Ледяной венец. Брак по принуждению (СИ)

Глава 18

— Вы летаете облаках, — Эл увлеченно поправляла платье в отражении зеркала, изредка встречаясь со мной взглядом. — Хорошо себя чувствуете?

— Отлично, — вздернула подбородок и осмотрела работу управляющей.

Черный атлас второй кожей стекал с шеи, прятал грудь и доставал до пола. Руки и спина оставались открытыми, а для свободы передвижения левую ногу украшал высокий разрез. Куда же без него?

Эл довольно кивнула, осмотрев меня с ног до головы в очередной раз, и на минуту отлучилась, чтобы принести недостающие, как она сама выразилась, акценты: серьги-капли с преломляющими свет кристаллами и подходящий браслет.

Оставались только волосы. Их Эл заплела в воздушный пучок и ловко приколола шпильками, предусмотрительно оставив несколько прядей у контура лица.

Я снова глянула на свое отражение, прищурила обведенные тенями глаза. Иголкой кольнула мысль о том, что Теону понравится… И хорошо.

— У меня к вам просьба, Эл. Когда Скарлетт вернется из форта, подберите и ей подходящий наряд и прическу. Я хочу взять ее на ужин с собой.

Бедная управляющая и не догадывалась, что манера речи и тон, с которым я к ней обращалась — напускной. Смех, да и только! Но я держалась, и не сводила требовательного взгляда с Эл, пока та не согласилась, одобряюще кивнув моей просьбе.

— Как скажете, — она даже выдавила улыбку.

Не думаю, что у нее есть что-то против Скарлетт. Скорее всего, она понимает, что служанке не место среди гостей правителя. Только ведь и мне там не место…

— Перед началом ужина хочу побыть одна, — пряча волнение в голосе, произнесла я. — Надеюсь, вы не возражаете?

— Что вы? — оживилась Эл. — Если вам что-нибудь нужно, я в соседних покоях, госпожа.

— Запомнила, — выдавила через силу, глядя в спину удаляющейся женщины.

В иной ситуации я бы завидовала ее вкусу и чувству стиля. Она всегда выглядела пусть сдержанно, но элегантно. И уже в который раз ее руки творили со мной настоящую магию.

А в сложившихся обстоятельствах, больше чем ее таланту, я завидовала ее свободе.

Сегодня… Я выдохнула, прогоняя дрожь. Сегодня я покину этот дворец и форт верховного одним махом. Переоденусь и уйду в чем пришла, возьму Искру, и…

Продолжу свою жизнь?

Начну сначала?..

То, что легко не будет, я понимала. Но ведь люди как-то переживают утраты и существуют дальше? Смогу и я. Существовать.

Я в голос усмехнулась этому слову, до того точно оно описывало мое будущее… Нет, убиваться, страдать по мотту я не буду. Но не думать, не вспоминать, не желать…

Пожевала нижнюю губу и отошла от зеркала в сторону двери, мечтая только об одном. Чтобы этот день, а заодно с ним и вечер, прошли как можно быстрее.

Все, чего я хочу — проснуться у себя дома. На своей кровати, со старой периной, которую нужно с чувством взбивать, прежде чем ложиться. На своих подушках, после которых я по пол дня хожу с перьями в волосах. Под своим одеялом в поблекшем постельном белье с цветами!

А шелка, блеск, расписные стены и магическая еда мира Авенты, пусть останутся в прошлом, и радуют тех, кто к ним привык.

Скарлетт статусом не вышла для ужина? Что же, у меня для всех новости куда ужаснее… Не будь крыльев, меня бы на пушечный выстрел не подпустили не то, что на роль служанки, даже к воротам форта!

Да я сама не лучше магической еды, что только выглядит съедобно! В шикарном платье, с драгоценностями в ушах и на запястье, а главное — со статусом жены мотта, все смотрят на меня раскрыв рты, пока я словно ураган, несусь по коридорам замка, мимо распуганных людей.

Даже не заметила, как вылетела из покоев, до того меня переполняла ярость…

Не знаю, для чего я создана, и есть ли у моего существования высокий замысел, но о том, что здесь мне не место, я знала с самого первого дня. С первой минуты.

Но Теон, и моя клятое самозабвение, вынудили меня забыть о правде. И что хуже, вынудили поверить в ложь… От того возвращаться в реальность сейчас, больно настолько, что я готова рвать на себе волосы!

Очередной коридор, и улыбающиеся, одетые в одинаковую униформу прислуги мужчины, вежливо указывают жестами куда именно мне нужно идти.

И я иду. Выпрямив спину, громко отстукивая каблуками, смотря строго перед собой. Надо просто потерпеть, а потом обязательно будет легче… Обязательно!

— Ты опередишь всех гостей, — и как Теон успел не просто догнать меня, но и поравняться? Хотя, нечего было нестись сломя голову!

— Вижу, тебя я не опередила, — бросила несмотря на него и почувствовала, как горячая ладонь накрыла обнаженную спину. И чего еще я могла ожидать? — Прекрати!

— Нет, — чуть тише обычного ответил он, и как только мы прошли мимо компании совершенно незнакомых мне, но очевидно знающих его людей, затащил меня в скрытую от глаз нишу.

— Что ты делаешь? — пискнула я, не разбирая, куда он меня ведет. — И почему здесь так темно?

— Твои глаза скоро привыкнут, — только и ответил он, а потом остановился, из-за чего я впечаталась в его грудь лицом. — Злая, — выдохнул и ласково огладил спину кончиками пальцев, — и такая красивая.

— Не знала, что ты видишь в темноте, словно летучая мышь! — вырвалось у меня, мотт тихо засмеялся.

— Смешно, и мне нравится твой острый язык, Лея. Он добавляет в мою жизнь честности, которой так не достает.

— Намекаешь на то, что тебя боятся? — фыркнула я, понимая, что пора бы закрыть рот, и перестать огрызаться словно подросток. — Подучи манеры и люди к тебе потянутся.

— Манеры? — я слышала улыбку в его голосе. Да он забавляется!

— Именно! Например, затаскивать девушек в слабоосвещённые места — признак дурных манер. Лапать их — тоже!

— Я, как ты выразилась, затащил сюда свою жену, — полу-шепотом, и до мурашек бархатно произнес Теон. — По которой, между прочим, тоскую.

— Хватит, — потрясла головой, будто могу сбросить с себя морок его слов. — У нас серьезный разговор.

— Серьёзный разговор? Хорошо. Я рад, что ты к нему готова.

