Кругосветка

Глава третья

Круг третий. Дики

Правильный боец просыпается сам, не дожидаясь пиханий, воплей в ухо и щекотаний пяток. Дики напряглась, неимоверным волевым усилием перекинула себя за бортик койки. Повисла на руках и относительно мягко бахнулась пятками о пол. Еще бы научиться сразу в штаны и сапоги попадать… хотя сапоги пока без надобности. Прыгунья разлепила один глаз и посмотрела на сидящую на койке нижнего яруса подругу.

— Еще бы на ладонь левее. И прямо на иглу, — прокомментировала Кэт, зашивающая штаны.

— А кто в такой темнотище шьет? Это, между прочим, вопиюще и вызывающе подчеркивает твое изысканное происхождение. Вот как увидит кто-то, живо слухи пойдут, — сипло со сна предупредила Дики.

— Я жутко. Стеснительная, уединенная, — медовым голоском напомнила Кэт и зверски засадила иглу в шов несчастных штанов.

Любое длительное плавание — штука утомительная и изматывающая. Собственно, пока экспедиция была в море не так уж долго — шли одиннадцатые сутки — но у Кэт возникли проблемы психологического характера. А психология полукровок ланон-ши это такое… ого, что это такое. Тут только советы мамы Кэт могут помочь, ну и тактичное понимание друзей. Хотя такие проблемы фиг поймешь.

— Ничего, сейчас Рич с вахты придет, тебе живо полегчает, — просипела Дики, даже спросонок помнящая, что банальные утешения — самые верные.

Подруга ткнула ее штанами и протянула кувшин с водой:

— Промывайся. Выметайся.

Дики с наслаждением глотнула воды, чуть подкисленной соком лума — в кувшине еще таилась частица ночной прохлады. А уже вовсю напирал жаркий день, полный трудов и превозмогания сложных наук. Следовало разлепить второй глаз и заняться делами.

Спала достойная юная морячка на третьем ярусе — кроме «этажерки» коек-полок в каютке, собственно, ничего и не помещалось. «Молния Нельсона» отнюдь не комфортабельное пассажирское корыто, тут все строго и лаконично, хотя, конечно, каюты для личного состава предусмотрены — прогресс кораблестроения не стоит на месте. Судорожно зевая, Дики потянула из-под подушки ремень с ножом и «подсумком».

— Приличные девушки. Сначала рубашку и штаны надевают, — отметила Кэт, не поднимая головы.

— Вот не успеешь глаза продрать, уже учить начинают, — с горечью констатировала не-до-проснувшаяся страдалица. — Злые вы. Пойду утоплюсь.

Кэт фыркнула:

— Там не получится. Желающих плюхнуть в воду. Слишком много.

На палубе царило утреннее, но уже слепящее солнце. В тактическом плане мир не особо изменился: левее флагмана шла крутобокая «Дева Конгера», за ней виднелась «Собачья голова-6», далее «Лапа Ворона» и «Коза». С соблюдением дистанции у кораблей эскадры имелись ощутимые сложности: уж очень разнотипные посудины. Но с этим техническим беспорядком уже практически справились.

Жмурясь и затягивая покрывающую светлые волосы косынку, Дики прорысила на бак. Топиться уже не хотелось, хотелось искупаться. Но мореплавательство полно парадоксов: вокруг море, а нырнуть в соленую прохладу удается не особо часто. Что отягощает.

Корабль, особенно такой крупный как «Молния», активно живет и дышит: скрипят снасти, кто-то уже стучит молотком, перекликаются вахтенные, критикует кого-то на «научном» крыле юта Профессор, бесконечно вздыхают и плещут волны за бортом, орут пролетающие за кормой чайки, драит палубу прилежный Зеро.

Дики чистила у борта зубы. Проходивший мимо щуплый Птух заметил:

— Рано встаешь, благородная леди.

— Фто ф, фсе одно не фыспишь фсласть, — сказала Дики. — Сольефь?

Плескалась под струей, без сожаления заливая рубашку (все равно высохнет мигом). Сливавший из ведра Птух рассказывал об основных происшествиях за ночную вахту. На «Вороне» опять что-то шло не гладко. Дики предположила что там заново с рулем маются. Если спрашивать-говорить не очень глупо, опытные моряки всегда охотно пояснят.

Вытерлась специалистка по рулевым системам подолом рубашки и это оказалось весьма опрометчивым. Мама наблюдала, опираясь о планширь левого борта. Дики подскочила ближе и признала:

— Полотенце опять забыла. Виновата. Но крем при мне, щас намазюкаю. Ты как?

— Я — как обычно, — сказала мама. — Косынку поправь. И насчет физиономии. Славный морской загар совершенно не обязан идти комплектом с облупленным носом и заскорузлыми губами. Помним, что Мамочку это весьма расстроит.

— Уже мажусь, — Дики выудила из подсумка баночку с кремом, принялась наносить защиту вокруг носа. — Как там Рич? Я братца еще не видела.

— Судя по всему, нормально, — пробормотала Мама. — Со снастями на корме помогает.

Сама Мама выглядела не очень нормально. Бледноватая, это даже сквозь загар заметно. Недуг, именуемый «морской болезнью» не смертельный, но очень гадостный. Мама вида, естественно, не подавала, но иногда мелькало на лице нечто этакое… беззащитное и совсем юное. Гм, опять морской парадокс? Не, мы его обсуждать не будем.

— Ладно, тогда я на камбуз, — сказала Дики, тщательно закупоривая крем.

— Успеха.

Пахло на камбузе хорошо. Там всегда пахло хорошо и одинаково, в этом-то и таилась серьезная проблема.

— Доброе утро, сэр, — Дики сдернула с крюка слегка замусоленный передник. — Прикажете начать раскладку?

Великан Капля засопел, стряхнул со сковороды еще три пышки и раздраженно пробасил:

— А вы заявились просто поглазеть, юная леди? Ежели испеклось, кто-то должен и разложить, так ведь, а?

— Ваша правда, сэр, — заверила раскладчица, стараясь не дышать носом. От запаха пышек слегка подташнивало.

Нет, пышки были вполне съедобные и даже вкусные. Но одиннадцать дней подряд завтракать именно пышками слегка надоело. Ничто так не притупляет вкус вкусности как неумолимое постоянство. Вот подташнивает, и все тут.

— Сэр, нас побьют сегодня. Или завтра, — вздохнула Дики, раскладывая пышки по девять единиц на миску.

— Пусть попробуют, — хмыкнул мрачный кок-здоровяк. — Я их предупреждал.

О причинах сложившейся непростой ситуации Дики имела чисто схематическое представление: настоящим коком Капля не был, но воля командования и зловещий жребий привели его на эту нелегкую, но ответственную камбузную должность. Имелись всякие условия и договоренности, Капля выполнял свой долг добросовестно и стойко, никого отравлять не собирался, но талант к готовке пищи у него имелся строго ограниченный: несколько хорошо освоенных блюд и всё.

Дики опытно подхватывала наиболее остывшие кругляши-пышки, упихивала по окружности пайковых посудин — двойная шеренга мисок выстраивалась по столу. Миска на троих, всё продумано, еще полагается половина кокоса на одно моряцкое рыло, но орехи команда сама поколет, небось, не лорды. Полноценная кружка чая из рийбса[6] на человека — чай отличный, сладко-кисленький, его Капля варит безупречно. Собственно, в пышках и похлебке из солонины кок тоже большой мастер, а иные блюда попросту никогда не готовил. М-да, трудности комплектования — извечный бич всех экспедиций.

Настоящего кока корабль потерял еще в Глоре — имелись тому печальные обстоятельства: обмывая аванс и предстоящий отход, профессионал корабельной кухни перестарался и в трактирной драке ему пробили голову. Искать проверенного повара на замену было уже поздно. По выходу в море пробовались разные кандидатуры, но увы… После Скара начался период мучения с пышками.

На палубе уже становилось шумно, собиралась свободная часть команды, подтягивалась научная часть. Профессор рассказывала какую-то поучительную научно-жизненную историю — вот моряки дружно зашлись хохотом. Капля, посапывая, разливал сладкий сироп по чашкам-соусникам. В дверь камбуза коротко стукнули. Кок кивнул, Дики отодвинула засов и откозыряла:

— Сэр!

Капитан лорд Дам-Пир был высок, длиннонос и поджар. Поговаривали, что до Похода его мало кто знал — лорд Дам-Пир был не из глорцев, и уж точно не из конгерцев, с легендарным командором Найти и Флотом в походы тоже не хаживал. Но управлял «Молнией Нельсона» этот капитан весьма уверенно, командовать умел, вел надлежащие записи — как-то удалось заглянуть в капитанский журнал: стиль и рисунки на высочайшем уровне. На взгляд, в общем-то, сухопутной Дики — вполне надежный и удачный капитан. Насколько знали близнецы и Кэт, вся команда склонялась к тому же положительному выводу, ибо еще до пополнения команды в Скара переход был серьезный, океанский, полноценно проверили капитана. Но, несомненно, истинный капитанский талант познается лишь в бою, штормах и иных героических испытаниях. Кои, несомненно, случатся, ибо не для раскладки пышек люди в дальние экспедиции уходят.

