Курсант. На Берлин – 3

Глава 11 Я получаю новую информацию

— Мне нужно наведаться в один ресторан, — сказал я Бернесу, пытаясь придать голосу безразличие. Словно речь идёт о погоде, а не о чем-то важном.

Рядом была Марта, и открыто говорить в её присутствии я, естественно, не мог. Хозяйка дома появилась в гостиной ровно в тот момент, когда я спустился из своей комнаты. Словно почувствовала, что её присутствие сейчас будет лишним. Как назло, честное слово.

— Что ж, думаю, я составлю тебе компанию, — тут же отозвался Бернес. Он, конечно, был не дураком и прекрасно понимал, что мой «ресторан» — это лишь предлог. — Вдруг там требуются музыканты? Да и просто прогуляюсь, не сидеть же дома.

Я отрицательно покачал головой, продолжая при этом «держать лицо».

— Извини, Марк. Сегодня мне нужно быть одному. Это… дело личное. Касается той барышни, с которой я… ммм… загулял на днях. Сам понимаешь, в делах сердечных свидетели точно не нужны.

Бернес нахмурился, явно недовольный моими словами, но спорить не стал. Он знал мой характер и понимал, если я что-то решил, то переубедить меня сложно. К тому же, Марк, естественно догадался, дело вовсе не в барышне. Он, в отличие от Марты, знал правду. Но по факту, главным в нашей группе оставался я. Так решил Шипко. А значит, мои слова равны приказу.

В этот момент к нам подошла хозяйка дома. Она уже давным-давно приготовила ужин и с настойчивым упрямством продолжала ждать Клячина. Хотя, например, мне вполне было понятно, дядя Коля не придёт. Не знаю, по какой причине, но чекист отчего-то передумал «радовать» нас своим присутствием.

— О, Алексей, куда это ты собрался так поздно? Может, я составлю тебе компанию? Я знаю один уютный ресторанчик неподалёку…

Ну е-мое… Этого еще не хватало. Какая настойчивая женщина. Естественно, мне Марта вообще была не нужна в этой прогулке, поэтому я вежливо, но твёрдо ответил:

— Благодарю, фрау Книппер, но у меня свидание. Сами понимаете, девушка подобной компании точно не оценит.

Марта заметно смутилась, её улыбка померкла. Есть ощущение, она ни на грамм не поверила ни в девушку, ни в свидание, но кого это волнует. А главное, при Бернесе она даже не могла поспорить. Ей-то не известно, кем на самом деле является приятный румын Марк Ибрин.

— Ах, вот как… Что ж, тогда будь осторожен, Алексей. Твоя последняя встреча с этой фройлян закончилась не очень хорошо. Как бы нам снова не пришлось волноваться.

— Уверяю вас, Марта, я буду предельно осторожен. Можете спокойно ложиться отдыхать. Кстати… Думаю господин Старицкий нас сегодня не простит.

Фрау Книппер подняла на меня удивленный взгляд, в которой отчетливо стоял большой вопросительный знак. Мол, с чего бы ему не прийти?

Вообще, конечно, ситуация презабавная. Мы с Марком вроде как скрываемся от Марты. Марта искренне верит, что я и она действуем заодно, а Марк — совершенно посторонний, ни о чем не догадывающийся парень. Марта не может спокойно и открыто говорить при Марке, а он молчит при ней. Прямо змеиный клубок какой-то. Особенно если к этому добавить еще Клячина, Магду Геббельс, Ольгу и Эско Риекки с Жульет. Нереальная концентрация секретности на один квадратный метр.

Теперь ещё и Подкидыш со своими «срочными новостями». Представить не могу, что он хочет мне сообщить. Но если Иван пошел на такой риск, значит оно стоит того, информация действительно очень серьезная.

В общем, вечер обещает быть «весёлым». Сначала поговорю с Подкидышем, потом встречусь с Ольгой. Всё это выглядит до чёртиков опасно. Словно балансируешь на канате над пропастью, а тебе ещё и жонглировать предлагают.

Я выбрался из дома Книпперов, соблюдая все меры предосторожности. Не крался, конечно, как уличный кот, но старался быть максимально сосредоточенным и внимательным. Где-то через пару кварталов понял, меня «ведут».

— Как же вы, суки, задолбали… — Высказался я от души себе под нос.

Но одних слов было мало, поэтому пришлось изрядно покружить, совершая самые настоящие маневры. Не знаю, то ли я был так хорош сегодня, то ли мои преследователи не очень профессиональны, но минут через двадцать мне удалось скинуть их с хвоста.

Не тратя время зря, я рванул к ресторану, упомянутому пацаном. Напряжение висело в воздухе, и казалось, каждая тень может скрывать опасность.

