Кто-то внутри 2

Глава 3

Аркадий вернулся, и судя по выражению его лица, настроение его немного улучшилось.

— Онлайн бешеный, — сообщил он. — Более двухсот тысяч новых подключений. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Гонорар подняли? — спросил я. Не то, чтобы меня сильно интересовали деньги, но тот, чью роль я сегодня играл, не мог об этом не спросить.

— Разумеется. Можешь смело пририсовать еще один ноль к сумме, которую ты получишь за первый бой.

Это были немного не те условия, которые предлагал мне сам Дровосек, но я решил, что хватит и этого. В конце концов, я тут не ради денег.

Я тут… сам не знаю, зачем.

Он продолжал говорить о возросшем онлайне, о небывалом интересе, который проявляет публика к этому бою, и неожиданно я понял, зачем я здесь. Ван Хенг знал об организации этих боев, и если бы его что-то в ней не устраивало, он мог бы прикрыть лавочку и без моего участия. И вряд ли Ван Хенг затеял эту операцию только для того, чтобы сорвать куш на ставках. Опять же, три боя, которые я должен был здесь провести по его настоянию… Все это было не ради тех, кто находился по эту сторону камеры, это просто не имело смысла.

Ван Хенг хотел показать меня кому-то, кто находился с другой стороны экрана. Ван Хенг хотел меня перед кем-то засветить, и двести тысяч онлайна наверняка помогут в этом его стремлении. Возможно, мне и третий бой проводить не придется.

Но, к сожалению, я понятия не имел, кому он хотел меня показать и что должно было за этим последовать, а значит, мне просто надо продолжать.

— Оружие менять будешь? — спросил Аркадий.

— Зачем менять то, что работает?

Он вздохнул.

— Возможно, это твои похороны.

— Разве твоя работа не состоит в том, чтобы внушать мне энтузиазм?

— Моя работа в том числе состоит в том, чтобы удержать тебя от ошибок, — сказал он. — Но я вижу, что для этого уже слишком поздно. Я уже жалею, что во все это тебя втянул, Александр.

Неужели у него осталась совесть? Редкое явление для людей, которые занимаются тем, чем занимался Аркадий. В любом случае, мне не было до этого никакого дела, ведь я не собирался поддерживать это знакомство в дальнейшем.

Он был для меня таким же инструментом, каким я был для самого Ван Хенга, и я расстанусь с ним без всяких сожалений. Он свою функцию уже выполнил.

Осталось только прояснить последние детали.

— После боя я буду тебе что-то должен? — спросил я. — Или свой процент ты получишь от организаторов?

— Если тебя вынесут вперед ногами, то я ничего не получу, — сказал он.

— Этот вариант я не рассматриваю.

— Ты мне ничего не должен, — сказал он. — Если ты победишь, мне заплатят.

Я кивнул. Это было все, что я хотел знать.

В дверь постучали, и я снова отправился на арену.

Не знаю, что там с онлайном, но публики в зале не прибавилось, и настроение ее не особенно изменилось. Меня приветствовали криками, среди которых помимо пожеланий победы присутствовали и призывы сдохнуть. Несмотря на наличие камер и официальной трансляции, половина присутствующих все равно снимала происходящее на камеры своих телефонов.

Хотели иметь доказательства, что на самом деле были очевидцами?

Сэм снова приглушил для меня свет прожекторов, а ведущий, на этот раз выйдя на середину арены, отбарабанил уже известный мне текст, добавив туда только пункт об одной одержанной в бою победе.

Примерно через полминуты после этого на ристалище явился мой оппонент. Он сверкал обнаженным торсом, бугрящимся мышцами и покрытом старыми шрамами, и держал в руках отнюдь не плотницкий, а вполне себе боевой топор с широченным лезвием и клевцом на другой стороне. Преимущество в длине оружия только что ушло к чемпиону.

Ведущий начал разливаться соловьем, рассказывая об антропометрических данных Дровосека и количестве поверженных им противников. Исходя из его речи, можно было сделать вывод, что ставить на меня будут только законченные оптимисты, пребывающие не в ладах с этой реальностью. Впрочем, я знал, что это легко правится выгодным коэффициентом.