Как он и обещал, мои глаза привыкли к темноте. Теперь я не просто чувствовала его рядом и вдыхала его запах, свежий и теплый, который хочется вдыхать и вдыхать…

Но и видела глаза, смотрящие прямо на меня. Источающие как раз таки ту самую серьезность, о которой он говорит.

— Я редко кого-то о чем-то прошу, Лея. Редко. Считай, что никогда.

— Охотно верю. Ты не похож на человека, ищущего компромиссы в чем-либо, — честно ответила я, еще не подозревая куда заведет признание Теона.

— Сегодня, и это будет один единственный раз, я попрошу тебя.

— Сомневаюсь, что у нас есть незакрытые темы для разговора… — я переступила с ноги на ногу, ощущая, как все внутри меня задрожало от волнения. Мотт не шутил, и был так серьезен, что я хотела наконец услышать его просьбу, только бы перестал так на меня смотреть. — Я слушаю.

— Останься.

Одно слово. Он ведь сказал всего одно слово… А я еле стою на ногах, потому что знаю ответ. Только как его произнести? Как отказать не только ему но и себе?..

И ведь услышать что-то такое от мотта — немыслимо. Ультиматумы, требования, приказы — пожалуйста, но не просьбу. Сказанную таким тоном. Таким голосом. Небеса!..

— Я… — во рту пересохло. — Я не…

Мое заикание его не волновало. Он задал вопрос и хотел на него ответа.

Я видела, как он напряжен и как терпеливо ждет, пока обе его ладони покоятся на моей спине, обнимая и обещая, что так будет всегда.

— Остаться ради чего? — внезапно вырвалось изо рта.

— Ты знаешь, — он звучал так, будто я действительно знала.

— Нет, — покачала головой я, теряясь под тяжестью его взгляда.

— Есть кое-что еще, чего я никогда и никому, — он выделил это слово, — не говорил, Лея.

— Кажется, я начинаю понимать, — вот теперь я дрожала будто снова оказалась среди волн Ледяного Моря. Посмотрела на мотта, который выглядел так, будто вот-вот действительно произнесет вслух те самые слова…

— Лея…

— Я подумаю, — перебила Теона, специально не дав ему договорить. Пусть эти слова, не сказанные еще никому, не коснуться и моего слуха. Или я умру. Прямо здесь. — Я подумаю и скажу тебе после ужина, хорошо? Дай мне время, пожалуйста…

Я прижалась к его груди и просила… просила и про себя молилась, чтобы только он больше ничего не говорил!

— Хорошо, — мотт крепко меня обнял, а я повисла на нем в ответ.

— После ужина, — все повторяла я. — После ужина…

Теон держал мою ладонь, изредка сжимая горячими пальцами, и вел за собой. А я картинки перед глазами и вовсе не разбирала… После разговора в нише сердце так и не успокоилось, кожа запылала и покрылась испариной.

Выражение «бабочки в животе» тоже стало как никогда понятным. Не знаю, почему его романтизируют. По мне, если это и бабочки — то адреналиновые, с заостренными, железными крыльями.

На пути то и дело встречались гости, а если точнее — мужчины. Разодетые, надушенные, сверкающие расшитой золотом одеждой, которая казалась мне старомодной.

Стоило нам поравняться с еще одной группой гостей, как память вдруг озарило воспоминание… Я развернулась, чтобы убедиться в своей догадке — по спине прошелся холодок. Одежда из похожей ткани была на мужчине из моего последнего видения.

Пальцы тут же стали липкими, а тело сковало тисками воспоминаний о том, как из его глаз сочилась черная жидкость…

Я высвободила руку из ладони Теона, который за весь путь не сказал ни слова. Что ж, так даже лучше, потому что при рождении мне не досталось умения лицемерить и при этом не краснеть.

И хорошо, что в нише было темно… это придало мне уверенности.

— В чем дело? — поинтересовался он, глянув в мою сторону.

— Нервничаю, — для убедительности помахала у лица ладонью. — Все-таки на ужине будут высокопоставленные, мудрые гости. Куда мне до них?

Теон спрятал улыбку, это я заметила. Но чем его так веселили мои слова?

— Будь они такими, как ты себе представляешь, — он положил руку мне на лопатки и мягко увлек за собой через высокие распахнутые двери, — то Лекс бы не собирал их здесь каждый день.

— Они так… — я понизила голос, — плохи?

— Бездарны, — произнес он так, что это услышали все. А кто не подал виду, моментально обзавелся покрасневшими ушами. — Поэтому я предпочитаю в таких собраниях участвовать.

— Не завидую им, — проговорила не сводя глаз с изумрудно зеленого зала, утопающего в мягких лучах свечей.

На каждой стене висели картины с морскими пейзажами внушительного размера, в толстых золоченных рамах. Мягкая мебель: диваны и кресла, были обтянуты темно-зеленым бархатом. Такого же цвета были и стулья, стоящие у длинного, пышно сервированного стола.

Гости распределились в небольшие группы по два-три человека и тихо, чтобы не привлекать внимания, о чем-то говорили. И все до единого в странной, очевидно вышедшей из моды, одежде! Хотя, что я понимаю в моде высшего общества Авенты.

Глянула на Теона, который сканировал присутствующих не самым приветливым взглядом. Он выглядел не так, как они, слава Небесам!

Эл снова потрудилась над тем, чтобы мы «смотрелись». Я в черном платье, мотт в костюме такого же цвета, и в черной рубашке под пиджаком, который подчеркивал все достоинства его крепкой фигуры.

Чертовски красив, гад! Лучше бы на нем был расписанный золотистыми нитями халат, тогда глядишь, я бы не смотрела на него с открытым ртом.

Он, видимо, почувствовал, как я пожираю его глазами, повернулся и застал меня врасплох.

— Я… я вот думаю, может все гостям прислали инструкции по соответствующему внешнему виду, а нам нет?

— Не плохо, — Теон кивнул и подавил улыбку, которая все-таки тронула его губы. — На самом деле, так они настаивают на своих взглядах. Таких же древних, как и те мастера, что шьют им парчовые недоразумения.

— То есть, раньше так одевались все? — спросила таким тоном, будто во мне говорит исключительно любопытство.

— Да. Особенно во время правления моего отца, — мотт повел меня к столу, у которого уже рассаживались исключительно мужчины. И довольно-таки пожилые.

Но это я отметила краем глаза, потому что мысли занимало совсем другое.

— Ты никогда не говорил, что твой… ваш отец был правителем, — слегка изумленно произнесла я, глядя на мотта. — Он сегодня будет здесь? — очень надеясь на положительный ответ, спросила я.

