Лихорадка теней

Глава 14

Подозрение, что это не Дэни, появилось, когда мы вломились через парадный вход в книжный магазин.

Или, точнее, когда это подозрение повернуло голову и слизало кровь с моего бедра.

Если только у Дэни не было каких-либо серьезных отклонений, о которых мне было неизвестно, то я болталась не на ее плече.

Оно снова лизнуло меня, проведя языком по моей ноге, прямо под выпуклостью попки. Платье, зажатое между моим животом и его плечом, задралось. Потом существо меня укусило. Сильно.

— Ой!

Клыками. Не до крови, но достаточно, чтобы почувствовать острую боль. Я провела рукавом по лицу, вытирая кровь меховой манжетой.

Я была потрясена внезапным убийством Дэррока и тем, что К’Врак оказался Книгой. Если бы я могла мыслить ясно, то сразу бы заметила, что это не Дэни, потому что существо несло меня слишком высоко над землей. Несколькими футами выше.

Плечо подо мной было массивным, как и все остальное тело, но темнота не позволяла толком его разглядеть. Прожекторы под крышей больше не освещали периметр, да и внутри магазин уже не был залит привычным янтарным светом. Лишь сияние неполной луны проникало сквозь высокие окна.

Что это за существо? Темный? Почему оно принесло меня сюда? Я больше не хотела видеть это место! Я ненавидела BB&B. Он был темным и пустым, во власти призраков. Они грустно взирали на мой кассовый аппарат, понуро слонялись вдоль книжных полок, прозрачные, тонкие, словно бумага, и побежденные. Они сидели, дрожа, на моем диване перед камином, в котором никогда не загорится огонь.

Я не ожидала, что оно меня сбросит. Пролетев спиной вперед, я рухнула на диван, стоящий в задней части магазина. Отскочив от него, врезалась в стул, запуталась в одном из дорогущих ковров Бэрронса и, проехавшись по отполированному полу, в итоге, ударилась головой об эмалированный камин.

Какое-то время единственное, что я могла делать — это просто лежать. В моем теле болела каждая косточка. На лице и в уголках глаз запеклась кровь.

Застонав от боли, я перевернулась, приподнялась, опираясь на локоть, и попыталась оценить повреждения. По крайней мере, рука не была сломана, как я боялась.

Я убрала волосы с лица.

И замерла. Силуэт, еле различимый в тусклом свете книжного магазина, был до жути знаком.

— Выйди из тени, — сказала я.

Низкое рычание было единственным ответом.

— Пожалуйста, ты меня понимаешь? Выходи.

Оно возвышалось возле книжного шкафа, тяжело дыша. Огромное — не ниже девяти футов ростом. Его силуэт, с тремя парами острых изогнутых рогов, располагавшихся через равные промежутки вдоль двух костных гребней по бокам его головы, вырисовывался в лунном свете, льющемся сквозь окно за его спиной.

Я уже видела такие рога. Мой мешочек с камнями был привязан к таким же. И на моих глазах эти рога растаяли, когда зверь, которому они принадлежали, вновь обрел человеческую форму.

Днем, в Зеркалье, Бэрронс был иссиня-серым с желтыми глазами, ночью — черным, а глаза — багровыми. Этот был в ночном режиме: бархатно-черный в темноте с диким сверкающим взглядом. Я слышала других таких же зверей там, на улице, до того, как этот унес меня. Откуда они взялись?

У меня задрожали руки. Я осторожно села, остро ощущая каждое растянутое сухожилие и каждый напряженный мускул. Прислонившись спиной к камину, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. Вряд ли я смогу встать. Это существо принадлежало к тому же виду, что и Бэрронс, и было связующей нитью к человеку, которого я потеряла.

Что оно здесь делает? Может, даже после смерти Бэрронс защищает меня? Поручил ли он остальным из его вида охранять меня, если случится худшее, и его убьют?

Внезапно существо, стоящее в темноте, повернулось и ударило когтистой лапой по книжному стеллажу. Полки заходили ходуном, и изысканный стеллаж начал отрываться от пола и падать, со скрежетом вырывая держащие его металлические болты, обрушиваясь на следующий, затем еще на один, и дальше, подобно домино, и создавая полный разгром в моем книжном магазине.

— Прекрати, — закричала я.

Но, если оно и могло меня понять или хотя бы расслышать сквозь шум, — не похоже, что хотело это делать. Оно направилось к стойке с журналами и разбило ее. Ежедневные и ежемесячные издания разлетелись ураганом страниц вместе с обломками полки. Стулья с грохотом врезались в стены. Мой телевизор был растоптан, холодильник — раздавлен, кассовый аппарат — взорвался звоном колокольчиков.

