Кто-то внутри 2

Глава 14

— Есть какие-нибудь мысли, зачем?

Похоже, мы уже перестали играть в «вопрос-ответ», но я уже узнал все, что хотел. Дело в том, что и хотел-то я от них крайне немного. Ответами на действительно интересующие меня вопросы Сопротивление не обладало. Их следовало искать в каком-то другом месте.

— Я думаю, что он самурай, — сказал я. — Классический вымирающий вид.

— И что? Как это объясняет выбор направления?

— Это же очевидно, — сказал я. — Самурай всегда выбирает путь, ведущий к смерти.

Он досадливо поморщился.

— Это расхожая фраза, но я никогда не понимал ее смысла.

В этот момент мне даже стало его жаль. Он не понимал одну из основополагающих вещей, на которых должно строиться мировоззрение нормального человека.

— Лишь презрение к смерти открывает доступ к настоящей жизни, — сказал я.

— А можно тоже самое, только на не пафосном языке? — спросил он.

«Да, очень любопытно», — поддакнул ему Сэм.

— Он не приспособлен к жизни в этом мире, — сказал я, решив объяснить все так, как будто оба задавших этот вопрос были несмышлеными детьми. — И в меру определенной негибкости, свойственной всему этому сословию, он никогда к ней не приспособится, а значит, здесь у него может быть только одна цель — достойно умереть. Достойно умереть самураю полагается в бою с врагами. Цинты — его враги, или он почему-то считает их таковыми. Где больше всего цинтов? В городе. Вот он и идет сюда.

— Почему ты так уверен, что он самурай? — спросил повстанец. — Только потому, что он говорил по-японски?

— Я уверен, потому что я с ним дрался, — сказал я. — Его оружие и его манера боя не оставляют места для двойной трактовки.

«То есть, он — как ты, только ты считаешь себя более гибким?»

Этот вопрос Сэма я проигнорировал.

— И как ты расцениваешь его шансы?

— Шанс достойно умереть у него очень высокий, — сказал я. — Практически стопроцентный.

— Жаль, что нам не удастся убедить его встать на нашу сторону, — сказал он.

— У вас вообще проблема в завоевании союзников, — заметил я.

— Да, ошибка московского филиала дорого нам обошлась, — сказал он. — Поручик, скажи откровенно, у нас с тобой есть хоть какие-то шансы?

— После того, что я сделал? — спросил я. — Я удивлен, что вы не пришли за моей головой.

— Ты себе не представляешь, чего мне стоило пробить у командования хотя бы этот разговор, — сказал он. — Разумеется, большинство в нашей организации за то, чтобы тебя ликвидировать.

— А меньшинство?

— Меньшинство за то, чтобы просто забыть о твоем существовании, потому что сомневается в целесообразности боевой операции. То есть, они уверены, что могут тебя уложить, но понимают, что за это придется заплатить очень высокой ценой.

— Значит, твой голос…

— Это голос статистической погрешности, который почему-то был услышан, — сказал он. — Большую роль сыграло то, что ты не перебил там всех, хотя мог. И отпустил научного руководителя, пусть и всадив в него лошадиную дозу снотворного.

Значит, они его нашли и с ним все в порядке. Непонятно только, зачем он им теперь нужен, если я уничтожил все оборудование. Или не все?

— Иными словами, вы в отчаянии, — сказал я.

— Не то, чтобы в отчаянии, но довольно близки к этому, — согласился он. — Нам не одолеть их на поле боя.

— Никому не одолеть, — согласился я.

— А для элегантного научного решения нам не хватает понимания, как работает энергия ци, — сказал он. — И если бы у нас в рядах был хотя бы один человек, способный обуздать эту энергию, это был нам здорово помогло.

— Да, жаль, что у вас нет такого человека, — сказал я.

— Ты можешь отвязаться от Ван Хенга? — спросил он.

— Нет.

— Почему?

— Для этого мне придется его убить, — сказал я. — А я не могу. Вы не пробовали завербовать кого-нибудь из рядовых цинтов?

