Лагорийский гамбит

Глава 1

— Курсант Листопад, к начальнику училища!

Я оторвал голову от сборника стихов персидских поэтов на фарси. Вот уже восемь с лишним лет длится Афганская кампания, и переводчики со знанием арабского и персидского весьма востребованы — даже дембелей-добровольцев со всего Союза заманивают радужными перспективами, прогоняют через ускоренные курсы, а потом отправляют за Реку[4].

Что касается меня, мой выбор был осознанным. Раз уж я предпочел военную специальность, комсомольская совесть не позволяла мне отсиживаться в тылу в то время, когда мои сверстники гибнут ради того, чтобы мировой империализм не протягивал свои жадные лапищи к южным рубежам моей великой Родины и не угнетал трудовой народ свободолюбивого Афганистана.

Откровенно говоря, помимо идейных соображений, была еще одна причина, заставлявшая меня усердно учить восточные языки. Мне нравились иранская поэзия и арабская проза. До поступления в Институт я не мог предположить, насколько Фирдоуси, Низами или Хайям на фарси, а «Сказки тысяча и одной ночи» на арабском богаче и ярче, нежели в самом качественном переводе. Недаром, все-таки, существует понятие «оригинальный текст», все остальное — вторично.

Отодвинул подальше от края стола томик стихов, вскочил и, вытянувшись в струнку перед капитаном с красной повязкой помдежа на рукаве, громко рявкнул:

— Слушаюсь, товарищ капитан!

На что офицер весело усмехнулся, махнул ладошкой и негромко сказал:

— Вольно, Лист! Бегом к генералу!

В начальственный кабинет меня допустили без проволочек. Каково же было мое удивление, когда вместо начальника училища я обнаружил в его апартаментах какого-то неизвестного мне типа гражданской наружности. Незнакомец вполне вольготно расположился в кресле за начальственным столом, так, будто это был его собственный кабинет. При моем появлении он заулыбался самой располагающей улыбкой, указал рукой на стоящий напротив стул.

— Здравствуйте Федор Александрович! Разрешите представиться: Хорос.

— Хорос… э?

— Просто Хорос, без всяких там дополнительных прибамбасов, — еще шире заулыбался мужчина.

Присев на указанное место, я начал внимательно разглядывать Хороса. Это был мужчина неопределенного возраста не молод, но и не стар. Лицо гладкое, загорелое. Взгляд серых глаз умный, я бы сказал пронизывающий. Под этим взглядом мне стало не по себе, и я опустил глаза, продолжая исподтишка изучать нового знакомого.

Помолчав немного, мужчина поднялся с кресла, подошел к окну, отодвинул тяжелую штору и зачем-то выглянул на улицу, предоставляя возможность хорошенько рассмотреть всего себя с ног до головы.

Высок, по-спортивному строен, одет в серый костюм, вместо традиционной рубахи с галстуком, тонкий темный свитер, на ногах черные туфли. Все добротное, либо из валютной «Березки», либо прямиком из Парижа или Лондона. По виду, высокий военный чин, дипломат или успешный адвокат, но, скорее всего, этот товарищ с Лубянки — уж больно взгляд цепкий пронзительный. Рентген, а не взгляд.

Кого же он мне напоминает? Ага! Понял. Здорово похож на Шерлока Холмса в исполнении артиста Ливанова и внешне, и манерой держаться и даже голосом. Трубки, конечно не хватает. Не, точно этот тип из Органов — эвон как зырит своими буркалами — прям в самую душу.

— Ошибаетесь, дорогой Федор Александрович, — как бы в ответ на мои сокровенные мысли заговорил мужчина, — Я не являюсь сотрудником ни КГБ, ни ЦРУ, иже с ними Моcсад, Кемпейтай, Сигуранцы или еще какой спецслужбы.

— Откуда вы догадались? — смущенно пробормотал я.

— Многие так думают, — криво усмехнулся Хорос. Затем по-хозяйски предложил: — Что будете, молодой человек, чай. Кофе, сок.

— Если можно, чай с печеньем, а лучше с пряниками, — не стал скромничать я.

— Хорошо, Федор, будем чаевничать. — После этих слов Хорос вернулся к столу, надавил кнопку селекторной связи и коротко бросил в микрофон: — Чай, пряников, конфет шоколадных! Немедленно!

Создавалось впечатление, что этот загадочный тип чувствует себя в генеральском кабинете вольготнее, нежели сам начальник училища.

Минуту спустя, адъютант генерала лично доставил поднос с яствами и, получив легкий кивок в награду от Хороса, с явным облегчением поспешил удалиться.

Чай оказался цейлонский высшего сорта, уж я-то в этом знаю толк. Пряники свежие мятные, так и таят во рту. Конфеты «Мишка на Севере», просто чудо. Как говаривал знаменитый сатирик: «вкус спесфисский».

Неплохо все-таки во времена тотального дефицита живут генералы. Тут «Примы» невозможно купить в магазине, а они эвон какими «плюшками» балуются. Вот он налицо стимул для карьерного роста. Я тоже хочу быть генералом и каждый день пить чай в таком же кабинете, желательно по нескольку раз на дню.