Оно свирепствовало и бушевало по всему первому этажу магазина, громя, уничтожая все, что я любила, превращая дорогое моему сердцу убежище в руины.

А я только и могла, что наблюдать, сжавшись в комок.

Когда не осталось ничего, что можно было разрушить или сломать, оно повернулось ко мне.

Лунный свет скользнул по его черной шкуре и отразился в багровых глазах. Вены и сухожилия выступали на его руках и шее, грудь тяжело вздымалась. Куски мусора были нанизаны на его рога. Оно яростно затрясло головой, обломки штукатурки и дерева разлетелись в разные стороны.

С его доисторического лица, сквозь длинные пряди спутанных черных волос, на меня смотрели полные ненависти глаза.

А я смотрела на него, боясь вдохнуть. Оно спасло меня, чтобы убить? По правде говоря, именно этого я и заслуживала.

Оно было живым напоминанием того, что у меня было, и что я потеряла. Того, кого я никогда так и не увидела по-настоящему, и убила. Оно было так похоже на мое существо из Зеркалья, и в то же время совсем другое. Бэрронс был неконтролируемо смертоносным. Он либо не мог, либо не хотел сдерживать себя, убивая все, что попадало в поле его зрения, и не важно, насколько маленькой или беспомощной была его жертва. Там, на краю обрыва, в глазах Бэрронса я видела безумие.

Этот зверь тоже был смертоносной машиной, но не безумной. В его глазах не было помешательства, только ярость и жажда крови.

Это был Бэрронс… и все же не он.

Я закрыла глаза. Мне было больно смотреть на него — это ранило мою душу.

Его низкое рычание раздалось гораздо ближе, чем я ожидала.

Мои глаза распахнулись.

Он возвышался надо мной, находясь на расстоянии нескольких шагов, переполненный неисчерпаемой яростью. Дикий взгляд был прикован к моей шее, когтистые лапы сжимались и разжимались, будто единственным его желанием было обхватить ее ими и задушить меня.

Я потерла свой затылок, искренне радуясь метке Бэрронса. Похоже, она все еще защищала меня, потому что существо не причинило мне вреда, хотя и хотело. Может, его метка защищает меня от всей «стаи» Бэрронсоподобных созданий. Он говорил, что никогда не позволит мне умереть. Похоже, что он принял меры, чтобы я была под защитой, даже если с ним что-нибудь случится. Что-нибудь вроде Риодана, меня и копья.

— Спасибо, — прошептала я.

Похоже, мои слова привели его в ярость. Он набросился на меня, схватил за ворот пальто, поднял в воздух и стал трясти, как тряпичную куклу, с такой силой, что кости у меня затрещали, а зубы заклацали.

Может, метка вовсе и не защищала меня.

Я не собиралась умирать здесь. Возможно, путь мой и изменился, но цель осталась прежней. Пока я болталась в воздухе, едва касаясь ногами пола, мой взгляд расфокусировался, я устремилась к своему озеру и призвала кроваво-красные руны. Они удерживали Темных Принцев на расстоянии, а принцы фэйри намного могущественнее и смертоноснее, чем этот зверь.

Было и нечто другое на поверхности моего озера, но я проигнорировала это. У меня еще будет много времени — уверена, гораздо больше, чем хотелось бы — в будущем, чтобы исследовать все, что скрывается под толщей темной, неподвижной воды. Я зачерпнула то, за чем пришла и быстро убралась оттуда.

Зверь все еще тряс меня. Глядя в его сузившиеся глаза, я поняла, что мне стоит пересмотреть свое мнение на счет того, что он не так же безумен, как и Бэрронс.

Я подняла кулаки, с которых капала кровь. Черный зверь затряс своей рогатой головой и взревел.

— Отпусти меня, — скомандовала я.

Он двигался так быстро, что не успела я и моргнуть, как моя рука уже целиком оказалась в его пасти. Слово «меня» еще даже не слетело с моих губ, когда рука исчезла, а острые черные клыки сомкнулись вокруг моего запястья.

Но он не оторвал мне руку, как я ожидала. Он обсосал ее. Его язык был мокрым и влажным на моих пальцах, нежно вылизывая кожу между ними.

Он отпустил мою руку так же внезапно, как и взял ее в пасть. Ладонь была пуста.

Я тупо уставилась на нее. Этот зверь сожрал руны, которых боялись самые опасные фэйри? Как сочную закуску? Он облизнулся. Я — основное блюдо? В мгновение ока моя вторая рука исчезла в его пасти.

Я почувствовала влажное прикосновение к моей коже, точные движения шелковистого языка, царапанье клыков по моему запястью, и вторая рука — тоже пуста.

