Ледяной венец. Брак по принуждению (СИ)

Глава 12

Надо было слушать мотта, когда он советовал начать с локации по проще. Потому что ни на следующий день, ни после еще двух, я не могла элементарно подняться с постели.

Перемещение из Авенты в Третьемирье далось тяжело.

В первый же вечер у меня поднялся жар, и все в форте внезапно засуетились. Эл не отходила от меня ни на шаг. Помогала переодеваться, то и дело осведомляясь нужно ли мне что-нибудь еще. Берта и Скарлетт несколько раз в день приносили еду, и я буквально заставляла себя есть. Больше пары ложек бульона и кусочка хлеба, проглотить я не могла.

Сквозь сон я слышала множество голосов, но радость и желание открыть глаза вызывал только один из них.

В первый же вечер Теон привел провидца, и тот, шурша амулетами принялся меня осматривать. Сделав вывод, что все под контролем, он разложил по всей комнате пучки лечебных трав и, зачем-то, зубчики чеснока.

Но внезапное недомогание отступило так же быстро, как и началось.

Я проснулась рано утром, прислушалась к ощущениям. Ничего не обычного кроме уже привычного ощущения присутствия крыльев где-то в области груди — не было.

Первым делом ринулась в ванную комнату, чтобы смыть с себя букет запахов, среди которых главенствовал чеснок.

С удовольствием отмокла в горячей воде, радуясь тому, что снова чувствую себя здоровой и полной сил. Закончив водные процедуры, приятно удивилась тому, что мой гардероб претерпел изменения. Помимо прозрачного безобразия теперь там были приличные, теплые и закрытые вещи, нашлась даже пара домашних тапочек.

Промокнув волосы, чтобы избавится от лишней влаги, натянула облегающие, но теплые штаны и надела объемный свитер с высоким воротником. Прекрасным дополнением к вязаным шерстяным носкам стали те самые тапочки.

Я так понимаю, что эта одежда была подготовлена мне на период восстановления, значит самое время ей воспользоваться. А потом хорошенько припрятать от рук управляющей.

Собрав с подоконников, тумбочек и стола пучки засохших трав и чеснока, я вышла из комнаты и остановилась, размышляя. Мой изначальный план был пойти на кухню и отдать Берте это пахучее богатство, но от чего-то мне хотелось увидеть и мотта. Поговорить с ним. Потому что за эти несколько дней я, к своему удивлению, заскучала по нему, что ли…

Сгорая от стыда, развернулась в сторону кухни и обмахивая пылающие щеки зашагала по коридору, в котором что-то изменилось. Но, что именно — я сообразить не могла, потому что это было исключительно на уровне ощущений. Каменный форт по-прежнему был таковым. Может, травы провидца спровоцировали помутнение мыслей?

На кухне Берты кипела не только жизнь, но и кастрюли с едой. Поэтому мне и удалось зайти туда незамеченной. До какого-то момента.

Скарлет сидела на лавке и чистила овощи, Эл стояла у стены с журналом, в котором делала записи карандашом, то и дело почесывая им затылок. Берта суетилась у печи, то и дело заглядывая под крышки бурлящих кастрюль.

И это она первой меня заметила.

— Как я рада! — обтерев руки полотенцем, она подошла ко мне и осмотрела с ног до головы. — Надо поесть, дорогая, а то одни кости остались!

— Все в порядке, — шагнула в центр кухни, сталкиваясь со взглядом Эл, которая в первый раз в жизни улыбнулась.

— Я тоже рада, госпожа. Мы все попереживали о вашем здоровье, — она отложила журнал в сторону и поинтересовалась: — Вы голодны?

— Что хотите, все состряпаю! — отозвалась Берта.

— А я помогу, — вскочила на ноги Скарлетт и лучезарно улыбнулась.

Все они странно улыбались. Я поджала губы и выдавила счастливое выражение, явно ощущая, что за время моей болезни в форте что-то произошло.

— С удовольствием отведаю того, что уже готово, — ответила Берте и та моментально отошла к шкафчику с посудой.

Эл от чего-то ринулась помочь кухарке, а ко мне тут же опасливо приблизилась Скарлетт. Видимо, Берта держит ее в ежовых рукавицах.