Усмехнулся собственным мыслям. Пока еще даже не офицер, а все туда же — в генералы. Ничего, упорства и амбиций мне не занимать, глядишь, со временем и на меня, как там в одной популярной песенке поется: «штаны с лампасами сошьют».

— Итак, Федор Александрович, — отодвинув от края стола опустевший стакан и откинувшись на мягкую спинку кресла, Хорос посмотрел прямо мне в глаза, — как дальше жить будем?

— Извините, товарищ Хорос, — я недоуменно захлопал глазами, — но мне не очень понятно, что вы имеете в виду.

— Хорошо, я поясню. — Мой визави аккуратно снял с рукава своего пиджака одному ему видимую соринку. — Вы, молодой человек, перспективный курсант факультета восточных языков без пяти минут офицер. По моим данным вы превосходно освоили дари, фарси и арабский, более или менее сносно общаетесь на японском, китайском и корейском языках. Я не говорю об английском, французском и немецком, коими вы свободно владели еще до поступления в ВУЗ. Вот я вас и спрашиваю, каким образом вы собираетесь распорядиться своей судьбой по окончании института?

— А что тут мудрить? — пожал плечами я. — Выпуск не за горами. Получаю две звезды на погоны и прямиком за Амударью. Я уже и рапорт написал.

— Вот же чудило! — всплеснув руками, едва не расхохотался Хорос. И как-то незаметно перейдя на «ты», продолжил: — Да будет тебе известно, отважный юноша, что еще до того, как ты получишь заветные погоны, вся эта афганская авантюра перейдет в стадию панического бегства доблестной Красной Армии, и я сомневаюсь, что у нынешнего генсека хватит мозгов с честью выйти из крайне щекотливой ситуации.

Вообще-то все, что я сейчас услышал, коренным образом противоречило тому, что нам рассказывали на политзанятиях. Тем более еще никто ни разу при мне не называл интернациональную помощь братскому народу дружественного Афганистана авантюрой. Вполне естественно слова Хороса меня здорово зацепили. Возможно, если бы он был облачен в военный мундир, я бы и промолчал, но поскольку официальный статус нового знакомого для меня не был определен, я решил возмутиться. К тому же, подобное поведение практически незнакомого мне человека могло быть провокацией, устроенной представителями органов госбезопасности в качестве банальной проверки на лояльность.

— Прошу прощения, но… — угрожающе начал я.

Однако, видя мою реакцию, Хорос громко рассмеялся и, не позволив мне довести начатую мысль до конца, сам ее озвучил:

— …но ты вынужден будешь подать рапорт вышестоящему начальству. — Затем уже серьезным тоном продолжил: — Оно конечно похвально, юноша, что ты одобряешь политику Партии, так сказать, и правительства, но смею тебя заверить, на Земле нет такой инстанции, куда ты мог бы подать на меня рапорт. И это вовсе не пустое бахвальство пожилого маразматика, как ты только что подумал, Федор.

— И все-таки… — я вновь попытался открыть рот, и вновь мне не было дозволено закончить начатую мысль.

Хорос властно взмахнул рукой и, воспользовавшись моим замешательством, заговорил:

— Давай-ка, мил человек, поступим следующим образом: я тебя ввожу в курс дел, а ты терпеливо меня выслушиваешь. Вопросы, ежели таковые появятся, задашь после того, как я закончу. Договорились?

— Идет, — согласился я.

— Итак, Федор Александрович Листопад, — начал Хорос, — для начала хочу тебя порадовать: человечество Земли не одиноко во Вселенной, точнее, в Метавселенной — гигантском конгломерате таких же бесконечных Вселенных как наша. Более того, с давних пор между Землей и обитателями иных миров существуют устойчивые, взаимовыгодные связи. Поскольку означенные связи предполагают присутствие в нашем мире некоторого количества иномирян, сам понимаешь, должна действовать эффективная система мониторинга и контроля за ними. Для этой цели на Земле существует организация, именуемая «Линия». В нее входят земляне, обладающие неординарными способностями. Про магию слышал?

— Толкина читал и еще кое-что из англоязычной фантастики, — я пожал плечами. Разговор становился малоинтересным для меня. Кажется, очередной высокопоставленный чудик из военного ведомства вбил себе в голову невесть что по поводу паранормальных способностей хомо сапиенс, теперь носится с идеей очередного wunderwaffe[5] на основе использования боевых магов. Немцы во время Второй Мировой на это дело изрядно потратились, а толку… Короче, ха, ха, ха! Впрочем, если есть желание, флаг в руки и барабан на пузо очередному Зиверсу[6], но меня увольте — одна знакомая медичка недавно мне поведала в приватной беседе, что возбудитель шизофрении имеет свойство переноситься от больного к здоровому воздушно-капельным путем. А с фантазией у него ничего себе. Ему бы книжки писать, эвон как закрутил насчет пришельцев, якобы толпами слоняющихся по Земле-матушке.

