Ледяной венец. Брак по принуждению (СИ)

Глава 17

Привести ее с собой к Ледяному Утесу — было ошибкой. Показать ей башню, открыть миррор и допустить, чтобы она в него окунулась — было чудовищной ошибкой.

Лея может быть где угодно, но прямо сейчас я должен убедиться, что она не вблизи черных вод.

А потом… потом я найду ее. Достану из-под земли, если надо украду, сделаю все, что потребуется. И верну.

Иначе заменить ту пустоту, что внезапно образовалась внутри за последние пару мгновений, не сможет ничто. И никто. Даже думать о том, что она ушла или исчезла навсегда — я отказываюсь.

А противиться доводам разума — отнюдь не свойственная мне черта.

Отдал приказ ищейкам и сумрачные войны тут же рассеялись, отправляясь на поиски. Вспомнив, что такое уже случалось, почти скривился от еще одного болезненного воспоминания. Проснувшийся горячий ключ, сирень и поиски длинною в день.

В тот раз, ее пришлось вытаскивать со дна источника. Лея едва не захлебнулась, когда не смогла выплыть из-за намокшего балахона провидца…

Ярость испепеляла. Медленно и мучительно, хотя боли я, мягко говоря, не боюсь. Физической. А о другом ее виде, беспощадном и открывшимся мне сегодня — я узнаю прямо сейчас, когда делая шаг во Тьму, выхожу на утес, терзаемый бурей.

Ледяное Море билось о скалы с разрушительной силой, крутые волны неслись на берег, подгоняемые свирепым ветром. Деревья в Черном Лесу, залеченные сиянием огней еще совсем недавно, трещали и гнулись, не способные сопротивляться.

Даже мне, чтобы устоять на ногах, нужно было прикладывать немалые усилия. Лея бы здесь не выдержала и пары секунд.

Тьма, покорно и виновато разлилась по утесу, не замечая никаких преград. Ее задачей было искать, и она с неподдельным усердием искала, ту, что еще не так давно жаждала убить.

Живая тень, которую я обрел много лет назад, нашла меня в черных водах. Сама обвилась вокруг запястий, проникла под кожу и поселилась в груди медленно выжирая сердце — в этом я был уверен.

А теперь, подчиняясь истинной воле того, что, как у думал, давным-давно было утрачено, живая тень обыскивала Черный Лес, руины у подножья башни, и изучала самое ее дно. Запечатанное не только замками и крышкой, но и массивом камней. Об этом я позаботился.

Догадка о том, что Леи здесь нет, принесла каплю облегчения. Но я не могу уйти, пока не буду уверен в этом полностью.

Взгляд зацепился за что-то белое у самого края утеса, у самого обрыва. Сердце тут же встало, забыв, как это биться…

Крылья. Белые и ни на что не похожие, которые на всей земле есть у одной только Леи.

Без оглядки ринулся в ее сторону, вырывая клочья земли под ногами. Мне нужно все пару секунд, чтобы дотянуться до нее. Чтобы снова обрести и больше не отпускать. Но чем меньше становилось расстояние между нами, тем отчетливее я видел, что она собирается прыгать…

Черное платье сливалось с ночной непогодой, и мне доставались только обрывки движений. Она собиралась прыгать с утеса. Прямо в Ледяное Море, названное таким не без причины…

— Лея! — не узнавая свой голос, и не узнавая тех чувств, что бурлили внутри я бежал, обращаясь к небесам с просьбой, чтобы она передумала. Или чтобы я успел…

Но ветер поглотил мольбу, вложенную в ее имя. Может это и к лучшему, ведь я совсем близко.

Она вдруг качнулась вперед, потом назад, будто прицеливалась. И на моих глазах разбежалась, исчезая из виду раненной белой птицей, что не смогла справиться со штормом.

