Ледяной венец. Брак по принуждению (СИ)

Глава 13

Песок под ногами вдруг вздыбился, и я почувствовала толчки из-под почвы, на которой стояла. Видимость пропала настолько быстро, что у меня не было возможности оттолкнуться, чтобы проплыть вверх.

Вода вокруг стала густой, словно кисель, и я застряла на одном месте, лишенная всякой возможности пошевелиться. Даже волосы не двигались, будто застыли в чем-то вязком.

Темнота, поглощающая и абсолютная, наступала стремительно.

Сначала я думала, что миррор просто меняет форму, как это уже случалось, но ошиблась. Миррор обретал свою истинную форму густой, черной и цепкой субстанции.

Я уже не видела ничего. Из органов чувств, кажется, осталось только осязание. И прямо сейчас, черная, леденящая вода проникала в мой организм через уши, нос, и пыталась просочиться между губами. Словно она живая.

Мотт был прав, когда предупреждал о том, что миррор меня сожрет. Именно так я себя и ощущала — проглоченная тьмой.

Из последних усилий воли я держала свой разум под контролем. Пусть мое тело застряло в люке под башней, у меня есть еще и душа.

И она, напуганная и почти лишенная надежды, лелеяла все то хорошее, что мне случилось испытать.

Детальность образов ускользала, но я помнила каждое прикосновение, каждый момент близости, каждый взгляд Теона, который оставил неизгладимый отпечаток на моем существовании.

Жалеть о том, что я не остановила его от поисков Тьмы, я себе не позволяла. Только надеялась, что ему, в отличии от меня, выбраться удалось.

Через замедляющееся биение собственного сердца я отмечала, насколько мне повезло испытать эти короткие моменты.

И если бы не крылья, приведшие меня в Авенту, я бы никогда не узнала, что в одном шаге от самой настоящей ненависти меня может настигнуть…

— Лея… — прозвучало вдалеке и я безуспешно постаралась распахнуть тяжелые веки.

— Лея! — раздалось ближе и громче. А голос… это был голос мотта.

— Лея! — он позвал меня снова и в этот раз мне удалось разлепить глаза.

Первым, что я увидела — был островок света вверху полуразрушенной башни. Медленно опуская взгляд, я видела и винтовую лестницу, и символы на стене, и знакомый толстый мох, наросший на камнях…

Теон был рядом. Совсем близко. Настолько, что капли воды с его лица падали прямо на меня.

Он сидел рядом с миррором, а я лежала у него на руках. Хотелось посмотреть на него и что-то сказать, но прежде, чем я смогла пошевелить хоть пальцем, меня согнуло пополам и вода, которой я наглоталась, начала выходить самым неподходящим образом.

Я очень хотела откатиться в сторону, чтобы он не видел меня такой, но мотт не позволил. Придерживая меня, он помог мне прилечь на бок и молча ждал, пока мне не полегчает.

— Жи… — очередной приступ кашля не дал мне договорить.

— Ты что-то сказала? — спросил мотт, и я была готова разревется от того, что могу его слышать. И что он здесь!

Я кивнула, так и не поворачивая головы. Хотя посмотреть на него хотелось до боли. Вместо этого я дрожащей рукой вытерла лицо, убеждаясь, что все обошлось выходом из организма исключительно воды.

— Ты живой, — хрипло ответила я и выпрямила спину, усаживаясь рядом.

— Посмотри на меня, — он положил руку мне на щеку и вынудил повернуться. — Ты в порядке?

И это был только первый вопрос в череде остальных. Он спрашивал и спрашивал о том, как я себя чувствую, а я то согласно кивала, то отнекивалась. Зависело от вопроса.

Теон рассматривал мои ноги и руки, выискивая раны. Подушечками пальцев ощупывал лицо и шею. В поисках любых, даже самых мелких травм он добрался даже до пальцев ног.

— Щекотно! — буркнула я.

— Потерпи, — увлеченный делом, ответил он и помог мне встать, чтобы теперь рассмотреть мою спину.

