Кругосветка

Глава пятая

Круг пятый. Дики

Высадились на внешней стороне лагуны. Прибой здесь был достаточно силен, но десантировались налегке. Первой в воду спрыгнула Мама, мешок с припасами она держала высоко над головой. Дики соскользнула в волну следом — ух! наконец-то прохладно! — братец передал корзину, плюхнулся сам. Побрели к камням, порой волна шибала освежающей солью прямиком в нос.

— Уф, болтает, и прямо непонятно отчего. Ноги от суши совсем отвыкли? — отфыркиваясь, предположил Рич.

— Так мы еще не на земле, — напомнила идущая замыкающей, и удерживающая на голове мешок, Венон.

Это было верно. Дики еще разок заполучила умывальной волной в лицо, но береговые уступы были уже рядом, Мама тянула сверху руку. Через мгновение корзина и носильщица взлетели по неровной поверхности.

— Не ободралась? — обеспокоилась Мама.

— Да чего тут, риф-то невыдающийся.

Остальных спутников Леди «приземлила» с той же легкостью — как черноперку дергала. Егерша исключением не стала, вылетела пушинкой.

— Как там, не побило вас? — осведомились с лодки.

— Все в порядке. Благодарю! — ответила Леди. — Возвращайтесь, отдыхайте. Мы через пару дней будем.

— Понятно. Надеемся, не позабудетесь, — хохотнул Два-Блох и лодка двинулась от острова.

Мама негромко фыркнула — шуточка моряка действительно оказалась не особо смешной. Это Два-Блоха от предчувствия отдыха на сомнительный юмор пробило.

Лодка подняла парус и уходила к соседнему крошечному островку — юго-восточнее, еще через парочку случайно понаплеванных кусочков суши, символически присыпанных песком и пальмами, раскинулся Стояночный остров — крупный, живописный, с озерцами пресной воды. Идти дотуда морякам изрядно, зато в рабочую вахту уж точно не попадут, а полноценные полдня отдыха — это шикарно.

Эскадра встала на отдых и последнюю починку перед выходом в Западный Океан. На «Когте Ворона» наверняка уже вовсю готовятся к работам по вразумлению упрямого руля, остальным командам тоже есть чем заняться. Якорная стоянка там шикарная: в покое широкой глубокой лагуны, набитой непуганой рыбой и морскими черепахами. Песчаный пляж, уйма свежих орехов на пальмах, удивительно калорийные (по утверждению знающей Профессора) ящерицы длиною с локоть. Никаких хиток и прочих напастей!

Но ловить черепах и наблюдать починку руля «Ворона» оказалось не судьба. Жаловаться близнецы не собирались, позже о стоянке кораблей Кэт и остальные долинные частично расскажут, а заключительную часть и самим доведется посмотреть. Пока есть дела поважнее, и это очень хорошие дела.

Посыльные-дневальные были отпущены в увольнение «по причинам семейного характера». Напрямую команда «Молнии» не рисковала выпытывать, отчего семья благородной Леди собирается провести пару дней на не особо привлекательном острове — слух о привычке обращаться к богам в тишине и уединении вполне объяснял отъезд. (Распускать нужные сплетни Научная группа умела в совершенстве). Что ж, у каждого свои боги, а уж у Леди Медвежьей небесные покровители наверняка весьма непростые.

Камни внешней линии береговых рифов сменились песком пляжа — почти белым, рассыпчатым — раковины и сухие ветви валялись на нем причудливым узором. Ноги вспомнили как шагать по твердому, и Дики уже не покачивало. Остров расширялся, справа открылась сине-голубая, спокойная и блестящая как драгоценное зеркало лагуна, слева простирался океан — маленький парус лодки был уже едва заметен. Ходко идут, ветер хороший, попутный.

Нет, и ветер годный, и остров очень привлекательный. Одежда и сапоги высыхали мгновенно, ветерок трепал волосы, Дики заправила непослушную прядь под косынку.

— Именно, — не глядя, одобрила Мама. — Приводим себя в порядок. Пусть полумокрые, но приличные.

— Клинки надо бы смазать, — осторожно напомнила егерша.

— Чуть позже.

Мама торопилась, сдерживалась, но все равно мелькало у нее сейчас, угадывалось, нечто детское, когда «ой-ой, терпенья нет».