К тому же, я не знал, в каком виде он появится, поэтому был готов к чему угодно: хоть к клоуну с чемоданом, хоть к старушке с авоськой, хоть к говорящему коту. Фантазия у Ваньки богатая да и вся тема с конспирацией, когда мы ее изучали, нравилась Подкилышу до одури. В нем прямо актерский талант проснулся.

Когда я уже подходил к освещённой вывеске «Шварцвальда», мимо пронеслась чёрная машина, обдав меня с головы до ног грязью из лужи. Я громко выругался и замер на месте, разглядывая испорченный костюм. У меня их, между прочим, не так уж много. Словно специально подгадали, черти.

Правда, надо отдать должное, тачка тоже остановилась. Дверца машины распахнулась, из неё выскочила элегантная дама в дорогом пальто.

Она была высокой, стройной, с волнистыми тёмными волосами, собранными в аккуратный пучок, и пронзительными зелёными глазами, в которых читались то ли тревога, то ли едва скрываемое любопытство. Дорогие перчатки безукоризненно сидели на её тонких пальцах, а из-под длинного подола виднелись изящные туфли на небольшом каблуке.

— О, mein Gott! Прошу прощения! — воскликнула она, торопливо доставая кружевной платок и пытаясь оттереть грязь с моего пиджака, на самом деле лишь размазывая её ещё больше. От дамочки исходил лёгкий аромат дорогих французских духов и она явно была не обычной работягой. — Я так спешила, совершенно не заметила! Простите. Простите бога ради.

Я попытался вежливо отказаться от помощи, пока эта особа окончательно не испортила костюм. Куда там! Она прицепилась ко мне намертво. Терла и терла, как умалишенная.

— Молодой человек, — вдруг громко, на весь переулок, произнесла незнакомка и пристально посмотрела мне в глаза. В её голосе появилась какая-то странная, едва уловимая интонация. — А вы случайно не занимаетесь боксом? У вас такое… прекрасное телосложение. И знаете что…Давайте я подвезу вас, в качестве извинения. Чтобы вы могли добраться куда вам нужно!

Я замер. Бокс. Холодный пот выступил на спине. В секретной школе, среди прочих занятий, мы с друзьями изучали приёмы бокса. Я сам учил их. Это был наш внутренний «шифр», известный только нам. Только Подкидыш мог об этом знать. Дама от него. Вот чертяка!

— Да что ж это такое! — с притворным негодованием воскликнул я, глядя на свой испачканный пиджак. — Это никуда не годится! Теперь придется отложить встречу. Пожалуй, да. Отвезите. Думаю, только таким образом вы сможете загладить вину.

Я демонстративно возмущался, пока дама открывала заднюю дверцу машины и пока залазил внутрь.

В салоне меня ждал сюрприз. Там обнаружился Подкидыш, удобно развалившись на сиденье. Он откинулся на спинку так, что его вообще не было видно.

Смотрелся Ванька как самый настоящий крёстный отец: дорогой костюм сидел на нём идеально, волосы аккуратно зачёсаны, на лице — невозмутимая улыбка. Словно он только что вышел из кабинета, где решались судьбы мира.

— Похоже, твои криминальные дела идут успешно. — С улыбкой произнёс я, с трудом сдержав желание обнять друга.

— Не так хорошо, как хотелось бы. — Усмехнулся он лениво. — Но сейчас о важном. Вас пасут, Курсант — выпалил Ванька, переходя на шёпот, — Минимум две группы. Чуешь? Гестапо и англичане. Определить вторых было сложнее. Я по началу вообще не мог врубиться, кто такие. Пришлось напрячь мои новообретенные связи.

— Ясно… — Я покосился в сторону дамочки, которая уже уселась за руль и тронулась с места.

— За нее не бойся. Она ни слова не понимает по-русски. Это — первое. Второе — Грета не предаст меня. На тебя ей, конечно, плевать. — Подкидыш многозначительно мне подмигнул. Но тут же снова стал серьезным. — Значит так. На днях ты побывал в гостях у одного забавного человечка. Он из нашей белой гвардии, сбежавшей много лет назад. Сейчас сотрудничает с гестапо. Вопрос — зачем нужно было это представление? Ответа нет, его найдёшь сам. Мне главное сказать тебе о самом факте. «Забавный человечек» частенько приобретал кое-что у моих ребят, поэтому информация о нем достоверная. Дальше. Информация от Шипко. Не доверяй Книппер. Она знает больше, чем говорит.