Ведь если его отец жив — то увиденное в камне не про Теона. И кто-то другой, кого миррор тоже когда-то наделил темной силой, убил своих родителей.

— Он погиб. Давно.

— Мне жаль, — собственный голос дрогнул по двум причинам. Во-первых, Теон произнес это с абсолютным безразличием. Во-вторых, шансы того, что видение все-таки было о нем, вдруг многократно преумножились. — А мама? Ее ты тоже ни разу не упоминал?

Сердце пустилось в бешеную гонку, но остановится на полпути я не могла. Лицо вспыхнуло, а спрятанные под столом ноги задрожали. Я взяла со стола бокал с водой и утолила жажду, заодно прячась от Теона.

— Она ушла вслед за ним. — Мотт проследил, как я отпила и дрогнувшей рукой вернула стеклянный сосуд на стол. — Теперь твоя очередь, Лея. Расскажи мне, кто твои родители.

— Было бы, что рассказывать, — пожала плечами, все еще переваривая его слова. — Ты же не забыл откуда я? — невесело усмехнулась.

— Не уверен, что понимаю, к чему ты клонишь, — судя по сконцентрированному на мне взгляду, ответил он честно.

— Я… — громко выдохнула, прежде чем преподнести вс как есть, но давить на жалость не хотелось. — Меня вырастило правительство.

— Но тебя кто-то родил, — Теон направлял разговор в нужное ему русло.

— Кто-то, да, — кивнула я. — В Третьемирье это частая практика — оставлять ненужных, или нежеланных детей.

Он будто хотел что-то сказать в ответ, но в зале появился Лекс. Мотт тихо уверил, что мы продолжим разговор в другой раз, и поприветствовал вошедшего брата.

Правитель выглядел не так сдержанно, как Теон, но и не так вычурно, как остальные гости. Ткань его костюма тоже была расшита, но не золотом, а выглядящим скорее скромно серебром, и совсем тонкими узорами.

Видимо, противостояние матерым дипломатам, особенно когда их много, дается ему не так легко, как Теону. Хотя, Лекс Рейн — правитель. И скорее всего, он вынужден находить с подчиненными компромисс. Где с одной стороны на тебя давят старинные устои, а с другой — новое время, требующее незамедлительных перемен.

Лекс сел во главе стола, справа от него был Теон, рядом с ним я. Зал бурлил приветствиями, хвалами и пожеланиями — все в честь правителя, а стоило голосам утихнуть, я ощутила всю тяжесть предстоящих обсуждений.

— Прошу позволения начать со перечня докладов за сегодняшний день! — из-за стола поднялся коренастый и седовласый толстячок с листом бумаги в руках. Крупные пальцы украшали кольца. Много колец. — Думаю, прежде чем обсуждать прогнозы и строить планы, стоит хорошенько поразмыслить с чем же мы имеем дело, — он смотрел на правителя с широкой улыбкой, расплывшейся по масленому лицу.

— Приступайте, Фрид, — ровно ответил Лекс.

— В силу потрясающего явления, о котором нам известны лишь жалкие крупицы, повсеместно до сих пор происходят положительные перемены! На сегодняшнее утро ни в одной провинции не осталось замерзших водоемов.

По залу рассыпались рукоплескания, среди которых замешались восторженные голоса:

— Небеса сжалились…

— Это было испытание, которое окончилось победой духа…

— Проклятье снято!..

— Продолжаю, — гордо произнес тот, кого Лекс назвал Фридом. — Натуроведы пришли к выводу, что пробудились, в большинстве своем, лесные звери и птицы. Потрясающие новости!

И снова его словам захлопали. Все, кроме Теона и Лекса. Я же сидела, стараясь ничего не пропускать мимо ушей.

— Дикие звери, — голос правителя, жесткой ноткой напоминающий голос мотта, заставил всех напрячься, — и даже птицы, никак не относятся к домашнему хозяйству. Если только из лесов не начнет вдруг выходить скот: крупный, мелкий и птица. Тогда, конечно, я пойму вашу радость.

— При всем уважении, на обеспечение народа скотом, нужно время… — улыбка еле-еле держалась на блестящих щеках. — Требуется найти продавцов из других земель. Договориться о количествах. Доставить, так сказать, животину. Да и как ее потому распределять?.. — развел руками он. — Безвозмездно? Или за плату, что будет разумнее, но какую? Все эти, и многие другие нюансы требуют времени, — важно закончил он.

— Которого нет, — скучающе и негромко отозвался мотт. — Вас однажды уже едва не вынесли на вилах прямо из спален ваших домов. Неужели вы, — он осмотрел каждого присутствующего, — не сделали выводов?

Я нахмурилась, вслушиваясь.

— Тогда ситуация была иная! — говорил только Фрид. — Без каких-либо вариантов. Земля была заледенелая, что камень. Народ обезумел от холодов и голода…

— Отчет начался с того, что все оттаяло, — Теон говорил это таким тоном, что я не завидовала его оппоненту. — Народ, как вы выразились, это тоже видит. И видит бездействие упитанной власти.

— На хорошее решение нужно время! — блаженно улыбался толстячок, будто не заметил укора в словах мотта.

— Есть такие решения, Фрид, на которые его просто нет. Нужно действовать. Прямо сейчас! И уже по ходу событий вносить необходимые изменения.

— Максимус Рейн, да позаботятся Небеса о его душе, был сторонником взвешенных и продуманных деяний, неужели вы не помните? — медовым голосов пропел толстяк.

— Я помню отца, — тихо, но в звенящей пустоте зала, пронзительно громко произнес Теон. — И помню, как закончилось его правление.

— Прекрасный был человек…

— Еще я помню, что сходило с рук его приближенным. И не допущу этого снова. У вас всех есть день, а точнее ночь, чтобы продумать план вместе со всеми деталями. Завтра утром я жду решения, — медленно и внятно проговорил Теон. — В противном случае, мы будем говорить о последствиях.

— Могу я поинтересоваться, каких? — уже без тени улыбки спросил Фрид.

— Роспуск, — отчетливо произнес мотт, и в ответ зал наполнился слабым недовольством. Мужчины ерзали на стульях, краснели и вздыхали, кто-то хватался за голову.

— Но это же просто… очередная расправа над властью! — развел руками толстяк, заискивающими взглядами ища поддержки у других гостей. — Так и до очередного кровопролития недалеко, — сказав это, он посмотрел прямо на меня. И, ох, мне это не понравилось…

Будто он знал о моих подозрениях и решил подбросить доказательство.