Кажется, эти мои мысли вполне отобразились на моей физиономии. На что Хорос задорно мотнул головой и с укоризной заметил:

— Эх, молодежь, молодежь! Не успели еще толком опериться, а все туда же — судить да рядить, да делать далеко идущие выводы. По мне так куда проще было работать с необразованным египетским крестьянином в эпоху Раннего царства, нежели с каким-нибудь современным светилом от науки, дальше своего носа ничего не видящим.

«Все, кажется, мой диагноз насчет шизофрении окончательно подтвердился, — подумал я. — Видите ли, в Древнем Египте ему было вольготнее. И какому умнику взбрело в голову подставить именно меня? Впрочем, пряники отменные, чай изумительный. За это можно немного и пострадать».

Видя мою реакцию, собеседник скорчил недовольную мину.

— Ладно, Фома неверующий, не вижу смысла продолжать дальше вводить тебя в курс наших дел до тех пор, пока ты смотришь на меня как доктор Стравинский на поэта Бездомного Ивана Николаевича.

— Какой Стравинский? — я недоуменно воззрился на Хороса.

— Ах да, молодой человек, прошу пардону, совсем запамятовал, что любимый мной Булгаков у вас под запретом.

— Ну почему же, — поспешил проявить эрудицию я, — «Белая гвардия», «Дни Турбинных»…

— Полноте, батенька! — махнул рукой Хорос. — Самой главной его книги ты еще не читал. Однако отложим наши литературные экзерциции, в данный момент моя задача доказать одному излишне самоуверенному юноше то, что его знания об окружающем мире весьма и весьма ограничены. — Едва он это произнес, как все три свечи стоявшего на генеральском столе канделябра без каких-либо видимых причин взяли и загорелись. — Банальный пирокинез, юноша, — пояснил Хорос, — а это, — он указал рукой на взмывший в воздух прямо перед моим носом тяжелый письменный прибор, — наглядная демонстрация психокинетических способностей, присущих многим существам, населяющим бескрайнюю Ойкумену.

— Висят, — дотронувшись до парящего над столом прибора и ощутив пальцами его материальность, согласился я. — Вот же хрень!

— Не хрень, молодой человек, а банальная левитация материальных объектов, — недовольно нахмурил брови Хорос. — Ну что, хватит или продолжим «раздачу слонов и материализацию духов»?

— Внушение, — наконец-то мне удалось подыскать подходящее объяснение всему происходящему. — Банальный гипноз. Будьте уверены, в данный момент этот письменный прибор продолжает стоять на столе, а свечи не горят, поскольку никакой магии не существует.

— Существует, существует, существует! — неожиданно голос Хороса поплыл, а затем и его ухмыляющаяся физиономия стала корчиться и расплываться.

Я проснулся и обнаружил себя в своем рабочем кресле. Перед носом монитор с поисковой страничкой Яндекса. Оказывается, по причине вынужденного безделья я банально прикемарил, а перед тем как отрубиться, ввел в поисковую систему имя любимой. Результатом оказалось сто пятьдесят пять тысяч ответов, но ни один из них не имел ни малейшего отношения к моей Айран.

Примерно год назад я познакомился с одной чудесной женщиной… ну не совсем женщиной — лагорийкой, хотя по всем параметрам обитатели Буферного мира здорово похожи на людей Земли. Мы полюбили друг друга и теперь стараемся, как можно чаще встречаться. Иногда я приезжаю к ней в Лагор, чаще она навещает мою холостяцкую берлогу. Впрочем, назвать мой дом «холостяцкой берлогой» теперь вряд ли повернулся бы язык даже самого придирчивого эстета, поскольку благодаря появлению в моей жизни Айран, очень многое поменялось, в частности интерьер моего жилища.

Закрыв поисковую страничку, тряхнул головой, чтобы окончательно пробудиться. Сверившись с внутренним хронометром, понял, что сон мой продолжался не более двух минут. Ничего себе! А мне показалось, что проспал я не меньше часа. Странный сон — практически абсолютное погружение в реальные события. Действительно, двадцать один год назад Хорос лично заявился по мою душу, легко смутил неопытного юношу и рекрутировал в Хранители. Справедливости ради, стоит отметить, что для того, чтобы убедить меня в существовании магии, ему пришлось изрядно потрудиться. Просто так я не собирался сдаваться и упорно списывал очевидные факты на банальный гипноз. В конечном итоге он, что называется, меня дожал. Короче, я принял предложение Верховного Хранителя и сам стал Хранителем не сразу, конечно, а после того, как надо мной основательно потрудились земные и лагорийские спецы. Однако об этом как-нибудь в другой раз.

Чтобы окончательно отогнать чары Морфея, я поднялся из-за стола, подошел к кофейной машине и приготовил эспрессо-дабл. После чего с дымящейся чашкой вернулся к своему столу.