Ведущий закончил представление чемпиона, пожелал победы сильнейшему и покинул арену. Можно было начинать.

Дровосек несколько раз перекинул топор из одной руки в другую и неторопливо пошел на меня. На губах его играла легкая улыбка.

— Ну что, новичок, время умирать, — сказал он. — Очко уже жим-жим?

Я не стал ему отвечать. Я пришел сюда для того, чтобы драться, а не разговаривать.

Как я уже говорил, он не торопился, да и мне некуда было спешить. Я не стал идти ему навстречу, стоял на месте и ждал, пока он сокращает дистанцию. Топор — штука тяжелая, инерция у него куда больше, чем у моего меча, и, хотя опытные фехтовальщики такое оружие избегают, для уверенного пользования им все равно требуются определенные навыки.

Которых у Дровосека не было. Он полагался на выносливость и физическую силу.

Когда нас разделяло всего около трех метров, он неожиданно прыгнул вперед, сокращая дистанцию одним рывком, и ударил топором сверху вниз, сильно и очень быстро.

В смысле, очень быстро для него. Признаться, я ожидал какого-то сюрприза в таком духе, и оказался к нему готов, поэтому лезвие топора со свистом рассекло воздух там, где я стоял секунду назад, и меня, разумеется, там уже не было.

Я плавно перетек вправо, уклоняясь от атаки. Надо отдать Дровосеку должное, он легко совладал с инерцией своего оружия, и топор даже не коснулся пола. Вместо этого он снова полетел в мою сторону, описав полукруг в параллельной земле плоскости, но мне было достаточно сделать всего один шаг назад, чтобы выйти из зоны поражения.

Дровосек ухмыльнулся и перехватил топор двумя руками.

— Снова танцуешь? — спросил он.

Вместо ответа я сделал неторопливый выпад. Просто чтобы посмотреть, как он будет реагировать. Меч двигался медленно и не был способен поразить его в какой-нибудь жизненно важный орган, и опытный боец… точнее, боец моего уровня, потому что на местный опыт тут опираться не имеет никакого смысла, это бы увидел. Дровосек блокировал мой удар окованной железом рукоятью своего топора и сразу же попытался перейти в атаку. Я ушел от него полувольтом, а потом сбил его с ног обычной подсечкой.

Он не был к этому готов. Он вообще не обращал внимания на мои ноги, а это одна из самых серьезных ошибок, которые только можно допустить.

Дровосек рухнул на пол.

Публика взревела. Судя по всему, ей это понравилось.

Я не стал добивать его лежащим на полу и позволил встать. Не потому, что я такой благородный, а потому, что все уже про него понял. Он был силен, он был быстр, и в бою с другими неподготовленными людьми этого ему вполне хватало. Но против человека, обучавшегося искусству фехтования с самого детства шансов у него было не больше, чем у Геннадия.

— Твои уловки тебе не помогут, — сказал он.

Я широко улыбнулся ему в ответ, и его это взбесило. Он бросился на меня, осыпая градом довольно неуклюжих ударов. Поскольку оружие у него было куда тяжелее, чем у меня, и, скорее всего, намного прочнее, поскольку было выковано из другой стали, нежели стандартное оружие арены, я не стал рисковать, парируя его удары, и просто уклонялся, чем привел его в еще большую ярость.

— Дерись! — завопил он. — Ты не сможешь бегать от меня вечно!

Я отвесил ему шутовской поклон, в зале кто-то рассмеялся, а доведенный до белого каления чемпион совершил свою самую большую ошибку, которая стала фатальной.

Он метнул в меня свой топор, а сам прыгнул следом, широко расставив руки. Его план был прост, он собирался заключить меня в свои объятия, переведя борьбу в партер, и использовать свое преимущество в весе и физической силе. Вдобавок, когда вы плотно прижаты друг к другу, мечом вы воспользоваться не можете.

В принципе, если бы… если бы бросок топора привел меня в замешательство, если бы я впал в ступор, если бы мне не хватило дистанции для ухода, если бы меня внезапно разбил паралич.