Нет! У меня еще есть время. Жалкие секунды, может минуты, но есть…

Свернул прямо к утесу, чтобы успеть вытащить Лею из обмораживающей, погубившей не один десяток человек воды. В последний момент выбрав направление, чтобы приземлиться как можно ближе к распластанным на волнах крыльям, я прыгнул вслед за ней.

За супругой, которую не желал. За иномирянкой, которой не доверял. За женщиной… моей женщиной!

Ледяные воды встретили опоясывающей промерзлой тюрьмой. Проскочила мысль о том, как с такой водой может справиться Лея. И ответ был один — не сможет…

Вынырнул и взглядом нашел слабеющее белое пятно. Неужели тонет?.. Если бы по воде можно было бежать… но я плыл, так быстро насколько мог, перебирая руками, зачерпывая как можно больше воды, отталкиваясь от нее ногами и снова вонзаясь руками.

С каждым новым, большим гребком, надеясь, что ухвачусь за нее. Наткнусь на раскинутые крылья, тонкие руки… И все тщетно!

Поднял лицо, чтобы рассмотреть, где она, и получил удар всплеском воды. Снова вынырнул, надеясь, что эта волна не стала последней для Леи, и нигде ее не увидел. Ни ее, ни крыльев.

Набрал в легкие воздуха и нырнул под воду, где в темноте я не увижу ни черта! Вся надежда на то, что она где-то неподалеку и я увижу ее крылья или волосы.

Но стоило открыть глаза, я сразу же увидел медленно идущую ко дну Лею. Словно падший ангел, с крыльями по обе стороны, она мирно, будто ее ничего не беспокоит опускалась и опускалась на дно. А под ней мерцали десятки, если не сотни серебристых дисков… Какого черта? Именно их свет помог мне рассмотреть ее.

Я снова плыл, не замечая ничего, не думая ни о чем, кроме того, как побыстрее дотянулся до нее и как спасти. Как вернуть в жизни, как заставить дышать снова.

Тонкие руки безжизненно поднимались вверх, волосы рассыпались вокруг белым облаком… Я наконец доплыл до нее, бережно протянул ладони под ее тело и прикладывая все силы, отталкивался от воды.

Чтобы только успеть на поверхность, пока не поздно… Не замечая ни усталости, ни нехватки воздуха, ни жжения в груди, я думал только о том, что осталось немного, всего пара гребков.

За каждый дар приходится платить. За каждый темный дар — вдвойне. И я платил. Теряя невосполнимое. Только второй раз этого не повторится!

Колючий воздух наконец обжег лицо, но Лею, бледную и такую безмятежную, он казалось не трогал вовсе. Она не реагировала, и выглядела так, будто спала. Но это не сон, по крайней мере не тот, от которого пробуждаются!

Времени не оставалось, в лучшем случае пара минут. Перевернул ее на спину, и так, чтобы ей на лицо не попадала вода, двинулся в сторону берега, от которого, из-за непогоды осталась небольшая полоска черной гальки.

Спасибо Небесам, я уже чувствовал твердь под ногами. Подхватил Лею и вынес на берег. Сколько бы я ни звал ее, она не приходила в сознание, не отвечала.

— Прости, — извинился за то, что сейчас сделаю и перекинул ее животом через колено. Придерживая голову, надавил на спину, молясь, чтобы из ее легких начала выходить жидкость.

Надавил еще раз, боясь сделать ей больно. И еще, чуть сильнее, только и это не помогало…

Подыхая от беспомощности, призвал Тьму. Пусть перенесет нас в Девон, к лекарям правителя. Пока на это еще есть драгоценные секунды.

— Прости, — снова прошептал я, уже мало на что надеясь. Не меняя ее положения, разомкнул холодные губы и надавил на язык, чтобы вызвать рефлекс.

Лея содрогнулась, тело напряглось, тут же выталкивая лишнюю жидкость. Она закашляла и что-то забормотала сдавленным, хриплым голосом. А я думал только о том, что жива.

Небеса, она жива!

Следил за каждым ее движением, словно сторожевой пес. Прислушивался к ее шумному дыханию, ловил взмахи рук, что убирали за спину мокрые рассыпавшиеся волосы.