Я хотела в шутку спросить будет ли он переcчитывать ребра, но не успела, потому что именно этим он и занялся. Руки Теона, мягко и заботливо перемещались с лопаток на плечи, огладили локти, прощупали запястья. Невесомо пройдя теплыми ладонями по задней стороне бедер, он то же самое делал с лодыжками, и наконец остановился.

— Должен был убедиться, что все порядке, — пояснил он.

— Убедился? — я повернулась к нему лицом, и отметила, что чувствую себя лучше.

— Зачем ты это сделала? — громом среди ясного неба спросил Теон, будто был недоволен.

— Как зачем? — тихо вспылила я. — Чтобы ты сейчас вот так стоял и меня отчитывал. Чего непонятного?

— Не время для шуток, я серьезно, — он взял меня за руку и потянул на себя.

— Ты тонул, — ответила, как есть. — Я думала, что тебе нужна помощь, и прыгнула. Но, выходит, это ты спас меня. Опять.

Теон прикрыл глаза, будто ему нужна была секунда, чтобы обдумать услышанное, а затем рывком привлёк меня к себе, сжимая в объятиях до боли.

В этот момент мне хотелось отшутится, сказать что-нибудь остроумное, чтобы только не дать истинным чувствам вырваться наружу. Моя душа, внезапно освободившаяся от гордыни, трепетала от счастья, а тело забилось в легком ознобе.

Высвободила руки, и медленно, чтобы растянуть это мгновение, обняла мотта, вонзаясь кончиками пальцев в его спину.

Обняла его так, как обнимают родных после долгой разлуки. Так, как обнимают тех, кого не хотят отпускать.

— Тьму… — прочистила горло, чтобы скрыть подступающие слезы, — нашел?

— Нет, — проговорил Теон мне в шею, и я не могла не заметить, как изменился его голос. Как изменилась интонация.

— Жаль, — заполнила паузу я, прислушиваясь к его рукам, что выплетали на моей коже ласковые узоры.

— Знаешь, — он отпрянул и посмотрел на меня так, что я поняла: разговорами все не закончится. — Я думал, что последние несколько дней были моим наказанием. Моим уроком. Будто сама судьба, если она есть, хотела, чтобы я перестал быть слепцом.

— Очень, — сглотнула, чувствуя, как он незаметно подталкивает меня вперед, к стене, — интересно…

— Я думал, что все осознал.

— Ага, — продолжала пятиться я.

— Но мне только так показалось, Лея, — он наконец впечатал меня в стену, придавливая собой. — Потому что свой урок я выучил сегодня.

— Что за урок?

— Я не могу тебя потерять, — твердо сказал он. — И мне все равно как мы встретились. Все равно для чего твои крылья, все равно, что говорит гончая. Потому что там, в мирроре, когда я не мог тебя отыскать — все это потеряло значимость. Осталась только ты.

— Смешно, — дрожащим голосом произнесла я.

— Смешно? — не веря переспросил мотт.

Я кивнула. Посмотрела в серебряные глаза, где больше не осталось льда и холодов, и незаметно себя ущипнула, прежде чем продолжить.

— Потому в мирроре, я поняла то же самое.

— Тогда скажи, — попросил он, будто на самом деле жаждал этих слов.

— Я не могу тебя потерять, — призналась и не смогла сдержать улыбки. — Рад?

— Не уверен, что это подходящее слово, — Теон лукаво улыбнулся в ответ, будто намекал, что мои шутки не спасут.

Сердце забилось с двойной скоростью, когда он подхватил меня, и прижал к заросшей мхом стене башни. Так как уже делал это сегодня.

Без слов я обвила его ногами так, что пожелай он меня снять, ему пришлось бы постараться.

— Сделки больше нет, — озвучил он, гуляя откровенным взглядом по моему лицу. И это не было вопросом. — Ты остаешься со мной. Здесь, в Авенте.

Того, что я рассчитывала именно на такое требование, я ему, конечно же, не скажу.

— Я подумаю, — задрала голову, делая важное выражение лица.

— Какой из меня муж, если я не смогу помочь своей жене принять верное решение, правда? — проговорил он, дразня.

— Ты меня пугаешь, — ответила, понимая, что балансирую на грани, и бесконечно играть со мной в «кошки-мышки» он не будет.

— Приношу свои извинения, — он недвусмысленно качнулся вперед.