Он отпустил меня. Я неловко приземлилась на ноги, ударилась об обломки дивана и выпрямилась.

Продолжая облизываться, он стал отступать.

Когда он остановился в луче бледного лунного света, я прищурилась. Что-то было… не так. Он выглядел странно. Кажется, ему было… больно.

Меня посетила ужасная мысль. Что если это — просто неразумный зверь, привыкший есть все окровавленное, как собака, которая не может пройти мимо отравленного гамбургера? И я, только что, скормила ему что-то смертельное.

Я не хотела убивать еще одно из этих созданий! Ведь он, как и Бэрронс, спас меня!

С ужасом уставившись на него, я надеялась, что он все же выживет. Мне всего лишь хотелось сбежать от него, найти место, где я могла бы перевести дыхание и собраться с силами. Я должна была найти правильное применение тому небольшому арсеналу оружия, который у меня имелся.

Он пошатнулся.

Проклятие! Когда я поумнею?

Покачиваясь, он тяжело опустился на корточки, издал глубокий, прерывистый стон. Мышцы под его кожей мгновенно начали сокращаться. Он откинул голову и завыл.

Я зажала уши руками. Вой стал тише, но даже так, он казался оглушительным. Вдалеке я услышала ответные вопли, которые словно объединялись в скорбном концерте.

Мне очень хотелось верить, что они не ринутся к книжному магазину, чтобы присоединиться к своему собрату, и разорвать меня на кусочки. Вряд ли я смогу скормить им всем ядовитые руны.

Стоя на четвереньках, зверь мотал своей огромной головой из стороны в сторону, было видно, что он в агонии — челюсти широко открыты, клыки обнажены.

Он продолжал выть, и этот безнадежный и отчаянный вопль разрывал мое сердце.

— Я не хотела убивать тебя! — закричала я.

Упав на пол, он начал изменяться.

Да, я убила его. То же самое происходило, когда умирал Бэрронс.

Видимо, смерть заставляет их трансформироваться.

Я стояла, словно прикованная, и не могла отвести взгляд. Я возьму и этот грех на себя, как взяла все остальные. Подожду, пока он превратится и запомню его лицо, чтобы в новом, созданном мной с помощью Синсар Дабх мире, я смогла что-нибудь сделать специально для него.

Возможно, я смогу его спасти от участи быть тем, кем он являлся. Что за человек жил внутри этого зверя? Один из той восьмерки, что Бэрронс привел в аббатство, когда пришел забрать меня? Видела ли я его в Честере?

Рога начали плавиться и стекать по его лицу. Голова стала бесформенной, она расширялась и сжималась, пульсировала и сжималась, чтобы снова расшириться — казалось, слишком большая масса должна была поместиться в слишком маленькую форму, и зверь противился этому. Огромные плечи распрямлялись, подавались вперед и снова распрямлялись. Он извивался, содрогаясь и царапая пол, оставлял в нем глубокие борозды.

Когти превратились в пальцы. Задние лапы приподнялись, опустились и превратились в ноги. Но выглядели они неправильно. Конечности были деформированы: кости сгибались не там, где положено, в одних местах, будто резиновые, в других — узловатые.

Он все еще выл, но звук менялся. Я убрала руки от ушей. Кровь стыла в жилах от человеческих ноток, которые слышались в его вое.

Его бесформенная голова моталась из стороны в сторону. Он рычал, брызжа слюной. В лунном свете я уловила отблески его черных клыков и диких глаз, сверкавших сквозь всклокоченные волосы. Внезапно эти клочья исчезли, гладкий черный мех начал светлеть. Зверь упал на пол, содрогаясь в конвульсиях.

Неожиданно он резко встал на четвереньки, опустив голову. Кости хрустели и трещали, приобретая новую форму. Плечи распрямились — сильные, гладкие и мускулистые. Руки напряглись. Одну ногу он отодвинул назад, другую подогнул, как перед прыжком.

Лунный свет падал на обнаженного склонившегося мужчину.

Затаив дыхание, я ждала, когда он поднимет голову. Кого я убила своим беспечным идиотизмом?

Некоторое время был слышен только звук его частого дыхания, и моего.

А потом он прочистил горло. По крайней мере, я так подумала. Звук был такой, словно у него в горле гремучая змея трясла своей «погремушкой». Секунду спустя, он рассмеялся, но это трудно было назвать смехом. Так мог бы смеяться дьявол в тот день, когда явился по твою душу.

А затем он поднял голову, отбросил рукой волосы с лица, и ухмыльнулся с полнейшим презрением. Я тихо сползла на пол.

— Ах, моя дорогая мисс Лейн, но ведь в этом-то все и дело. Хотели. — произнес Иерихон Бэрронс.