В комнате кроме меня никого из сотрудников не было — кто в отпуске, кто на задании, а кто и вовсе в командировке. Сам Альмансор в сопровождении секретарши Любочки отбыл по заданию Хороса на пару дней в славный город Шанхай с инспекцией Восточно-Азиатского филиала. Подозреваю, что Хоттабыч попросту решил развеяться. Китайские товарищи непременно устроят для дорогих гостей грандиозное застолье с русской водкой и всякими там экзотическими устерсами и прочими морскими тараканами в качестве закуси. Короче, в отделе я остался практически один.

Прихлебывая обжигающий напиток, выдвинул верхний ящик своего рабочего стола, извлек оттуда карманную шахматную доску с расставленными на ней фигурами и принялся анализировать ситуацию.

Несколько месяцев назад я получил по фельдъегерской межмировой почте письмо от своего друга Квагша Заан Ууддина Левар харан теге, знаменитого воителя истребителя глоргов, грозу хрунгов и прочей болотной нечисти, а также победителя призрачного стража. В сражении с последним он даже потерял кисть руки, но латинги обладают феноменальными регенеративными способностями, поэтому через пару недель утерянная конечность полностью восстановилась, о чем он меня поспешил тут же уведомить. В означенном послании мой приятель предложил сыграть партию в шахматы по переписке, мол, в его Большом Топком Болоте достойного противника днем с огнем не сыскать. Ясен пень, лучшего мастера, чем Листопад Федор Александрович ему не найти, поскольку, будучи еще курсантом, я стал кандидатом в мастера и вполне успешно защищал честь родного учебного заведения. Вообще-то именно я обучил Квагша этой древней игре в его бытность моим стажером и квартирантом, с тех пор тот частенько доставал меня своими просьбами сыграть партийку-другую. Даже находясь в своем «самом лучшем из миров» он сумел изыскать возможность приобщиться к великому искусству, именуемому шахматами. Я принял вызов, и с тех пор мы с разной степенью регулярностью обмениваемся ходами.

Позиция на шахматной доске явно была критической для моего оппонента. Ежу было понятно, что через два хода его зажатый в угол слоном и ладьей король попадает под фатальный удар моего коня. Посидел над доской минут пять, дабы исключить любые неожиданности, наконец, сделал ход и только собрался написать послание другу, как затрезвонил телефон.

— Феденька, — голос Хороса был непривычно медоточив, данное обстоятельство меня отчего-то здорово насторожило и встревожило, — не мог бы ты заглянуть ко мне минут так через десять?

Вот же хмырь! С подходцем: «Не мог бы заглянуть?» Сам знает, что даже если б и не мог, примчался бы по первому его требованию, ибо просто так Верховный Хранитель никого к себе не вызывает. Вот только непонятно, к чему вся эта дипломатия — обычно он просто ставит в известность, что желает видеть того или иного сотрудника. Ой, не к добру все это, чует мое сердце.

— Слушаюсь, Экселенце! — громко рявкнул я в трубку.

— Да полноте, батенька, ни к чему весь этот официоз.

Последнее обстоятельство и вовсе настораживало. Знаем мы эти неофициальные доверительные беседы с вышним начальством. Припомнить затрудняюсь, сколько таковых на моей памяти заканчивалось незапланированными хлопотами, дальней дорогой и ворохом неприятностей на мою нежную задницу. Надеяться на то, что Хоросу вдруг взбрело напоить скромного регистратора чаем с пряниками (вспомнил недавний сон и улыбнулся), особенно не приходится. Значит, Экселенце вновь удумал какую-нибудь очередную затею, а меня определил в исполнители.

В приемной Верховного Хранителя не было ни души. Даже Зиночка куда-то упорхнула, вероятно, на ВВЦ за чебуреками для начальства. Так что я крепко двинул по двери кулаком (иначе не услышат по причине ее феноменальной звукоизоляции) и, не дожидаясь ответа (по той же причине), потянул дверную ручку на себя.

— А, Феденька, — Хорос оторвал взгляд от лежащих на столе бумаг, — проходи дорогой!

Я осмотрелся, в кабинете кроме главного босса никого не было. Затем деловито прошествовал к хозяйскому столу и скромно присел на указанный стул. Вообще-то я мог бы вольготно развалиться и даже закинуть ногу на ногу — Хорос на такие мелочи не обращает никакого внимания — но не стал борзеть. Впрочем, изображать отпетого службиста и начать поедать начальника глазами я также не стал — все равно не поверит в мою искренность.

— Ну как ты, Федор? — начал издалека Хорос.

Откровенно говоря, начало меня слегка озадачило. Я предполагал, что босс в своей обычной манере кратко изложит суть задания, после чего позволит задать несколько вопросов и, ответив на них, вежливо спровадит с глаз долой.

— Все хорошо, Экселенце, жалоб претензий не имею! — громко по-военному рявкнул я.

— Вот она неискоренимая военная жилка, — то ли одобрительно, то ли осуждающе заметил Хорос и тут же предложил: — Кофе, чаю, минеральной воды?

— Спасибо, не нужно, — удивленно пробормотал я. Не каждый день высшее руководство вот так запросто предлагает обыкновенному регистратору побаловаться чайком. Дело вовсе не в пренебрежительном отношении Хороса к подчиненным — этого как раз таки за ним не наблюдается — просто Верховный Хранитель вечно занят, все время куда-то торопится, и ему некогда распивать чаи.