— Хозяин-то, — залилась красным девушка. Ее зеленые глаза заблестели, а мое сердце забилось тревожнее чем когда-либо.

— Цыц! — отругала ее Берта. — Работать кто будет? Одна болтовня на уме, да? Дай хозяйке хоть минуту покоя.

— Я только рада компании, — заступилась за еще больше раскрасневшуюся Скарлетт, потому что очень хотела услышать, что она собиралась рассказать. Сердце при упоминании Теона, так и продолжало биться в непривычно быстром темпе. — Говори, — кивнула ей, пряча свои интерес. — Что хозяин?

— Влюблен! — ответила она, пискнув от радости, а у меня внутри все опустилось. — Прямо как мальчишка!

— В кого? — еле-еле нашлась я, ведь самообладания прилюдно терять не собиралась.

— Вы точно поправились? — нахмурилась Скарлетт. — В вас, в кого же еще? Денно и нощно был у ваших покоев, постоянно осведомлялся, что мы для вас готовим. Пока вы спали, часами сидел у вашей кро… Хозяин, здравствуйте! — вдруг произнесла она совсем другим тоном и посмотрела мне за плечо.

Я замерла, сердце пустилось в настолько бешеную скачку, что перехватило дыхание. Сцепив перед собой взмокшие ладони, я повернулась к стоящему за спиной Теону.

Мне казалось, что я не видела его целую вечность. И объяснить себе почему я волнуюсь стоя здесь перед ним, я никак не могла. А может, не хотела.

— Привет, — произнесла и, наконец, посмотрела на него, тут же испытывая многообразие самых сложных чувств.

Теон выглядел безупречно, притягательно, по-домашнему, что ли. И даже недлинная щетина шла ему к лицу. Он смотрел на меня не моргая, затем шагнул еще ближе, и, притянув к себе, обнял.

Я колебалась с секунду, а затем обвила его шею руками и положила голову ему на грудь, вдыхая запах. Свежий, морской, распаляющий. Его запах.

Но я не могла позволить себе остаться в этом моменте, или растянуть его, пусть именно этого мне и хотелось, потому что я помнила об обитателях этой кухни. И о том, как им сейчас, наверное, не по себе.

— Надо было тебя послушать, — призналась я, чем вызвала сдержанный смех.

Отстранилась от него, потому что очень хотела увидеть его улыбку. Мотт смотрел на меня, а я на него, не понимая, почему черты его лица сегодня выглядят иначе.

— Небеса! — до меня наконец дошло, что на его лице я видела осколки солнечного света. Развернулась к окну, из которого в кухню бились яркие бело-желтые лучи. — Что случилось?

— Пойдем, покажу, — загадочно ответил Теон, и, держа меня за руку, вывел за собой из кухни.

Вот почему, когда я вышла из комнаты, атмосфера в коридоре была иной — стены форта нагрелись от смены температуры. И даже запахи здесь витали другие. Но я не спешила делать никаких выводов, пока не увижу всего своими глазами.

Теон вывел меня на порог, что был залит светом утреннего солнца. В синем, безоблачном небе играли птицы, активно перекрикиваясь налету. И я не заметила ни одного облака, хотя раньше над Авентой все время нависали тяжелые синие тучи.

Шагнула вперед, оглядываясь по сторонам. Снега еще было достаточно, но он таял, и от этого сам форт и окружающие его территории казались в разы массивнее. Даже ворота и деревья казались крупнее, выше.

Глаза слепило, и не столько от солнца, сколько от тающего на глазах снега. Ото всюду доносились звуки весенней капели. Неужели холода отступили, и в Авенте наконец наступила весна?

Если так, то, что это значит для меня?..

— Я сплю? — спросила мотта, спускаясь со ступенек, чтобы рассмотреть набухшие зеленые почки, украшающие искривленные ветви деревьев.

— Задаю себе тот же вопрос, — ответил он в спину, пока я пыталась сориентироваться в собственных ощущениях.

И ведь я правда была рада. За Авенту, за ее жителей, за Теона. И только царапающее ощущение в груди, исходящее от крыльев, затмевало даже палящее в безоблачном небе солнце.

Это неправильно. Слишком рано. Слишком быстро…

Поделится с Теоном своими опасениями я не могла.

Пусть Авента мне не дом, и знакомство в ней у меня вышло так себе, я была рада видеть, как она менялась, или, правильнее сказать выздоравливала на глазах.