И в этот момент мне хотелось ударить себя по голове, чтобы очнуться. Он пытается меня соблазнить, демонстрируя свои достоинства в прямом смысле слова, а я и рада.

— Решил уговорить меня постелью?

Теон слегка откинул голову, засмеялся и уже серьезнее ответил:

— Да, но не совсем, — и тут же принялся осыпать мою шею порывистыми и пылкими поцелуями.

— В смысле «не совсем»?

Мой вопрос растворился в воздухе, не получив ответа. И очень скоро я сама, кажется, начала растворятся. Только не в воздухе, а в мужчине.

Почти сразу же на меня обрушился шторм, носящий его имя. Оказывается, я никогда до конца не знала, кто он такой, и какие чувства может во мне вызывать.

Себя я, оказывается, тоже не знала. Потому что в его руках я думала, звучала и вела себя иначе. Так, как ведут себя женщины, потерявшие стыд и гордость. Те, что беспрекословно угождают любым желаниям и капризам партнера. Те, что либо продажны, либо отчаянны, либо же слепо и бесповоротно влюблены.

Как мы оказались на земле укрытой только одеждой Теона, и кое-где мхом, я даже не заметила. Он обращался со мной так, будто я ничего не весила. Перекладывал меня, подминал под себя и снова перекладывал, и все это, не разрывая ни поцелуев, ни объятий.

А потом отстранился, нависая сверху. И посмотрел в глаза так, будто ему важно было получить согласие на то, чтобы наконец заклеймить меня собой.

Я приподнялась на локтях и двинулась ему навстречу, напрочь забывая о стеснении. Мысленно приготовилась к боли, но, как только он качнулся вперед и медленно, будто растягивал эту секунду, заполнил ноющую пустоту внутри, я почти забыла, как это — дышать.

Во-первых, потому что так порочно-хорошо мне еще никогда не было.

Во-вторых, потому что отдельным видом блаженства для меня было — наблюдать за Теоном. И, особенно за тем, как из мужчины, который еще недавно растягивал удовольствие, он становится все голоднее, жестче, быстрее.

Его руки легли на мою шею. Не замедляясь и не останавливаясь, он потянулся ко мне, оставляя на губах несколько жалящих поцелуев-укусов, чем заставил меня всхлипнуть, а потом резко исчез.

Я потерянно хлопала глазами, не понимая, что произошло.

Не говоря ни слова, он помог мне встать на ноги, которые к этому моменту уже отказывались работать, и развернул к себе спиной. Затем накрыл мою ладонь своей и направил ее к самому чувствительному месту на моем теле.

— Ты раньше так делала?

— Не знаю, — пыталась выкрутиться я, пока в голове был абсолютный туман. — Может, делала…

Он мягко надавил, начал вырисовывать мелкие круги. А я, сопротивляясь этой нарастающей слабости, недоумевала почему он вдруг остановился? Неужели ему не понравилось?..

— Встань на колени, — тихо, но так горячо произнес он, и опустился обратно на землю вместе со мной.

Мягко подтолкнув меня вперед, он с чувством огладил мою спину.

— Повернись так, чтобы я видел твое лицо, — попросил он, и как только я повиновалась, вошел сразу же заполнил меня собой.

Я не знала, как это работает, но в такой позиции, все было в разы острее. Каждое его движение, каждый сдавленный выдох, каждое обжигающее соприкосновение тел — все это делало меня восковой свечой, мягкой, податливой и постепенно сгорающей.

Он взял мою руку, на мгновение лишая баланса, снова приложил ее к пульсирующей точке внизу и больше не отпускал. Мне казалось, что каждое его движение нацелено на то, чтобы я достигла пика.

Но почему-то, сильнее собственной разрядки, я хотела увидеть и услышать, как это испытывает он. И подалась ему навстречу, подстраиваясь под такт, перенимая часть контроля на себя.

В ответ Теон замедлился, и только я решила, что ему нужна передышка, пальцы его рук, массируя и надавливая, начали двигаться в ритме, который отсчитывал мгновения до потери остатков моего самообладания.