— Я рад, что вы помните, Фрид, — Теон поднялся из-за стола, посмотрел на оппонента сверху вниз. — Даю вам пять минут. Посовещайтесь перед тем, как принесут еду. Позже продолжим.

И стол сразу же разделился на две группы. В одной стороне Теон что-то обсуждал с Лексом, а в другой десятки взволнованных и раскрасневшихся, словно помидоры, стариков бурно обменивались тихими возмущениями.

Я так и осталась сидеть между двух лагерей, замершая и растерянная.

Почему в этом зале всем командует мотт, и почему Лекс, правитель, молча кивал его словам?! Разве не должно быть наоборот? Вообще ничего не понимаю…

И почему?.. Небеса, почему Фрид говорил о кровопролитии и расправе? Зачем припоминал покойного Максимуса Рейна?

Передо мной будто лежала мозаика, в которой я собрала и соединила все кусочки, кроме одного. И пусть я уже отчетливо вижу «результат», в котором мотт убил родного отца, мне необходим последний, недостающий фрагмент!

Поэтому, буквально ломая шею, я не свожу взгляда с больших дверей, в которые вот-вот войдет Скарлетт. И как только она подаст сигнал, я получу недостающий мне фрагмент.

Пять минут данные совету стариков в парчовых одеждах, тянулись непростительно долго. Я исподлобья наблюдала за тем, как Теон что-то доказывал Лексу. Интонацией и жестами. Настойчиво и решительно. Не вооружённым взглядом было видно, что он горит идеей, которой делится с братом.

В один момент он даже снял с себя пиджак и закатал рукава рубашки. А я взглядом следила за тем, как он это делает. Меня особенно привлекли его руки… Может потому, что от мотта я получила куда больше прикосновений, чем объяснений и слов?

То, что я окончательно отвлеклась от наблюдения за входом стало понятно, когда на запястье мотта легла тонкая женская ладонь с длинными алыми ногтями.

Меня будто выбросило из реальности. Сердце застыло в груди и перестало биться.

Кто это? И почему она его трогает?..

Время вдруг растянулось и превратилось в пытку, стоило мне увидеть, как Теон накрыл женскую руку своей. И немного сжал. Как делал это со мной, когда вел в этот зал.

Длинный золотой локон упал на его предплечье, когда гостья наклонилась вперед, еще ближе к мотту. В нос ударил сладкий ванильный запах. Ее запах.

— Венера? — спросил Лекс и слегка тряхнул головой, будто не ожидал ее здесь увидеть.

— Правитель! Прошу прощения, опоздала, — медовым голосом произнесла та, на которую я все еще не решалась посмотреть.

Или, правильнее сказать не хотела. Зачем мне знать, как выглядит невеста мотта, которую до меня ждала сделанная по ее вкусу, комната?

Мой взгляд, тем временем, был прикован к руке мотта, которую до сих сжимали аккуратные пальцы с длинными ногтями, что казалось вот-вот врежутся ему в кожу.

Теон развернулся в мою сторону. Посмотрел в глаза. И наконец заметил, что трогаю его не я. Потемневшие вмиг глаза проследили за тем, как я теребила лежащую на столе салфетку пальцами. А я сама и не заметила, что вцепилась в отглаженную тряпицу…

— Невеста, — одними губами прошептала я, зная, что пожалею, и кивнула в сторону стоящей за его спиной Венеры.

— Ты не опоздала, — мотт обратился к ней, хотя все еще смотрел на меня. — Потому что приглашена не была.

Ладонь испарилась с его предплечья, будто кто-то плеснул кипятка, и принялась нервно теребить длинные золотистые волосы, что доставали до середины обнаженного бедра гостьи.

Я же чувствовал себя так, будто меня тоже окатили… Ревностью. Вылили огромный чан прямо на голову. Или бросили в него, предварительно привязав к ногам мешок камней, потому что избавиться от пожирающего меня живьем ощущения, я не могла.

Внутри все горело, рвалось, рушилось…

Хотелось встать и столкнуть их лбами — невесту с женихом! В голове снова вспыхнула память о ее покоях, с кучей соблазнительных платьев и такого же белья.

Небеса! Да от меня исходило больше жара, чем от камина. Только тот подпитывался древесиной, а я злостью.

А ведь когда-то я клялась, что никогда не смогу возненавидеть другую женщину из-за мужчины. Такое поведение казалось мне примитивным, глупым, недостойным человека разумного.

Видимо, не зря народная мудрость гласит: никогда не говори «никогда».

Ну хоть внешнее самообладание я сохранила на уровне. А чтобы потушить пожар внутри, сделала пару глотков воды.

Около Венеры, которая все еще чего-то ждала, стоя рядом с Теоном, моментально вырос тот самый Фрид, что еще недавно спорил с моттом. Сбившимся от пробежки вокруг стола голосом, он принялся что-что бормотать.

— Простите, верховный… Память совсем подвела, правитель! Это я пригласил ее. Венера, доченька… — он смотрел на нее снизу вверх, потому что ростом доставал дочери до плеча. Как тесен мир! — Мы вот-вот начнем обсуждения, — ходил вокруг да около он, — тебе тут не место.

Последняя фразой отец перед дочерью извинялся.

— Не место?! — шепотом вскликнула она, за что толстяк тут же оттащил ее к дверям, однозначно показывая, что ей нужно уйти.

И это дало мне возможность рассмотреть богиню любви. Шутки в сторону, ведь она действительно выглядела так, будто с нее рисуют портреты.

Драгоценным изделием были длинные, струящиеся шелковистыми волнами, волосы цвета золота. Лицо, светлое и гладкое, украшали большие светлые глаза, тонкие выразительные брови и пухлые губы, покрытые алым, как и ее ногти, цветом.

А платье… Сначала, мне показалось, что она была обнажена. Ткань телесного цвета, усыпанная маленькими, отражающими цвет камушками, совершенно не оставляла места для фантазии. Даже моей, женской. Высокая и пышная грудь контрастировала с тонкой талией, а круглые берда с длинными, ровными ногами.

Интересно, а они с моттом когда-нибудь?.. От одной только мысли все внутри сковало тисками. Нет, о таком мне лучше не думать!

— Что это было? — Теон пододвинулся ближе ко мне.

— Ума не приложу, о чем ты, — пожала плечами, вдруг испытывая отчуждение. Мозг, несмотря на мое сопротивление, прекрасно обрисовал все, что могло случиться между этими двумя. Да в таких деталях, что стало тошно.