Капитан Дам-Пир оглядел ряды мисок и содержимое, но лицом не дрогнул. Лишь спросил:

— Видимо, это священная традиция, так, Капля?

— Надежная и здоровая пища, сэр. К тому же, у нас в трюме изрядные запасы муки, — напомнил кок, чуть нервно оправляя фартук.

Капитан Дам-Пир выбрал пышку, разломил и без особого воодушевления попробовал пахучую мякоть.

— Съедобно.

— С сиропом вкуснее, — осмелился намекнуть кок.

— Полагаю, сироп тоже ничуть не изменился, — жуя, пробормотал капитан и глянул обо что вытереть жирные пальцы.

Дики подала полотенце.

Капитан тщательно отер пальцы, блистающие одиноким перстнем с алмазом, вернул полотенце, одобрительно похлопал Дики по плечу и скомандовал:

— Подавайте завтрак.

— Есть, сэр! — Капля подтянулся пузом и всем остальным.

Капитан двинулся к двери, но приостановился и глянул через плечо:

— Капля, и вы, юная леди… Мы тут все с опытом, кое-кто успел получить и недурное образование. Мы все в той или иной мере изучали историю, географию и философию. Но я не могу припомнить — бывали ли случаи бунта на кораблях именно из-за пышек?

В обширной груди Капли что-то екнуло, и кок сказал:

— Не слыхал, сэр. Может быть, где-нибудь в Авморе…

— Достоверных исторических сведений о пышечных бунтах не имеется, сэр, — отрапортовала Дики.

— Возможно, «Молнии Нельсона» суждено войти в историю не только кораблем первой океанской экспедиции, — негромко предположил капитан Дам-Пир и вышел.

Камбузная команда переглянулась.

— А что я могу⁈ — горько вопросил Капля. — Поверь, Ди, если я попробую испечь что-то иное «завтракательное», оно окажется вообще несъедобно.

— Нужно что-то придумать. Но сейчас подаем, а то нас самих сожрут, — напомнила девочка.

На мостике ударили в колокол, подавая команду к завтраку.

Капля и Дики вместе открыли камбузный подавальный люк — довольно тяжелое и опасное приспособление, изначально не очень продуманное, уже в плавании доработанное корабельными плотником и поучаствовавшим в техническом решении Ричем. (До этого дежурившему на камбузе братцу чуть самому пальцы не отдавило).

Из камбуза на проголодавшуюся команду дохнуло пышечным духом — моряки разочарованно забурчали. Капля малодушно юркнул к плите и котлу с чаем.

— А пышковый сезон, вроде бы заканчивается, — секретно шепнула Дики, выставляя на подавальную поверхность первую миску и сиропо-соусник.

— Да ладно⁈ — не поверил пронырливый стрелок-наводчик Два-Блох.

Первой отзавтракала заступающая вахта, потом научники, морпехи, потом сменившаяся вахта. Получая миску с пышками, освободившийся Рич красноречиво закатил глаза.

— И тебе, братец, доброе утро, — ласково сказала Дики. — Чем развитую мимику демонстрировать, поспособствовал бы решению проблемы. Пора.

— Так чего тут придумаешь, я же не кулинар, — пробормотал бестолковый брат.

Дики отнесла поднос в капитанскую каюту, потом взяла котелок с чаем и отправилась к маме.

— О боги! — леди Медвежьей долины на запах мгновенно отреагировала, хотя Дики предусмотрительно сняла и оставила на камбузе пышечно-пахучий передник.

— Попей, сразу пройдет, — поспешно пообещала любящая дочь.

Чай из рийбса неизменно помогал. Мама выпила кружку, смогла обратить свое внимание на узкие полоски вяленой рыбы и соленые сухарики.

— Жуть. Сегодня же почти нет волнения, чего меня так воротит? Явно от безделья, — вздохнула Мама.

— Сейчас делом займешься, сразу полегчает, — напомнила Дики. — А у нас там проблема. Извини что проблема тоже пахучая, но я все же у тебя совета спрошу…

Мама выслушала, прихлебывая чай, пожала плечами:

— По части поварского искусства я примерно как Капля, ничего умного сказать не могу. Но это не страшно. Если кто-то чего-то не знает, всегда есть кто-то, кто знает.

— Мам, а если проще сказать?

— Не тупи, Динка. Если мы не знаем что именно в данной ситуации можно готовить на завтрак лапами этого бедолаги Капли, нужно просто проконсультироваться со знающими специалистами.

— Я уже думала. Самые знающие идут на «Козе». Их там даже с избытком. Мам, может нам оттуда Китти сманить? Она уже очень славно готовит. Пусть у нас в экипаже народу больше, но технически-то мы всегда поможем.

— Тебе не кажется, Ди, что это будет слегка прямолинейным решением? Безусловно, Китти умеет готовить и охотно окажет нам помощь, но едва ли с восторгом надолго сменит корабль. У нее там друзья, муж и насиженное место.

— Да, вместе с мужем ее «Коза» не отдаст, — признала Дики. — Нам бы какого-то подходящего кока в плен захватить. Но это потом, а сейчас нужно временное решение.

— Здравая мысль. Давай-ка ты ее с мудрыми научными сотрудниками и иным знатоками обсудишь, мне сейчас трудно на эту тему думать.

Мама осталась пить чай и готовиться к занятиям, а Дики вернулась на камбуз. Сюда уже прибыло подкрепление, начали мыть посуду.

— Предлагаю завтраки вообще отменить, — научный гардемарин Суммби шустро ополаскивал миски. — Рыбы на завтраках все равно не бывает — странный, кстати, корабельный предрассудок. Так что попили чаю и работаем. А обед можно пораньше объявлять.

— Это очень лагунное решение, на флоте так не принято. Завтрак должен быть своевременным и питательным — это основополагающий закон, — Дики вытирала миски. — Капитан не зря про традиции упоминал.

— В дальних плаваньях с традициями туго, — мрачно сказал Капля. — Это у берега просто — что купил в порту, то и поел. Вот на Флоте всегда давали утром ломоть сыра и лепешку. Что ж я не помню, что ли? Но у нас сыра хватит только на два завтрака. Еще при переходе к Скара весь запас сожрали. А где его — сыр — купишь? Ну нету на Желтом берегу нормального сыра. И что тут придумать? Можно лепешки с солониной давать, но оно тоже…

— Не выход, — согласился Суммби. — Тут с совершенно свежего теоретического подхода нужно заходить. Перпендикулярно!

Сходу ничего придумать не удалось, но, благо, кухонная смена кончилась. Дики с облегчением выскочила на палубу. Здесь уже готовились к боевым тренировкам, распоряжалась Мама, бойцы расстилали на палубе парус. Родичи наблюдали, сидя на полубаке. Рич живо вытянул из-за борта ведро с водой, слили на лицо и руки — Дики облегченно отфыркивалась.

— Почти не пахнешь. — заверила Кэт. — Эти пышки. Жуть.

— Проблема уже решается. И, кстати, можете высказать любые спасительные предложения, — Дики перевязала косынку и принялась наблюдать за разминкой морпехов…

Вообще морская пехота «Молнии Нельсона» называлась просто «десантом» — это отличало бойцов от знаменитых морских пехотинцев Флота. Тогда командор Найти формировал боевые сотни под иные задачи, да и действовали те вояки большими группами. Сейчас экспедиция шла к неизвестному континенту с четкими целями, так что и отряд формировался по иному принципу.

Пока занимались обычным разминочным комплексом: прыжки, наклоны, отжимания и прочие приседания. Мама командовала, бойцы разогревали мышцы. Потихоньку подтягивались зрители: свободная часть команды, научная группа, с мостика наблюдал сам капитан Дам-Пир. Сидящие под бортом близнецы и Кэт тоже смотрели. Не столько на занимающихся бойцов — комплекс разминки был знаком до мелочей, почти точно такие же упражнения и сами юные долинные учащиеся проделывали бессчетное количество раз — сейчас имелась задача понять команду, каждого человека, всех без исключений. Таким было «общее задание», и хотя Дики не все нюансы улавливала, общая важность и целесообразность задачи была понятна. Командир, пусть даже очень будущий, должен отлично разбираться в людях.