Зловещей тенью промелькнул вопрос: почему перемены наступили именно сейчас?! Слова джиннов, не до конца постижимые и странные, были о том, что я должна стать Авенте матерью.

Но я ничего не сделала. Абсолютно.

Вздохнула, отряхиваясь от нехорошего предчувствия, и решила, что лучше заняться делом.

Мотт сначала отнекивался, ссылаясь на мою болезнь, а потом согласился отправиться в миррор. Последним и самым весомым аргументом в пользу того, чтобы навестить башню, было Ледяное Море.

Я по одному только взгляду видела, что ему интересно. Хотя было во взгляде Теона и опасение. Уже не первый раз при упоминании Ледяного Утеса я замечаю, как он уходит в себя, пусть это и длится считанные секунды.

Надо бы спросить, поинтересоваться, что его гложет. Или попытаться разговорить Берту? Скорее второе, потому что разговор по душам вынудит меня поделиться моей короткой беседой с джинном и присыпать это кучей вопросов.

А хрупкий мир с моттом хотелось бы сохранить.

— Крылья или камни? — Теон, собранный и подготовленный к нашей вылазке в башню, выглядел при свете солнца иначе.

Мужественнее и сильнее, хотя обычно не отличался недостатком ни того ни другого.

— Крылья, — уверенная в том, что все пройдет гладко, ответила я. Никаких признаков болезни или недомогания не было и в помине.

— Неверный ответ, — он щелкнул меня по носу, притянул к себе, и, не успела я отстоять свою идею, произнес намерение: — Ледяной Утес, — бросая камень о землю.

— Какой же ты, — возмутилась я, — зачем тогда спрашивал?!

— Хотел проверить, умеешь ли ты рассчитывать свои силы, — подначил он и тут же сменился в лице.

Мы стояли на краю обрыва, прямо перед бесконечным, бурным, синим морем, на поверхности которого ветер разгонял пенистые волны.

Мотт, кажется, напрочь забыл о моем существовании, теплые руки исчезли с предплечий, сам он двинулся вперед — туда, где шумело устрашающее Ледяное Море.

Я уже была готова ринуться за ним, чтобы не дать ему упасть, или уйти на дно вместе с ним, но он остановился прямо у края и присел, вглядываясь в горизонт, а потом устремил взгляд на руины у башни.

— Льда больше нет, — произнесла очевидное и глянув на зеленую траву под ногами, добавила: — снега тоже.

Посмотрела на черный лес с кривыми деревьями за спиной. Он выглядел куда менее страшным, когда на нем была плотная шапка снега. Уже не раз я замечала в Авенте изуродованные деревья, но пока они были под слоем льда и снега, это можно было списать на «показалось».

Факт оставался фактом — холода отступали, но таящий снег совершенно неожиданно обнажал увечья, которые не свойственны природе.

— Пойдем, — Теон бесшумно подошел ко мне и указал в сторону башни, вырывая меня из размышлений.

— Здесь всегда были такие деревья? — осмелилась спросить я.

— Нет, — коротко ответил он, и продолжил сверлить взглядом башню, к которой мы стремительно приближались. — Последняя попытка.

— М? — отозвалась я.

— Если в этот раз я не смогу отыскать Тьму, то так тому и быть.

— Почему? — спросила я, отмечая, что таблички с надписью «Вход» у подножья башни нет, соответственного, придется использовать камень времени. Или нет?

Мы пришли к ее основанию, от которого прямо вниз, на берег Ледяного моря уходила старинная деревянная лестница. Приглядевшись, я заметила внизу самую обычную дверь, к подножью которой волны пригоняли черную блестящую гальку.

— Миррор берет большую плату, — внезапно сказал Теон. — Иногда неподъёмно большую. Не хочу снова быть у него в должниках.

— Что он взял у тебя?

Мы остановились у начала крутой лестницы, я на секунду уловила его отчужденный взгляд и такое же настроение. Ледяной Утес — вот что миррор отобрал у него в уплату, и Теон подтвердил мои догадки.

— Дом, — мотт повернулся ко мне лицом. — Кусок души, — он невесело усмехнулся, а я осталась в догадках — пошутил он или нет. — И кое-что еще…

Я нервно сглотнула, чувствуя, что мы затрагиваем ранящую его тему. И все же, я очень хотела, чтобы он со мной поделился.