Я задумчиво уставился на Подкидыша. Марта играет на два фронта? Вообще не удивлён. После всего, что здесь произошло, по-другому и быть не может. Каждое новое открытие лишь глубже погружает в болото недоверия. Кажется скоро я буду подозревать собственную тень.

— Кто связной? Наш связной. От кого пришла информация?— спросил я. Этот вопрос по-прежнему волновал меня. Сам не знаю, почему.

Подкидыш развёл руками.

— Не знаю. Я получаю сведения определенным образом. Каждый день покупаю в киоске газету. До сегодняшнего дня ничего не было. И вдруг — шифровка про Марту. И… Еще кое-что…

Подкидыш сделал паузу.

— Магда Геббельс увидела в Бернесе… человека, очень похожего на Виктора Арлазарова. Это ее первая большая любовь. Приказано воспользоваться ситуацией и наладить максимально близкий контакт с ней.

— Эм… Насколько близкий?

— Слушай, я передаю приказ центра, а вы там уже решайте. — Ванька усмехнулся. — Но думаю, наш Скрипач способен вскружить голову любой женщине.

— Скажи… — Я задумчиво уставился в окно. — О появлении Магды ты доложился? Просто до вчерашнего дня ее не было рядом с нами, а тут вдруг уже сегодня поступает приказ.

— Нет. — Ванька отрицательно покачал головой. — Мои парни присматривают за вами. Правда считают, что вы — будущие жертвы ограбления, но им эта информация более понятна. Другая и ни к чему. Они, естественно, доложили мне о вчерашнем визите. Но я не отправлял ничего. У меня нет такой возможности. Я только могу получать приказы.

— Ясно…

— Все, сейчас Грета остановит автомобиль, мы сделали небольшой круг, и высадит тебя. Алексей… — Подкидыш стал совсем серьёзным. — Будьте осторожны. Вокруг вас крутится чертова уйма народу. Вокруг тебя в первую очередь. Особенно меня напрягают англичашки. Но главное, я даже не могу сообщить об этом в центр. У нас официально нет связного и он пока не объявился.

Машина остановилась возле какого-то дома и я выбрался на улицу. Громко поблагодарил дамочку, сидевшую за рулем, она так же громко в очередной раз извинилась.

После встречи с Подкидышем решил пройтись по городу. Было о чем подумать в тишине. Время встречи с Ольгой у Бранденбургских ворот ещё не подошло, и я решил собраться с мыслями.

Берлин гудел, жил своей жизнью, а я шёл по этим улицам, пытаясь переварить всю обрушившуюся на меня информацию. Предупреждение от Шипко про Марту, эта история с неким Арлазаровым и Геббельсами, да ещё и то, что Клячин так и не явился. Чувство, что меня со всех сторон обложили, нарастало.

Каждая новая деталь, каждая новая встреча только запутывала клубок ещё сильнее. С одной стороны — Шипко, НКВД, мои «товарищи» Подкидыш и Бернес. С другой — Гестапо, Мюллер, Магда Геббельс. А теперь ещё британская разведка и чертов Клячин, который то ли свой, то ли чужой. И Марта… Но самое смешное, по итогу всем им нужно лишь одно — архив отца.

Я глубоко вздохнул, пытаясь прочистить мозги. Честно говоря, не особо помогло.

Не торопясь, дошёл до Бранденбургских ворот, выбрал местечко поскромнее, чтоб не бросаться никому в глаза и приготовился ждать.

А потом случилось непредвиденное. По крайней мере, я ничего подобного точно не ждал. Более того, конкретно сейчас это было несколько опасно.

В голове будто взорвался фейерверк. Сначала резкая боль полоснула прямо по сознанию, а потом резко и гулко навалилась темнота. Меня буквально «выключило» из жизни.

Следом прилетела яркая вспышка. Перед глазами появился рисунок из дневника маленького Алёши, тот самый, где написаны рукой отца странные символы.

— Алеша… — Голос Сергея Витцке прозвучал совсем близко. Будто он стоял рядом и говорил мне прямо в ухо.

Я поднял взгляд. На самом деле так и было. Реально стоял и реально говорил. Черт… Похоже это очередное воспоминание. Я — это дед, который сидит за столом, разглядывая рисунок. А рядом замер Сергей Витцке.

— Ты молодец, что начал вести дневник, сынок. Это правильно. Вот только имей в виду… Никому никогда не показывай этот рисунок. Кроме… Есть лишь один человек, способный его расшифровать. Мой старый товарищ. Мы служили вместе. Придёт момент, когда тебе, возможно, потребуется просить его об этом. Но кроме Павла больше никому. Договорились? И вот еще. Постарайся запомнить, если получится… Сейчас я покажу тебе кое-что. Одну фразу. Если соотнести символы с буквами, ты получится цифровой код. Его запоминать не надо. Это ни к чему. А вот фразу — необходимо знать наизусть.