Что такое отдельно взятый человек? Двуногий организм плюс характер, плюс жизненный опыт, плюс личные привычки, инстинкты и склонности. Звучит слегка вульгарно и убого, но эти слагаемые в сумме и дают Личность. Приличный человек должен уважать чужую Личность и понимать ее уникальную ценность. Для командира все подчиненные люди-личности обязаны быть равными, конкретное «нравится-не-нравится» тут особого значения не имеет, да и заглавная буква Л-ичности немного теряет свою заглавность. А ведь существует личность-враг, где первая буква из заглавности уходит в подглавность, тут чем крупнее «Л», тем хуже, да, гм…

Дики понимала, что философия — не совсем то, на чем нужно сейчас сосредотачиваться. Но что поделать — все «наблюдаемые» были уже очень хорошо знакомы. Не, понятно знакомы не до донышка: в любом человеке остается полным-полно белых и темных пятен. Хотя насчет изнаночной стороны личностей во многом помогла разобраться Кэт — большая часть человеческих «темностей» так или иначе связана с природно-профильными знаниями ланон-ши. Иметь такую сестру — незаменимая роскошь. О многом жизненном близнецам объясняли мамы и тетя Бло, но тут тебе растолковывают куда понятнее и доступнее, без всяких излишних тактичностей, строго по существу. Дики знала уйму всего «физиологичного», о чем едва ли беседуют и думают в её возрасте. Наверняка в чем-то близнецы с Кэт заглянули немного дальше, чем рассчитывали родители. Но «осведомлен — значит, вооружен», это и специфических наук касается. Лично Дики никуда не собиралась торопиться, (это Рич с Кэт всякие клятвенные секретные обещания родителям давали), но знать о «ночных отношениях» не помешает. Местами там довольно забавно. Хотя на практике…. Вот взять поцелуй. Дики не считала себя брезгливой. Но в здравом уме и вдруг с восторгом втягивать чужие слюни? Это же фу… Или не фу, поскольку целуются в сагах, в жизни, и вообще сплошь и рядом? Но слюни же⁈ Противоречиво. Весьма. Да ну его к демонам о таком думать.

Бойцы перешли к работе учебным оружием, а к близнецам и Кэт подсели юные индейцы — они хоть и числились в «десантно-штурмовом», но к общим тренировкам не допускались по причине очевидной легковесности габаритов. Трик и Ноэ были чуть старше близнецов, но по меткому определению Профессора относились к той же «студиозно-вспомогательной пехоте». Звучало, как это частенько выходило у тетки Лоуд, весьма насмешливо, но в принципе верно.

— Опять нам ждать, — проворчала Трик, обхватывая коленки в многократно залатанных и зашитых, но все равно нарядных племенных штанах.

— Поучимся наглядно, хоть передохнем, — сказал ее верный витязь-кавалер, порядком измученный научной работой — «ездила» на нем Профессор немилосердно, парнишка тянул основную тяжесть ведения и оформления журналов наблюдений, чернильные пятна с пальцев не сходили, порой его даже жалко становилось. Троица лагунных студентов-гардемаринов — еще те ловкачи, от делопроизводства отбрехиваются мгновенно и виртуозно. А Ноэ того… эта его зияющая образованность — тяжкий груз. Впрочем, ему научная работа нравится. В умеренных количествах, конечно.

Легкие на помине гардемарины тоже прискакали, расселись на планшире. Вообще сидеть задницей над водой — довольно глупо, море наглости не прощает, но лагунные дарки и сами дети моря (и внебрачные внуки бога Наглости), им дозволяется.

Маар, Суммби и Тэлли. Студенты Островного Университета, будущая гордость Лагуны (если доживут), глубоко подготовленные исследователи-экспериментаторы — об этом знает вся эскадра. Вот о том, что они оборотни коки-тэно — знают далеко не все. Близнецы и Кэт входили в число посвященных — Маара и Суммби доводилось видеть в истинном зеленоватом обличии. В человеческом облике оба — обычные мальчишки. Ростом и внешностью средние: Маар коротко-стриженый, Суммби носит рыжеватый хвостик, да и носом-картошкой покрупнее. Как все коки-тэно, склонны к «безбашенности и анархизму», правда, Маар чуть поосторожнее — не так давно в плену сидел, его там даже пытали. В принципе, вполне понятные парни, отлично знают братца Гр-Гр — учились с ним вместе. В общении никаких сложностей не возникает, можно сказать, почти дружба, (уж насколько всем коки-тэно в принципе можно доверять и дружить — вопрос сложный).

Тэлли — чуть иное дело. Для оборотнихи она довольно сдержанная особа. В человеческом обличии — невысокая девочка, относительно миловидная (в привлекательности с яркой индианкой Трик не сравнить, а уж с безупречной Кэт даже странно рядом ставить). Но глаза у Тэлли большие, очень выразительные. Вся она немножко этакая кукольная, Дики сначала не могла понять на кого похожа, потом братец подсказал — на персонажа рисованной манги. Видимо, глаза оттуда и позаимствованы. Ничего удивительного — островные оборотни любят самовыражаться через тонкую иронию копирования людей. Вот научная специализация Тэлли слегка смущала…

От размышлений Дики отвлеклась — у десантников начались спарринги, а это было самым интересным — недаром почти все моряки «Молнии» собрались на полуюте. Одобрительно каркал сидящий на рее научный Ворон.

Равные пары на учебный бой Мама почти никогда не ставила. Собственно, поединки как таковые вообще были редки. Чаще один боец против двоих-троих, выбор оружия тоже неуравновешен. Обычно схватка заканчивалась в считанные секунды, но разбирались удачи-промахи очень подробно, многократно «прокручивались» с оружием в руках этапы только что прошедшего боя. Бывалые вояки из корабельной команды выкрикивали советы и предложения — это не возбранялось. Можно было выйти и блеснуть примером лично. По сути, тренировался весь личный состав «Молнии Нельсона», пусть часть команды предпочитала фехтовать и рубить по большей части языками. Оно и понятно — без разминки и навыка схлопотать удар или укол — проще простого, оружие хоть и учебное, но весьма реально ушибающее.

Сейчас на разостланном старом парусе работали один против двоих: алебарда против топора и пары кинжалов. Вооруженный неуклюжим длинномером индеец Хха, сумел перевести бой во вторую стадию — лежачую и плотную. Шансов у него было маловато, бывалый глорец Сундук работал парными клинками просто на загляденье. Индейца «закололи», но его попытка отработать древком алебарды по «междуножью» противника заслужила всеобщее одобрение. Прием рассмотрели подробно, возникли принципиальные споры и дискуссии. На парус в обнимку с противником и алебардой раз за разом падали опытные морские искусники боя. Охали, вставали, снова спорили…

Дики старалась отвлечься от поучительных, а частью смешных попыток импровизированных приемов, наблюдала за Мамой. Как это вообще получается? Леди Медвежьей не горланила команд, не напирала и вообще находилась как бы на периферии происходящего. Но задавала общее настроение и вела шумное занятие именно она. Красивая, привлекательная, еще достаточно молодая (даже на взгляд собственных детей) женщина, не требующая особого к себе отношения, не лишенная слабостей — о морской болезни команда, без сомнения знала, Дики несколько раз слышала шуточки, слегка грубоватые, но без сомнения не злобные. Вспомнить, демонстрировала ли леди Катрин собственные возможности в рукопашном бою, было сложно. Уважение подчиненных давало не виртуозное владение редкостным клинком кукри или каким-то иным оружием. Авторитет — это уйма слагаемых. И не в последнюю очередь это отношения с иными уважаемыми людьми: капитан Дам-Пир, воздухоплаватели, научная группа во главе с жутко образованной и столь же ядовитой Профессором, капитаны иных кораблей — все знают северную Леди. Ценят. Но когда-то они её не знали, авторитет набирался шаг за шагом, поддерживался непрерывно, каждым словом и поступком. Жутко сложное дело.

Дики ощутила непреодолимое желание взять карандаш и поднялась с палубы. Кэт удивилась, братец ей моргнул. Дики пропихнулась сквозь увлеченных зрителей, выдернула из подсумка блокнот и карандаш. Только не потерять настроение!

Она взобралась на нижние ванты, с опаской взглянула на тренировочную площадку. Наверняка все изменилось. Нет, катались по парусине бойцы, сцепившиеся в борьбе за спорный нож. Мама наблюдала… все то же выражение лица, то же скрытое напряжение в развороте плеч. Застегнутая верхняя пуговица сорочки…

Висеть, зацепившись локтем, и набрасывать эскиз было неудобно, но художница знала, что главное — те несколько штрихов, о которые можно будет позже творчески опереться, вернуть настроение этой ослепительно солнечной палубы, чуть освежающего ветра… Во! — пятку распластанного бойца еще добавим, очень живописно на парусе раскорячился…

Дики вернулась к борту — «вспомогательная пехота» косилась на художницу с большим интересом.

— Народ, я потом покажу, — пообещала Дики. — Пока набросала чисто для памяти, там еще и смотреть-то нечего, мне работать и работать.

— Понятно. Только не забудь, очень уж интересно, что тебя так подкинуло, — намекнул вежливый Маар.

— Может, тебе побольше бумаги стащить? — спросил Суммби. — Что там на таком клочке нарисуешь? Минитюрка — это несерьезно.

— Так потом все равно перерисовывать, это пока эскиз. А бумагу я и сама стащить могу, — заверила Дики. — Но художество требует времени и сосредоточения. Как будет готово, покажу.

— Заметано, — Суммби любовно погладил свой выразительный нос. — Когда мы-то уже разомнемся?

