужасе распахнулись на бледном лице. Она отшатнулась от меня.

Если она достанет свой меч, это все упростит.

Она этого не делает.

— Доставай свой меч.

Она замотала головой и сделала еще один шаг назад.

— Доставай свой гребаный меч!

Она закусила губу и снова затрясла головой. — И не подумаю. Хоть я и быстрее. Я не собираюсь тебя убивать.

— Ты убила мою сестру. Почему не меня? — Темное озеро в моей голове начинало кипеть.

— Это не так.

— Ты привела ее к ним.

Ее лицо перекосило от гнева.

— Ты ни хрена не знаешь обо мне, ты тупая чертова дура! Ты ничего не знаешь!

Я услышала позади себя шелест, похожий на звук мокрой кожи и развернулась. Эти уроды, что убили мою сестру, воспользовались тем, что я отвлеклась и удрали.

Никаких шансов. Это то, для чего я живу. Этот момент. Моя месть. Сначала их, а затем ее.

Я наношу удары по ним, крича имя моей сестры.

Я режу, разрываю и рву.

Я начинаю с копья и заканчиваю своими голыми руками.

Я налетаю на эту пару, как звероподобная форма Бэрронса. Моя сестра умерла в переулке с этими монстрами, работающими над ней, и теперь я знаю, что это было не быстро. Я вижу ее, с белеющими от боли губами, она знает, что умрет, царапает на тротуаре подсказку. Надеется, что я приду, боится, что я приду. Считает, я могу преуспеть там, где она не смогла. Боже, я скучаю по ней! Ненависть поглощает меня. Я превратилась в месть, я обнимаю ее, я стала ею.

Когда я закончу, не останется кусков больше, чем с мой кулак.

Я дрожу, задыхаюсь, покрытая частями плоти и серого вещества из их раздробленных черепов.

«Накормите нас снова», — требовали они.

Я согнулась пополам и рухнула на тротуар, меня вырвало. Меня тошнит пока я плачу сухими слезами, затем я плачу до звона в ушах и жжения в глазах.

Мне даже не нужно было оборачиваться, для того, чтобы узнать, что она давно уже пропала из виду.

Я наконец, добилась того, ради чего я приехала в Дублин.

Я узнала, кто убил мою сестру.

Девушка, о которой я стала думать, как о моей сестре.

Я свернулась клубком на холодном тротуаре и закричала.