— Почему ты назвала ее невестой? — синие, к которым я почти уже привыкла, глаза, смотрели пристально. Даже требовательно.

— Потому что это правда, — спокойно, даже слишком, ответила я.

— Я думал, что меня коснулась ты, — посчитал нужным объяснить он.

— Неважно, — махнула рукой, не желая обсуждать эту тему.

— Я вижу, — Теон поймал мою ладонь в воздухе и поднес к губам. — Мы можем вернуться в форт прямо сейчас. Ты и я, — тихо и по-особенному добавил он, будто обещал загладить вину.

— Нет, — помотала головой, понимая к чему он клонит. В форт сегодня я отправлюсь одна, и ему там пока лучше не появляться. — К тому же, это будет слишком большим подарком для присутствующих.

И как раз в этот момент мужчины в золотых одеждах закончили обсуждения, расселись по местам и попросили Лекса их выслушать.

Но, что самое невероятное, в зал вдруг заглянула Скарлетт! Копна рыжих волос в полумраке выделялась настоящим факелом. Взглядом девушка искала меня.

— Там Скарлетт, — тихо сказала мотту, понимая, что его внимание на какое-то время останется исключительно в этом зале. Лучшей возможности ускользнуть в форт у меня не будет. Ну хоть в чем-то сегодня повезло! — Я отойду на пару минут, она принесла мне другую обувь, а то туфли натирают…

Теон согласно кивнул, оставил на тыльной стороне моей ладони невесомый поцелуй и нехотя отстранился, с опозданием разрывая взгляд.

На ватных ногах я встала из-за стола и выскочила из изумрудного зала не оборачиваясь назад.

Небеса, это было самой настоящей пыткой — знать, что это последний раз, когда Теон целует мою руку. И последний раз, когда мы так близко.

Ухватилась за прохладную стену и прислонилась к ней лбом. Но медлить времени нет.

— Госпожа, — тихо позвала меня Скарлетт, но тут же смолкла.

— Не отвлекайся, когда с тобой говорю я! — голос Венеры, в котором больше не осталось сладости, звучал по меньшей мере капризно.

Я повернулась и увидела, как она схватила рыжеволосую девушку за плечо и грубо тряхнула. И конечно же, она сделала это зная, что не получит сдачи в ответ.

— Выкладывай, все как есть! — рыча, требовала золотоволосая красавица.

— В чем дело? — вмешалась я. Скарлетт не заслуживает к себе такого обращения. Никто не заслуживает!

— Ах, — сменилась в лице Венера при виде меня, — какая радость встретить вас!

Только слепой бы не заметил с каким трудом она выдавливала из себя широкую улыбку. Намазанные блестками, круглые скулы подрагивали. А глаза… Эти глаза не улыбались. Они изучали. Меня.

— Угу, — я подхватила Скарлетт под руку, чтобы вместе с ней удалиться, — взаимно!

Солгав раскрасневшейся богине, я потянула за собой напуганную подопечную Берты сама не знаю куда. Мне нужно найти всего-то укромное место!

Не успели мы отойти и на пару шагов, как меня настигло облако ванильного запаха и звук стука каблуков о каменные полы.

— Куда же вы? — сладко пропела Венера. — Давайте познакомимся! Раз уж выпала такая возможность, хвала Небесам!

— Мне некогда, — не останавливаясь ответила я. И тут она буквально перегородила нам дорогу, выскочив, словно дикая лань на дорогу. — Настырности тебе не занимать, да? — спросила ее в лоб я.

Она захлопала глазами, и будто сбросив с себя заклинание, вытянулась в лице, обретая совершенно другой вид. Дерзкий, высокомерный. Правая бровь взлетела вверх, пока она демонстративно осматривала меня с ног до головы.

Я думала, что так делают только задиры в академии Тертьемирья. Выходит, что нет.

— Смешно слышать это от такой как ты! — с пеной у рта, яростно произнесла она. — На твоем месте должна была быть я!

— Это все? Я спешу.

Стычка с ревнивицей мне точно не поможет, поэтому, не получив ответа на свой вопрос, я попыталась обойти ее. И она снова перегородила мне дорогу, в этот раз уперевшись в стену у моего лица рукой.

— Что тебе нужно? — устало выдохнула я.

— Спрашивает воровка, — наслаждаясь каждой произнесенной буквой, проговорила она.

— И что же я у тебя украла?.. — подначила ее я. — Только не говори, что все дело в мужчине.

Она от души засмеялась, и костяшками указательных пальцев вытерла слезы, брызнувшие из глаз.

— Видишь, — все еще справляясь с приступом смеха, начала она, — ты даже этого… не понимаешь! — и указательным пальцем постучала себе по виску. — Говорят, что ты появилась из какой-то помойки вроде Третьемирья. Что ж, может сплетни, оказались самой что ни на есть правдой?

— Ты угадала, — шагнула прямо на нее. — И манеры у меня скверные. А волосы у тебя очень длинные… так гляди схватит кто, да вырвет клок.

— Грязь! — она наконец отскочила к другой стороне коридора, освобождая дорогу. — И чем только ты его взяла? Чем охомутала?

Венера была готова разрыдаться, словно капризный ребенок. Избалованный и не привыкший, когда все идет не по ее плану.

— Он должен был жениться на мне! — она ударила себя ладонью по груди. — На мне, слышишь? Покойник Максимус обещал отцу наш союз. Все было обговорено еще, когда мы были детьми! Но вмешалась ты!

Кажется, в порыве гнева богиня любви начала плеваться не только ядом, но и слюной.

— Вас хотели поженить родители? — до меня вдруг дошли ее слова.

— Что тебя так удивляет? Брак создается для укрепления власти, для объединения сил, для процветания рода! — страстно перечисляла Венера, махая руками в воздухе. — Именно поэтому я не понимаю, зачем ему сдалась такая, как ты!

— Ты видимо не знаешь, но люди женятся и по другим причинам.

— Ты, что про любовь?! — воскликнула она, убирая с плеча несуществующую пылинку и захихикала.

— Что тебя все время так смешит? — помимо расшатанной психики, естественно.

— Теон Рейн держит в кулаке всех, включая правителя Авенты — собственного брата! — страстно, но тихо, и оборачиваясь по сторонам, чтобы нас не услышали лишние уши, произнесла она. — И это только начало, — покачала головой красавица. — Мотт подгребет под себя всё. Каждый камень, каждое дерево, что будет у него на пути. Не удивляйся, когда от Третьемирья камня на камне не останется. Но это будет легкой победой. А вот Сорра, с ее гончими… тоже однажды падет! Да ты представляешь, какой статус однажды обретет его жена?!..