Первая волна опоясывающего удовольствия застала меня врасплох, и уже через мгновение, еще одна, но куда более сильная запустила цепочку испепеляющих и таких восхитительных ощущений. От каждого внутреннего толчка я опускалась все ниже, к камням и земле, лишаясь остатков последних сил.

Теон заметил. Это я поняла по тому, как изменился язык его тела.

Намотав мои волосы на кулак, он притянул меня к себе, пока я нежилась в убывающих, но все еще сильных волнах оргазма, и вынудил посмотреть ему в глаза.

На секунду прикрыв веки, Теон рвано выдохнул, и со слышным только мне, сдавленным грудным стоном, наконец обрушился на меня, совершая несколько мощных толчков.

Наблюдая за ним, слушая, и чувствуя его внутри, я понимала, что потеряла себя.

Навсегда потеряла.

Закрыв глаза, я лежала у Теона на груди и слушала его размеренное сердцебиение. Оно успокаивало и, каким-то не понятным мне образом, отгоняло плохие мысли.

Он гладил мои руку, иногда поднося ее к губам для целомудренных коротких поцелуев, пока сам о чем-то усиленно думал.

Прерывать спасительную тишину не хотелось. Я боялась, что за ней скрывается разочарование, или, еще хуже — сожаление.

Не мое. Его.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — спросил он, вызывая во мне желание отползти от него и утопится в мирроре, чтобы избежать намечающегося крайне неудобного разговора. — Лея, ты спишь? — уже тише спросил он и приподнялся, чтобы посмотреть на меня.

— Нет, — я уперлась руками в нагревшийся мох, на котором мы еще недавно лежали, и присела, избегая Теона. — Не сплю, — выдавила с дежурной улыбкой, пока мое сердце билось так, будто я воровка, которую вдруг поймали с поличным.

— Так ты что-нибудь чувствуешь? — не унимался он, и тоже присел, оказываясь рядом.

— Не знаю, — выдавила из себя единственную защиту, на которую была способна. — А ты?

— Ничего, — он помотал головой и устремил взгляд вверх, туда где через полу-разрушенную башню можно было видеть небо. — Огни все не проходят, странно — загадочно произнес он, а до меня только сейчас дошло, о чем он.

Запрокинула голову так быстро, что чуть не сломала шею. Голубое дневное небо было затянуто серой пеленой с хорошо знакомыми, мерцающими вспышками звезд, которые до этого я видела только на черном полотне ночи.

Мотт был прав, огни никогда не задерживались так долго. И я тоже не чувствовала их влияния, как это бывало раньше.

— Как ты думаешь, мы из-за огней?.. — не закончила вопрос я, потому что не могла подобрать подходящего слова, да и вовсе раскраснелась от стыда.

— Занимались любовью? — подначил Теон, притянул меня к себе и поцеловал в горящую щеку.

— Называй как хочешь, — буркнула я, и еле сдержала смешок.

Любовью он занимался, как же! На ум почему-то приходило совсем другое, крайне нелитературное слово.

— Нет, не из-за огней, — уверенно ответил мотт.

— Как ты можешь быть в этом уверен? — искренне интересовалась я.

— Потому что я давно этого хотел, и уже не раз отрепетировал у себя в голове.

— Гад, — прыснула я.

— А огни, — продолжил он, улыбаясь, — скорее всего — следствие.

Я хмыкнула, снова посмотрела вверх. Огни не только оставались в небе уже какое-то время и выглядели странно, происходило что-то еще.

— Теон, — тревожно позвала я и вскочила на ноги, — идет снег.

Оказывается, небо выглядело серым от растянувшихся снежных облаков! Это плохо. Очень, очень плохо! Если снова пошел снег, значит температура близится к отрицательной. И долгожданного исцеления все-таки не произошло.

Он поднялся следом, без единой эмоции на лице посмотрел наверх.

— Надень, — Теон протянул мне свой свитер и куртку.

Сам быстро надел штаны и обулся. Я старалась не отставать.

Он положил руку на старую дверь и уже хотел толкнуть ее вперед, чтобы выйти из башни, но посмотрел на мои ноги.

— Я могу босиком, — пообещала, чувствуя себя неудобно за то, что осталась без одежды по собственной глупости.