— И да, когда Ледяной Утес пал, что-то случилось и с природой, — он нахмурился, будто сам до конца не разгадал причину. — Помимо вечной зимы, которая уже вступила в полные права, кое где начали проявляться несвойственные деформации. Или, точнее — уродства, напоминающие неправильно сросшиеся кости, которые раз за разом ломаются и снова неудачно срастаются.

— Мне жаль, — честно призналась я. — Думаешь, что все это, — обрисовала рукой оттаявшее море и короткую траву под ногами, — он тоже может забрать?

— Не знаю, — он сделал глубокий вдох. — Но ты не должна даже касаться миррора. Это важно, Лея. Важно, как никогда.

— А если, — я облизала губы, волнуясь, что скажу глупость, — оставить Тьму. Не пытаться ее найти и просто закрыть миррор?

— Поговорим об этом после, — сказал он и был таков. Значит все не так элементарно. — Следуй за мной.

Теон принялся исследовать прочность деревянной лестницы, которой лично я вообще не доверяла. Наступил на верхнюю ступень, спустился чуть ниже, тщательно проверяя каждый фрагмент, из которого она была сделана, и снова позвал меня.

— Небеса, — я посмотрела вниз, где кроме черной гальки были и остроконечные булыжники, затем на башню, и после недолгого раздумья решила, что либо я спускаюсь так, как предлагает мотт, либо по бесконечной винтовой лестнице в кромешной темноте.

— Если я больно ударю тебя подошвой сапога, знай — это ненарочно! — насмерть вцепившись в деревянную ступень, предупредила я.

Стараясь не смотреть вниз, и концентрироваться на целостности старого дерева, из которого была сколочена эта штуковина, я медленно но верно приближалась к берегу.

Стоило совсем немного расслабиться, как лестница кончилась, а вот нащупать тверди под ногами я все еще не могла, потому что ее не было! Отпрянула от хлипкой конструкции ровно настолько чтобы можно было узреть берег.

— Да ты издеваешься? Когда ты успел спрыгнуть?!

Мотт стоял на берегу, а мне до него надо было пролететь расстояние в свой рост. Допустим, оно не смертельно высокое, но все же!

— Я поймаю, — пообещал он, вытягивая руки.

— Почему ты меня не предупредил?

— Лед и вода нарушили структуру дерева, нижняя часть отвалилась, — поспешил объяснить он, только все, о чем я могла думать я — это когда кусок лестницы на котором висела я, тоже начнет обваливаться.

— Точно поймаешь? — не веря собственным словам, спросила я.

— Не думал, что ты боевая только в словесных перепалках, — подначил он, чем рассмешил меня. Ну я ему покажу.

Собрав всю смелось в кулак, опустилась на одну ступеньку ниже, уже вися на вытянутых руках и приготовилась прыгать.

Только я отпустила руки, как он сразу же меня поймал. Я даже секунды не провела в свободном полете.

И либо мне показалось, либо он поставил меня на расползающуюся во все стороны, гальку с небольшим опозданием.

— Не верь ничему, что можешь видеть. Только мне, — загадочно произнес он и принялся отгребать выброшенные вонами на берег камни от старой деревянной двери.

— С чего вдруг ты решил меня предупредить? — спросила я, потому что его тон лишил меня остатков самообладания.

Теон высвободил дверь, толкнул, и та податливо качнулась вперед.

— Помнишь инструкции? — спросил он и зашел в темную башню, которая жадно начала втягивать в себя дневной свет, так же, как и в прошлый раз.

Я проследовала за моттом, стараясь ничего не касаться. Старая дверь захлопнулась сама по себе, будто башня решила нас сожрать. По спине пробежали мурашки, и я двинулась ближе к центру, туда, где Теон уже снимал крышку с колодца.

— Пока ты не начал раздеваться, давай-ка проясним: если ты не возвращаешься вовремя, то…

— То ты все закрываешь и уходишь, — закончил предложение он и вручил мне те самые часы, что отсчитывают время проведенное в мирроре.

— Нет, — настойчиво покачала головой я. — Это не вариант.

— Он самый, — Теон снял куртку и стянул через голову свитер.