Размялась «вспомогательная пехота» на совесть. Размялись, а потом так взмокли, что хоть парус выжимай. В занятии участвовала взрослая Венон — она была потяжелей любого «легкопехотного» бойца, ей бы в десантной группе тренироваться — но там часть вояк от близости симпатичной егерши чересчур млела и с готовностью поддавалась. Психологические трудности совместных тренировок, такое случается.

Сейчас отрабатывали «использование оружия противника» — преимущественно ножа и дубинки. Заодно прокачивали студентов-гардемаринов на рукопашку — проблемы физических особенностей истинного телосложения коки-тэно сказывались в схватке. С виду обычные мальчишки летели от бросков и толчков далеко и странно — влиял недостаток мышечной массы и специфический скелет. Мама как-то объясняла, что тут, видимо, ничего не поделаешь, оборотням нужно нарабатывать собственную технику боя, но пока только-только начинает намечаться такая особая школа. Впрочем, коки-тэно в строевом бою участвовать не особо жаждали, нож и прыткость — вот основы их боевой тактики. Но мало ли как ситуация сложится…

Дики вышибла из ладони противника нож, швырнула обезоруженного через бедро — Маар успел прихватить соперницу за волосы и косынку, но получил имитированный удар лбом в лицо, хрюкнул…

— Чуть медленнее, Ди, — призвала Мама. — Улавливаем нюансы.

— А еще художница, — Маар тряс ладонью, из которой вылетел нож. — И кто тебя, такую свирепую, замуж возьмет?

— Придет время, поймаю кого-нибудь, — заверила Дики.

Вокруг захихикали, а некоторые так и заржали. А что такого особо смешного? Не сейчас же о дурацких замужествах думать?

— Посмеялись и хватит. Возвращаемся к ножам, — приказала Мама. — Ди и Венон — в пару. Показываем движения.

Спарринги с егершей Дики любила. Нет, «любила» не то слово, после них руки и остальное порядком болели, но пользы от них имелась уйма. Против взрослого воина у близнецов шансов не было, только эффект внезапности и мог выручить. Невысокая Венон опять же была откровенно сильнее и быстрее близнецов, но ее рост и вес позволяли надеяться на удачу. Да и силу ударов егерша умела дозировать — в тренировках весьма нужное качество. Но сейчас полноценной учебной борьбы не предвиделось, требовалось демонстрировать правильные движения…

Поочередные удары… снизу, сверху «обратным хватом», перехват кисти с клинком, попытка выбить… Деревянный нож вылетал на парусину под ноги, иной раз стучал далеко по палубе. Ну, после контрприема Дики оружие чаще оставалось в руке противницы — хват опытного и боеготового взрослого человека это серьезно. Но нарабатываем, нарабатываем…

Вспомогательная пехота работала вовсю, чередуясь в парах и повторяя приемы. Поправляли парусину, «танцевали», инстинктивно перенимая боевые возгласы мелких индейцев — устрашать горлом хайова умели здорово. Старшие бойцы, отдыхающие после своей тренировки, давали советы. Жарило солнце, тени парусов уже не особо спасали, от пота кожаные оплетки рукоятей учебных ножей становились скользкими.

— Время! — скомандовала Мама. — Бойцам прибрать место занятий и отпыхтеться.

Скатывать старый парус помог могучий Джо. Индеец появлялся вблизи егерши при малейшей возможности, естественно, соблюдая приличия. Так-то он ничего — здоровенный, мускулистый, диковато-красивый. Но, как видят опытные женщины и чуткая сестрица Кэт — заядлый «ходок». Совершенно правильно Венон на его знаки внимания не реагирует. Долинные девушки на всякую легкомысленную ерунду не ведутся! А так пусть помогает, намерения у Джо все же не злодейские, да и парус, между прочим, увесистый.

— Нас бы так учили. Великое племя было бы, — сказал Джо, кратко, но выразительно глянул на егершу и удалился.

Слова смуглого героя Венон проигнорировала, девушки пошли умываться. Морская вода была восхитительно прохладна, так и хотелось сигануть за борт. Волнения за бортом который день практически нет, ветер ровный, погода истинно курортная. Но насчет купания — фигу! Вот — пресной водички попить и за работу.

— Наверное, когда обратно пойдем, вы, милорды, с воинами будете заниматься, — задумчиво разминая запястье, сказала Венон. — Взрослеете не по дням, а путь такой длинный.

— Не переживай. Море не бесконечно, — заверила Кэт.

— Вен, мы можем с индейцем поговорить. Вежливо поговорить, — намекнул Рич.

— Да он и сам вежливый, — вздохнула егерша. — Не мешает. Не думала, что индейцы-дикари такие учтивые. Собственно, я про них раньше вообще не слыхала. А вот море… привыкнуть трудно. Может, какой берег с лесом будет, а? Пусть хоть пальмы.

— Берег наверняка будет. Для начала именно с пальмами, а дальше как боги решат. Но куда ж без берега, без берега не бывает, — утешила Дики. — А столько моря и нам непривычно.

— Понятно, — Венон глянула исподлобья. — Но на тех берегах, наверное, ножи выбивать нет смысла. Лучше сразу своим клинком навстречу бить. Надеюсь, Леди сердиться не будет, но вот такая у меня простая мысль.

— Мысль закономерная, — согласился Рич. — А приемы на всякие случай нарабатываются. Вдруг пленника нужно будет взять, или еще что. Ну, ты же сама знаешь.

— Знаю, — егерша поправила ремень — талия ее была узка, и нож на ней казался особенно длинным. — Вдруг захотелось сказать. Идите, леди, вас служба ждет.

Венон пошла на корму — со спины она казалась еще суровее и стройнее в выгоревших камуфляжных брюках, и эта строгость в сочетании с запахом морской воды, едва уловимым отзвуком долинных духов, только добавляла егерше привлекательности.

— Этот Джо, похоже, здорово вляпался, — пробормотала Дики. — Бедолага.

Рич хмыкнул, Кэт только улыбнулась.

— Что, там таки небезнадежно? — удивилась Дики.

— До окончания экспедиции полная безнадега, — заверила Кэт. — Если ничего не случится.

— Эй, на палубе! Дежурная посыльный и иные учащиеся! — гавкнули в рупор с мостика. — Поскакали чуть-чуть с ножичками и отлынивать собираемся? Живо к научному процессу!

— Во, уже случилось, — вздохнула Дики. — Пошли.

Счастливчик Рич, стоявший ночную вахту, отправился спать, а подруги приступили к основным занятиям. Этот проклятый «научный процесс» вообще никогда не кончался.

— Новейшие гео-морр-фо-тьфу-логические исследования северо-восточной оконечности центральной части Желтого материка свидетельствуют о том, что глубины в областях развития земной коры океанического типа имеют более сложное строение дна, чем предполагалось раньше, точка, — диктовала Профессор.

— Так раньше про них вообще ничего не предполагалось, — вздохнул записывающий Суммби. — Мы первые исследуем.

— Мною предполагалось. В ранних теоретических размышлениях, — пояснила профессор Лоуд. — И если излагать суть по-простому, записанное будет выглядеть легкомысленной болтовней, а не научным исследованием. Существуют строгие научные традиции, пусть и иных миров, но мы вынуждены именно на них опираться. Поскольку иных примеров не имеем. Давай, калякай дальше… Проход вдоль островов Длинного архипелага подтверждает версию об их ассиметричном строении и асейсмичности… Опять точка…

Дики слушала, зарисовывая очертания островов на листе «Журнала наблюдении». Дело было нужным — пусть общее расположение архипелага было известно и ранее, но рельеф островов, редкие возвышенности-ориентиры на карте не значились. Несомненно, суда Экспедиции здесь не были первыми, и до них этими водами проходили отчаянные смельчаки, случайно занесенные ураганами или иными неприятностями. Когда-то почти этим же маршрутом шел «Квадро», спешащий к далекому Глору. Но те мореплаватели были сосредоточены на собственных делах, изучением географии не занимались. А вот после Экспедиции последующие путешественники уже начнут опираться-ориентироваться на записи вдумчивого профессора-исследователя. И на эти вот самые рисунки. Понятно, до создания настоящей лоции далеко, но первые-то шаги…

Кэт с Тэлли составляли таблицу глубин — научная группа и моряки «Молнии Нельсона» старались не забывать о регулярных замерах лотом, что получалось не всегда. Профессор права — «научная дисциплина отсутствует как класс, все надо с нуля рожать». Да, вот так оно и в Старом мире бывало.

…— Птиц по-прежнему много, сытые и жирные, — продолжала диктовать Профессор. — Утром между шестым и седьмым островами замечено течение, окрашенное красно-бурыми, запеклыми колерами вод. Предположительно размытие краснозема, следовательно, выход полуторных окислов железа и алюминия в виде конкреций, желваков и иных проявлений, исключен…

Суммби в отчаянии засопел.

— Ты чего безосновательно критикуешь? — возмутилась Профессор. — Нужно что-то умное вписать. Потом можно подправить пологичнее. Если у тебя сразу есть красивая версия, так не стесняйся, предлагай.