По-моему, дед хотел что-то спросить или ответить, но ровно в тот момент, когда он собрался это сделать, меня выкинуло обратно, в реальность, в Берлин 1939 года. Единственное — вслед, гулким эхом до меня донеслось. «Плохое начало к худому концу…»

— Господин… Господин… Вы как себя чувствуете? Вам плохо?

Я бестолково уставился на молодую женщину, которая замерла рядом со мной, при этом поддерживая меня под руку.

— Что случилось? — Хрипло спросил я.

— Вы меня спрашиваете? Я не знаю. Просто шла мимо, смотрю, а вас вдруг качнуло, вы побледнели, закатили глаза и собрались упасть. Подскочила, подхватила вас, но вы уже пришли в себя.

— А-а-а-а-а… Да… Наверное, голова закружилась. Спасибо.

Я осторожно высвободил руку и сделал шаг назад. Земля еще качалась по ногам, во рту ощущался тошнотворный привкус непонятно чего, но тем не менее, недоверие к каждому незнакомому человеку было гораздо сильнее, чем слабость и дурное самочувствие.

— Алексей?

Я повернул голову и увидел Ольгу. Она подошла как-то совсем незаметно и теперь с удивлением смотрела на меня, на женщину стоявшую рядом и явно пыталась понять, в чем прикол. Потому что нормальный парни на свидание с одной дамой другую точно не приводят.

Выглядела Чехова, элегантно, как всегда. Наши взгляды встретились, в её глазах мелькнула лёгкая тревога, тут же сменившаяся привычной уверенностью.

— Все хорошо… Слегка закружилась голова. Вот, девушка помогла мне.

Ольга кивнула, давая понять, что всё в порядке, подхватила меня за руку и мы отошли в сторону от дамочки, решившей проявить сострадание к случайному человеку.

— Благодарю, что пришли, Ольга Константиновна, — начал я, стараясь говорить максимально спокойно, хотя сердце колотилось в груди, как сумасшедшее. Чертовы виденья! Почему нельзя приходить ночью, во снах, как было раньше? Такими темпами я в один из подобных моментов могу вообще отрубиться, упаст и разбить себе голову.

Ольга внимательно посмотрела на меня. Её взгляд был пронзительным, словно она пыталась заглянуть мне прямо в душу, вытянуть все мои секреты, или хотя бы разгадать, что там творится.

— Я готова слушать, Алексей. Ты можешь доверять мне.

Я глубоко вздохнул. Пора было рубить правду-матку, хотя бы частично. Иначе так и будем играть в кошки-мышки.

— Моя история… не совсем верна. Я не просто сбежавший разведчик. Я…

— Не надо. — Перебила меня актриса.

Выражение ее лица не изменилось ни на йоту. Ни удивления, ни шока там не было. Только понимание. Будто она давно уже всё знала, просто ждала, когда я сам это озвучу. Как будто я наконец-то признался в том, что всем и так давно известно.

— Я догадывалась, Алексей. Ты можешь не произносить это вслух. — спокойно ответила она. — Мне это было ясно с того момента, как Мюллер стал вами так… интересоваться. Слишком уж настойчиво.

Я кивнул. Значит, не зря ей доверяю. Пока что.

— А теперь моя очередь, — продолжила Ольга. — Я готова работать на…на вас. Мои возможности здесь весьма широки, а ваше появление… оно многое упрощает. Но вы не должны забывать: Мюллер играет в свою игру. Он не тот, кем кажется. Он ведёт двойную игру, Алексей. И его цели могут быть совершенно иными, чем те, что он вам озвучивает. Будьте осторожны. Он очень опасен. Как ядовитая змея.

Я слушал Ольгу внимательно Значит, мои подозрения были верны: Мюллер — волк в овечьей шкуре. А я попал в самое осиное гнездо.

— Ты один? — Спросила Чехова, намекая, наверное, есть ли в Берлине кто-то из моих коллег.

Я решил пока утаить информацию о Подкидыше. Не время, чтобы раскрывать все карты. Чем меньше людей знает, тем безопаснее для меня.

— Да, один. У меня к вам тоже есть вопросы, Ольга Сергеевна, — сказал я, глядя ей прямо в глаза. — Думаю, мы сможем быть полезны друг другу. А может, и спасти друг друга.

Ольга чуть заметно улыбнулась. Это была не просто улыбка, а своего рода подтверждение — игра началась, и мы теперь по одну сторону баррикад. Или мне так только кажется? В этом городе верить никому нельзя. Даже самому себе иногда.