— Пробовали, на ранних этапах, — сказал он. — Но очень быстро выяснилось, что нам нечего им предложить. Они, как правило, даже не слушали, сразу начинали драться. После того, как мы потеряли на этом несколько человек, попытки были прекращены.

— И тем не менее, Нурлан послал меня к черту, — сказал я.

Никто не знает, как бы сложилась моя судьба, если бы он этого не сделал. Возможно, вдвоем мы бы вообще из той канализации не выбрались. Или все равно встретили бы Ван Хенга и ничего бы не изменилось, только бы Нурлан был мертв. А может быть, сейчас бы мы вместе разрабатывали план по сокрушению империи цинтов.

Впрочем, нет никакого смысла сожалеть о том, что невозможно изменить.

— Для Нурлана главное — безопасность, — сказал повстанец. — За тобой шла серьезная охота, он решил перестраховаться.

— И посмотри, к чему это нас привело, — сказал я.

— Я правильно понимаю, что в этой организации ты пешка и особых карьерных перспектив у тебя нет?

— Разумеется. Я же не цинт и, тем более, не Ван.

— Если мы уберем Хенга, ты поможешь нам?

Этот вопрос чуть не заставил меня рассмеяться, и я залил зарождающийся хохот глотком коньяка.

— Если вы можете убрать Хенга, вам не нужна будет моя помощь, — сказал я.

— Да, возможно, — сказал он. — Но все-таки?

— Если это маловероятное событие все-таки случится, вам все равно надо будет подумать над тем, что мне предложить, — сказал я.

— Ты имеешь в виду…?

— Перспективу, — сказал я. — План победы, пусть даже иллюзорный. Тот проект, который я сорвал…

— Был не самым многообещающим нашим начинанием, — сказал он.

Возможно, это и правда. А может быть, он сказал так, чтобы дезинформировать Хенга. В этом мире все лгали и пытались использовать друг друга. Впрочем, наверное, как и в любом другом. Такова уж человеческая природа, особенно когда речь идет о войне.

Война нигде не меняется.

В кармане у него зажужжало, и он вытащил телефон. Разблокировал экран и удивленно задрал брови.

— Посмотри, — сказал он, протягивая свой аппарат мне.

На экране был открыт сервис коротких видеороликов «Вкадре», куда может залить видео любой желающий. В основном им пользуются подростки для того, чтобы поделиться чем-то, что им, подросткам, кажется смешным, и встретить там что-то поистине интересное довольно сложно. Поэтому на свой телефон я это приложение даже не устанавливал.

Ролик, который продемонстрировал мне повстанец, длился всего около десяти секунд. На нем был виден движущийся по улице автомобиль, и человек, сделавший шаг с тротуара и оказавшийся на проезжей части рядом с этой машиной. Сначала мне даже показалось, что он шагнул прямо под колеса, и я даже успел удивиться, с чего бы моему безымянному собеседнику показывать мне чей-то чужой акт суицида.

Но машина прошла в метре от него, и когда ее передний бампер поравнялся с человеком, в его руке оказалась золотистая катана демонов. Только она была гораздо длиннее, чем мне запомнилась.

Наверное, у этого меча существовало какое-то специальное название, только я его позабыл.

Одати, услужливо подсказала память. Около двух метров длиной, включая рукоять. И для европейца внушительно, а для японца так вообще гигантский размер.

Хотя, Лже-Игорь, а это явно был он, хоть и переодевшийся, поэтому я не сразу его узнал, ростом значительно превосходил среднего японца.

Одати вскрыл внедорожник, как консервную банку. Удар, использовавший скорость самой машины, сорвал с нее крышу и обезглавил всех ее пассажиров.

А нет, не всех.

Человек, сидевший на заднем сиденье за водителем, успел пригнуться. Не знаю, насколько ему это помогло, потому что в следующий мог потерявший управление автомобиль врезался в фонарный столб, и на этом ролик оборвался.

Заголовок у видео был кликбейтный: «Как это понять? Симбы убивают людей на улицах?», и счетчик, отмечавший количество просмотров, рос на глазах.