— Стой, — помотала головой я, не сильно вникая в бред, что несла Венера. — Откуда ты все это знаешь? Хотя…

Ну, конечно! Ее отец — Фрид, наверняка вхож в дела Авенты.

— Неважно откуда я это знаю, — отмахнулась она, понимая, что сболтнула лишнего. — Важно, что ты понятия не имеешь, с кем связалась! А значит, никогда не сможешь понять его. Не сможешь по достоинству оценить будущего, что тебя ждет рядом с ним!

— Довольно.

Я глянула на растерянную Скарлетт, которая, как и я, смотрела на бывшую невесту мотта с опаской.

Ревность, что застилала рассудок в изумрудном зале испарилась, стоило богине открыть свой рот.

И еще… От ее слов про то, что их хотели поженить родители, мне стало легче дышать. Значит, Теон никогда не выбирал ее себе в жены.

Хотя, и Лею из Третьемирья он не выбирал.

— Отведи меня в покои, где нас не потревожат, — прошептала на ухо Скарлетт, и прибавив шагу мы наконец оторвались от Венеры. Не знаю, почему она решила наконец отстать от меня, но я была ей благодарна.

— Спаси и сохрани Небеса быть такой красивой и такой… дурной! — что ж, с этими словами Скарлетт я не могла не согласиться.

Перепалка с Венерой лишила меня и без того ограниченного количества времени. И это беспокоило. Стоит мотту заподозрить, что меня нет слишком долго…

Мы зашли в первую пустую комнату, и сняв с шеи веревочку на которой висел маленький ключик, Скарлетт протянула ее мне.

— На всякий случай, — подмигнула она. — Сколько мне вас ждать? И что говорить, если начнут спрашивать?

— Что говорить… — я пожевала губу, чувствуя, как нарастает чувство вины перед ней.

Добрая, чистая Скарлетт. Я не могу рассказать ей правду. Не могу!

— Скажи, что я устала и сплю, — буркнула первое, что пришло на ум и пожала плечами.

— А сколько ждать-то?

— Сколько ждать? — глаза защипало от подступающих слез. — Да я мигом, туда и обратно!

— Хорошо, — бодро согласилась с моими лживыми словами она.

Кивнув, я отошла от нее на пару шагов и призвала крылья — так попасть в покои мотта получится быстрее всего. А оттуда к себе, чтобы забрать вещи, Искру…

Два белых полотна растянулись за спиной, вызывая у Скарлетт шок. Я подняла руки в примирительном жесте, показывая, что все хорошо, и не сказав больше ничего, отправилась в форт.

В покоях мотта было темно и прохладно. А еще так тихо, что я впервые услышала шелест собственных крыльев, когда те покорно сложились за спиной и исчезли.

Глазами нашла отполированный до блеска книжный шкаф и стиснула кулаки. Что ж, раз я здесь, то и терять времени даром не буду.

Зашагала вперед по мягкому ковру, что вбирал в себя шум каблуков и протянула дрогнувшие руки к дверцам. Скарлетт выполнила мою просьбу — шкаф был открыт, и полностью в моем распоряжении.

Поручением было найти дубликат ключей, потому что свои я якобы потеряла, и отпереть замок.

Теперь я стою перед рядами плотно составленных книг, вот только, но ни одна из них меня не волнует.

А интересует то, что мотт хранит за книжным рядом самой верхней полки. Я запомнила, как он быстро и незаметно спрятал там какой-то объект, пользуясь тем, что я искала Искру.

Первой проблемой было то, что Теон, по сравнению со мной, достаточно высок. И дотянуться до самой высокой полки даже на каблуках, я не могла! Пришлось пододвинуть к шкафу тяжелое кресло, что стояло у письменного стола.

Сняла туфли и залезла на него с предусмотрительно зажженной свечой — рассмотреть найденное мне как-то надо будет.

Теперь, стоя на холодящем голые стопы кресле, я нырнула рукой за плотный книжный рад и вслепую принялась ощупывать пустоту. Странно, но там, где ладонь должна была упереться в стену — ее не было. Как и никакой другой преграды.

Не зря мотт так легко нашёл тайник на крыльце моего дома! Сам он, как оказывается, его тоже имеет. Вытягивая из ряда толстые книги одну за одной я складывала их поверх книжного шкафа и все пыталась рассмотреть, что же скрывается за ними.

Слабого пламени свечи не хватало, и я с еще большим запалом переставляла тяжелые фолианты, пока наконец не увидела бумажные, пожелтевшие от времени свитки…

Поверх которых лежала маленькая черная записная книжка! Очень похожая на ту, что сначала могла легко поместиться в карман куртки мотта, а потом быть спрятанной здесь — в секретной нише за книжной полкой.

Схватила ее и принялась листать в надежде на то, что найду на белых страницах нечто важное. Вернее, на это надеялся разум. Сердце же хотело развернуться и уйти обратно в зал изумрудного цвета.

Абы что Теон прятать бы не стал. Не говоря уже о том, что к нему вряд ли кто-то может пристать с расспросами, или береги их Небеса, попытаться загнать его в угол.

Хотя, похоже, что это даже не тайник, а нечто, что он предпочитает держать подальше от самого себя?

Я перелистывала маленькие страницы, кое где исписанные красивым, мужским почерком и понимала, что реагирую даже на такую мелочь, как написанные им когда-то слова. Пальцы сами касались шершавых страниц и следов, оставленных чернилами.

Пришлось поднести свечу совсем близко к бумаге, чтобы разобрать, о чем же именно идет речь.

«Первый контакт. Ненависть заменило желание обладать. Неожиданно. Причина не понятна. Не естественные огни в небе?».

Это была всего лишь запись с самой первой страницы, а я уже пожалела, что так загорелась этой идеей. Ведь не знала, что придется читать чужие… да даже не воспоминания, а чувства! Я была уверенна, что записи делались по ходу событий.

Перелистнула скрипящую под пальцами бумагу и нашла подтверждение своим мыслям.

«Провидец исчез вместе с иномирянкой. Оба словно провалились сквозь землю. Ни Тьма, ни ищейки — никто не определил их места положения.»

«Я нашел ее у пробудившихся вод. Она обладает силой. Вытащил на поверхность, и снова потерял контроль. Это второй раз, когда магия огней притупила чувства. Заставила возжелать.»

Пролистнула еще станицу.

«Тьма утеряна. Призвал ее и запечатал, чтобы не навредила. Лея из Третьемирья…»

Дальше фраза была перечеркнута, но не настолько что бы я не смогла рассмотреть.