Дики напомнила себе, что все сложнее — у Мамы, кроме «терпенья нет», есть еще и морская болезнь, которая жутко выматывает. Тут поневоле слегка в детство начнешь впадать. Да и вообще… Нетерпенье — это правильно. У Мамы еще легкий случай, кто бы иной принарядился для такого дня, а она ничего подобного — только сорочка свежая и старинный кулон с клыком на шее вновь появился.

Показалось, что ветер донес дымок костра, егерша тут же потянула носом и определила:

— Улитки. В смысле эти… мидии. Печеные.

— Видели нас и ждут, — кивнула Мама.

Все ускорили шаг, Рич на ходу одернул рубашку сестрицы. Сам он выглядел «соответствующим моменту» — это у него, ловкача, такое давно в привычку вошло.

Вот они! За пальмами разгляделись фигуры: частью в ярких бело-алых платьях, частью рослые, а частью мелкие, но тоже очень знакомые. Мелкие с визгом кинулись навстречу гостям. Вот наверняка хотели засаду устроить, но родители не позволили. Последним оказался замечен сам «Квадро» — катамаран стоял в лагуне и идеально растворялся на пронзительной сине-голубой воде. Вот же техническая мимикрия!

Дики поставила корзину и поймала атакующего бойца — сходу племянников только по размеру и можно было различить. Младший и старший вроде бы и мастью разные, и физиономиями, а в чем-то абсолютно схожие. Петька-Пит смеялся и радостно колотил тетеньку по плечам. Его братец уже прыгал на плечах кряхтящего Рича.

— Здоровенный какой стал! — восхитилась Дики.

— А то! — заверил матерый урожденный мореплаватель. — А мы вас ждем-ждем…

Оба малых немедля перебрались на бабулю — если бабушка такая молодая и стойкая, так чего и не повиснуть всем поколеньем?

А подходили уже взрослые родичи. Дики застонала и схватилась за сердце, оценивая прически прекрасных Лотты и Раты:

— Но вот же! Вот! Коротко, изящно, интересно!

— О, боги! Но они же чуть повзрослее, — засмеялась Мамочка.

Близнецы обняли ее разом, совсем как в детстве, (просто счастье, что хоть в этом-то мир не меняется, пусть каждый раз и заново удивляешься собственному подправившемуся росту).

Выглядела слегка потерявшаяся Мамочка празднично. Собственно, весь экипаж «Квадро» был великолепен. Ну, Лотта и Белка всегда такие, а тут и братец Жо приоделся.

Дики почувствовала себя черствой и недогадливой. А ведь Мама намекала. Надо было хоть сережки в уши вдеть. С другой стороны — служба, ее никто не отменял, только на рассвете с вахты сменились. И вон — младшие катамаранные парни тоже не особо нарядны. В смысле, видимо, с утра были очень праздничные, но остров, песок и пальмы малость повлияли.

Мамочка обняла егершу и слегка встревожилась:

— А где Кэт? Ничего не случилось?

— Она в полном порядке, — заверил Рич. — Но ночью тетя Блоод должна навестить «Козу» с почтой и прочим. Так что Кэт маму подождет.

— Надеюсь, нас они не забудут, — сказала Мамочка и, наконец, прямо взглянула на свою Леди.

— Что стоим-то⁈ — встревожилась Рата. — Мидии готовы, вещи хватайте и пойдем, перекусим.

Встречающие разобрали немногочисленный багаж гостей. Младший состав, поднатужившись, поволок корзину, Дики на всякий случай вынула оттуда хрупкий горшок с вишневым вареньем.

— Как служится на учено-боевом корабле? Как дирижобль? — немедля поинтересовалась Лотта, следящая за всякими техническими новинками и прогрессивными военно-морскими совершенствованиями.

— Служится напряженно, но с пользой, — по порядку начала отвечать опытная посыльная-дневальная. — Временами тяжеловато. Но другого мы и не ждали. Дирижабль… ого, это аппарат! Вам непременно нужно хоть разок попробовать.

— У нас только Белка летала. Она избранная и любимица пилотов, — пояснил Жо.

— Укс истинный философ и очень меня жалеет, — улыбнулась Рата-Белка.