Хотелось стукнуть себя по голове, потому что в минуту, когда мы обсуждаем крайне важные вещи, я не могу отвести от него глаз. На меня точно повлияли травы провидца!

— Я не смогу уйти, зная, что ты там, — кивнула на темный, вязкий колодец.

Мотт промолчал, но совсем не потому, что ему нечего было сказать. А затем, глядя мне в глаза, снял ремень и перебросил мне за спину. Натянул.

— Почему? — спросил он как только я оказалась в его импровизированной ловушке.

— Потому что, — пробубнила, не зная куда себя деть.

Как одновременно я могу хотеть и этой близости, и хотеть сбежать от мотта как можно подальше?

— Ну же, Лея, — низко и ласково просил он, так что мне вдруг стало жарко.

Мотт? Ласково? Да я видимо не выздоравливала вовсе!

— Ты мне как друг, — нашлась я и запрокинула голову, глядя ему в глаза. — А друзей в беде не бросают…

— Друг? — уголок его рта дернулся в улыбке, которая так и говорила «я не верю твоим словам».

Я кивнула. А что еще мне оставалось делать?

— Хочешь, докажу, что ты лжешь?

Я замерла, чувствуя, как он медленно приближается к моему лицу, чтобы поцеловать. И я никогда ему этого не скажу, но в ту секунду я бы не позволила ему передумать или остановиться.

— Попробуй, — прошептала ему в губы и пальцами впилась в горячую кожу, под которой перекатывались каменные мышцы. Сейчас, я как никогда хотела, жаждала почувствовать его мощь и силу.

Не знаю, как он прочитал мои мысли, но я получила именно то, что хотела.

Он вторгся в мой рот глубоким, порочным поцелуем, и, не выпуская из объятий, заставлял пятиться, пока я не уперлась в стену башни спиной. Рывками он стащил с меня куртку и, подхватив за бедра, приподнял, снова прижимая к стене своим весом.

От этого поцелуй пришлось разорвать и теперь я смотрела на него сверху вниз, рвано хватая ртом воздух.

— Подними, — приказал он, отрывисто дыша.

Я покачала головой, искренне не понимая, что он имеет в виду. Тогда он по очереди завел мои ноги себе за спину и, произнеся что-то напоминающее «держись крепче», поднял края моего свитера освободившимися руками.

Сначала я решила, что он меня раздевает, но нет.

Теон задрал свитер до шеи, отодвинул в сторону белье и принялся ласкать мою грудь языком. Настойчиво, дразня и далеко не нежно… Я никогда ничего подобного не чувствовала, и была совершенно точно уверена, что никому иному не позволила бы то, что позволяю ему.

Никто до него этого не делал… Не целовал меня так, не ласкал меня так. Не заставлял меня хотеть продолжения настолько, что весь остальной мир просто на просто перестал существовать.

Ласки его губ и языка чередовались с легкими укусами, граничащими с болью. И это неожиданно привело меня на другой уровень ощущений.

Внезапно появившаяся пустота в теле наталкивала меня на мысли о том, что больше без него я не смогу. Во всех возможных смыслах.

И, что мой собственный муж нужен мне куда сильнее, чем я сама себе признавалась.

— Я хочу почувствовать тебя всю, — горячо произнес он, слегка опустив меня в низ, так, что теперь наши лица были на одном уровне. — Больше всего на свете хочу.

— Я тоже, — прижалась к нему, ни капли не жалея о своих словах.

— Сегодня, — он запечатал мои губы поцелуем, я кивнула с опозданием понимая где мы, и самое главное, для чего.

— Будь осторожен, — заглянула ему в глаза. — Пожалуйста.

— У меня нет другого варианта, — уверил он. — Особенно теперь.

С этими словами он мягко поставил меня на землю, только вот из-за его недавних ласк, тело не хотело слушаться, особенно ноги.

Пытаясь справится с легкой дрожью, я приводила свою одежду в порядок, наблюдая как мотт от нее избавляется.

— Иди сюда, — подозвал он и еще раз поцеловал, вызывая во мне новую волну желания никуда его не отпускать.

Но уже совсем скоро черная вода миррора сомкнулась над ним, и я расположилась прямо у люка с часами в руках.

