Курсант. На Берлин – 3

Глава 5 Я пытаюсь разобраться в ситуации

Магда Геббельс, получив согласие фрау Марты на «прослушивание» Бернеса, не стала больше задерживаться. Хотя, разрешения у хозяйки дома она спрашивала таким тоном, что даже последний идиот легко догадался бы, на каком конкретно месте госпожа Геббельс это разрешение вертела. Однако, приличия есть приличия.

Перед уходом Магда смерила Марка еще одним долгим, изучающим взглядом, в котором читался не только интерес, но и какая-то странная, почти отчаянная решимость, затем коротко кивнула мне, хозяйке дома, Клячину, и направилась к выходу.

Дядя Коля, этот новоявленный «Николя́ Старицкий», немедленно вскочил на ноги, фонтанируя во все стороны показным радушием.

Естественно, о том, что оно показное, догадывались только я и Бернес. Дамы, похоже, искренне верили в жизнерадостность моего нового знакомого. Их даже не насторожил тот факт, что любой нормальный человек просто не может без перерыва улыбаться почти два часа к ряду и хохотать над каждой шуткой, причем над своей же. По мне, так поведение Клячина скорее должно было отталкивать.

— Позвольте проводить вас, уважаемая фрау Геббельс! — проворковал он, бросив на меня быстрый, многозначительный взгляд, который я истолковал как «все идет по плану, не дергайся».

А я, как раз дергался. Очень даже. Любой план Клячина маловероятно, что подходит мне.

— Не беспокойтесь, Николай Николаевич. Я провожу. — Марк тоже поднялся с дивана, собираясь составить конкуренцию чекисту.

Думаю, Бернесу, как и мне, поведение Магды показалось странным, ибо оно таким и было. Поэтому Марк решил уделить ей еще несколько минут. Может, наедине, стоя на пороге дома, когда никто не слышит и не видит, немка хоть как-то объяснить свои взгляды в его сторону.

Лично у меня эти взгляды вызывали весьма серьёзные подозрения. Если бы я не был на сто процентов уверен, что всего лишь несколько недель назад Бернес находился в Советском Союзе, принял бы его за «бывшего» Магды Геббельс. Серьезно.

Просто ТАКИМИ взглядами женщины смотрят только на любовников, оставивших в их жизни неизгладимый след. Однако Марк вообще никак, никаким образом не мог этого сделать. Уверен он увидел сегодня данную женщину впервые.

Однако Клячин оказался шустрее. Он буквально оттолкнул Бернеса в сторону, подхватил госпожу Геббельс за локоток и потянул ее в сторону выхода.

Магда, конечно, в очередной раз прибалдела от его фамильярности, но так как Клячин снова расплылся в своей идиотской улыбке и принялся сыпать шуточками, при этом настойчиво выпроваживая супругу рейхсминистра из дома, она просто не смогла сказать ему ничего грубого или жёсткого.

Мне кажется, на это Клячин и делает ставку в своей роли русского иммигранта-идиота, фонтанирующего счастьем по каждому поводу или вообще без повода. На дураков, как правило, нормальные люди не обижаются. Конечно, формулировка «нормальные люди» плохо сочетается с фамилией Геббельс, но тем не менее задумка Коячина реально работала. Магда терпела с его стороны такие выкрутасы, которые, уверен, мало кому сошли с рук.

Дядя Коля, препроводив госпожу Геббельс к выходу, без промедления распахнул перед ней дверь. Это было совсем уж нагло. Он просто буквально выпихивал ее из дома.

Хотя Магда, кажется, уже привыкшая к его эксцентричному поведению, лишь слегка поморщилась, но ничего не сказала.

— Пожалуй, и я пойду. — Сообщил вдруг Клячин, обернувшись к нам. — Гостям рады дважды. Верно? Когда они приходят и когда уходят.

Чекист закинул голову назад и громко расхохотался. Ну форменный идиот, честное слово.

Против его ухода никто возражать не стал. Пожалуй, только супруга рейхсминистра еле заметно вздрогнула после слов Клячина. Наверное, ей представилось, что этот крайне жизнерадостный мужчина решит сопровождать ее и дальше. Но дядя Коля уже ненавязчиво подталкивал Магду к крыльцу, возмущаться или отказываться было поздно.