— Да я не про версию — застонал Суммби. — Забыл как алюминий пишется. И рука устала.

— Меньше нужно было деревяшками махать. Вовсе и не учебные ножи науку двигают. Рука у него, видите ли… — Профессор покосилась на Дики.

— Не-не! Я писать не могу, тут еще дорисовывать и дорисовывать, — указала рисовальщица. — А это вот что за значок на третьем острове ночью ляпнули?

— Вахтенные наблюдали огонь, — сказала Тэлли. — Но тоже «предположительно».

— Пометьте, юная леди — населен! — распорядилась Профессор. — Вот — живет кто-то, выживает, мечтает о доступном образовании. А некоторые никак написание алюминия не могут освоить.

— Так как его запомнишь, если алюминий только на экскурсии и видишь? — оправдался Суммби. — Интересно, а кто там на острове обитает? Тут же острова того — две пальмы и все. Какнуть негде.

— Это что за научное определение⁈ — ужаснулась Профессор. — Вот сейчас так и запишешь, свою роспись поставишь. «Какнуть негде, эксперимент проведен гардемарином Суммби».

— Это была предварительная формулировка. Предположительная, — отрекся Суммби. — Что там дальше про конкреции?

— Про конкреции закончили — это тема мутная и специфическая, — Лоуд перевернула лист своих мятых черновых заметок-тезисов. — Далее про циркуляцию водных масс и температуры…

Пройденные острова Дики едва успела дорисовать, а тут как раз на камбуз посыльного-дневального вызвали. Что нас спасает — так это смена рода занятий. Кстати, и проснувшийся аппетит уже намекал.

С обедом на «Молнии» особых проблем не имелось. Хлопот, конечно, побольше, но на это время выделялся помощник от палубной вахты, а в куцем меню кока Капли имелось аж три разных похлебки, чередуя их можно было как-то держаться. Несомненно, в здешних местах было бы логично перенести основной прием пищи на относительно прохладный вечер, но моряки менять привычные северные порядки не собирались.

По традиции сами трудящиеся камбуза обедали без спешки, уже накормив команду. Потом занялись посудой, беседовали о самом главном — о богатствах, которые принесет поход.

— Шибко далеко, — разглагольствовал карнаухий Мзда, бултыхая миски в мыльной пене. — Пока обратно дойдем, что с тех рабынь станется? Никакой товарной ценности.

— Чего сразу «рабыни, рабыни»? — заворчала Дики. — Нахватаешь себе мужчин, поздоровее и помощнее, вон как наш сэр-повар. Прекрасный товарный вид, его не испортишь.

— Таких как я, не нахватаешь, — заверил чистящий ножи Капля. — Мы редкостные и не особо в руки даемся. И вообще я бы на рабов не надеялся.

— Но что-то надо брать! — возмутился Мзда. — Или вы на золото нацелились? Вряд ли его там прям навалом.

— Раз про золото мы все слышали, и почти никто пока не видел — оно где-то должно быть. Народ зря болтать и выдумывать не станет. А раз золото существует, так почему оно и не на Новом берегу? — вопросил трезвомыслящий Капля. — Что думаешь, Дики, а? Вы люди образованные, научные. Что профессор Лоуд пророчит, если не секрет?

— Про золото Профессор ничего не пророчит. Она изучением моря занята. Вообще-то море гораздо важнее золота, — напомнила Дики.

— Это конечно. Но не возвращаться же с пустыми руками⁈ — Мзда взволнованно встряхнул миску, украсив свою рубаху хлопьями пены. — Рабов и золото нам боги просто обязаны дать!

— На своих рабов сами будете жратву варить, — пригрозил кок. — Я против этой канители. Набьешь полный трюм невольников, а они воют, смердят, околеть норовят. Одни заботы, а выгоды-то с ноготок.

— Но вон же, работает, — Мзда кивнул на окно, из-за которого доносились шлепки швабры неутомимого Зеро. — Большая же выгода, это мытье палубы раньше нас так барало.

— За языком следи! — приглушенно рявкнул кок. — Дики у нас, хоть и дневальная, но леди. Со своими рабами будешь сквернословить.

— Извиняюсь, сорвалось с языка, — повинился Мзда. — Я не в ругательном смысле, а в объяснительном употребил.

— Ну, я и сама кое-какие словечки знаю, но лучше их из-за зубов по мелким поводам не выпускать, — вздохнула Дики. — Мытье палубы еще не самое унылое наказание.

— Это верно. Но раз мы уж все рано о Зеро заговорили, спросить-то можно? — Капля перешел на шепот. — Верно болтают, что этого красавца когда-то из глорского «Померанца» выгнали за тупость и оскорбительную неутомимость?

Дики изумилась:

— Вот, милорды, вы и спрашиваете! Это когда было и почему меня должно интересовать? Ничего об этом не знаю. Но вообще-то, «Померанец» — заведение легендарное, туда, наверное, только умных служителей должны брать. А Зеро немного наоборот. Уж не говоря о том, что больной. Нет, так-то, на вид, он почти идеальный — хоть богов с него рисуй. Но разве гладкая шкура — главное в мужчине?

— Вот тоже очень верно, — закивал Мзда. — Мы-то чисто из любопытства спрашивали. Этот Зеро с виду на образцового раба похож. Но унылый, это да. Лично я рабов никогда не имел, вот и думаю — лучше их брать или что иное? Но с золотом тоже непонятно. Вдруг оно там неправильное? В Краснохолмье одно время золото бодяжили, сияло как солнце, а на поверку — свинец хитро крашенный.

— У нас научная команда есть, если золото обнаружится, живо проверят, — успокоила Дики. — Это пара пустяков, если химию знать.

— А ты сама-то золото видела? — уточнил Капля.

— Даже в руки дали подержать. Так ничего, красивое, но насчет «сияет как солнце» — откровенно преувеличивают.

— Главное, чтоб дорогое было, — решил кок. — У меня в Глоре семья, сын почти взрослый, а дочура еще край стола не переросла. Хочу, чтоб выучилась как благородная. Может, даже в Университет пошлю, все ж мы с Профессором хорошо знакомы, примут, наверное.

— Дело хорошее, — согласилась Дики, вытирая очередную миску. — Но я бы на золото не уповала. Взять хорошее оружие, драгоценности с камешками и редкие книги — оно будет понадежнее.

— Дневального-посыльного — на мостик! — заорали на палубе.

Сбросив передник и оправляя рубашку, Дики метнулась к командованию. На палубе «Молнии» стало чуть тенистее — над кораблем нависала тень дирижабля. Дневальная боялась поверить своей удаче.

— Отвезете пакет на «Лапу Ворона», — сухо распорядился капитан Дам-Пир. — На обратном пути пройдете над «Козой», испросите совета у их кухонного мага по поводу нашего проклятья завтраков.

— На «Козе» особо вдумчиво побеседуй, и не стесняйся конспектировать! — указала профессор Лоуд. — А то наши желудки и утра становятся все печальнее, что подрывает научную работоспособность. И свежих лепешек летунам прихвати.

— Сделаем, Профессор, — заверила Дики и взглянула на маму.

— Страховка, — коротко напомнила Мама.

Взбиралась по вантам Дики резво, но без спешки. Осознание, что за тобой следят многие взгляды, слегка мешало, подвешенный через плечо транспортный мешок с хлебом тоже чуть отвлекал. Но посыльная-дневальная была уверена в своих силах.

На наблюдательной площадке грот-мачты, превращенной из тесного «вороньего гнезда» в удобную погрузочно-разгрузочную площадку, ждал моряк-наблюдатель с уже подхваченным с дирижабля страховочным линем. Гондола «Фьекла» нависала над самой мачтой — казалось, рукой можно дотянуться. Но это была обманчиво-опасная иллюзия. Кстати, вниз тоже лучше было не смотреть.

— И плеваться на спор не нужно, — ухмыльнулся широколицый наблюдатель, ловко застегивая карабин на бес-обвязке[7] посыльной.

— Вот еще! — Дики проверила карабин и полезла выше. Насчет снайперских плевков грешили на Суммби — тот вроде бы поспорил, что в кормовой фонарь попадет. Гардемарин категорически отпирался, но такая проверка меткости в его характере.

Дики сосредоточилась на движениях, здесь — наверху — мачта описывала такие «амплитуды», что в животе пустело и там тоже начинал гудеть ветер. А ведь только что пообедала, да спасут нас боги.

Самый тонкий момент — переступить на веревочный трап. Страховочный линь удержит, он проверенный, но позориться на глазах зрителей, да и перед собой… Ух!

На трапе раскачивало ничуть не меньше, но Дики приказала рукам-ногам-силе-воли окрепнуть и не дрожать. Люк гондолы ждал распахнутым, через мгновение посыльную без церемоний ухватили за шиворот и поставили на ноги.

— Благодарю, сэр! Привыкнуть к этому трудновато, — призналась Дики.

Пилот Укс кивнул и отошел к штурвалу.

— С прибытием! — поздравил воздухоплавательный кочегар. — А шо там с пайком?