«Пришла. В этот раз без огней.»

Облизала пересохшие губы, понимая, что речь идет о той самой ночи, когда магия крыльев привела меня к нему. Странное ощущение — помнить детали и видеть себя с ним, но со стороны…

Мотт записывал, что происходило с тех пор, как я появилась в форте. Есть ли в книжке пометки о том интимном, что происходило между нами?.. Сердце екнуло от этой мысли.

Разум нашёптывал, что Теон Рейн вряд ли вел личный дневник на подобие того, в который я записывала свои чувства к Арту. Скорее всего, на создание записей его подтолкнули скрупулезность и желание разузнать, разгадать причину произошедшего.

Я бы тоже этого хотела… Да у меня самой целый мешок вопросов! К мотту, к провидцу, к джиннам. И это, еще не говоря про гончую с ее заявлением о том, что мы знакомы, и найденную в черном лесу Искру.

Перелистывая страницы, заметила, что и без того немногочисленные записи становились все короче. И сводились они к скупым заметкам про миррор, не более того.

Захлопнула книжку и отложила в сторону, испытывая одновременно облегчение от того, что в ней не было упомянуто ничего из увиденного мной в камнях у Утеса, и разочарование, ведь прятал мотт вовсе не свои заметки.

Но, что тогда?

Взгляд в очередной раз остановился на свитках желтой бумаги. Коснулась одного из них, ощупала еще несколько и рукой наткнулась на продолговатый кожаный футляр.

Совесть встрепенулась, ведь не хорошо вторгаться в чужие дела. И все же, я вытянула продолговатую трубку из-под массы остальных бумаг. Слезла со стула, поставила подсвечник на стол и сняла с тубуса крышку, осторожно вытряхивая оттуда содержимое.

Очередной свиток, но в этот раз скрепленный восковой печатью и перевязанный двумя отливающими синим цветом лентами по бокам. К моей удаче, если такое слово вообще уместно, печать была надломана, поэтому все, что мне оставалось сделать — это развернуть его.

Синие ленты тихо упали на натертый до блеска стол, и стоило мне заметить на бумаге всего лишь пару ключевых слов, чтобы понять, о чем говорит данный документ, как я чуть не легла на стол вслед за кусочками ткани.

Все же уперлась одной рукой о холодящее дерево, чтобы устоять на ногах…

«Теон Рейн… первый наследник Максимуса Рейна… совершил смертоубийство. Свидетели… правительница — Доминика Рейн… и домашняя обслуга. Орудие… не установлено. Используемый элемент силы не входит в формуляр.»

Пробираясь сквозь тяжелые канцелярские предложения, я вылавливала только лишь отдельные слова, и все, потому что произошедшее я видела собственными глазами.

Значит он действительно убил собственного отца. И вот о чем говорил Фрид! Сморгнула подступающие слезы и снова поднесла к свитку лампу.

«Доминика Рейн погибла от увечий… скончалась, не приходя в себя…

Неизвестная сила уничтожила доказательства… фамильный особняк разрушен.

Мотив преступления… единоличное присвоение власти.

Приговор…

Отрешение от титула единовластного правителя Авенты…

Наделение именованием Верховного Мотта и обязанностью охранять и защищать подконтрольные земли…

Пожизненное обременение статусом Отнимающий Жизнь…

Приговор вынесен и подписан следующими заседателями комиссии…»

Далее следовал список имен, совершенно мне незнакомых за исключением одного — Фрид Войд. Наверняка это тот самый старик в парче, отец Венеры. И выходит, что все присутствующие в изумрудном зале сегодня знали кто такой Теон Рейн. Все, кроме меня!

Дочитав документ до конца, я вернула сверток обратно в тубус. Надо же, на все те вопросы, что я задавала Теону, вдруг нашлись ответы… Жестокие. Холодящие душу.

Меня будто придавило каменной плитой, да так сильно, что каждый вдох давался с трудом. Мужчина, которому я научилась доверять, на которого смотрела через призму дурацкой влюбленности, оказался чудовищем.

А я еще расстраивалась из-за слов провидца?! Знала бы, кто такой мотт с самого первого дня, то не позволила бы и пальцем себя коснуться. Лучше бы задушил меня своей Тьмой, чем оставил с пылающей огнем ямой вместо сердца.

Мне хотелось… нет, не реветь, не кричать. Мне хотелось завыть, заскулить как волчице!

И что хуже всего, теперь я боялась Теона. Настоящего. А не того, что осыпал ласками в нише дворца. Это все ложь, притворство, похоть. Не может человек убивший отца ради власти, любить…

И невеста его, ох, как она была права!

«Мотт подгребет под себя всё. Каждую гору, каждое дерево, что будет у него на пути. Не удивляйся, когда от Третьемирья камня на камне не останется. Но это будет легкой победой.»

Не трудно прийти к такому выводу, когда у тебя есть факты. А я, ослепленная чувствами к тому, кого даже не знала, посчитала Венеру блаженной! Вот она ему самая что ни на есть — пара, ведь между ними нет тайн, нет недосказанности, все честно.

Кроваво, злостно, но честно.

Я бы спросила мотта, почему он решил привязать меня к себе? Зачем все, то, что между нами было? Для чего?.. Только каким бы ни был его ответ, верить я больше не смогу.

Вернув всё на свои места, закрыла книжный шкаф и придвинула кресло обратно к столу. Лучше ему не знать, что я здесь была.

Входная дверь вдруг со скрипом отворилась, и я чуть не хватилась за сердце, ожидая, что сюда войдет Теон. И каким же облегчением было увидеть аккуратную мордочку Искры!

— Ты нашла меня, — прошептала, идя к ней на встречу, — какая умница!

Подхватила кошку на руки и протянула пальцы к дверной ручке. Нужно быстро собрать свои вещи, а потом домой. Но и там задерживаться не стану. А то мало ли, как провидец и обещал, мотт начнет меня искать.

Искра громко мяукнула, что вообще не было на нее похоже, и меня как ошпарило донесшимся из коридора вопросом:

— Нашла хозяйку?

Я на носочках отшатнулась от двери, так и придерживая кошку. Это был Теон. И он уже искал меня.

— Не бойся, — прошептала, успокаивая то ли себя, то ли бедную кошку.

И призвала крылья, которые сомкнулись перед лицом ровно в тот момент, когда дверь распахнулась, впуская мотта.