Она была недовольна, даже зла. Я же упивался тем, что она здесь. Жива, сердита, прекрасна. Стоило ей прийти в себя окончательно, он оттолкнулась от моего колена руками и плюхнулась на гальку радом. Пусть ругается, пусть спорит со мной и пичкает правда-чаем. Лишь бы рядом.

— Башня, — еле слышно, через боль в горле, произнесла она и указала на останки стен, что скрывали миррор. — Я не хотела…

— Верю, — потянулся к ней, чтобы согреть. Пусть рассказывает, а я выслушаю. Все выслушаю.

— Нет, — гордая и дрожащая, сопротивлялась она. — Ссс… меня х-хватит.

Я кивнул, соглашаясь и все-таки притянул ее к себе. Подкравшаяся Тьма незаметно окутала нас своим пологом и перенесла она обратно в форт — на ковер у камина.

Лея дёрнулась, сбрасывая с себя серую дымку и устроилась так близко у огня, что казалось, вот-вот вспыхнет и загорится. Отогревая руки и нелепо, но мило устраивая ноги поближе к огню, она то ли что-то приговаривала, то ли стучала зубами от холода.

Черт.

— Оставайся здесь.

Вышел из зала, мысленно отдав Тьме приказ наблюдать за каждым движением Леи, и вернулся обратно со стопкой пледов и одеялом. Второе сразу же расстелил у камина, чтобы она не сидела на твердом полу.

— Тебе нужно снять мокрую одежду, — озвучил очевидное, за что получил острый, словно кинжал взгляд. — Что-то не так?

И она рассмеялась. Чуть хрипло, звонко, красиво. Я опустился на пол рядом с ней, словно заворожённый этим звуком. Лея взяла из стопки шерстяное покрывало и накинула его на себя с головой, будто пряталась от меня.

— Все не так, мотт.

Значит, не почудилось. Она действительно скрывается. От меня.

— Я больше не хочу, чтобы ты меня спасал… — укоризненно и обвиняя произнесла Лея. — И ведь если бы не ты… — она поджала губы, будто пыталась сдержать слезы, — я бы жила себе, не зная… не зная этого ада. Где я шагу не могу ступить без того, чтобы за мной шпионили ищейки, либо ты. Но самое… — она выдохнула, пряча взгляд в пол, — самое жуткое со мной творит та черная бездна! Ты себе даже не представляешь… — перешла на шепот Лея, будто делилась со мной секретом, в который никто не поверит.

— Думаю, что немного все-таки представляю.

— Он тоже показывает тебе камни? — с надеждой в голосе спросила она, только я понятия не имел о чем она говорит.

— Камни?.. — спросил, не выдавая быстро нарастающего волнения внутри. Какие еще, к черту, камни?

— Да, — Лея нарисовала в воздухе прямоугольник, напоминающий те, что расстелились по дну Ледяного Моря, — камни в которых под слоем дымки проявляются изображения. Картинки. Чужие жизни, что заканчиваются трагедиями и смерти…

Она вдруг замолчала, будто вспомнила нечто важное и посмотрела на меня большими глазами. Стоило ей приоткрыть губы, чтобы задать вопрос, она моментально передумала.

Какие, к черту, камни?!

— Ты не знаешь… — прочла по мне она.

— Мы отправимся в Девон, — озвучил свои мысли вслух я. — Там безопасно. А миррор я уничтожу… найду способ и уничтожу. Если надо Ледяной Утес пойдёт под воду вместе с Черным Лесом.

— Нет, мотт, — звонко прервала меня она. — Ты езжай куда хочешь, уничтожай что хочешь… Делай, что угодно, только без меня.

— Без тебя? — переспросил, понимая, что сейчас начнется жесткий для нас обоих, разговор.