Улыбка у некромантки была по-прежнему обалденная, увидишь — сердце так и тает. Вот насчет постоянного общения с мертвыми Дики думала довольно часто, но так и не пришла к окончательному выводу. Нет, профессия, конечно, невеселая и местами жутковатая. Но ведь столько тайн открывается, и знание дает почти безграничное. Да вот и сама Белка — молодая, симпатичная, саги сочиняет с таким чувством юмора и увлекательностью, что ими половина цивилизованного грамотного мира зачитывается. Хотя Мама ее тоже жалеет, пусть частенько и поругивает за «фривольность слога»…

Мама и Мамочка остались сзади. Наверное, немножко посидят на берегу без мидий и шума-гама. Можно понять.

Чудный выдался денек. Наговорились, наелись, наплавались, потом изумившийся столькими одновременными благостями организм посыльной-дневальной напомнил, что ночью стоял вахту, и Дики завалилась под пальмой часок поспать. Шелестели листья в вышине, щекотался глупый крошечный крабик, доносились голоса семьи, а дрема уносила то в мягкую прозрачную воду лагуны, то в прохладу чащи Заречного леса (все-таки скучалось уже по Долине).

Проснувшись в очередной раз, Дики обнаружила, что солнце порядком сдвинулось, но от лучей защищает растянутая Белкина шаль — алый невесомый шелк неслышно надувался и трепетал как небывалый сказочный парус. В двух шагах сидели мамы, беседовали почти так же неслышно.

…— А как было тогда? — спросила Мамочка.

— Да так же, — Леди сыпала из ладони сухой песок. — Только со строго обратным знаком. Дрянющая пустота, никого рядом, и полнейшее отсутствие планов на ближайшие годы. Остров Невезения, да. Когда я увидела, что «Квадро» вернулся и входит в лагуну… М-да, редкое по глубине чувство.

— Нам вчера Сиге рассказывал, как тогда здесь получилось.

— Нет уж, даже в пересказе мне слушать неохота. Сильны собственные впечатления. Те часы одиночества у меня определенно отняли годы жизни. Ну, теперь-то они — годы — вернулись, и даже с лихвой. Правильная мысль была именно сюда заглянуть. Хотя и не было у меня особой уверенности.

— А Лоуд знает, что это именно здесь случилось? — Мамочка не скрывала некоторой тревоги.

— Конечно. И я рассказывала, да она и до этого много знала. Знает и помнит. Тот невозможный случай, когда хочется извиниться, хотя совершенно не за что извиняться, — Леди оглянулась. — Что думаешь по этому поводу, Динка? Или еще не проснулась окончательно?

— Не, уже выспалась. А думаю, что если не за что извиняться, можно сказать, что сожалеешь. В смысле, что мы все сожалеем.

— Просто, но гениально. Спросонок ты даже лучше соображаешь. Иди, там тебе кусок лангуста оставили. Сиге принес, там такой огромный ракообразный, что в котел целиком не поместился.

Дики съела остаток нежнотелого морского чудовища, понаблюдала, как экипаж «Квадро» учит Венон плавать «по-морскому». (Как бы они там со смеху не перетонули). Рич уже собирал ветки для вечернего праздничного костра, и следовало ему помочь — ибо обязанности посыльного-дневального никто не отменял.

Хороший случился вечер, а ночь была не хуже — спалось в крошечной — но отдельной! — каютке катамарана просто чудесно. И следующий день оказался замечательным, поскольку пришла «Коза» с Долинными и прочими знакомыми, с Кэт и ее мамой-ши — и Остров Невезения превратился в натуральный курорт Старого мира. Нет, строго говоря, на старинных курортах близнецам отдыхать-бездельничать как-то не довелось, но представление имелось. Но здесь было несравнимо лучше!

Надо думать, Островной Салат запомнился всем присутствующим — и через много лет его вспоминали со стонами восторга. Какой день! Какой пир! Сам повар Эри признавал, что тогда не только все ингредиенты крайне удачно в котел сложились, но и звезды идеально сошлись. А трамплинный прыжок в воду с огра⁈ Разве способен еще какой-нибудь дарк так подбрасывать ныряльщиков⁈ А сага о Лагуне, которую прямо на глазах зрителей начала слагать гениальная Эстрата Глорская⁈ А еще новости из Долины, где всё было хорошо и спокойно, о чем сообщалось в многочисленных письмах и клятвенно подтверждалось на словах тетей Бло.

Чудесные дни. Много позже Дики поняла, что это было прощание с детством. Что ж, есть что вспомнить, и будет что своим детям рассказать. Пусть чуть позавидуют, и пусть у них сложится не хуже.