— Залито на сервис четыре минуты назад, — сказал повстанец. — Снято, полагаю, немногим раньше. Еще через десять минут цинты его заметят и сотрут, но за это время его успеют скопировать сотни раз. Похоже, нашему ай-ти отделу предстоит очень веселый вечер, они будут пихать этот ролик везде, где только смогут, чтобы его увидело как можно больше людей.

Мне даже не надо было спрашивать, зачем им это нужно. Ради пропаганды.

Информационная война идет рука об руку с войной настоящей. Не можешь победить на поле боя — нарисуй красивую картинку, кто-нибудь тебе да поверит.

С другой стороны, информационная война с империей бесперспективна. Создать из цинтов образ врага большого труда не составит, любой нормальный человек и так их иначе не воспринимает. А дальше-то что?

Взбудоражить народ можно даже в нынешней ситуации. Вывести его на улицы — задача сложная, но тоже не невыполнимая. Но без средств поражения все на этом и закончится, и улицы будут завалены трупами, по канавам вместо воды будет течь кровь, а империя цинтов останется стоять незыблемой глыбой. К тому же, ролик вызывал вопросы, потому что главным действующий лицом в нем был не цинт, и это было видно. По крайней мере в этом, неотредактированном варианте.

Конечно, до сих пор считалось, что пользоваться энергетическим оружием могут только цинты, так что, возможно, никто на его лицо смотреть и не будет…

— А вот и продолжение подъехало, — сказал повстанец.

Следующий ролик назывался «Какого хрена тут происходит? Симб русский?» и расставлял все на свои места. В нем фигурировали двое — Лже-Игорь и выбравшийся из машины человек. Теперь уже было хорошо видно, что он цинт. Он выглядел немного помятым, но на его боеспособности это не сказалось — его тело было частично прикрыто золотистой броней, защищая самые уязвимые места, а в руках был кривой меч, по форме напоминавший серп.

Одати Лже-Игоря уменьшился в размерах, усохнув почти вдвое. То ли самурай не мог долгое время поддерживать такой размер своего оружия, то ли просто не видел в этом необходимости.

Они сошлись, обменялись яростными ударами, и мне показалось, что Лже-Игорь зацепил цинта. Но финал схватки остался за кадром. Оставалось только надеяться, что с оператором ничего не случилось и он сумеет снять третью серию.

— Узнаешь улицу? — спросил я.

— Слишком мало подробностей в кадре, — сказал повстанец. — А что?

— Нет, ничего. Я просто так спросил.

Где бы ни находилась та улица, я понимал, что мы туда не успеем. Скорее всего, там уже все закончилось, и если Лже-Игорю удалось остаться в живых, он может двигаться в каком угодно направлении. Это огромный многомиллионный город, в котором он выглядит своим, даже если таковым себя не чувствует. Примени он минимальную военную хитрость, и цинты будут охотиться за ним днями.

Или хотя бы часами.

Но вот что интересно. Автомобиль цинтов из первого ролика (кстати, уже удаленного администрацией сервиса без объяснения причин) был обычным гражданским внедорожником, и на нем не было никаких опознавательных знаков. Как же он определил, что в машине сидят симбы? Он может их чувствовать? Или мы застали только финал какой-то истории, а завязку снять никто не удосужился?

На телефон повстанца пришло сообщение, состоящее из одних только смайликов. Знаете этих желтых якобы забавных колобков, которыми пользуются люди, не умеющие выражать свои эмоции при помощи слов? Похоже, что колобками была зашифрована какая-то кодовая фраза, потому что повстанец вдруг засобирался.

— Мне пора, поручик, — сказал он, убирая телефон в карман. — Приятно было поболтать. Не против как-нибудь повторить?

— Как тебя хоть зовут-то, воин? — спросил я.

— Дима, — сказал он.

— Не вижу, как твоя группа прикрытия толпится в дверях, Дима.

— Говоря по правде, я блефовал, — сказал он. — Командование решило, что я должен идти один. Если вдруг что пойдет не так, будет всего одна жертва. Которую не так жалко. Хорошо у меня получилось?