— Именно, — медленно и доходчиво кивнула она, будто я болван, которому нужно объяснять. — Ведь то, для чего я была здесь нужна — свершилось. Авента ожила, пусть я и не догадываюсь, что именно ради этого сделала моя персона… — усмехалась она. — У меня вообще ощущение, что это все… одна большая ошибка.

Лея подняла на меня свои янтарные глаза, застывшие и серьезные. И я знал, чего она хочет, что скажет. Винить ее за такой выбор я не мог. Более того, будь я осторожнее… Она бы даже не узнала про миррор!

Но отпустить Лею — выше моих сил. Этого не будет, и ей придется смириться.

— Ты хочешь обратно в Третьемирье? — скрывая ту ярость, что клокотала внутри, максимально спокойно спросил я.

— Да, — она кивнула. — И чтобы ты оставил меня в покое, — Лея спрятала лицо в пледе. — Ты и колодец.

Прекрасное сравнение, я и колодец. От которого, очень скоро не останется и следа, потому что от раздирающего душу гнева, мне не просто так не избавиться.

Лея, Лея, Лея…

Я не могу тебя отпустить, не могу отказаться. Не могу отдать кому-то другому!

— Хорошо, — блефовал я. — Но с условием, что ты дашь мне время уничтожить миррор. И пока я это делаю, самым безопасным местом будет Девон, — а это уже было чистой правдой.

Она облегченно выдохнула, тонкие плечи опустились расслабляясь. Лея и правда хочет быть подальше от меня. И винить я могу только себя, от чего еще паршивее.

— Я тебе верю, — тепло и ласково произнесла она, отчего захотелось надавать себе по морде.

Ведь я обманываю ее, и тем самым обманываю себя.

— Мамочки! — Скарлетт ахнула чуть не выронила сумки, стоило нам оказаться в магическом корридоре, соединяющем форт и дворец правителя.

Проводил нас до него мотт. Привычно сдержанный, а в этот раз задумчивый и оттого немногословный. Хотя о чем ему со мной говорить, тем более при Скарлетт?

Все решено. И после того, как Ледяное Море чуть не стало моей могилой, Теон наконец-то согласился отпустить меня. Без словесного боя, без возражений… чему я была конечно же рада! Но оказалось, что во мне есть маленькая, совсем крохотная частица саморазрушительной глупости, и вот она…

Она маялась, не понимая, почему он так легко отступился?

— Вы тут наверняка были, да не раз, — рыжеволосая и такая жизнерадостная, что я немного ей завидовала, Скарлетт с придыханием разглядывала великолепные, расписанные вручную стены дворца.

На темно-синем шелковистом полотне порхали великолепные серебряные птицы, росли диковинные цветы и красовались невиданные, гордо выхаживающие звери.

В обычной ситуации я бы тоже любовалась дворцом. Но все, чего я хотела — поскорее покинуть Авенту. Тяжело было лгать своей полюбившейся кухонной компании, только и сказать им о том, что вот-вот уйду, я не решалась.

Скарлетт залетела в просторные и светлые покои, и словно беззаботный ребенок осмотрелась по сторонам с открытым ртом. И ведь было на что смотреть…

В центре комнаты стояла кровать с пушистым, белым балдахином. Ткань свисала плотными складками, а сам каркас и перекладины украшала диковинная конструкция, вырезанная из дерева и выкрашенная под стать комнате — белым.

Это были то ли перья, то ли листочки, образующие над кроватью узор, сплетающийся в невысокий купол.

У изголовья было не меньше десяти подушек самого разного размера, белые и голубые. Сама кровать была украшена синим сатином, что выглядел разлившейся на белоснежные берега, рекой. Рядом находились совпадающие по стилю тумбочки с аккуратными стеклянными подсвечниками…

Все идеальное, и красивое настолько, что мы обе застыли истуканами, разглядывая комнату, будто это музей.

— Скарлетт, — не прекращая разглядывание покоев, словно под гипнозом, произнесла я.

— М? — мечтательно ответила она.