Кочегар по имени И-Пятий с подозрением принюхивался к лепешкам и ворчал, что «по остатку снабжают». Такой уж был характером этот И-Пятий — любил на жизнь поворчать, список несправедливостей бытия лишний раз скрупулезно шлифануть и с горкой дополнить. Остальные воздухоплаватели относились к этому звуковому сопровождению снисходительно — привыкли как к радио в Старом Мире: бубнит, слегка развлекает и всегда выключить можно. Дисциплина на борту «Фьекла» была железной — с Уксом не забалуешь. Собственно, экипаж был немногочислен: главный пилот, бухтливый кочегар и «штатный научный штурман-наблюдатель» (но Лоуд по причинам большой академической загруженности усиливала экипаж лишь в самых рискованных и ответственных полетах).

Дики высунула голову над бортом гондолы, помахала рукой, демонстрируя, что посыльная прибыла в полном порядке — вдруг кто-то сомневался. Сверху «Молния» выглядела все равно очень странно. Вот третий раз уж на дирижабле приходится над морем и кораблями летать, а завораживает как впервые.

Винты «Фьекла» заработали активнее, дирижабль двинулся вперед. Дики старательно сматывала линь страховки — дело донельзя ответственное.

— На «Лапу»? — мрачно уточнил стоящий у штурвала пилот.

— Так точно! На обратном пути на «Козу» нужно высадиться.

— О, «Коза!» — обрадовался кочегар. — То дело!

Укс глянул на него с неодобрением.

Дирижабль легко скользил над морем, подниматься высоко не было смысла. Блестела «темно-голубая-синего-кобальта», с малахитовыми пятнами «виридоново-зеленой», поверхность моря. Странное ощущение — казалось, только сама гондола, пахучий котел и винты парят над волнами. Немаленькая, пестрящая заплатами, оболочка дирижабля словно растворялась в воздухе — понятно, хитроумная краска-покрытие, «изобретенная» Профессором в неизвестных временах (да чего там, наверняка в будущих временах покрытие конфисковано) давало столь удивительный эффект, но и сам по себе воздухоплавательный полет — нечто необъяснимое. С самолетом не сравнить.

Дики-из-Медвежьей была путешественницей бывалой, изрядно повидавшей, но все равно такой полет очаровывал. Так бы лететь и лететь. Но Дики точно знала, что авиация — не ее путь. К тому же мучили актуальные вопросы.

— Как брат с невестой? — все так же мрачно спросил Укс.

Воздухоплаватель весьма благоволил к Ричу — что-то там они насчет ремонта и усовершенствования гондолы регулярно обсуждали. Братец такими техническими вещами весьма интересовался, умел неглупое сказать.

— Брат в полном порядке, отстоял ночную, сейчас отдыхает. Кэт тоже ничего. Кстати, а могу я спросить…

— Тоже в порядке. Вчера над ними прошли, — кратко сказал пилот. — Скоро увидитесь, не волнуйся.

М-да, можно было и чуть полнее порассказать. Но таков уж Укс — бывшие дарки крайне неразговорчивы. Главное, видел, что все там в порядке. Наверняка и тетя Бло дурных вестей не приносила — она на тот борт почаще наведывается.

Дирижабль патрулировал море широко, наблюдал многое скрытое от взглядов основной части эскадры. Логика жизни на военно-научном флоте проста: знаешь только то, что положено тебе знать по должности. Иногда этого маловато, но отсутствие дурных новостей — уже очень хорошая новость.

Дирижабль прошел над «Собачьей головой-6», оттуда просигналили поднятым желтым флагом. Свод сигналов эскадры оставался небезупречен, сказывался хаос в разномастных уставах. Моряки компании «Нельсон и Ко.» привыкли к сигнальному коду компании, конгерцы упорно придерживались собственных традиций (хотя комбинации трех жалких флагов в наше прогрессивное время — откровенная замшелость и ретроградство), кто-то сбивался на боевую сигнализацию времен Флота. В общем, обычные «болезни роста», скоро должно с единым сводом устояться.

Дики помахала морякам на мостике «Головы»: хорошо знакомую Бонгу с сыном узнать было легко, остальные в таком ракурсе казались пестро-одинаковыми. Вот — у них на парусине целая груда мелкой рыбы сушится. Это ж как они столько наловили⁈

— Проливом навстречу кораблям косяки «летучки» шли, — не глядя, пояснил Укс. — «Молнии» не повезло — вы чуть восточнее курс держали.

— Надо же, а мы даже не видели, — расстроилась Дики.

— Може, угостят — сказал кочегар. — Хотя навряд ли. Жадюги.

— Уймись. Ты и так в люк едва протискиваешься, — проворчал Укс.

Люк в дне гондолы действительно был «диетический», что диктовалось теснотой и иными технически-боевыми целесообразностями аппарата.

«Лапа Ворона» и «Дева Конгера» шли довольно близко — оба судна не отличались быстрым ходом: конгерский когг в силу изначального слегка неудачного и устаревшего конструктивного «телосложения», а «Ворон» по-прежнему имел регулярные технические проблемы — судно новое, да и команда еще не до конца сработавшаяся. Ничего, преодолеют, но пока экипажу весьма не скучно. С обоих судов просигналили приветствие.

— Готовься, юная леди, — молвил пилот.

Пристегнулась Дики весьма тщательно, проверила пакет — хотя куда он из надежной посыльной непромокаемой сумки денется?

Да, опускаться — это совсем иное чувство. Дважды казалось, что точно промахнется пилот и придется искупаться (особых возражений у Дики не имелось, только за пакет слегка беспокойно), но опустили посыльную точно на полубак. Под возгласы и шутки Дики прихватили за штаны, поставили на палубу, словно сама стоять не способна. Посыльная отцепилась, коротко обняла тетю Теа и Дока Дулиттла, побежала отдавать пакет.

Можно было понять, что содержание послания было важным, но довольно скучным — моряки пытались улучшить какую-то железяку для крепления руля. На «Молнии» имелись отличные плотник и кузнец, вот и предлагали чертеж хорошего технического решения. Работы провести можно только на стоянке, но к этому времени все должно быть «вчерне» подготовлено.

Дожидаясь письменного ответа, Дики отвечала на всякие ерундовые вопросы моряков и земляков. Скука для команд — первейший враг и прибытие любого свежего человека — замечательное развлечение. О футболе, конечно, тоже говорили — скоро стоянка, уж сыграть на последней перед Океаном земле сами боги велят!

Болтали о разном, но самое главное по взгляду тети Теа уловилось сразу — контрразведывательные работы пока успеха не имели. Что печально.

Посыльной-дневальной вручили ответный пакет, благородный лорд Макк передал «для прекрасной леди Медвежьей» флягу лечебной настойки. Просигналили «синим крестом», дирижабль развернулся для поперечного захода…

…Подцепиться в кратчайший миг прохода страховочного фала над не такой уж широкой кормой корабля — еще та задача. Знающих помощников тут нет, действуем только самостоятельно. Дики, кроме тренировок, только раз вот так закреплялась в реальном полете. Но ничего, управилась…

О, боги! — ощущение, когда тебя подхватывает с палубы и уносит над волнами — несравнимо. Уж какие там качели-карусели, даже в знаменитом глорском «Парке волшебств» такого аттракциона нет. Наверное, с прыжком с парашютом можно сравнить, только здесь прыжок «обратный» — вверх…

Удалялась, свистела, кричала и восхищалась палуба «Лапы Ворона». Сердце висящей над блистающими волнами посыльной вновь начало исправно колотиться. Неслышно постукивали шестерни лебедки дирижабля, подтягивая живой груз к люку. Дики готовилась поймать ступеньку трапа. Желательно с первого раза, наблюдают же… Ага, вот она, голубушка!

Посыльная самостоятельно взобралась в узкий люк, закрыла легкобронированную крышку и принялась отцепляться.

— Можешь! — одобрительно возвестил кочегар. — А шо тебе к нам в экипаж не перейти? Легка, кушаешь небогато…

— Не болтай. Родители Дики отнюдь не к безделью на нашем чадном корыте наследницу готовят, — проворчал Укс.

— Да, то ж мамо у нее, — вспомнил кочегар, относившийся к леди Катрин весьма сложно и неоднозначно.

— Если когда помочь с высадкой нужно, то я всегда готова, — заверила Дики. — Воздухоплаванье не может не восхищать! Но в экипаж меня точно не отпустят, мне еще учиться и учиться.

— Логос подсказывает — видеться будем регулярно, — пилот кивнул, приказывая помощнику занять место у штурвала. — Курс на «Козу». А вы, юная леди, идите-ка сюда. Руку на борт вот так положи…

Это был короткий и весьма странный урок. Укс держал руку на плече девочки, Дики касалась поверхности много повидавшей гондолы, подставляя внешнюю поверхность ладони бесконечности неба. Море внизу, воздух, несущий дуновения-отзвуки вздохов бесчисленных волн, порывов теплых слоев ветра, упругих толчков винтов, эха взмахов крыльев вон того упитанного альбатроса… Пилот слегка сжал плечо, указывая и направляя навстречу подходящему к борту чуть более холодному порыву…

Неужели он чувствует любое дыхание неба⁈

Миг понимания был краток.