— Лея, — он шагнул ко мне и накрыл мои губы своими. В ту секунду я еще не знала, что этим поцелуем он извинялся. — Я солгал о том, что не нашел Тьму.

— Почему? — растерянно спросила я.

— Потому что я нашел кое-что… иное.

Не успела я и рта раскрыть, как сразу со всех сторон послушалось шуршание камней. Будто башня вдруг решила завалить нас обломками и навсегда похоронить.

Я вцепилась в Теона, и чуть не залезла на него как испуганное животное залезает на высокое дерево, чтобы спастись от катастрофы. И уже зажмурилась, ожидая худшего.

— Что происходит? Теон! — кричала я сквозь шум движения тесанных камней, из которых была возведена эта башня.

И вдруг заметила, что все вокруг начинает перемещаться. Но не так, будто нас вот-вот завалит, а так, будто неживые камни к чему-то… стремились.

Те, что помельче мигом взлетали вдоль стены и испарялись, большие валуны у миррора тряслись и раскачивались в стороны.

Прорезь дневного света вверху башни стремительно становилась все больше, потому что стены и ступеньки таяли на глазах. Я видела, как отделяясь друг от друга, куски породы съезжали с места и куда-то с шумом исчезали.

Когда от башни осталось лишь основание, и я в прямом смысле слова могла видеть бьющиеся о ее края волны Ледяного моря, Теон положил руки мне на плечи и заставил посмотреть вперед, туда, где гордо стоит утес, а за ним расстилается угольно-черный лес.

— Это ты? — проронила я, глядя на огромную каменную лестницу ведущую от земляного пола, где стояли мы, прямо на высокий, скалистый берег, у подножья которого пенилось море.

Теон молча кивнул, взял меня за руку и повел за собой. Я осторожно ступала на камни, которые лежали гладкими, кое где покрытыми мхом сторонами вверх, и отмечала, что босым ногам совсем не больно.

Уже наверху, я ступила на зеленую траву и не веря, обернулась посмотреть на широкую каменную лестницу, что построила себя сама на моих глазах.

— Это не снег, — отвлек меня Теон.

Я отвела взгляд от живых камней, вытянула руку вперед и на мою ладонь упала теплая искра, тут же исчезая. Перевела взгляд на утес, вглядываясь в редкие искры, что падали и исчезали в зеленой траве.

— И правда, — облегчённо выдохнула, прислушиваясь к теплому ветру. — Я так понимаю, о том, что ты теперь заклинатель камней, мы говорить не будем, да? — медленно шагая вперед и вглядываясь в странные осадки, уколола Теона.

— Зависит от тебя, — мотт следовал за мной и тоже усиленно разглядывал все вокруг.

— От меня? С чего бы? — потребовала я и заметила, что больше всего искр падает на черный лес. Будто коварные мертвые деревья заманивают наивные белые искры. — Ты это видишь? — оживленно спросила Теона.

— С того, что теперь, когда я знаком с твоим потенциалом, растрачивать интересующую тебя информацию просто так, за бесценок, я не собираюсь, — подмигнул он мне, и серьезнее добавил: — Вижу.

Хотела стукнуть наглеца, но решила отложить рукоприкладство до более подходящего момента.

К изуродованному лесу мы приближались быстро, и я отчетливо видела, как падающие с затянутого пеленой неба искры, уже покрыли большую часть веток. Особенно досталось верхним — они аж сияли белизной. Отдаленно это выглядело как будто их снова укрыло снегом. Нижние и средние ветви довольствовались остатками необычных осадков.

На стволах тоже красовались большие скопления серебра, будто кто-то наклеил на них пластыри, или же наложил лечебную мазь.

Почему мой мозг провел именно такую параллель? Подойдя к одному из деверев, приложила к стволу ладонь, будто должна была что-то почувствовать. Ерунда какая-то.

Одернув руку, я случайно задела скопление искр и смахнула небольшое количество. А на том месте увидела здоровую, темно-коричневую кору, рядом с иссохшей черной, которой искры пока не касались.

— Теон? — позвала я. — Ты не поверишь!

Огибая исконных обитателей леса, чтобы ничего не задеть, я видела, как мотт тоже упорно что-то разглядывает.