Черт! Так хотелось надеяться, что он меня не заметил…

Я ступила на прохладный деревянный пол своей избы и вдохнула успокаивающий запах. И действительно, невозмутимость мне пригодится. Нужно переодеться и собрать документы, а еще придумать на ходу историю, прочему меня должны принять с кошкой на руках! Да и продумать, какое место в Третьемирье будет безопасным.

Ведь где-то там еще есть и бывший парень, с которым не хочется иметь ничего общего…

Ладно, это все потом. Сейчас важно быстро собраться!

Я развернулась в сторону своей комнаты, как в дверь постучали. Настойчиво. И учитывая, что сейчас в Третьемирье раннее утро, и солнце даже не выползло из-за горизонта, это вряд ли почтальон.

Искра спрыгнула с рук и смело зашагала ко входу. И чем только мотт смог так быстро ее приручить? Сначала она привела его ко мне в форте, а сейчас гляди и дверь ему откроет!

Убрала кошку с пути и положила руку на ключ, оставленный в замке. Что ж, раз он так хочет, то, пожалуй, расставим все точки над «и». Я без проблем объясню ему почему не хочу оставаться рядом с убийцей!

Замок щелкнул, и, словно факел, полыхающий лютой ненавистью, я толкнула дверь вперед.

Тут же понимая, что мотту не нужно заходить с улицы. Тьма переносит его куда угодно, и с особой легкостью могла сделать это используя предрассветный полумрак внутри моего дома…

— Лея! — Арт стоял на пороге, высокий, холеный, и выглядел так, будто увидел приведение. — Лея…

И обрушился на меня крепкими объятиями, поглаживая и ощупывая, кажется, даже целуя.

— Небеса, я не знал, что и думать! Где ты была? — голос, глубокий, красивый и когда-то родной, уже не волновал.

— Арт! — мне все-таки удалось оттолкнуть его, выставив вперед локти.

Он отошел, но всего лишь на шаг, так и не убрав своих рук. Большие ладони впились в мои оголенные плечи. А его глаза, светлые и казавшиеся мне когда-то добрыми, в лицо.

Я видела, что он зол. Кучерявые волосы взъерошены, будто он не раз проводил по ним руками. Под глазами залегли тени, а между бровей суровая складка. Ни следа не осталось от безмятежного и надежного молодого человека.

— Я каждый день по нескольку раз сюда приходил, — он замолчал, осматривая меня с ног до головы, — и подыхал от того, что ты не открывала.

— Тебе нужно уйти, — скрывая испуг, озвучила я.

Этот бешеный, возбужденный взгляд я уже видела и знаю, что будет дальше. Только ярости в этот раз в нем было столько, что убежать я точно не смогу.

— Нет, — сверкнул белоснежным оскалом он. — Нет, Лея. Я останусь, и поверь, ты будешь чертовски рада меня видеть. Отныне и каждый гребаный раз.

Будто его слов было мало, он толкнул меня к стенке и поднял мои руки веерх, припечатывая их чуть выше головы.

— Пошел вон! — заорала и попыталась ударить его ногами. Но куда там. Он обезвредил меня так быстро, что стало еще страшнее. — Кто ты? — спросила, глядя в звериные глаза, испещрённые красными сосудами.

— Я — твое спасение, Лея, — он произнес это касаясь своими губами моих, что вызвало тошнотворное чувство. Острый запаха табака и хмеля частично объяснял его внешний вид. — И спасти тебя могу только я, слышишь?

— Спасти от чего? — я отвернулась чтобы вдохнуть свежего воздуха.

— От кого, глупая, — ответил он, и впился в мою шею ртом. Как пиявка! Гадкая пиявка!

— Если ты говоришь о себе, то хочу, чтобы ты знал: я тебя призираю, а не боюсь!

Входная дверь, что была распахнута все это время, с грохотом ударилась о стену. И это прервало слизняка, облизывающего меня. Будучи в полной временности, что это сквозняк, я даже не повернулась. Но когда Арт выпрямился и учтиво склонил перед кем-то голову, выбора у меня не осталось…

В двери стоял мужчина, отчего-то показавшийся мне знакомым. Память заскрипела, пытаясь откопать связанные с ним воспоминания. Может, он из академии? Там было много преподавателей мужчин. Он смотрел на меня так, будто знал.

Седовласый, с короткими густыми волосами, на вид лет пятидесяти. С гордой осанкой, примерно одного роста со мной. Мужчина шел прямо на нас, заведя руки за спину. А я все не могла оторвать взгляда, пусть и грубо так рассматривать людей.

— Что тут происходит? — он поднес ладонь с усыпанными перстнями пальцами к выбритому лицу и провел по седым волосам на затылке.

Небеса! Я поняла…

— Вы!.. — если бы не держащий меня за руки Арт, я бы сползла вниз по стене. От ужаса, от страха, от неверия!

— Дорогая… — его руки легли мне на щеки, рукава из красной материи коснулись кожи.

«Одет во все красное, он смотрел в пол, и казалось не слушал женских криков. Бордовая накидка расстелилась за его спиной кровавой лужей, на шее, пальцах и даже в ушах мужчины красовались золотые украшения. Так много, что это выглядело нелепо. Только назвать нелепым его — язык не поднимался.»

Это был он… мужчина из моих видений. Тот, кто сгубил девушку с крыльями!

— Сенсааария, — протянул он, оглаживая мое лицо пальцами. — Мааать, — улыбнулся он и резко поднял взгляд вверх, туда, где над моей головой Арт держал затекшие запястья. — Ты любишь подарки?

Я отрицательно замотала головой, наблюдая как он достал из красного кожаного мешочка нечто блестящее. Сначала я подумала, что это цепочка, но мужчина в мантии разъединил блестящую нить на две. Или вернее на два. Браслета! На которых тоже были незнакомые симболы…

Сердце забилось так, что вот-вот выпрыгнет из груди. Всё, что у меня осталось — это призвать крылья. Только так я могу убежать их этого ада.

Прикрыла глаза. Магия шевельнулась в груди — там, где всегда жили крылья… и утихла. Все потому, что мужчина уже надел на затекшие руки золотые браслеты, а я и не почувствовала.

— Пора домой, — воодушевленно произнёс он.

— Домой? — ничего не понимала я.

— В Сорру, дорогая. Тебе предстоит многое о себе узнать.

— Никуда, — дернулась я, — я с вами не пойду!

— Сын, — бросил он Арту, который за все время с повеления мужчины не проронил ни слова. — Успокой ее!

— Сын? — только и спросила я перед тем, как получить удар по лицу, за которым последовала блаженная темнота.