— Как знаешь, — доброжелательно улыбнулся он и, выдвинув один из ящиков стола, извлек оттуда шахматную доску с расставленными на ней фигурами. — Федя, ты у нас, кажется, в шахматах вельми продвинут. Взгляни, пожалуйста, вот сюда, и без комментариев и подсказок просто скажи, есть ли у белых хотя бы какой-нибудь шанс выпутаться из сложившейся ситуации?

Я бегло взглянул на шахматную доску. Каково же было мое удивление, когда бдруг понял, что эта та самая партия, которую мы играем с Квагшем. Чудес не бывает, и я мгновенно оценил всю глубину и широту задумки хитроумного латинга. Кажется, смятение чувств во всех деталях отразилось на моей физиономии, поскольку Хорос мгновенно что-то заподозрил.

— Что-то не так, Федор? — поинтересовался он.

За довольно продолжительное время моей службы в «Линии» я вынес для себя одну простую истину: Хороса не следует обманывать даже в мелочах, поскольку никогда не угадаешь, каким боком оно тебе выйдет. А то, что непременно выйдет, тут уж к бабке-гадалке не ходи. К тому же, я не несу никакой ответственности за то, что бывший стажер столкнул лбами начальника и подчиненного, заведомо зная, что у Хороса против меня нет ни малейшего шанса. Экселенце, хоть, (по его собственным словам) едва ли не стоял у колыбели шахматного искусства, играл весьма посредственно и не тянул даже на первый юношеский. Поэтому куда ему до меня — кандидата в мастера спорта.

— Видите ли, шеф… — Я честно и откровенно поведал, Хоросу обо всех перипетиях, связанных с данной партией. И о том, как получил по почте вызов от Квагша и о самой процедуре обмена ходами. В самом конце со слегка наигранным сожалением в голосе констатировал: — Прошу прощения, но в данной партии у Квагша, то есть у вас, нет ни малейшего шанса на победу. Еще раз извиняюсь, но я был абсолютно уверен в том, что играю со своим другом латингом.

Верховный Хранитель отреагировал на мой рассказ задорными покачиваниями головы и сдавленными смешками.

— М-да, — изрядно повеселившись изрек он, — и на что же вы играли, молодой человек?

— Да так просто, ни на что, — пожал плечами я. — Будучи на Земле, Квагш проникся этой игрой, а на родине ему нет достойного противника. Во всяком случае, именно так он мотивировал свой вызов.

— А с меня стребовал в случае своей, точнее, твоей победы двухнедельный отпуск для тебя, Лист. Ведь все правильно рассчитал шельма. Кажется, у кого-то из американских классиков один прохиндей играл одновременно с двумя гроссмейстерами.[7]

— Насчет классиков не знаю, но одну глупую киношку он точно посмотрел. Зря не удалил эту бездарную голливудскую поделку из своей дискотеки. Никак не ожидал от честного и благородного гвахушингарапама такого изощренного коварства. Это же надо!..

— Кончай причитать, Лист! — прервал мои не очень искренние словоизлияния Хорос. — Объективно, партию ты выиграл честно, и от своего обещания предоставить двухнедельный отпуск, я не отказываюсь. Даже готов это сделать сию минуту…

Откровенно говоря, я собственным ушам не поверил. Свой законный, положенный по КЗоТу за два года никак не могу из начальства выколотить, а тут вдруг «извольте получить, Федор Александрович, аж целых две недели бесшабашной гульбы». Не, что-то не очень верится. Я понимаю, что карточные, шахматно-шашечные, иже с ними и все прочие долги подобного рода — суть долги чести, но вряд ли подобные условности помешали бы Экселенце потянуть какое-то время, а потом и вовсе «позабыть» о своем бесславном поражении. Получается, жди какого-нибудь подвоха. Эх, недаром он мне приснился. Как говаривала моя чересчур суеверная бабуля: «Помяни черта не ночь, он и явится во сне». Впрочем, тут ситуация, что называется, шиворот-навыворот: явился во сне — заполучи вживую.

Тем временем Экселенце продолжал:

— Да, да, мой юный друг, ты не ослышался. Я готов немедленно предоставить в твое распоряжение честно выигранный тобой двухнедельный отпуск. Махнешь в Лагор к своей Айран, полюбуешься тамошними красотами. Попутно для меня одно дельце обстряпаете. Личного плана.

Ага, вот оно, где собака зарыта. Просто так Хорос ничего не делает. Ну жучило хитромудрое! С каких это пор банальная командировка называется отпуском? А может быть, я не хочу торчать две недели на Лагоре, а желаю отправиться вместе со своей любимой в Объединенные Арабские Эмираты, или еще в какое приличное местечко? Впрочем, кто это меня спросит, чего я хочу, а чего — нет? Да, учиться мне у Экселенце, учиться и учиться. Это же надо, и вроде бы формально долг чести отдал и попутно озадачил. Так, между прочим, словно о каком-то пустячке вскользь упомянул. Но я-то знаю, что для Верховного Хранителя пустяков не существует, и если он что-то кому-то поручает даже в порядке личной просьбы, к этому необходимо отнестись со всей серьезностью.