Но поскольку всего этого не произошло, его ставка не сработала. Я отбил бросок, как обычный выпад, и его топор улетел в сторону, едва не зацепив кого-то из публики, а обратным движением я вогнал несколько сантиметров дрянной местной стали ему в шею. По инерции он сделал еще два шага, а я просто отошел в сторону и позволил ему упасть.

Судя по тому, с какой скоростью кровь покидала его тело, впитываясь в опилки, артерию я все-таки зацепил.

Публика затихла в ожидании. Люди просто не могли поверить, что все уже кончилось, и их чемпион больше не встанет.

Я взмахнул катаной, стряхивая с лезвия капельки крови, и вернулся к своей двери. Дровосек не шевелился. На арену одновременно выпрыгнули медик и распорядитель боев. Медик склонился над чемпионом, распорядитель смотрел на него, держа микрофон у рта, и дожидался его вердикта.

Хотя для меня там уже все было достаточно очевидно.

Медик наконец-то дал отмашку.

— И у нас новый чемпион! — объявил распорядитель боев. — Победу одержал Александр!

Публика… ну, не то, чтобы она взревела. Она оживилась. Были редкие выкрики, поздравления, довольно жидкие аплодисменты. Наверное, большинство присутствующих все-таки ставили против меня.

Медик подошел к распорядителю боев и что-то прошептал ему на ухо.

— Победа окончательная! — громогласно заявил распорядитель. — Матча-реванша не будет!

И ведь они даже никаких попыток реанимации не предпринимали.

Что ж, значит, я его убил.

Никаких чувств, как водится, я при этом не испытывал. Он не был хорошим человеком, и он сам нарвался.

«Доволен собой?» — поинтересовался Сэм.

«Не я настаивал на этом поединке».

«Но ты мог от него уклониться и ничего этого бы не случилось, и этот чувак сегодня вернулся бы домой».

«И с каких пор тебя заботят человеческие жизни?»

«Ни с каких», — ответил он. — «Я просто пытаюсь понять мотивы, которые вами движут, и все еще не могу поверить, что они настолько примитивны. Ты убил его, просто потому что у тебя была такая возможность, и он тебе не нравился».

«А какие еще нужны причины?».

Во всех мирах люди делятся на две категории, и их социальное положение или сословная принадлежность не играют здесь определяющей роли. Просто есть те, кто может, и те, кто не может.

Хищники и твари дрожащие.

Дровосек был хищником, но нарвался на кого-то с более длинными зубами, вовремя не распознал опасность, за что и поплатился.

И это как раз то, о чем должен помнить любой хищник.

Всегда есть кто-то с более длинными зубами.

Я вернулся в раздевалку, где меня встретил восторженный Аркадий и еще какой-то хлыщ в костюме-тройке, лаковых штиблетах и с аккуратно зализанным пробором. Видимо, кто-то из местных организаторов.

— Ну ты дал! — сказал Аркадий, хлопая меня по плечу. — Что ж ты молчал, что ты гений фехтования? Мы бы столько хайпа подняли! Впрочем, и так все отлично получилось, и у Антона есть к тебе предложение…

— Чемпионский контракт, — сказал хлыщ. — Один бой в неделю, гонорар… То, что ты заработал сегодня, можешь умножить на два.

— Заманчивое предложение, — сказал я. В принципе, таким образом я мог спокойно зарабатывать себе на пропитание и жить, в ус не дуя. Если бы не Ван Хенг и все, что я ему задолжал.

— Впрочем, сумма обсуждаема, — сказал Антон. — Сегодня ты хорошо заявил о себе. Но если бы ты сразу вышел на нас и рассказал правду о своих возможностях, мы могли бы закрутить такую интригу… Заработали бы куда больше, чем сегодня. Нельзя вываливать на публику сенсацию вот так, сразу, с публикой надо работать…

— Мне не были известны возможности ваших бойцов, — холодно сказал я. — Я не предполагал, насколько низкий у них уровень.

— Самоуверенность — это отлично, но опасно, — хохотнул Антон. — Уверяю тебя, это только начало, и Дровосек — отнюдь не самый крутой парень, с которым ты можешь встретиться на арене. Мы можем обсудить бои с представителями других лиг, и вот там для тебя откроются совершенно новые возможности. И гонорар можно будет смело умножать не на два, а просто приписывать к нему нули.