«Коза» вернулась к Стояночному острову на третий день. Флотилия жила своей жизнью: «Коготь Ворона» совершал пробные маневры, испытывая отремонтированный руль, на расставленных по берегу шестах в изобилии вялилась свежепойманная рыба, научная группа дрессировала доселе неведомого науке здоровенного паука, на пляже шел полуфинал футбольного кубка на приз Океана.

Появление леди Флоранс, в иные бы дни вызвавшее верный фурор, сейчас прошло не то что незамеченным, но вполсилы. Поскольку были и иные гости: молодые и нарядные Лотта с Ратой отвлекли солидную часть мужского внимания, моряки постарше, соскучившиеся по семьям, восхищались мелкими мальчишками-островитянами, живущими в этакой жуткой морской глуши. Едва ли команды кораблей так уж поверили в существование маленького поселка на отдаленном острове, (по правде говоря, команда «Квадро» слабо походила на островных отшельников) но ведь океан полон чудес. К тому же задавать лишние вопросы неприлично — живо можно в нос схлопотать. Вон — парни с «Девы» и «Собаки» не удержались, малость размяли кулаки. Нарушение дисциплины возмутительное, немедля пресеченное индейцами морской пехоты, но в целом понятное — какой же полноценный моряцкий отдых без драк? Но в целом стоянка протекала спокойно, без членовредительств, только один из мореплавателей с «Когтя» попытался утонуть во время купания, но был спасен, откачан и награжден отдельным именным упоминанием в вахтенном журнале.

Солнце уже легло на горизонт — там, на западе, жутко-жутко далеко, таилась цель экспедиции. Утомленные жарой пальмы простирали по песку свои длинные тени, из лагеря доносились ароматы жареного ящериного мяса и пение флейты — тетя Теа сегодня была особенно вдохновенна.

Мамы, и сопровождающая их с сумкой через плечо Дики, миновали редкую рощу. Главы Научной и Воздухоплавательной групп обнаружились за упавшим стволом. Как всегда, заняты делом: Профессор Лоуд тыкала в клавиши калькулятора и чиркала карандашом в пухлой записной книжке, пилот Укс лежал, смотрел в стремительно темнеющее небо и размышлял о Логосе.

— Ага, с воссоединением! — поздравила Профессор, отрываясь от научного прибора. — Аромат новых духов чарует и извещает. Рада тебя видеть, Фло.

— Взаимно, — заверила Мамочка. — И вас, Укс, я тоже рада видеть.

— Вы неизменно прекрасны, леди Флоранс. Чудесно, что в полном здравии и с нами, — пилот принялся отряхивать короткостриженый затылок.

— Мы галантны, погода чудесна, острова замечательны. Но еще и очень памятны нам, — сказала Мама.

— Ты, Светлоледя, пряма, как та линейка. Когда мои научные сотрудники последнее чертежное приспособление утопят, тебя позовем, для прямейшего облинеивания, — вздохнула Лоуд. — Не напрягайтесь, то было давно.

— Давненько, — согласилась Мама. — Но не забыто. Думаю, уместно чуть нарушить закон и помянуть. Тем более, должностное положение нам позволяет.

— Ах, эти традиции иного мира… — пробурчала Лоуд. — Ладно, раз уж такой случай, нарушим табу.

Дики передала Маме сумку:

— Я, пожалуй, пойду, там ужин накрывать пора…

— Да и мне пора аппарат проверить, — поднялся Укс.

— Еще чего. Не чужие, оставайтесь, — Профессор похлопала девочку по плечу. — Растут новые кадры. Мои студиозы вот эту встрепанную особу весьма уважают. Опять же за прямоту и понятность в общении, и развитое, но сдержанное чувство юмора. О минувшем они тоже знают, пусть и в общих чертах. Выводы должны быть сделаны, поскольку действительно обидно тогда получилось.

Перешли к камням у самого берега, звякнули расставляемые серебряные стопки. Мама разлила из фляги, и в запахи водорослей и соли вплелся хвойный запах джина.

— Дики всухую поприсутствует — и так закон нарушаем. Укс, как?

Все знали, что пилот спиртного не потребляет ни под каким видом.

— Не ломайся, Бескрылый. Тут одна капля, — проворчала Профессор.

— Уймись. Я же не отказываюсь, — Укс взял стопку.

— Ну, как сказал один не очень глупый человечек: извиняться нам не за что, но мы искренне сожалеем, — вздохнула Мама.

— Очень сожалеем, — подтвердила Мамочка.