Как только за этой парочкой закрылась дверь, воцарившуюся было тишину нарушил Бернес.

— Сыграем в шахматы, Алексей? — предложил он, и сразу направился к небольшому столику, где уже стояла доска с фигурами. Голос его звучал спокойно, но я уловил в нем нотки легкого напряжения. — Надо же как-то скоротать время до вечера. Я немного взволнован всем, что случилось за последний час. Надо же… Сама Магда Геббельс… Кто бы мог подумать. Представить не мог, фрау Марта, что у вас такие влиятельные знакомые.

— Я тоже. Не могла представить… — Ответила госпожа Книппер задумчиво.

Она, все еще бледная, явно выбитая из колеи визитом столь высокопоставленной особы и последовавшим за ним «чаепитием», устало прислонилась к дверному косяку.

— Пожалуй, я пойду прилягу, — тихо сказала она. — Что-то голова разболелась от всех этих… гостей. Тем более, завтра у нас снова предстоит насыщенный день. Так получается. Ужин надо будет приготовить… Николя́ просил…

— Конечно, фрау Марта, отдыхайте, — поспешил заверить ее я. — Насчёт завтрашнего дня не переживайте. Мы с Марком что-нибудь придумаем, если понадобится помощь. Тем более, все-таки Николай Николаевич — вроде как мой знакомый.

Марк проводил хозяйку дома до дверей ее комнаты. Она на самом деле выглядела бледновато. Честно говоря, если вспомнить, что о ней говорил Мюллер, то, в принципе, причиной этой бледности может быть не только шок от появления супруги рейхсминистра, но и сам факт присутствия оной. Думаю, Марте совсем не к месту такие «гости».

Как только Бернес вернулся в гостиную, сразу принялся расставлять фигуры на шахматной доске. Я сел напротив. Первые несколько ходов мы сделали в молчании, прислушиваясь к звукам в доме, убеждаясь, что хозяйка и правда благополучно улеглась в постель, соответственно, никто нам не помешает.

— Ну, рассказывай, — наконец одними губами произнес Бернес, двигая пешку.

Он не смотрел на меня, его взгляд был прикован к доске, однако в реальности все внимание Марка сосредоточилось на моей персоне.

Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Рассказать действительно было о чем.

— Как ты знаешь, я пропал на несколько дней. — начал свое повествование так же тихо. Марк кивнул, его пальцы замерли над конем. — Это не было случайностью. Меня «похитили». Вроде бы этот человек действовал в интересах НКВД, если верить Гестапо. Они меня, собственно говоря, и спасли. Подозреваю, «похитителя» отправил Шипко, чтоб фашисты поверили в чистоту моих намерений.

Я говорил на французском. На всякий случай. По легенде русский язык не может быть родным для Марка, ибо он румын, поэтому, если случайно появится фрау Книппер, ее может насторожить беседа на великом и могучем.

Глаза Бернеса на секунду расширились, но он тут же взял себя в руки.

— И? — его голос был едва слышен.

— И теперь, можно сказать, Алексей Витцке работает на них, — я усмехнулся, хотя смешного было мало. — Вернее, они так думают. Поверили в мою историю с побегом. Первая часть плана Шипко, похоже, сработала. Внедрение состоялось. Они считают меня ценным кадром, сыном человека, погибшего в период репрессий. Парнем, который может быть полезен Рейху. Мюллер лично курирует.

Бернес медленно опустил коня на доску.

— Мюллер… — прошептал он. — Вот это уровень. Значит, Клячин тоже часть этого… спектакля? Его появление здесь, одновременно с Геббельс?

— Не сомневаюсь, что спектакль. Вот только режиссёр, уверен, совсем другой. Дядя Коля с Шипко не связан, это сто процентов. — кивнул я, передвигая своего слона.

Коротко, в двух словах, я рассказал Марку о подстроенном Клячиным «побеге», о его легенде и якобы желании помочь мне найти архив отца ради драгоценностей.