Вообще-то в данном случае мои соображения этического свойства к делу не относились. По причине специфики своей службы, я обязан выполнять любые поручения вышестоящего начальства, даже, так называемые, личные просьбы. Я хоть слегка и напрягся, но виду не подал и не без ехидцы в голосе поинтересовался:

— И что же это за личное дельце, мастер?

Проигнорировав явную подковырку, Хорос, как ни в чем не бывало, посмотрел на меня любящим отеческим взглядом и без обиняков принялся посвящать меня в суть предстоящего задания:

— Видишь ли, мой мальчик, мне нужна одна древняя рукопись, известная как «Книга Атлантов». Давным-давно, еще до моего появления на Земле, она была написана одним магом, коему в числе немногих своих соплеменников удалось избежать гибели во время катаклизма, поглотившего целый континент. Какое-то время рукопись хранилась в одном из египетских храмов, а четыре тысячи лет назад была передана лагорийским магам для детального изучения, после чего пропала при невыясненных обстоятельствах. С тех пор о судьбе означенного раритета не было ничего известно. И вот теперь «Книга Атлантов» неожиданно «всплыла» на одном из анаранских аукционов. Торги состоятся через два дня. Короче, мой друг, приобретешь книгу, доставишь мне лично и можешь спокойно догуливать отпуск в обществе своей Айран. — Затем Экселенце посмотрел на меня своим пробирающим до костей пристальным взглядом и, ухмыльнувшись скептически, добавил: — И чего только эта дуреха нашла в таком оболтусе, как ты? Впрочем, даме виднее.

Едкое замечание Хороса не могло не зацепить мою легко ранимую душу, но я все-таки промолчал. Есть у него одна нехорошая черта принижать заслуги подчиненных, а уж коль провинился и попался, так и вовсе держись — Экселенце великий мастер «глаголом жечь» сердца и непременно сделает так, что бедняге будет очень долго стыдно и обидно, даже в том случае, если вина его и яйца выеденного не стоит. Так или иначе, на то он и Верховный Хранитель, чтобы бдеть за «агнцами неразумными» аки «пастырь радетельный».

— Экселенце, позвольте узнать, что это за «Книга Атлантов»? — Мое любопытство было вовсе не праздным — как я подозревал, данная книжица вполне могла быть магическим артефактом, а к подобным вещам я привык относиться крайне осторожно. — И почему ее нужно выкупать? Не проще ли предъявить права и конфисковать в законном порядке?

Хорос меня прекрасно понял и без всяких там колкостей, ему присущих, ответил вполне серьезно:

— Федя, это никакой не магический артефакт, впрочем, есть там несколько заклинаний, но воспользоваться ими может лишь весьма продвинутый маг. Однако ценность данной книги вовсе не в каких-то запретных знаниях. Прежде всего, это исторический трактат о временах давно минувших и мало кому известных. Когда-нибудь я ее обнародую вместе с достоверным описанием таких моментов как: Изгнание людей — точнее Бегство их — из Рая, Всемирный Потоп и еще многих других переломных эпизодов в истории человечества. Только представь физиономии земных историков, когда в их распоряжении окажутся оригинальные папирусы из Александрийской библиотеки или глиняные тексты древнего Шумера. А по поводу того, чтобы предъявить на нее права, можно, конечно, попытаться, но пока суд да дело, книга с большой степенью вероятности вновь исчезнет из поля нашего зрения. Видишь ли, Федя, тут присутствует еще один момент, о котором до поры до времени мне не хотелось бы распространяться. Так что получить ее нужно по возможности тихо, дабы не привлечь к ней внимания некоторых… гм… заинтересованных лиц.

— А чего тянуть-то, — недоуменно пожал плечами я, — давно бы порадовали народ парой-тройкой откровений. Сколько себя помню, все обещаете осчастливить человечество, и никак не решитесь расстаться со своими сокровищами.

— Пока что нельзя, Феденька, — босс с нескрываемой укоризной посмотрел мне в глаза, — для блага самого же человечества — И, помолчав немного, добавил: — Резкий поворот в умах для наших с тобой соплеменников, зачастую оборачивается великими потрясениями. Так что давай-ка истинную правду об атлантах, гиперборейцах, так называемых богах, пророках и героях до поры до времени утаим от широких народных масс.

Вообще-то вопрос широкого обнародования тайных знаний мало меня трогал. Хорос мудрый, Хорос знает, Хороса не фига учить. Более всего меня порадовала перспектива провести пару недель в обществе Айран, а что касается моего участия в аукционе, как легитимного представителя Верховного Хранителя Земли, я нисколечко не возражал.

— Хорошо, Экселенце, мы с Айран постараемся выкупить для вас «Книгу Атлантов».

— Федор, ты неправильно понял суть задания, — Хорос одарил меня откровенно насмешливым взглядом. — Не постараетесь, а непременно выкупите. Уловил разницу.