— Да уж, — лаконично согласилась Профессор.

— Он был дерзок, хитер, и уж точно бесстрашен, — Леди с двумя стопками шагнула к прибою и выплеснула из одного серебра в набежавшую к ногам волну: — Вода ему пухом.

Все в молчании пригубили джин.

— Обидно не то, что он мертв, — пробормотала Профессор, выплескивая накромку песка, впитывающего соленую пену, остатки можжевеловой крепости. — Вот что умер за глупость — это да. Моя же кровь, думать-то мог. Такой кораблик, такие люди, такие перспективы, и на тебе…. Откуда столь примитивный ход мысли⁈

— Ты и сама тогда не особо… — мягко напомнил пилот. — Это Логос. А он спешить не любит.

— Логос, Логос, шмондюк твой Логос…. Хотя, конечно, куда ему спешить. Мы вон спешим, и то не особо продвигаемся. Ладно, Фло, я тебе гардемаринов обязана официально представить — мало ли как сложится в перспективе, они по кораблям рассасываются, вам нужно спокойно переговорить, познакомиться…

Взрослые заговорили о делах, а Дики размышляла о Логосе и прошлом. Как давно то было… хотя не древность же, близнецы на свете уже жили, что-то там себе думали в перерывах между агуканьем и каканьем в подгузники. Понятно, не о богах и судьбах размышляли, но все же. Пора взрослеть-умнеть…

Назавтра особо умнеть было некогда: день оказался весьма загруженным. Утром выяснилось, что близнецы выбраны боковыми судьями на финальный футбольный матч. Судить на линии Дики совершенно не любила, как и судить вообще — то ли дело в воротах постоять или вдумчивым, проницательным либеро[10] побегать. Но раз спортивное общество оказало доверие, придется оправдывать. Тем более, с юниорскими командами на Флотилии вообще не сложилось.

Главным рефери был Док Дулиттл — в его квалификации и беспристрастности никто не сомневался.

— На грубость реагируйте немедленно, — призвал юную бригаду помощников Док. — Этим азартным бродягам только дай войти во вкус, потом не остановишь.

— Справимся, — заверил Рич. — Правила мы знаем, да и выбрали они нас сами. Стерпят, пусть и поорут.

Это было верно. В финал вышла первая команда «Молнии» — широкий выбор игроков и популярность футбола в компании «Нельсон и Ко» заранее давали вполне обоснованные надежды на победу. Но вторым финалистом совершенно неожиданно оказались футболисты «Собаки». Полуфинала близнецы не видели, но по слухам «собачьи» надрали «Ворона» просто исключительно и показательно. Говорили, что Пень — шкипер уже не первой молодости и довольно кривоногий — там просто порвал оборону, пять мячей на себя записал.

Играли пораньше — пока не особо жарко. Сводный оркестр грянул футбольный марш, команды вышли на поле: «Молния» в синих поясах, «Собаки» в красных. Рубашек, понятно, на игроках не было, но штаны закатаны по последней футбольной моде — строго на один отворот выше колен. Док-рефери призвал к честной игре, все пожали друг другу руки, прозвучал стартовый свисток, и лорд Макк перевернул таймовые песочные часы, установленные на принесенном с судна столе…

Да, это была игра! Мощные атаки «Собак» — Пень блистал, забивая как из эвфитона — третий гол, в падении через себя — это вообще нечто! Так бахнул, и так рухнул, что с пальм орехи посыпались, а мяч едва не контузил зрителей за воротами. Но и соперник отвечал стойкой обороной (давненько не приходилось видеть таких самоотверженных подкатов) и разящими хитрыми контратаками. Голова! — вот что оказалось сильнейшим местом «Молнии»! Защитники с ходу навешивали, долговязый наводчик Грео выпрыгивал как тощий кузнечик-богомол и клал лопоухой, но гениальной головой мяч в угол ворот. Скат-Ма — вратарь «Молнии» — творил чудеса (Дики честно признала — голкипер на уровень выше ее). А темп, какой темп⁈ Порой фонтаны песка взлетали до крон пальм, в оглушительных воплях зрителей уже не были слышны подсказки охрипших тренеров, лишь скоординированный визг болеющей за свой корабль Научной группы «Вешай! Вешай!» прорывался сквозь рев сотен глоток. Наверняка местные попугаи надолго оглохли…

Дики оглохнуть не имела права, «болеть» тоже, но все равно дважды от полноты чувств чуть не зашвырнула флажок за ворота. Но прочь эмоции — судья их лишен! Хорошо, что офсайды по морским правилам засчитывались, когда «ну уж вообще», так что куда больше внимания требовали ауты. Боковые рефери сигнализировали четко, вовремя возобновляли бороздами пятки черту-границу поля. К судейству пока претензий не было, хотя после второго перерыва дело едва не дошло до рукопашной, к толкающимся игрокам уже выдвинулась резервная группа «охлаждения эмоций», но Дулиттл совладал сам, взмокшие игроки пожали друг другу лапы и продолжили битву.