— Он играет свою игру, пытается втереться в доверие. Но то, что его появление здесь было не случайным, это факт. Он знал, когда придет Магда. Или подгадал. Не знаю. Однако Клячин никогда ничего не делает просто так. Поэтому, конечно, не мешало бы разобраться в его истинных мотивах и целях. Он что-то задумал, но пока не пойму, что именно, и это настораживает.

Некоторое время мы снова молчали, обдумывая сказанное. Фигуры на доске двигались медленно, каждый ход был выверен, словно мы разыгрывали не шахматную партию, а нашу собственную судьбу. Если за нами наблюдают со стороны, например, через окно гостиной, то ни у кого не возникнет подозрения. Двое молодых людей просто максимально сосредоточенным и заняты процессом игры.

— Есть еще кое-что, — сказал я, понизив голос до предела. — Перед похищением встретился с Подкидышем. Хотя, наверное, будет правильнее сказать, что это он встретился со мной.

Бернес поднял на взгляд, в его глазах мелькнула искренняя радость.

— Ванька здесь? В Берлине? — он едва заметно улыбнулся он.

— Угу. Только не Ванька, а Тень.Не забывай. По легенде, которую состряпал Шипко, он пробрался в Берлин через криминальные круги. Скупает краденое, наводит мосты с местным преступным миром. — Я сделал короткий жест рукой, показывая всю сложность ситуации. При этом со стороны движение выглядело как досада по поводу игры. — Сам понимаешь, непростая задача. Гитлер тут гайки уголовникам прилично закрутил. Но наш товарищ — парень тертый, думаю, справится.

— Рад, что он здесь, — кивнул Бернес. — Втроем будет сподручнее. Шипко, конечно, стратег. Раскидал нас по разным социальным слоям. Ты — «ценный специалист» под крылом Гестапо, я — скромный музыкант, втирающийся в доверие к верхушке через искусство, а Ванька — связующее звено с «дном». Интересная комбинация.

Мы погрузились в игру, но мысли каждого были далеко от черно-белых клеток. Напряжение, висевшее в комнате после ухода гостей, никуда не делось. Оно лишь сменило свою форму, превратившись в тихую, сосредоточенную тревогу.

Честно говоря, хотелось уже немного отдохнуть и подумать. Что-то коробило мое сознание на дальней периферии, и я пока не мог понять, что именно. Коробило именно в отношении случившегося конкретно со мной.

Вроде бы похищение и Лже-Дельбрук вполне укладывались в ту версию, которую я сам для себя придумал в Гестапо.

Да, это происшествие повысило мою ценность в глазах фашистов. Да, похититель вел себя достаточно странно для человека, реально желающего мне смерти. Вроде бы все логично.

Шипко на самом деле мог организовать всю эту авантюру. Больше вроде бы некому. Однако при этом у меня имелось какое-то странное ощущение. Будто я под своим собственным носом не замечаю важных вещей. Вот об этом и хотелось спокойно поразмыслить в тишине.

Однако, как оказалось, нас ждал еще один визит, на который лично я настроен точно не был.

Не успела закончиться партия, как в дверь требовательно постучали.

— Только не он!

Мы с Марком сказали одну и ту же фразу одновременно. Просто стук был слишком уверенный, почти хозяйский. Единственная кандидатура, которая пришла в голову и мне, и Бернесу — это Клячин. Он вполне мог проводить Магду, а затем вернуться.

Я резко поднялся с кресла, прошел к двери и решительно открыл ее, приготовившись послать на хрен Клячина, если это он.

На пороге стоял разъяренный Эско Риекки. Как я понял, что он разьярен? Да потому что у начальника сыскной полиции Финляндии едва ли не шел дым из ушей.

Под руку, картинно завалившись на плечо провожатого, финна держала мадам Жульет. В отличие от физиономии Эско, ее лицо выглядело вполне даже счастливым.

— Алексей! — выкрикнул Риекки. Он аккуратно снял со своего локтя пальчики «француженки», пропустил ее вперед и вошёл следом. — Ну что за выкрутасы! Я волновался, черт побери! Где ты пропадал все это время?