— Мне нужна услуга, — наконец пришла в себя я, потому что от ее ответа зависело многое.

— Конечно! — оживилась она. — Вы наверняка проголодались, а я тут стою как гостья! Мигом принесу вам еды! Найти бы только кухню, да не забыть дорогу назад…

— Нет, — перебила ее я, чтобы бедняжка воспитанная Бертой не накручивала себя. — Дело в другом. Мне нужно, чтобы ты, как только вернешься в форт, кое-что для меня сделала…

— Что угодно! — уверенно ответила она и уперев руки в боки, кивнула.

— Хорошо, — выдохнула я, стараясь не выдать и капли беспокойства, что сковывало душу.

А потом объяснила, что именно необходимо сделать. Подбирая слова, тон, и ловя ее реакцию… Когда она легко и без проблем согласилась, я испытала облегчение, и сразу же вину. Потому что Скарлетт не заслуживает, чтобы я ею пользовалась ради своих целей.

Оставалось надеется, что она никогда не узнает, что об услуге ее просила не хозяйка форта, вдруг загоревшаяся интересом в хозяйственных делах, а самая простая женщина. Я. И мне необходимо усмирить ту пылающую яму, что теперь вместо сердца. Пусть даже если для этого нужно пойти на обман.

В покои вежливо и тихо постучали. Скарлетт, быстро уверив меня, что все сделает, как только вернётся в форт, понеслась открывать. Я ахнула, когда на встречу бегущей девушке вдруг открылась тяжелая дверь.

Слава Небесам, обошлось без удара головой о дерево. Жаль этого же нельзя было сказать об ударе головой о грудь правителя, вдоль которой Скарлетт стекала уже вниз, будто сможет превратиться в лужицу и просочится через пол.

Лекс Рейн, до того сильно напоминавшей Теона, что у меня вмиг вспотели ладони, сдержанно улыбался перепуганной до смерти рыжеволосой красавице, что от предобморочного состояния, начала бледнеть.

— Я предполагал, что помешаю. Но, что меня выдворят вот таким образом — не ожидал, — улыбнулся он глядя на Скарлетт и подхватив ее за предплечья, поставил на ноги.

— Правитель, — с придыханием начала она, — мне так стыдно за свое поведение!

— Правда? Я уже давно позабыл про чулан, — махнул рукой он.

— Ой, ну что же вы меня мучаете? — приложила ладони к лицу девушка и, глядя правителю в глаза, тихо произнесла: — Только Берте не говорите — молю!

— Хорошо, — Лекс кивнул, — не скажу.

И даже его голос, отличающийся от голоса мотта, но все же очень похожий, задевал. Будоражил. Ранил.

— Лея, — я проглотила горький ком и улыбнулась в ответ на приветствие из уст близнеца моего мужчины.

Как ни крути, и сколько не открещивайся, но про себя-то я могу хоть иногда называть вещи своими именами. Лекс казался мне иллюзией, насмешкой Небес и Богов, что решили снова напомнить мне о том, какой выбор я приняла.

Мол, смотри, какую бурю вызывает один только лик? Каково тебе будет лишиться целого? Лика, плоти, души?..

— Правитель, — вежливо ответила я, стараясь не смотреть на него. А если смотреть, то только по мере необходимости.

— Я знаю о том, что произошло… И мне очень жаль, — он взял мою руку и заключил в теплые ладони. — Здесь ты в полной безопасности.

Я кивнула, и постаралась сделать это правдоподобно. Ведь на самом деле я понимала, что никто и ничто не защитит меня, если черные воды соблаговолят снова порезвиться.

— Теон сейчас у башни, — сменившись в лице произнес Лекс. А я понимала, что он может быть тем самым вторым парнем из картинки на камнях, не зря эта тема его волнует. — Он не посвящает меня в детали, к сожалению у него нет такой привычки. Но уверен, скоро от миррора не останется и следа. И вы сможете благополучно оставить это в прошлом.