— Ну это, как говорится, в прямой зависимости от высоты налитого стакана, — не полез за словом в карман я.

— Насчет высоты, глубины и объема пресловутого стакана, можешь не беспокоиться. — Хорос извлек из ящика стола какую-то красочную бумажку и протянул мне. — Это подписанный мною чек одного из лагорийских банков, где хранятся мои сбережения. Тебе останется лишь вписать означенную в процессе торгов сумму, вручить устроителям аукциона и забрать покупку. И все. Что дальше делать с книгой, тебе известно.

— Да, но мне хотелось бы знать, предел данной суммы, иначе говоря, какими средствами я располагаю.

— Real unlimited, — отчего-то по-английски ответил Хорос и тут же добавил, но уже по-русски: — В разумных, разумеется пределах. Деньги трать, но не шикуй без нужды. Резко цену не задирай, но и не мелочись.

— А вдруг запросят миллион, а там денег не хватит? — не унимался я, — Что мне делать в этой ситуации.

— Хватит, — на мой взгляд, излишне самонадеянно ответствовал Экселенце.

— И вы не боитесь доверить мне эдакие деньжищи?! — громко воскликнул я. — А если я обнулю весь ваш счет и кинусь в бега. С такими бабками мне предоставят политическое убежище в любом мире. Эвон как у нас некоторые с награбленным добром припеваючи живут за границами и ничего не боятся.

— Не про тебя тема, — уверенно заявил Хорос. — Ты скорее последнюю рубашку отдашь первому встречному, чем украдешь чужое. — Мои щеки начали было наливаться краской смущения, но тут босс в своей обычной манере поспешил плеснуть в бочку меда изрядную порцию дегтя. — Только не задирай носа, чай не святой! Знаем и про вас кое-что. Итак, тебе все понятно?

Интересно, брал он меня на понт, или ему действительно что-то было известно о некоторых моих не совсем законных деяниях? Впрочем, тот из регистраторов, кто не привозил из Иномирья, скажем так: не совсем законным образом, всякую технномагическую и просто магическую мелочевку или не присваивал таможенный конфискат, пусть первым бросит в меня камень.

— Яснее ясного, босс! — Постаравшись как можно правдоподобнее изобразить тупоумного исполнителя, я запихнул во внутренний карман своего пиджака чек. — Еще какие-либо указания будут?

— Всю необходимую информацию я вложил в твою черепушку, — Хорос вновь посмотрел на меня пронзительным взглядом на сей раз зеленовато-голубых глаз. Свойство радужной оболочки его зенок такое — менять цвет в широком спектральном диапазоне в зависимости от настроения хозяина. И не удивительно, есть мнение, что Хорос не человек вовсе, а неведомо кто. Сам Верховный Хранитель подобные слухи не подтверждает, но и не опровергает — лишь посмеивается над безуспешными потугами подчиненных «раскрутить босса на откровенный разговор» или еще каким-либо хитроумным образом вывести на чистую воду. Вообще-то разного рода загадочных личностей в Конторе — пруд пруди, но в данный момент речь не об этом.

Получив означенные инструкции, я не стал задерживаться в кабинете Хороса. По большому счету мои дурные предчувствия не оправдались. Экселенце хоть и вывел моего друга Квагша на чистую воду, сильно не прогневался, даже нежданный отпуск предоставил, а ведь мог заподозрить в причастности к розыгрышу со всеми вытекающими. При мысли о двух предстоящих неделях ничегонеделания в обществе самой красивой девушки во Вселенной, на душе становилось легко и радостно. О предстоящем аукционе я и вовсе не думал — при таких-то финансовых возможностях «Книга Атлантов» никуда от нас не уйдет.

От переизбытка чувств я даже чмокнул в основательно напудренную щечку вернувшуюся на свое рабочее место секретаршу Зину, а, проходя мимо регистрационной стойки, приветливо помахал рукой вечно толпившимся там иномирянам и во всеуслышание объявил:

— Saludos Amigos! Санбайну компаны! Welcome to the Earth! Aloha, братаны!

Выразив свое уважение гостям подобным образом, двинул дальше по коридору, напевая при этом любимую мной битловскую «All You Need is Love».

По пути решил заглянуть к своему другу Сан Санычу, дабы поделиться с ним своей радостью.

Дверь, как обычно, оказалась запертой изнутри. Нажал на кнопку звонка вызова, подождал с полминуты и, решив, что оружейник занят, хотел было двинуть прочь. Но не успел сделать и десятка шагов, как за моей спиной громко клацнуло, и тяжелая бронированная плита легко повернулась на массивных петлях, освобождая проход внутрь оружейной мастерской. Вслед за этим послышался хрипловатый голос моего друга:

— Проходи Федор.

Сан Саныч стоял у верстака и с помощью алмазного надфиля доводил до ума какую-то мелкую штуковину. При моем появлении он отложил в сторону инструмент, отряхнул ладони от металлических опилок и пожал мне руку своей крепкой мозолистой дланью.

— Здорово, Саныч! Как дела?

— Вроде как ничего, — немного подумав, ответил мастер-оружейник. — У тебя как?