— «Коза» под нами. Укс, а шо если и казанок спустить? У нас как нарочно есть порожний, — намекнул от штурвала кочегар.

— Вообще это их «козий» котелок и есть. Ты в прошлый раз и выпросил, — проворчал Укс. — Возвращаем посуду без намеков. Юная леди, ты готова?

Капитан «Козы» был опытен, шхуна сама подставила корму — Дики и пристегнутая к посыльной пустая кастрюля опустились на палубу точнехонько — словно ключ в замочную скважину. Посыльная мигом оказалась в руках встречающих. Гру — ближайший родич и воспитанник Профессора, хлопнул девочку по плечу и мгновенно перестегнул карабин на свой пояс. Через секунду возносился в воздух — так же мягко и естественно, словно «Коза» и «Фьекл» были единым судном. Вот опыт у человека! И это без всяких «обвязок» и иных страховок. Тут немножко зависть берет.

Завидовать было некогда: посыльную освобождали от кастрюли, целовали — Китти обожала, когда корабль навещали земляки.

— Я капитану доложусь, — напомнила о дисциплине Дики.

Она взлетела по трапу, вытянулась перед капитаном Фуаныром:

— Прибыла для получения консультаций на камбузе! И для обмена новостями!

— Это… вольно — вспомнил капитан, в общем-то, придерживающийся неформальных традиций торгового флота. — Всегда рады тебя видеть. Как там у вас и на «Лапе»? Не нашли?

— Пока ничего, сэр. Не нащупывается, гадюка.

Поисками и вычислением шпиона занимались все дарки и люди, осведомленные об истинной цели похода и предполагаемом наличии злоумышленника в составе экипажей эскадры. Капитан Фуаныр был из тех счастливых командиров корабля, которые на девяносто девять процентов уверены в своей команде — Ныр знал своих моряков много лет, лично всех набирал и подбирал. Конечно, всегда остается тот один процент немыслимо мерзких сюрпризов в контрразведывательной работе, но он по умолчанию всегда существует.

— Плохо, — покачал головой капитан, сюрпризов категорически не любивший. — Вы там напрягитесь. Пока спокойно идем — самое время разобраться.

— Стараемся. В смысле, все стараются, а мы помогаем. А что, есть предчувствие, что скоро что-то случится?

— Впереди Океан, — многозначительно повел перепончатой рукой капитан Фуаныр в сторону горизонта. — А это и значит — определенно Случится.

Сидящий на плече капитана Великий Дракон-хамелеон столь же многозначительно присвистнул.

— Поняла, — вздохнула Дики. — Передам. Напряжемся.

— Именно. Я не подуськиваю, просто говорю, — пояснил капитан. — Как мама?

— По-прежнему. Немножко мается.

— Ужасный недуг. Главное — абсолютно необъяснимый. Передавай мои наилучшие пожелания. Впрочем, скоро острова, твоей маме наверняка полегчает, — намекнул воспитанный капитан.

— Будем надеяться.

— Что тут сомневаться? Ей всегда так много легче, — заверил добродушный Фуаныр. — Ну, иди, на камбузе помощь окажут.

Здороваясь (уже без спешки) с хорошо знакомыми моряками, Дики двинулась выполнять основное поручение. Экипаж «Козы» проявил полное сочувствие, все собрались у камбуза.

— Вопрос в том, что у вас на борту имеется из запасов и к чему склонен сам повар, — пояснил кок Эри — симпатичный, еще молодой парень, которого молва именовала не иначе как «лучший повар-маг известных земель».

Продуктовые запасы «Молнии Нельсона» Дики знала недурно, начала перечислять. Тут все моряки принялись сыпать советами — у каждого имелось свое любимое кушанье и не одно.

— Народ, не все же сразу! — взмолилась Дики. — Нам сразу столько на завтрак не сготовить, а вот я слюной точно захлебнусь.

— Морской паштет, — сказал огр (выглядел он еще здоровеннее, чем помнилось Дики по прежнему разу). — Сытно, надежно, вкусно. Как раз для завтрака.

— Действительно, Эри, пусть они на морепродукты ориентируются. У них же ученые все время сетью свежее вылавливают, и Профессор очень умеющая по рыбе, — подсказала очаровательная Клэр.

Дики украдкой покосилась на уши стриженой красавицы — этакие они, невыносимо узкой изящной формы, унизанные кольцами и серьгами. Одно время жутко хотелось именно такие ушки иметь. Пока с Кэт о сути их привлекательности не разговорились — сестрица многое объяснила, но все равно… красиво же.

— Ыба! Именно р-р-рыба их спасет! — закричали с наблюдательного гнезда «Козы». — Малосольная на автрок! Что может быть учше⁈ Вот той стружечкой, что Эри готовит.

— Без рыбы нельзя! — авторитетно поддержал с мостика сам капитан Фуаныр. — Не степняки какие-нибудь, чтоб без рыбы по морю бедствовать. Это непорядок!

— Сэр, я уже написал четыре рыбных рецепта, — отозвался Эри, не особо отвлекающийся на многообразные советы друзей и тщательно трудящийся карандашом. — Нужно расширить список.

— «Веселый фарш» на завтрак тоже хорошо идет, — заметил мрачноватый Морверн (Дики точно знала, что он лихо пиратствовал в давние времена). — Правда, чеснока на него много нужно.

— И запах очень пылкий, — пробормотал кок. — Блюдо хорошее, это точно, но на «Молнии» все-таки имеются ученые и дамы.

— У нас очень опытные ученые и чеснока хватает, — заверила Дики. — Запишите рецептик. А насчет запаха, так будут лучше зубы чистить. А то не все еще у нас попривыкли.

— Записываю «Веселый», — сказал Эри. — Кстати, а как у вас «летучек» готовили? Они в фарш хорошо годятся.

— Летучки мимо нас прошли, — призналась посыльная. — Мы же восточнее курс держали.

Команда «Козы» ужаснулась такому невезению — сама-то шхуна прошла через такие несметные косяки летучих рыб, что ловить не было нужды — рыбы сыпались на палубу сами, да так густо, что только мешки подставляй, да успевай завязывать. Собственно, на каком-то этапе такое везение перешло в невезение — палубу потом долго и трудно отмывали.

— Эри, давай остатки жареной летучки отдадим, — взмолилась Китти. — Скоро испортится, да и вообще с нее уже воротит.

— Вполне согласен. Сэр, возражать не станете? — крикнул кок.

— Ничуть, — ответил капитан. — Дики, передай Профессору, чтоб рассмотрела этот случай с научной точки зрения. Нехорошо, когда рыба обходит корабль. Может, ученые опять какие-то вредные опыты выделывали?

«Фьеклу» пришлось заходить дважды: в первый раз дирижабль вернул Гру, во второй раз подхватил посыльную — вновь отягощенную кастрюлей, но теперь тяжеленной, чудно пахнущей жареной рыбой. Дики едва протиснулась в люк.

— То всё нам⁈ — восхитился кочегар.

— Жаль разочаровывать, но велено на «Молнию» передать, — пояснила Дики. — Но попробовать, конечно, можно.

Парить над волнами и есть нежно-хрустящую рыбку оказалось чудесным делом. Демоны его знают, как её жарили и из чего этот таинственный «кляр», но самым вкусным оказывались почему-то хвостики и длинные крылья-плавники. Одновременно и хрумтят на зубах, и на языке тают — вот как оно готовится?

— Логос подсказывает, рыба запросто высыпаться при твоем спуску может, — предупредил кочегар. — Лучше тут оставить.

— Куда в тебя лезет⁈ — ужаснулся Укс, ударяя по загребущей лапе помощника. — Деферент ходячий.

— Да за шо⁈ У меня просто телосложение требующее, — обиделся специалист по топке котла.

Приближались мачты «Молнии». Дики принялась готовиться к высадке, примеряясь к кастрюле и страховочному фалу.

— Подадим, — заверил Укс.

— Спасибо! И за урок по ветру, тоже. Это требует глубокого осмысления.

Пилот не ответил, но кивнул одобрительно.

Зависли над грот-мачтой. Дневальная-посыльная соскользнула на причальную площадку, забалансировала, принимая кастрюлю — момент был непростым. Но тут поддержал дозорный моряк, вместе опустили вкусный груз. Напоследок кочегар все-таки прихватил себе еще пару рыбок, но это уж как у него водится. Дики отцепилась от страховки, и «Фьекл» немедля ушел в небо. Любили воздухоплаватели вольно барражировать над эскадрой, и их можно было понять.

— Вот, раздери меня хитяра, нужно тебя чаще посылать! — восхитился наблюдатель, заглядывая в кастрюлю.

— Бери себе, а то точно не достанется, вкусная рыбка — просто жуть! — предупредила Дики.