От натянутой улыбки свело скулы. Видимо в детали нашего договора Теон правителя тоже не посветил. И раз этого не сделал он, то кто такая я, чтобы вмешиваться в отношения братьев. Тем более близнецов, которые, наверняка очень близки.

— Это неправильно, что я жалуюсь на твоего мужа за его спиной, — вдруг усмехнулся он. — Но я думаю, нас ждут большие перемены, и жаловаться на него впредь мне не придется.

— Перемены?

— Я просил его уничтожить миррор десятки раз, — сказать, что Лекс удивил меня своим признанием — ничего не сказать! — И он наконец делает это. Ради тебя.

— Думаю, все куда сложнее… — начала отнекиваться я.

— Когда дело касается моего брата, все предельно просто, Лея. Он делает то, что хочет. То, что видит нужным. Точка. И миллион доводов от меня не помогут его переубедить. Не помогали. Никогда. Клянусь!

— Ясно… — куда можно убежать от этого разговора прямо сейчас?

— Рядом с тобой он изменится, — уверил Лекс. — Уже начал.

Переступила с ноги на ногу, не зная, что ответить. Да и углубляться в размышления о Теоне идея опасная.

С глаз долой — из сердца вон? А я вот начинаю с мыслей.

Пока я работала над этим замечательным выводом, правитель о чем-то говорил, но стоило мне прийти в себя, он замолчал, тут же одарив меня понимающей улыбкой.

— Я больше не буду тебя смущать, — пообещал он. А я была готова провалится под землю, Лекс небось думает, что я по уши влюбленная в его брата, мечтательница…

— Все в порядке, — отмахнулась, не желая провоцировать дальнейшие темы для разговора.

— Завтра состоится важный, и, если сказать точнее, политический ужин. Понимаю, что возможно ты не в том состоянии, чтобы присоединиться, но я бы оценил твое участие. Да и достойные идеи нам очень нужны, — невесело усмехнулся Лекс и сложил руки на груди.

Защитная поза подсказывала, что управление вдруг ожившим государством нелегкая работа. А идей у меня собственно ноль.

Я бы отказала правителю, чтобы не занимать место возможно по-настоящему заинтересованного человека. Но в груди вдруг вспыхнул огонек надежды. А, что если…

— Теон будет присутствовать? — спросила, глядя в серебристые глаза.

— Непременно, — довольно ответил он.

— Тогда можете рассчитывать и на меня.

Ведь если мотт будет занят во дворце, я смогу ускользнуть в форт, и остаться незамеченной. Мне нужно будет всего-то несколько минут…

Несколько минут на то, чтобы узнать кто такой Теон Рейн на самом деле.

Когда правитель ушел, Скарлетт еще какое-то время смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Я не придала этому значения, и принялась распаковывать вещи. В сумке было только самое необходимое, и то на короткий срок.

Покрасневшая словно помидор бедняжка, кажется, до сих пор была под впечатлением от визита правителя. Разбирая вещи и складывая невпопад, будто делает это с закрытыми глазами, Скарлетт смотрела перед собой в одну точку.

— Все хорошо? — осведомилась я.

— Угу, — будто очнулась ото сна она. — Теперь я вас понимаю, госпожа!

— О чем ты?

— Ну как же… — она покраснела пуще прежнего и зашептала: — Правитель с верховным на одно лицо!

— И? — ох, мне не нравилось куда двигался наш разговор. Совсем не нравилось.

— Как устоять-то?.. Особенно, когда такой мужчина ухаживает! Вы не подумайте, я за вас хозяином рада! Вы такая пара, просто загляденье!

— Но?

— Дура я, вот и «но», — плечи Скарлетт опустились, она шумно выдохнула. — Как вы поняли, что влюбились? Может я ошибаюсь вовсе, придумала тут себе!

— В Лекса? — спросила я, пусть необходимости уточнять не было. Все было написано на красивом влюбленном лице Скарлетт.

— Говорю же, дура и все тут! — сокрушалась она, но все так же шепотом. — Если Берта узнает, мне крышка, — умоляюще произнесла она.