— Поверю, — не отрываясь, произнес он. — Смотри, — и показал мне изуродованную ветку, части которой были вылечены и выглядели упругими, здоровыми. — Тут были…

— Искры, — кивнула я. — Они излечивают лес мертвый лес. Возвращают его к жизни. Ты когда-нибудь такое видел?

Он отрицательно покачал головой, чего я и ожидала.

— Значит, это сделали мы, — осторожно тронула ветвь, разглядывая искры.

Внутри моментально расцвела шипастая и отравляющая всё тревога. Что если он решит меня использовать? Пусть я и верю словам, о том, что он ничего не знал…

Где гарантия, что это открытие не переменит отношение Теона ко мне?

Ведь больше не нужно действовать вслепую, просить у джиннов ответов и разгадывать природу моих крыльев. С этой секунды решение лежит на поверхности. А если точнее — в моей постели.

И глядя ему в глаза я знаю — он понимает, о чем я сейчас думаю.

Отошла от Теона и принялась рассматривать оживающую рощу, где-то перешагивая через поломанные стволы, где-то нагибаясь чтобы больше не потревожить процесс лечения.

Почему вдруг появились небесные искры, и что именно они делают — я понимала. Огни сопровождали нас с моттом неоднократно, и все постепенно шло к нашему сближению.

Но почему вечная зима вдруг отступила за время моей болезни? Этот вопрос не давал мне покоя.

Да, исцеление мёртвого леса — сродни чуду. Но оно распространяется только на утес. Чутье подсказывало, что нигде больше Авенту не коснется и крупинка небесной пыльцы.

А вот оттепель — она везде.

Все мои размышления как ветром сдуло, когда рядом зашевелилась лежащая на земле ветка. Вернее, зашевелилась кучка веток, будто кто-то, ею прикрывающийся, решил выйти из засады.

— А ты еще кто? — спросила я появившееся из ниоткуда пушистое создание.

Белоснежная кошка ловко вылезла из укрытия, грациозно вытянула передние лапки потягиваясь, и уверено зашагала ко мне навстречу.

— Ничего не трогай! — Теон меня услышал. — Это может быть опасно.

И судя по быстрому шороху за спиной он очень спешил увидеть мою находку.

— Что ты видела? — потребовал он, и тогда я повернулась к нему лицом.

Выражение удивления, неверия и взгляд в стиле «ты у меня получишь» не остановил меня от задуманного.

— Знакомься, это кошка!

На руках я держала довольную, мурлычущую красавицу, пушистую словно облако и зеленоглазую. И, что самое главное, сдаваться я не собиралась, насколько гневным бы не был взгляд мотта.

— Что если она дикая и выцарапает тебе глаза?

Я специально ничего не ответила, чтобы в тишине он мог насладиться ее довольным мурлыканьем. Но когда он его услышал, вместо умиления я увидела еще большую настороженность.

— Все хорошо, она не дикая, — оправдалась я, не зная, как истолковывать его реакцию.

Лично я котов любила, и как-то даже планировала взять одного себе в питомцы. Но не успела, потому что попала сюда.

— Что за звук она издает? — удивил меня вопросом мотт.

— Шутишь? — помотала головой я. И не придумав ничего лучше, в лоб спросила: — Ты, что в первый раз видишь кошку?

— Вообще-то в первый, — ответил он не сводя с моей новой подруги взгляда, а я была готова провалиться под землю от стыда.

Видимо, холода забрали у Авенты, помимо всего остального, и питомцев. От чего-то стало очень грустно, но быстро взяла себя в руки.

— Она мурлыкает, — мягко объяснила я и шагнула ближе к нему. — Коты и кошки так делают, когда получают удовольствие. Погладь ее!

— Зачем мне гладить дикое животное? — спросил он, но ладонь к довольной кошке, все-таки протянул. Та вытянула шею, и сама потерлась о его руку.

— Какая же она дикая? Самая что ни на есть домашняя! — непрозрачно намекнула я на то, что в форт мы вернемся бОльшим составом.

Иначе поступить я не могла. И не собиралась. Так что, мысленно приготовилась к обороне, и смотрела мотту прямо в глаза.

— Лея, — начал Теон, но я даже не дала ему возможности попытаться меня отговорить.