Песок третьего тайма в часах уже иссякал, «Молния» сквитала один мяч со штрафного, но «Собаки» все еще вели на один гол, тренерская бригада уже предвкушала финальный свисток (силы реально кончались), но тут редкая контратака «Молнии» нашла брешь в обороне противника. Опять навес — опасного Грео защитники вроде бы отжали, мяч беспорядочно запрыгал по спинам и иным частям тел, отскочил, но с фланга вылетел Птух, немыслимо вытянул не такую уж длинную ногу, подал мяч назад в штрафную, там, в яростной свалке, атакующие пропихнули «круглого» в угол ворот.

7:7!

Разъяренный Пень плевался остатками слюны, зрители неистовствовали, у ворот началась толкотня: «Собаки» считали, что мяч до подачи успел уйти за линию ворот. Произошло это на половине Рича — братец четко зафиксировал гол, но на него тоже неслабо наезжали. Случись такое у Дики, уж точно бы ответила на морском и Старом языке — видно же, что чистый верный гол!

Братец держался и держал поднятым флаг, главный судья, грозно раздувая бакенбарды, отодвинул бунтующих, призвал капитанов команд для изучения роковых следов на песке. Момент был решающий, к месту событий прибыла и группа судовых капитанов. Песок в штрафной был взрыт словно там стадо кабанов охотничьими пиками-рогатинами забивали, но линия поля уцелела и вердикт был единогласен при двух воздержавшихся — гол засчитан!

— Перерыв и дополнительное время! С правилом внезапной смерти! — напомнил-объявил всколоченный Док.

Судейская бригада пила воду и пыталась перевести дух. Вокруг столпились сочувствующие.

— Док, вы — гордость Долины! — с восторгом поведала Теа. — Лично расскажу Эле об этой песчаной битве и твоей стальной непреклонности.

— Да уж, игра, достойная финала кубка Королевства, — признал дядя Ква. — И судейство образцовое.

— Ну его к черту, мы сейчас сдохнем, — выдал общую судейскую мысль главный рефери.

— Держитесь, тут немного осталось, — утешила Мама.

— Первые строки саги «Морской финал» уже сложились, — намекнула Рата, подавая еще одну кружку воды…

Свисток к началу дополнительного времени… рев зрителей, атака «собак»… контратака «молненных», угловой…

Потом случилось нечто, чему никто не поверил, включая вскинувшую флаг Дики…

По сути, защитник «Собак» попросту выносил мяч. От души, конечно, выносил. Но ведь совершенно неприцельно. Дики точно видела, что мяч пройдет мимо ворот, голкипер Скат-Ма тоже это понимал — присел на колено, собираясь подхватить мяч и отправить ближайшему защитнику для начала новой атаки. Но тут «круглый-пятнистый», уже порядком избитый в корабельных играх, но отличного качества, практически не потерявший кругло-правильную форму, перепрыгнул через ладони вратаря. На песчаном поле с его предательскими бугорками такое случается. Но круглый гад еще и изменил направление, покатившись в ворота. Скат-Ма прыгнул следом — этакой стремительной, долговязой вспугнутой кошкой. Он почти достал мяч, но боги оказались не на стороне «Молнии» — касание кончиками пальцев лишь добавило ускорения кожаному шалуну. Упрыгнув от вратаря, мяч без особой спешки закатился в ворота. Трибуны безмолвствовали. Дики слышала, как чмокнула промокшая насквозь рубаха, когда она — одинокая боковая рефери — поднимала руку с флажком.

Грянуло землетрясение: оглушительно ликовали болельщики «Собаки», не менее оглушительно возмущались несправедливому итогу сторонники проигравших. На несчастного Скат-Ма налетели собственные игроки. Так тоже случается от полноты чувств и сознания крушения надежд.

…— Ты, криворукий медузий лох!