— Превосходно! Откровенно говоря, подфартило, так подфартило. Хорос расщедрился и одарил двухнедельным отпуском, да еще за счет Конторы поездку в Лагор организовал.

— И чего вас туда все тянет? Лично я Буферный мир на дух не перевариваю — уж больно высокомерны тамошние задаваки, чуть что: «Знай свое место, сарг!», а сами до сих пор в дремучем Средневековье барахтаются: ни демократии тебе и сплошной судебный произвол. Хотя, совсем запамятовал, у тебя же там пассия. Ну что же, в таком случае поздравляю и желаю хорошо провести эти две недели! — Сан Саныч вдруг спохватился и как обычно предложил: — Федюнь, а может, чайку дерябнем по стаканчику? У меня сегодня целительная смесь от всех хворей: там и лист смородины, и сушеные ягоды лимонника, и зверобой, и мята, и еще куча полезных трав — всего не перечислить.

— Ну что же, чайку, так чайку, — я без колебаний принял предложение друга — зелье у Саныча хоть полностью самопальное, но тонизирует не хуже фирменных травяных смесей. Несколько лет назад, один иномирянин предлагал большие деньги за формулу одного его напитка, но мастер оружейных дел лишь посмеялся и, тут же на листочке наждачной бумаги черканув пару рецептов, безвозмездно вручил ошалевшему от счастья гостю. Вот такой у нас Сан Саныч — золотой души человек.

Напиток оказался безо всякого преувеличения восхитительным. Под чаек поболтали о том, о сем. Обсудили последний матч нашей футбольной сборной. Затем как-то незаметно перешли к политике. Под занавес я рассказал ему парочку свежих анекдотов «из курилки». Наконец стакан в алюминиевом подстаканнике показал свое дно. Я отодвинул посудину от края стола и, поблагодарив друга за чай, собрался было покинуть мастерскую. Но Сан Саныч велел немного подождать. Он поднялся со своего табурета, подошел к одному из шкафов, достал оттуда с виду обычный фонарь и протянул мне со словами:

— Держи, Лист, это не простой фонарик, а с секретом.

— С каким же? — принимая в руки довольно увесистый цилиндр, спросил я.

— Во-первых, он вечный, если конечно пользоваться им только в режиме осветительного прибора. Однако есть у него еще одна крайне полезная функция… — Саныч хитро прищурился и выдержал интригующую паузу. Затем, указав на расположенный, на корпусе еле заметный рычажок переключателя, пояснил: — С помощью этого фонаря ты можешь в случае необходимости отбить атаку современного танкового батальона. Достаточно перевести вот этот рычажок в крайнее левое положение, и он превратится в мощный фотонный излучатель. Метровой толщины броневую плиту с расстояния километра прожигает насквозь за пару секунд. Заряд аккумуляторной батареи рассчитан на две минуты непрерывной работы в режиме максимальной мощности. А с виду и не скажешь — обыкновенный светильник направленного действия. Никакая таможня не придерется. Короче, владей, Федя, но не злобствуй — применяй лишь в случае крайней необходимости.

Я повертел в руках подаренный прибор. А что? Забавная вещица. Аккурат для отражения массированных атак противника. Для ближнего боя излучатель мало пригоден, а вот как вечный фонарик вполне годится — от надежной долговечной вещи разве что дурак откажется.

— Спасибо, Саныч! — я сердечно поблагодарил друга за подарок. — Ну, бывай здоров! Через две недели непременно забегу.

На том мы с ним и расстались. А по приходе в родной отдел я обнаружил на своем рабочем столе подписанный Хоросом приказ о предоставлении Листопаду Федору Александровичу двухнедельного отпуска, два конверта и кожаный кошель с десятью лагорийскими империалами. В одном из конвертов находились мои отпускные, разумеется, в российских рублях. В другом — все необходимые для отправки в Лагор документы. Вот здорово, не нужно терять драгоценное время на оформление необходимых бумаг. Спасибо Хоросу!

Уединившись ненадолго в мужской раздевалке, я сменил цивильный костюм на комбинезон трансформер. Посредством голосовой команды превратил его в элегантный черный костюм, белую рубаху и галстук, «обулся» в черные модные ботинки. Осмотрев себя в зеркало, удовлетворенно цокнул языком.

Вернулся к рабочему столу и тщательно распихал по карманам бумаги, деньги, подписанный Хоросом чек. Также не забыл о чудесном фонарике. Во избежание ненужных вопросов со стороны таможенных служб, оружия брать не стал — не на войну чай собираюсь.

У входа еще раз придирчиво посмотрел на себя в зеркало. Остался вполне доволен.

Покинув кабинет, хотел было отправиться на ВВЦ за цветами, но тут же передумал — этого добра предостаточно в самом Лагоре, и выбор там значительно шире.

Усмехнулся, представив неподдельное удивление на красивом лице Айран, которое непременно появится при моем неожиданном появлении, и бодро потопал в регистрационный зал, насвистывая себе под нос что-то бодренькое из мирового классического наследия.