— Мы не можем оставить ее здесь! Она же умрет с голода. Ты видишь здесь хоть одну мышку? — подобрала я прекрасный аргумент. — Я нет!

— Отлично, то есть возьмем ее с собой и она сожрет нас?

— Искра не причинит нам вреда, — медленно проговорила я, наблюдая за меняющимся выражением лица Теона. — Ну, пожалуйста!

— Искра? — помотал головой он. — Ты уже успела придумать ей имя.

— А что тут думать? Нашла я ее в лесу, накрытом магическими искрами, — пыталась объяснить свою потрясающую логику я. На самом деле, быстро дав ей имя, я, можно сказать, увеличила ее шансы на успешный переезд.

— Откуда ты вообще знаешь, что это «она»? — не сдавался мотт.

— Кошки, от природы меньше, чем коты. И она очень лёгкая…

Я несла, что первым приходило в голову, потому что единственным показателем того, что Искра была девочкой, а если быть точнее — женщиной, был ее заметно округлившийся живот, под слоем длинной белой шерсти.

Мотту я об этом скажу в более подходящий момент. Хотелось бы для начала выиграть битву за одну кошку, а уже потом можно воевать и за выводок.

— Пожалуйста, — снова попросила Теона глядя ему в глаза.

— Ладно, — согласился он и еще раз погладил довольную Искру.

Следующие несколько дней я должна была провести под пристальным наблюдением мотта. По его словам, некоторое количество времени, примерно двое-трое суток, миррор все еще может на меня влиять.

На требования уточнить, что именно он имеет в виду, Теон отвечал — особое внимание стоит обращать на несвойственное поведение, реакции, желания. Мол, миррор может навязывать чувства и использовать их против меня.

Я не знала, преувеличивает Теон или же наоборот, обесценивает возможные последствия, чтобы меня не пугать. Но расспросить его о большем у меня не получилось — форт снова наводнился ищейками, стоило нам вернуться с утеса.

Поцеловав меня в лоб, он пообещал вернуться, чтобы закончить разговор и оставил меня наедине с Искрой.

Сначала я выдохнула с облечением — уж очень не хотелось, чтобы каждый мой шаг контролировали. Пусть даже с хорошими побуждениями.

Еще недолго я смотрела на закрытую дверь, а потом с разбега прыгнула на кровать, чтобы остыть на прохладном шелковом покрывале.

Все, что произошло со мной сегодня больше походило на сон, чем на реальность. И наученная иногда горьким жизненным опытом, я боялась, что мои надежды рухнут. Однажды уже пришлось разочароваться в человеке, за которого я была готова отвечать головой.

А тут целый Теон Рейн выпал на мою голову.

Снова глянула на дверь и сердце пропустило удар. Что ждет меня дальше? Что ждет нас?..

Я отчётливо понимала, что мотт либо останется со мной, в моем сердце, либо навсегда оставит на нем шрам.

Так бы и лежала на прохладном пологе, но моя новая подруга из черного леса запрыгнула на кровать и демонстрировала мне свои не очень-то чистые лапы.

— Пожалуй, тебе ванна тоже не помешает, — подытожила я, умиляясь тому, как Искра нализывала свой живот. — Я аккуратно, — пообещала кошке и осторожно взяла ее на руки.

Как я и думала, особого энтузиазма вода у нее не вызвала, поэтому хорошенько обтерев ей лапы влажной тряпицей, оставила бедняжку в покое.

Сама я, в первую же секунду после погружения в горячую, пенную воду, чуть на заохала от удовольствия. Откинула голову назад таким образом, что вода не касалась только лишь лица, и прикрыла глаза.

Тело не обманешь, и то, как ощущается вода — я знаю прекрасно. И то, что казалось водой в мирроре ею не было. Скорее всего, черная густая масса, вызывала мгновенное помутнения сознания. Таким образом, окунувшийся оказывался обезоруженным, и в полном распоряжении непредсказуемого врага.

Миррор усыплял бдительность, пугал, а затем отвлекал внимание жертвы, чтобы заманить в ловушку. Моей же ловушкой оказались таинственные камни, показывающие…

Прошлое?