— Это останется между нами, — понимающе кивнула и спрятала взгляд в пустой сумке.

— Так, как вы поняли, когда полюбили? Есть какие-то… не знаю… симптомы?

— Есть один, — не удержалась я. — Из всех признаков любви, ярче всех выделяется глупость. Когда сегодня ты здравомыслящая и разумная, а завтра… А завтра сама себя не узнаешь.

— Ах, я так и знала! — Скарлетт плюхнулась на упругую кровать и уронила лицо в ладони. — Ну хоть гордости мне не отбавлять, поэтому унижаться и доставать правителя чувствами я не буду! А там уже, как Небесам угодно, так и будет!

Пообещав, что ее тайна в безопасности, я незаметно сменила тему на более непринужденную. Будь у меня хоть какой-то приличный опыт в любовных делах, я бы непременно дала ей дельный совет.

Но Арт оказался самым настоящим оборотнем. Еще страшнее было от того, что я верила ему беспрекословно. И в результате чуть не стала его добычей.

А Теон… с чего начать свой анализ я даже не знала. Как упаковать в слова чувства, переживания, воспоминания? Потихоньку я приучала себя к тому, что совсем скоро, хочу я того, или нет, но историю с моттом придется надежно упаковать и хорошенько спрятать подальше.

Я немного завидовала Скарлетт. Потому что Лекс — не мотт, у него нет багажа в виде Тьмы, башни с черным колодцем, и только Небесам известно, каким еще количеством секретов.

Я бы тоже хотела любить вот так. Чисто, наивно, мечтательно. Когда за человеком твоего сердца нет вереницы из причинённой тебе боли, нет темноты, нет недосказанности…

Распрощавшись со Скарлетт, я снова повторила свою просьбу, на что она уверенно ответила согласием. Все еще волнуясь из-за завтрашнего дня, я побродила по комнате, а потом юркнула в кровать. Конечно же от усталости… А не одиночества, что медленно, но верно накатывало, стоило мне остаться наедине с собой…

Сказав мотту, что наша встреча — ошибка, я не лукавила. Наоборот, я наконец открыла ему правду. И по его лицу, по темно-синим глазам, что окончательно потеряли серебро, я видела, что он понимает, о чем я. Ведь не бывает счастья, построенного на обмане, или чае правды, или магии огней…

Я видела счастье в зеленых глазах Скарлетт. Чистое, дышащее надеждой на следующую встречу с правителем.

Но стоит мне допустить образ Теона в голову, как я схожу с ума. Мне не до счастья, не до мечтаний… Я чувствую себя одновременно скованной и распущенной. Испуганной, и как никогда смелой. И так без конца! Меня бросает из крайности в крайность. Из непокорности в самый настоящий грех. Из холода в ад…

И все из-за него!

Дверь совсем тихо отворилась, будто вошедший не хотел разбудить. Я уже была готова к схватке, как поняла, что обойдется без нее, ведь даже его шаги я знаю наизусть. Хотелось закричать, чтобы Теон ушел, и промолчать, чтобы остался.

Ох, эта битва сердца и разума, где я бесправная пленница….

Мотт остановился у кровати — я надеялась, он убедится в том, что я сплю, и уйдет, но нет… Шелест одежды подсказывал совсем другое.

А потом кровать прогнулась под его весом. Я закрыла глаза, выровняла дыхание на сколько могла, и не шевельнулась, когда он положил руку на мой живот и притянул к себе. Как и прошлой ночью у камина.

Теперь я ощущала его горячее тело спиной. Чувствовала, как бьется его сердце, слышала, как он дышит… И на меня сразу же навалилась усталость, утолить которую можно только сном.

Вот и отлично, потому что притворятся спящей рядом с ним, когда он молчит и изредка оставляет на коже плеча бережные поцелуи — невыносимо тяжело.

А от того, что это происходит в последний раз — еще тяжелее…