…— Куда смотрел⁈ Сливаешь, да⁈ Потрох медузий!

— Ты не торверт, а дырка шлюхи! — рычал на вратаря разъяренный Птух.

— Отстаньте от человека! — орала Дики, зажатым в обеих кулаках флажком отпихивая напирающие волосатые и татуированные груди сквернословов. — Он-то что⁈ Это Логос дунул! Клянусь, я видела!

Боковую рефери тоже не обошли «ласковыми» предположениями о косоглазии и ряззявости, народищу вокруг сгрудилось — всё поле заполонили. Тщетно свистел Док, его и Рича оттерли от прогневившего богов и команду вратаря, и его единственной правомочной защитницы. Дики предчувствовала, что сейчас получит подзатыльник и, видимо, не один, и это только для начала. Но тут прибыли штурмовые индейцы и прочие десантники, рассекли толпу.

— Пасти призакрыли, не клацаем! Зубы бережем! На все воля богов! — добродушно, но с намеком призывал Джо.

— Игра была честной, равной. Исход решил случай и дуновение небес! — прокричал капитан Дам-Пир.

— Верно. Равно играли, нам на ноготь повезло, — громогласно подтвердил Пень. — Чего парня-то мордовать? Случайность. Шанс на реванш будет. Пошли мыться, герои Севера и песка! Охладимся, да обсудим.

Разочарованный, но малость попришедший в себя народ двинулся к воде.

Дики хлопнула поникшего Ската-Ма по спине:

— Не свезло, конечно. Но это Логос, его шутки. Я видела, как мяч повернул, это ж редчайший случай.

— Футбол полон чудес, — подтвердил Рич, утирая рожу полотном флажка.

— Не везет в воротах, повезет в любви, — напомнила широко известную истину оказавшаяся за спиной близнецов Мама.

— Разве что. Спасибо, Леди, — Скат-Ма голкипер горько и безутешно вздохнул.

Дики вошла в воду в одежде, поплыла, не поднимая головы. На дне мерцали полосы солнечного песка, разом смывались усталость и пот. Да, вот это игра была. Запоминающаяся. Логос или не Логос на поле заглянул, но будет что вспомнить. Кстати, а как Мамы всегда так хладнокровно разводят людей, пытающихся вцепиться в глотки друг друга? Нет, понятно в совершенно разном стиле разводят, но все равно. Это сколько терпения и хладнокровия надо? Тут на тебя несколько мгновений орали, а уже хотелось ткнуть крикуна ножом в глаз. «Мелкая благородная задница, да что ты понимаешь…» Тьфу! И еще что-то там этакое было.

Высыхающие на берегу игроки и болельщики уже окончательно пришли в себя, там слышался гомерический хохот, Скат-Ма объяснял, как мяч «порхнул, вот хитка меня взасос поцелуй, он прямо над пальцами — скок! Как та сиська во сне».

Дики перевернулась на спину и легла на воде, жмурясь от палящего солнца. Фигня, конечно, просто состязание, спор и ор, как всегда в азартной футбольной игре. Грядут иные жизненные «дискуссии». В конце концов, близнецы уже всякого повидали, не младенцы. Сейчас передохнем и будем ждать новых, уже серьезных, испытаний.

Особо передохнуть не удалось: скомандовали погрузку, посыльных-дневальных вызвали на вахту. В суете сборов распрощались с земляками с «Ворона» и «Козы», только с «квадровыми» расцеловались без спешки — экипаж катамарана оставался на берегу, изображал аборигенов: стояли, махали вслед уходящим к кораблям лодкам. Хотелось побыстрей бы вновь встретиться: иной раз с морскими родичами по полгода, а то и дольше не видишься, а встретились — будто всегда рядом и были. Ничего, «Квадро» вновь пойдет неочевидным, но параллельным Флотилии курсом. И это приятно сознавать.

Что-то беспокоило Дики, но что именно — сообразить не удавалось — беготня с погрузкой и прочим текущим весьма отвлекали. А тут еще Научная группа, лишившаяся ушедших на другие суда мелких дарков-гардемаринов, досаждала. «Запечатлеть уход эскадры в закатную неизвестность». Есть же официальный экспедиционный художник — вон он, малюет трудолюбиво и профессионально. «У него настроение не то, он сухопутный». Да спаси нас боги от настроения — тут дневальных и так раздирают каждое мгновение. Опять же ужин на носу…