Похоже, у них тут целая индустрия, и я зацепил только самый ее краешек. Местечковый бойцовский клуб, чемпионы которого котируются не так уж высоко. Что ж, Ван Хенг говорил о трех боях, а я провел только два.

— Мне нужно подумать, — сказал я. — Благо, теперь у меня есть на это время, ведь сегодняшний гонорар должен был закрыть текущие проблемы.

— Деньги уже у тебя на карте, — заверил меня Антон. — Что касается очков, ты должен понимать, что так быстро это не делается. Они поступят на социальный счет в течение недели.

— Отлично, — сказал я. — Вот когда они поступят, тогда мы и обсудим условия моего следующего контракта.

— Ты нам не доверяешь?

— Дело, как я уже говорил, не в доверии, — сказал я. — Я просто беру паузу, чтобы все обдумать.

— Разумный подход, — согласился Антон, у которого других вариантов все равно не было. Не мог же он меня заставить подписать бумажки прямо сейчас. — Ты ведь не местный, да?

Провинциала видно сразу? Или он намекает, что будь я местным, они бы обо мне уже знали?

Но за свою легенду я не особо беспокоился. Пусть об этом у Ван Хенга голова болит.

Впрочем, у симбов голова не болит, живущие внутри них демоны способны об этом позаботиться.

— Не местный, — согласился я.

— Где остановился?

Я назвал адрес ночлежки, находящейся напротив того дома, в котором располагалась арендуемая мной квартирка. Полагаю, между ней и ночлежкой было одно принципиальное отличие — я жил там один.

А уровень комфорта у них примерно одинаковый.

— Ладно, как решишь подписать бумаги, позвони мне по этому номеру, — сказал Антон, всучив мне псевдо-визитку. Псевдо — потому что ничего, кроме номера телефона, на ней указано не было. Даже имени того, кому этот телефон принадлежал.

— Непременно, — сказал я, надевая куртку и пряча кусочек картона в карман. — А сейчас я вынужден откланяться. Мне нужно перевести дух.

Конечно же, я не устал, потому что больших физических усилий от меня эти два поединка не потребовали. Да и Сэм позаботился бы о моих мышцах, если бы такое произошло.

Но мне нужно было играть роль, и, кроме того, общество этих людей не доставляло мне удовольствия.

Можно было вызвать такси, но я решил пройтись пешком. Заодно можно было проверить, насколько тщательно они будут за мной следить.

А в том, что слежка непременно будет, я не сомневался. Как и в том, что они проведут долгую обстоятельную беседу с Аркадием, который меня туда привел. Виданное ли дело, в клуб является новичок, который во втором же бою выносит их чемпиона.

Наверняка они попытаются узнать обо мне побольше, раскопать всю подноготную, ведь выглядело все довольно подозрительно.

И еще они тщательно проверят тех, кто делал ставки на мою победу, подозревая сговор. Я не слишком много общался с подобной публикой, но знал ее повадки.

Они осторожны, они подозрительны, они ничего не принимают на веру, и из всех возможных ответов они скорее поверят в самый сложный.

Попытка сорвать большой куш, происки конкурентов… То, что они ничего не найдут о моем прошлом, наверняка поставит их в тупик. Ведь, по их мнению, боец моего уровня не может всплыть просто из ниоткуда…

Что ж, пусть попыхтят, Ван Хенгу наверняка будет забавно понаблюдать за их тщетными усилиями. Личности, которой я представлялся, еще пару месяцев назад просто не существовало. Да и сам я, если уж разговор пошел об этом, провел в этом мире меньше года.

И если даже каким-то чудом они сумеют выйти на предыдущего владельца этого тела, то их будет ожидать неприятный сюрприз. Потому что никакими выдающимися боевыми качествами Иван Демидов при жизни не обладал.

Я прошел два квартала и заглянул в попавшийся по пути бар, до закрытия которого оставалось еще целых полчаса. Заказал себе две водки и выпил ее, косясь на дверь.

Но за все время, что я провел в этом питейном заведении, в ту дверь так никто больше и не вошел.