— Мой пупсик так переживал, так переживал, мсье Алексей, — проворковала Жульет, бросив на меня быстрый, едва уловимый взгляд, в котором не было и тени той наигранной глуповатости или жеманства, которые она столь успешно демонстрировала окружающим. — Он места себе не находил. Я едва смогла его успокоить. Ужасно, Алексей! Просто ужасно ты повел себя! Плохой мальчишка.

Мадам Жульет звонко шлёпнула меня ладошкой по плечу.

Вообще, конечно, если бы я не знал что роль хозяйки фешенебельного публичного дома в Хельсинки, — лишь прикрытие, никогда бы не заподозрил эту дамочку в двойной игре.

Предположить, что она работает на НКВД, просто невозможно. Наверное, именно такой достоверности добивались от нас учителя секретной школы.

Конкретно в данный момент она безупречно изображала увлеченуб Эско Риекки особу, обеспокоенной состоянием своего кавалера.

— Простите, господин полковник. — Я осторожненько отодвинул мадам Жульет в сторону и по-дружески приобнял начальника сыскной полиции Финляндии. — Были неотложные дела. Очень серьезные. Проходите, все объясню. Кстати, позвольте представить вам моего нового знакомого. Марк Ибрин. Прошу любить и жаловать. Как и я, он снимает комнату в этом прекрасном доме.

Бернес молча поднялся из-за шахматного столика и кивнув вошедшим. Его лицо в один момент расплылось приятной, доброжелательной улыбкой.

Пока Эско, который резво, без дополнительных приглашений проскользнул в комнату, продолжал громко возмущаться моей «безответственностью» и тем, «как он чуть с ума не сошел от беспокойства», я попытался снова поймать взгляд мадам Жульет.

Сначала, появление финна меня немного разозлило. Просто конкретно сейчас точно не имелось желания выслушивать еще и его стенания. К тому же, уверен, Эско врёт насчет своей неосведомлённости.

Руку дам на отсечение, именно он и поднял бучу, подключив Гестапо после моего исчезновения. В присутствии посторонних, он не может сказать это в слух, а потому изображает тревогу и волнение.

Скорее всего, Риекки, заметив мою пропажу, от которой его не могла отвлечь даже мадам Жульет, сразу кинулся к Мюллеру. Естественно, дело было вовсе не в заботе о пропавшем русском.

Во-первых, думаю, Эско решил, что я собираюсь его кинуть. А такой поворот в его планы точно не входил. Он мысленно уже нашёл драгоценности и уже придумал, на что конкретно из потратить.

Во-вторых, как ни крути, но я — беглый чекист, который перешёл границу, смывшись из Советского Союза. По сути, немцам под нос меня сунул именно начальник сыскной полиции Финляндии. Поэтому, если что-то пойдёт не так, если, к примеру, я окажусь совсем не тем, за кого себя выдаю, отхватит за это Эско Риекки. Отхватит, конечно, от немцев.

Поэтому, наигранное поведение финна меня начало раздражать с первых де минут. Особенно тем, что играет он, как раз, весьма хреново. Ему бы поучиться у Клячина.

Однако, когда Риекки и мадам Жульет вошли в дом, я вдруг понял, кто поможет мне разобраться с этим дурацким похищением.

«Француженка». Она однозначно работает на НКВД. Да, это совсем не одно и то же, что работать на Шипко, потому что, судя по тем нюансам, которые я заметил еще в Союзе, у Панасыча какие-то свои правила. И подчиняется он напрямую Сталину. Но, как говорится, попытка не пытка.

Мне необходимо было хотя бы намеками и общими фразами выяснить у мадам Жульет, в курсе ли она о моем «исчезновении». Если организатор — Шипко, то по идее, дамочка должна знать хоть что-то. Тем более, в тот день именно она отвлекла Эско, позволив мне сбежать от него.

Просто вокруг моей персоны постоянно крутятся всякие мутные личности. Наподобие того же Клячина. Я как-то сразу, без сомнений вписал Лже-Дельбрука в план Шипко. Но…

А вдруг нет? Вдруг есть что-то, о чем я должен знать.

В общем, с помощью мадам Жульет я намеревался выяснить, является ли мой похититель частью игры, продуманной Шипко, или же это была… ну к примеру, непредвиденная инициатива Клячина.