Она спускалась по вантам, прижимая к боку пахучую кастрюлю. Снизу лезли помогать (но больше на запах). Посыльная-дневальная, наконец, избавилась от груза, побежала докладывать. За спиной было слышно, как руководительница научной группы авторитетно призывает «рассосаться до точного расчет-распределения доп-пайка».

Капитан Дам-Пир принял пакет, расспросил о делах на «Лапе» и «Козе», тут ему принесли фарфоровую тарелку с «летучкой» и серебряной вилкой.

Потянув носом — кончик аж встопорщился — капитан покачал головой:

— Столь дивный аромат можно трактовать как заведомое приглашение к дезертирству. «Коза» так нуждается в матросах?

Дики засмеялась:

— У них там полный штат. Но рецепты получены, сейчас передам сэру Капле. Надеюсь, ситуация с завтраками начнет улучшаться. Хотя едва ли прямо с завтра.

— Разумные слова, мисс Диана. Всегда считал, что дамы-офицеры — есть заведомый нонсенс мореплаванья, но вы можете стать счастливым исключением. Весьма похожи на мать.

— Благодарю, сэр!

Долю рыбы для своих Профессор, без сомнения, отстояла — передала тарелку с четырьмя летучками, даже не особо помятыми:

— Умеет, хитрец, жарить. Как бы нам этого Эри в научную группу сманить? У нас как раз ставка старшего научного сотрудника по Общему пищеведению пустует.

— Маловероятно. У них там все семейные, связанные, да и капитан дельный. Не пойдет Эри.

— Вроде приличный парень, но вот нет, нет в нем истинной тяги к академической науке, — загоревала Профессор. — Ладно, иди родичей подкорми. Если там остатки аппетита у кое-кого еще теплятся. Что, рыбий жир-лайт точно не помогает?

— Да что-то не особо спасает.

В каюте братец дрых без задних ног, Кэт переложила пару рыбок на привычную замковую посуду:

— Проснется, съест.

— Бери третью, я на дирижабле уже дегустировала, — пояснила Дики. — А Маме и одной рыбешки, наверное, многовато будет.

— Давай и третью, на ужин вместе. Съедим, — Кэт забрала лишнюю рыбу.

Дики стукнула в дверь офицерской каюты.

— Входи, — сказала мама.

Офицерские каюты не особо отличались от прочих: разве на полшага шире, правда, имеется столик и окно, а коек лишь две. Из-за поднятой рамы доносился плеск волн, дул ветерок. Мама лежала на койке, задрав на стену босые ноги. На груди лежал раскрытый томик «Саг о Северных Королевствах» авторства неизменно популярной Эстраты Глорской.

— Такая ерундища, но ведь отвлекает, — вздохнула мама.

— Талант, он в любом жанре — талант. Даже в отвлекающем.

— Это уж точно. По мне так ваши исторические солдатики куда более художественны и уж точно поприличнее. Ладно, что на «Вороне»? Не нащупали?

— Пока ничего. Сильно огорчаются.

— Вскрыть бездействующего агента сложно, особенно если он не дурак. Подождем, должен проявиться.

— Ма, пока он будет проявляться… я тут тарелочку за спиной прячу, может, попробуешь?

— Да я уж чую, весь корабль угощением пропах. Давай рискнем, питаться нужно, а то уж не поймешь, от чего мутит — от голода или качки?

Хвостик летучки мама одолела, но потом побледнела и достала из полубоченка соленый огурец, поспешно отрезала половину. Дики наскоро сжевала спинку рыбы, отдала голову сидящему на окне суровому Ворону, и повыше подняла раму.

— Хорошо, что вы эту дрянь не унаследовали, — Мама мрачно катала за щекой спасительный кусочек огурца. — Этакая пакость. А ты, случаем, о морской карьере не подумываешь?

— Не, я все же больше сухопутная. Но если океанский переход или боевое плаванье, так я возражать не буду. Интересно тут, ты уж прости.

— За интерес охотно прощу. А вот за спуск с идиотской кастрюлей — вряд ли. Трудно было ее отдельным грузом отправить? Емкость весом с половину тебя, смотреть было жутко.

— Да, сглупила. На середине вант осознание дошло. Учту и сделаю выводы.

— Именно. Серьезные выводы. Ладно, полагаю, тебе на камбуз нужно.

— Да, пойду. Мам, а Фуаныр намекал. На то, что те острова скоро, стоянка и вообще.

— Да? Это хорошо. А то наши капитаны и научные руководители плывут по принципу «расчеты показывают, что они фиговые, но раз земля круглая, мимо цели точно не пройдем». Не поймешь, то ли три дня осталось, то ли тринадцать. Хорошо хоть есть у нас фуа с точными инстинктами, — Мама с отвращением открыла «Саги».

На камбузе собрался совет самых сведущих корабельных гастрономов, изучали список рецептов, спорили. Дики помалкивала, жевала жестковатую мякоть кокосового ореха — вот вроде и вкусно, а приедается быстро. Иногда приходилось отвечать на вопросы по рецептуре — как водится, в любых записях остаются неоднозначные места.

— Назавтра склоняюсь к «Морскому паштету», — решил Капля. — Утречком мы с Ди попробуем.

— Утром Рич на вахту заступает, — напомнила Дики. — Но раз момент ответственный, я, конечно, задержусь.

— Я тоже зайду, — сказал помощник плотника Терец, в юности служивший поломоем в трактире, и считавшийся не последним спецом по гастрономической части. — Может, присоветую что-то умное.

— Чего ж тебе не зайти, орать-то все одно на меня одного будут, — с нехорошим предчувствием закивал кок.

— Этакое неверие в себя называется — пес-си-мизм, — разъяснила Дики. — Считается нехорошим грехом, весьма гневящим богов.

— Экие у вас на севере скверные ругательства, — осудил Терец. — Смотри, мама услышит, за язык крепко прихватит.

Пора было готовить ужин, Дики пошла набирать воды для ополаскивания стола. У борта ошивался юный индеец Ноэ, немедля высказавший желание помочь с тяжелым ведром.

Вытянули из-за борта ведрище.

— Благодарю, очень галантно с твоей стороны, — сказала посыльная-дневальная. — Только как бы одна молодая и прекрасная особа с нас скальпы не поснимала. Сдается, это в ее характере.

— Это она запросто, — улыбнулся русый индеец. — Но не тот случай. Во-первых, ты сегодня нам исключительную рыбу привезла, а во-вторых, Трик и попросила с тобой словом перемолвиться.

— С чего такая дипломатия? — удивилась Дики. — Я вас сегодня сто раз видела, хоть как можно было поговорить.

— Тонкий момент, — признался Ноэ. — Я думал с Профессором проконсультироваться, но она любит немедленно солидную научную базу подвести, а это бывает шумно.

— Не томи, мне уже чуток страшно.

— Как ты знаешь, у нас Хха не шаман, но имеет некоторые лекарские способности. Ему показалось — возможно, совершенно необоснованно — что леди Катрин себя не совсем хорошо чувствует, и что это недомогание связано с качкой.

— И чего? — мрачно уточнила Дики. — У людей случаются самые разные недомогания. Это не особый секрет, команда знает. Шутить над этим не рекомендуется, это да. Можно живо в рыло получить.

— Так этого и не хотелось бы. И вообще хайова — вежливый и корректный народ, — заверил мальчишка. — Поэтому меня и прислали — я слегка земляк леди и не выгляжу нагло нарывающимся на неприятности.

— Не выглядишь, — согласилась посыльная-дневальная. — Только я нихрена не поняла. Суть в чем?

— Хха сделал одно снадобье. Возможно, оно поможет леди Катрин. Удобно ли его предложить?

— Что тут неудобного? Помочь человеку — прекрасная мысль.

— Ну, тут все-таки речь о леди и вожде отряда, — пояснил Ноэ. — Вдруг снадобье не поможет, и вообще какие-то приличия нарушаются?

— Не, насколько я знаю, не нарушаются. Поможет или нет — иной вопрос. Весьма приставучий недуг. Но в любом случае — спасибо! Леди я всё передам.

— Отлично! Мы весьма уважаем леди Катрин, она командует и учит хорошо, и вообще достойный человек.

Вместе донесли ведро и индеец спросил:

— Дики, не будет ли дерзостью спросить — ты по-русски разговариваешь?

— Это как? — очень удивилась посыльная-дневальная.

— А, понял. Просто так спросил, наугад.

Индеец удрал, Дики, ухмыляясь, принялась мыть столы. Вот прямо так сразу мы всё-всё про старинные секретные языки и выложим. Нет уж, хайова неплохие воины, даже в чем-то чуткие, и едва ли среди них таится шпион — Профессор их в какой-то жуткой глуши отыскала, просчитать-подослать агентов столь вкруговую враг вряд ли мог. Но рано откровенничать, рано.

День и вахта между тем подходили к концу. У моряков вахты покороче, у посыльных-дневальных длиннее — поскольку первые уже профи, а вторым еще учиться и учиться. Ничего, зато у посыльных бессонницы не бывает.