Надо было спросить его что внутри колодца. Разузнать, чтобы сейчас не искусывать губы, смотря на медленно движущуюся стрелку.

Кожа до сих пор горела от прикосновений мотта, и, от страха за него, кажется, горела душа. Я даже не знаю, что именно позволило нам сблизиться, но то, что теперь все будет иначе я понимала отчетливо.

В голове навязчиво крутились слова Скарлетт. Она, конечно, истолковала произошедшее по-своему, не зная настоящей истории нашего, так называемого брака. Только почему от ее слов мое сердце сначала остановилось, а потом забилось в два раза быстрее?

Ничего уже не будет как прежде. И какими бы на самом деле мотивами ни довольствовался Теон, то, что творилось у меня в душе не объяснишь никакой сделкой и никакой магией.

Всматриваясь в гладкую поверхность миррора до рези в глазах, я ожидала, что он вот-вот вынырнет, потому что времени оставалось все меньше. Впрочем, так было и в прошлый раз. Или это я себя успокаиваю?

Стрелка неумолимо двигалась вперед, и, кажется, набиралась скорость… Да с такими темпами у него оставалось не больше пары минут!

Вскочила на ноги, на зная, куда себя деть, и не сводила с миррора взгляда. Стрелка почти полностью прошла вторую четверть и была на границе с третьей.

Наклонившись над колодцем, я отчаянно пыталась разглядеть приближение Теона. Но ничего, кроме собственного отражения в черном зеркале воды, я не видела.

Я ведь могу нырнуть за ним?..

Отбросила идею, снова глядя на часы. Стрелка только что пересекла границу, черт!

Принялась судорожно перебирать варианты, которых у меня не было. Воды я боюсь и плавать не умею. Провидец говорил, что в миррор мне нельзя. Джинн сказал то же самое…

Стрелка, тем временем, ускоряла движение на глазах, и уже приближалась к границе последней четверти, как я друг увидела движение на спокойной глади миррора.

А затем еще одно, и только всмотревшись поняла, что это движение — пузырьки воздуха.

— Нет, — ужаснулась я, понимая, что это значит. — Нет, нет, нет!

Больше времени для раздумий у меня не было. Оставаться здесь, пока он погибает — я не могу.

Набрала в легкие воздуха, наклонилась к поверхности, собираясь нырнуть вниз головой, и прежде, чем я успела что-либо сделать, черная вода потянулась и схватила меня, утаскивая под башню.

Первые секунды под водой я отчаянно бросалась из стороны в сторону и пыталась ухватиться за Теона, найти его. Ведь если были пузырьки, он где-то рядом?

Открывать глаза было страшно, но времени у мотта не осталось, а помочь я ему обязана. Моргая, я все таки распахнула веки, и если бы могла, то заорала бы со всей силы.

Здесь не то, что не было Теона… Я болталась в прозрачно голубой воде, и в какое бы направление я не смотрела, она не кончалась. Здесь не было вообще ничего. Ни надо мной, ни под.

Инстинктивно перебирая ногами и руками, чтобы не пойти ко дну, я этого самого дна не видела.

Растерянная, я совершенно не знала, что теперь делать. Даже люка, через который я сюда попала — не было, а только бесконечная голубая толща воды над головой.

Легкие начали гореть, мне срочно нужно было сделать вдох. Паникуя, я торопливо осмотрелась по сторонам, разрываясь между всеми направлениями сразу.

Решив плыть вверх, я гребла со всех сил, как только могла, и ничего.

Жжение в груди, тем временем, становилось все сильнее, и я знала, что рано или поздно организм заставит меня сделать вдох. Ощутимо зажала себе нос и рот, будто это поможет.

Не помогло.

С мыслью о том, что у меня даже не было времени подвести итоги своей жизни, вспомнить лучшие моменты, сделать хоть что-то из того, что люди делают перед смертью, я, помимо воли сделала вдох…

И ничего не произошло. Никакой боли, дискомфорта. Или, может, ядовитый миррор уже меня прикончил?

Выдох. Еще один вдох. Прислушиваясь к ощущениям, на всякий случай ущипнула себя побольнее, и пришла к однозначному выводу, что я все еще жива.

А раз жива и все еще могу «дышать»…

— Теон, — произнесла, вслушиваясь издает ли мой голос звук. Оказалось, что издает. — Теон! — уже звонче крикнула я.