Он ухмыльнулся.

— Получилось неважно. Я с самого начала знал, что ты блефуешь.

— Но ведь не был уверен до конца, — он подозвал бармена и расплатился по счету. — Мы угощаем, поручик, но не пей слишком много.

И темная холодная улица поглотила его.

Воспользовавшись щедротами сопротивления, я заказал себе еще коньяка и скачал «Вкадре» на свой собственный телефон. Пока я провозился с авторизацией, второй ролик тоже уже удалили, а залившему закрыли доступ к сервису. Но во времена интернета информация похожа на шило в мешке.

Ее не утаишь. Она все равно найдет способ просочиться к массам.

«И ты просто собираешься сидеть здесь и продолжишь напиваться?»

«Звучит, как отличный план».

Я все делал по инструкции — изображал из себя приманку. На тот случай, если на приманку клюнет рыба, у меня инструкции не было. Вполне возможно, что моя роль на этом может считаться завершенной, а подсекать добычу должен уже кто-то другой.

Так и скажу Ван Хенгу, если он меня об этом спросит.

Но похоже, что в этот чудесный вечер у Ван Хенга хватает своих забот.

Прошло уже десять минут, а ничего так и не произошло. Или он послал своих людей проследить за Димой? Если повстанцы не просчитали такой вариант, то это их проблемы.

Я включил мессенджер и зашел почитать местные паблики. Обычно они были довольно унылыми, но сегодня жизнь там била ключом, и главным предметом обсуждения были те два ролика, что я уже посмотрел. Все гадали, что это за парень, который совершенно не похож на азиата, но может пользоваться оружием демонов, и что он мог не поделить с цинтами. Высказывались самые разные версии, кто-то даже на полном серьезе утверждал, что это былинный русский богатырь, призванный самой Русью-Матушкой дабы сокрушить супостатов-иродов.

Впрочем, несмотря на всю абсурдность этой теории, реальность была не менее фантастичной. Сделать только поправку на то, что богатырь не наш, а японский, и призвали его вполне конкретные люди.

Как и все остальные, я жаждал продолжения истории, и через пару минут я его дождался. В один из просматриваемых мной пабликов выложили ссылку на третий ролик. Залил его, вроде бы, другой человек, но оператор был явно тот же самый.

Скорее всего, он просто зарегистрировал новый аккаунт под вымышленным именем.

Камера дергалась в руках оператора. Видимо, этот эффект оказывал выкрученный на полную зум, потому что обе фигуры были взяты крупнее, чем на роликах ранее. Плохая стабилизация, подумал я. Скорее всего, у оператора какая-то дешевая модель телефона.

Ирония судьбы в том, что люди с дорогой профессиональной техникой очень редко оказываются свидетелями интересных событий, и их удел — снимать свадьбы и дни рождения.

Мы наблюдали финал схватки. Корпус цинта уже не был прикрыт броней, меч в его руках превратился в короткий кинжал. Энергии заключенного внутри демона уже не хватало на то, чтобы полноценно поддерживать броню, оружие и при этом не дать своему носителю умереть.

Цинт истекал кровью из нескольких колотых ран, от которых обычный человек уже был умер. Лже-Игорь, целый и насколько я мог судить, невредимый, стоял напротив него, занося меч для последнего удара. Золотистое лезвие опустилось, слегка изменив траекторию на финальной части дистанции. Это позволило самураю обойти выставленный блок и отрубить цинту руку с кинжалом. После этого золотистый клинок не остановился, он пошел дальше, ударив цинта в плечо, слегка наискось, и фактически разрубив его тело на две неровные половины.

Цинт рухнул, расплёскивая свою кровь на асфальт.

«Все еще уверен, что хочешь повторить?» — ехидно поинтересовался Сэм.

Но, в отличие от остальных пользователей интернета, я не был впечатлен увиденным. Мне уже доводилось наблюдать этого парня в бою, и ничего принципиально нового он не показал.

Убил четверых рядовых цинтов, эка невидаль. Я тоже так могу.