Настоящее?

Будущее?

Я надеялась, что видела какую-то извращенную ситуацию, придуманную с целью лишить меня бдительности, а потом убить.

Те девушки с портретов до сих пор стояли перед глазами. И особенно та, что на моих глазах сходила с ума. Самым жутким и леденящим кровь, был очевидный вывод о том, что я с ними связана.

Придется ли мне когда-нибудь лицезреть увиденное на камнях?..

Закрыла глаза и опустилась под воду с головой на пару секунд. Вынырнула, осушила лицо и испытала боль в ухе. Словно его продуло.

Приложила ладонь, пощупала. И услышала знакомый безумный женский плач, перемешанный с невинным смехом из первых движущихся картинок.

Мытье я завершила быстрее, чем изначально планировала. Что ж, быть повнимательнее и правда не помешает. Особенно следующие несколько дней.

Эффект, который на обитателей кухни произвела Искра, был самым разнообразным.

Пусть для общения у меня не осталось ни сил, ни желания, кошку надо хорошо и регулярно кормить. А с такой просьбой можно обратиться только к одному человеку — Берте.

Скарлетт, стоило нам войти, расплакалась, чем напугала животное — это я поняла по навостренным ушам и всегда вздыбленной шерсти. Берта, не веря своим глазам, тронула тонкую белую спинку, чем вызвала одобряющее мурчание. Этот звук насторожил всех, включая молчаливую до этого Эл.

— Животное не опасно? — спросила она, рассматривая Искру.

Впрочем, с большим интересом ее разглядывали все! В Третьемирье коты — самые распространенные питомцы, а в Авенте на них смотрят как на внезапно воскресший вымерший вид.

— Нет, — уверила я. — Она ласкова и дружелюбна.

— Откуда вы ее взяли, госпожа? Неужто хозяин вам такой подарок сделал? — романтично вздыхала Скарлетт, которая все не могла решиться дотронуться до кошки.

— Да где ж их раздобудешь? — Берта снова потянулась к Искре. — Последние приплоды у домашних кошек да собак закончились еще до моего рождения. Я помню только старых, повидавших беды, больных котов… И то ребенком сама была.

— Я нашла ее, — сказала, как есть, чем вызвала заинтересованные взгляды.

— Где?! — спохватилась Скарлетт. — Я тоже хочу!

— Хочет она, — пожурила Берта. — А жить зверек где будет? Да и такое надо у хозяина спрашивать. Это же ответственность!

— Можешь помогать мне ухаживать за Искрой, — пообещала внезапно поникшей девушке. — Я нашла ее в лесу у Ледяного Утеса, она сама ко мне пришла.

— Так немудрено, — начала Берта, а Скарлетт закивала, заранее соглашаясь с ней. — Погода все теплее, там и сям уже из почвы прорастают полезности! И так быстро, диву даешься. Глядишь и зверей прибавится.

А вот в этом Берта была права, сама даже не зная насколько.

— Кстати о прибавлениях, — начала я и одарила всех улыбкой, чтобы поделиться счастливой новостью. И тут же пожалела!

Эл, Скарлетт и Берта смотрели на меня раскрыв рты. Первой тишину нарушила кухарка.

— А я знала! — радостно воскликнула она. — Знала, что без наследника не обойдется!

Троица начала что-то говорить наперебой о моей несуществующей беременности, шансы которой нулевые.

Ну или были таковыми до сегодняшнего дня.

Я молча приподняла Искру, так, чтобы было видно круглое, покрытое пушком, пузико.

— Ааааа, — заливаясь краской произнесла Эл, что вообще было ей не свойственно. — Простите, что не так вас поняли.

— Все хорошо, — выдавила дежурную улыбку. — Думаю, совсем скоро у нас будут котята.

Скарлетт и Берта, обычно имеющие друг к другу нескончаемые претензии, запищали от радости и обменялись радостными взглядами. Эл, к слову, тоже расплылась в сдержанной, но настоящей улыбке.

— Я найду книгу, — серьёзно заявила Скарлетт. — Узнаю все о котах, прям «от и до».

— Вот и найди, — кивнула Берта. — А пока надо подумать о насущном: чем будем кормить будущую мать?