Ответа от мотта не последовало, а вот миррор начал стремительно меняться. Вверху появился яркий диск, напоминающий солнце, а голых ног теперь касались длинные волнистые водоросли, будто я плаваю в самом обычном море.

Стоп, я же не разувалась. И тем более не раздевалась, только вот на мне не было вообще ничего. Все именно так, как объяснял Теон, не зря он сам каждый раз снимал с себя одежду.

Хрупкая нормальность этого места начала стремительно развеиваться. Цепкие водоросли уже дотягивались до колен, и это мне не нравилось. Перебирая ногами, я попыталась отплыть как можно выше, но каждый раз смотря в низ я видела как зеленые ленты оплетают ноги все плотнее.

— Пустите, — почему-то крикнула я и принялась обрывать их руками.

Высвободив правую ногу, переключилась на левую, но скоро поняла, что не справляюсь, и чем бы не была эта гадость — на каждом запястье у меня тоже уже было по прочной зелёной ленте.

Я со всей силы дернулась, пытаясь освободиться, но чем больше я противилась, тем прочнее становились водоросли. Теперь они стремительно оплетали шею, глаза, и пока они не закрыли мне рот окончательно, я решила позвать.

— Те-он! — отрывисто крикнула, как тут же цепкая зеленая пелена полностью накрыла мое лицо.

Сопротивляясь до последнего, я отшвыривала лоснящиеся водоросли, рвала их. Те, что сжимали рот, раскусывала зубами. И несмотря на все усилия, тонула я с такой скоростью, будто падаю с высоты.

Стоило мне оказаться на дне, ленты исчезли с глаз и тела, освобождая. Я мгновенно присела, а потом и подпрыгнула, все еще стряхивая с себя уже не существующие плотоядные растения.

Вокруг снова было пусто. Я стояла на безграничной песчаной равнине, окруженная водой. Никаких следов того, что здесь когда-либо произрастали водоросли.

— Теон! — крикнула я. Потом еще раз, и еще. — Где же ты? — севшим голосом произнесла напоследок.

По ощущениям я провела здесь больше времени, чем было дозволено. И раз я все еще жива, и даже, каким-то образом дышу…

То мотт должен быть в порядке.

Должен и точка!

Пальцы ног тем временем заносило мягким, и, я очень надеялась, что безобидным, песком. Пошевелила стопой и почувствовала что-то плоское и холодное.

Отскочила, и в ямке оставленной собственной ногой увидела свечение. Подгоняемый течением песок открывал то, на чем я еще недавное стояла. И это нечто было фрагментом то ли стекла, то ли камня, размером где-то с четыре моих ладони.

Опасливо склонившись над неожиданной находкой, всмотрелась вглубь стекляшки, где виднелось движение. Там, всеми оттенками серого цвета клубился дымок, а потом проявилась картинка.

Словно оживший портрет, на котором были люди! Я прищурилась, всматриваясь.

На секунду мне показалось, что там я, но нет. Это была незнакомая мне девушка, совсем молодая, даже юная. За густыми ресницами блестели голубые глаза, на носу и щеках красовались светлые веснушки. Она много говорила и улыбалась, демонстрируя ровные жемчужные зубы. Стройная, в невесомом белом платье, она подставляла себя косым солнечным лучам, что пробивались между каменными колоннами, и переговаривалась с мужчиной, которого я толком не могла разглядеть. В глаза бросался только его красный плащ.

В ушах раздался легкий, заразительный девичий смех, и я рывком обернулась, пытаясь увидеть источник. Но он мог быть только один. Повернулась обратно к камню, но там остался только серый клубящийся дым, под стеклянной крышкой.

— Жуть какая, — присыпала его песком и отошла, от греха подальше, тут же наступая на еще один точно такой же камень.

«Я всегда так рада тебя видеть!» — восклицал радостный голос той же самой девушки.

Я, что действительно могу все это слышать? И видеть?!

Подводное течение принялось разгонять песок с камня, будто кто-то, или что-то хотело показать мне отрывки чужой жизни.

«У меня для вас подарок. Они подойдут к тону вашей безупречной кожи.» — приятный мужской голос заставил заинтересовал меня, потому что казался знакомым.

«Великолепно!» — воскликнула девушка, но в этот раз выглядела она иначе. Взрослее и более женственно. Держа осанку, она демонстрировала явно округлившуюся грудь, затянутую плотной тканью платья на одно плечо. Волосы были собраны в причудливую конструкцию, украшенную мелкими косами и лентами.

«Помоги мне их надеть!» — потребовала она, и прежде, чем стеклянная поверхность погасла и стала дымом, я увидела, как на два тонких запястья опустились золотые браслеты с выгравированными символами.

«Что ты со мной сделал?!» — крик, душераздирающий и отчаянный раздался из-за спины.

И снова в паре шагов от себя я видела занесенный песком сюжет.

Та же красавица с ожившей картинки выглядела плохо. Бледные дрожащие губы, красные от слез глаза, растрёпанные волосы, которые никто давно не расчесывал. Она сидела на стуле с высокой спинкой, расписанной золотом. Не знай я лучше, предположила бы, что это трон. Тонкие пальцы со сбитыми косточками дрожали, выдавая насколько ей было плохо.

«Подойди! Ты все еще мой слуга!» — потребовала она от мужчины, что стоял перед ней приклонив колено. Одет во все красное, он смотрел в пол, и казалось не слушал женских криков. Бордовая накидка расстелилась за его спиной кровавой лужей, на шее, пальцах и даже в ушах мужчины красовались золотые украшения. Так много, что это выглядело нелепо. Только назвать нелепым его — язык не поднимался. От одной его позы исходила опасность, казалось, что он вот-вот набросится на женщину.

«Подойди и посмотри, во что ты меня превратил! Трус!»

Картинка исчезла. И прямо у меня под ногами появилась еще одна. С нее я смахнула песок сама, потому что увиденное заставило сердце сжаться.

Девушка, или правильнее сказать уже женщина, больше ничего не говорила. Сидя на полу совершенно обнаженной, она держала в руках большие острые ножницы. Глядя вперёд стеклянным взглядом, она доставала из-за спины пряди волос и обстригала их настолько коротко, насколько это было возможно.

Она мычала и покачивалась. Вправо, влево. Веперед, назад. Усыпанная волосами и каплями крови.

Ножницы были настолько острыми, что она себя ранила, но не обращала внимания и продолжала резать.

На секунду она остановилась, будто кто-то ее отвлек, посмотрела через плечо и поднялась. Не выпуская ножницы из рук, подошла к стене, на которой висел портрет. Похоже, он принадлежал ей.

Я так хотела рассмотреть его, но не успела. Замахнувшись, женщина распорола его, беспощадно изничтожая хаотичными ударами. Она даже попыталась сорвать его со стены, но у нее не вышло, видимо портрет был хорошо закреплен.

Посмотрев на дело рук своих, она зашагала по холодному каменному гладкому полу, как мне казалось, прочь, но на само деле она направлялась к другому портрету, на котором тоже была… она?

Эти же длинные волосы, ниспадающие ниже талии. Эта же гордая поза и взгляд, смотрящий только вперед и свысока. Тонкая шея, изящные руки, отчетливо просматривающаяся через тончайшую ткань грудь, узкая талия…

И только на третьем портрете я поняла, что это были разные женщины. Похожие, но разные.

Но зачем?.. Кому нужна коллекция портретов одинаково выглядящих и слишком раскованно одетых девушек? Кто они такие?

И почему та, на кого я смотрю замахивается на каждый из портретов, и с криком, полным боли, целится в холсты острыми ножницами?

Песок уже принялся застилать картинку, когда я заметила то, от чего все внутри перевернулось… Холодными от ужаса пальцами я очистила идеально ровную поверхность камня, на котором виднелись все те же портреты. С теми же белокурыми и уверенными в себе девушками, в роскошных украшениях и экзотичных одеждах.

До этого момента я пыталась не придавать значения тому, что у всех них волосы одинакового снежно-белого цвета… И что всех нас так же объединяют легкие совпадения в чертах…

Наконец заметив, что у каждой за спиной изображена пара прекрасно знакомых мне крыльев, я испытала настоящий ужас.

Это просто игра моего воображения. Черная сила миррора, видение… Что угодно…

Только почему, когда я смотрю на эти портреты, крылья внутри меня беспокойно трепещут, будто что-то знают?