Кровь черного мага – 6

Глава 9

Мастер, чьи глаза по-прежнему закрывала повязка, казалось внимательно прислушивался, хотя меня не оставляло странное ощущение, что повязка нисколько не мешала ему видеть. Еще я обнаружил, что древнее проклятие, висевшее раньше над стариком и похожее на черную тень дракона, исчезло.

— Вижу, вас уже ничто не держит в ваших пещерах, — произнес я. — Решили выбраться на прогулку, подышать свежим воздухом?

На морщинистом лице старика отразилось недоумение, а потом он сипло расхохотался.

— Господин Райнер, я честно говоря не ожидал встретить вас так скоро. Но вы сами виноваты — вы разрушили могилу Райнериуса, потревожили его останки. И когда он покинул гору, его проклятие стало разрушаться. Сегодня оно окончательно исчезло.

— Досадно вышло. Жаль обстоятельства вынудили отложить к вам визит, иначе ваше тело сейчас лежало бы раздавленным вместе с вашими последователями в пещере.

Лицо мастера исказилось от злобы.

— Вам придется за это дорого заплатить, господин Райнер, — хрипло сказал старик.

— Нет, это у вас еще куча неоплаченных счетов за всё что вы сделали, — сказал я.

— Я бы на вашем месте был бы осторожнее с угрозами.

— С чего бы? — поинтересовался я.

В устройстве у шеи волшебницы что-то пискнуло и она слабо вскрикнула.

— Госпожа Халевейн, надо же, а я вас не заметил, — произнес я. — Что вы здесь делаете?

Маделиф не ответила. Да и сам вид у нее был отсутствующий, словно ее чем-то опоили.

— Попытаетесь меня убить, она умрет вместе со мной, — сказал мастер.

— С чего вы взяли, что меня это остановит? — поинтересовался я с издевкой. — Вы же уверены, что я абсолютное зло, при этом ваше ожидание, что меня вдруг волнует чья-то жизнь, попахивает абсурдом.

— Не совсем так. Если вы позволите ее убить, вы лишитесь поддержки остальных магов, — произнес старец. — Вам, по вашей драконьей логике, это должно быть крайне невыгодно.

— Однако, вы мне не оставляете иного выбора, да и малозначимыми фигурами приходится иногда жертвовать. Вам ли это не знать, господин некромант, который решил почитать мне мораль и который потерял счет своим мертвым пешкам?

— Я не некромант, — отрывисто сказал мастер и на лице его опять отразился гнев.

— Да? И кто же вы? Особенно после того как вы задурили магам голову сказками о рыцарях, что они были готовы убивать самих себя. И ради чего?

— Это всё добровольная жертва, ради того чтобы дело драконоборчества жило.

Я изучал лицо мастера.

— Хм, кажется вы настолько «больны» своей идеей, что даже сами не осознаете в кого превратились. Как же раскрыть вам глаза?

За спиной послышалось хлопанье крыльев и гневный клекот. Рядом с нами приземлились два грифона, принесшие на себе Карлфрида и Финбарра. Подняв волну снега геральдические монстры скинули седоков и, пару раз попытавшись их клюнуть, отступили. Карлфрид и Финбарр подошли ко мне.

— Маделиф⁈ — поразился Карлфрид.

— Полагаю, записку утром не она вам лично отдавала, — произнес я, не сводя взгляда с мастера.

— Нет, нашел под дверью… Проклятье…

Мастер, чей морщинистый лоб прорезали еще более глубокие складки, когда появились Карлфрид с Финбарром, вдруг усмехнулся.

— Хорошо, что напомнили кое о чем, господин Райнер, — сказал он и, продолжая одной рукой удерживать Маделиф, другой, в которой находился альпеншток, потянул с глаз повязку.

— Живо отвернуться и не смотреть на него, — спешно приказал я, а сам прикрыл ладонями глаза графини.

В глазах мастера плескалась сплошная тьма. Карлфрид и Финбарр отвернулись. Краем глаза я увидел, как оба грифона, не отведшие от мастера взгляда, белеют, сморщиваются, словно за мгновение одряхлев. Шкура обтянула похудевшие львиные тела, обрисовав ребра и позвонки. Следом с грифонов стали падать перья и шерсть, лоскуты начавшей гнить кожи, пока на месте не осталось два скелета, осыпавшиеся костной пылью. А еще я четко видел, как жизненная энергия, тонкими струйками устремляется к мастеру и как он жадно впитывает ее.

— Своими спутниками вы явно не хотите жертвовать, господин Райнер, — произнес мастер. — Так что вам придется меня отпустить и отдать мне вашего грифона. Как я понимаю, она из чистокровных, то есть графиня из рода Грайфен? А госпожу Халевейн верну вам как бонус.

Графиня возмущенно заклекотала, дернулась, но я только крепче прижал ладони к ее глазам.

— Харди, ты еще кое-что должен узнать, — прошептал Финбарр и голос его дрожал от ужаса. — Госпожа Халевейн, она… Ее с нами больше нет.

— Ты о чём, Барри?

— Она как те люди в министерстве — давно мертва…

Карлфрид, расслышав, издал сдавленный стон. А я почувствовал, как внутри поднимается ярость, которую я до этого тщательно сдерживал, как вокруг и без того морозный воздух, становится еще более ледяным. Болезненно вскрикнул грифон, вырвался и, шарахнувшись от меня, тут же свалился в снег, зарывшись в сугроб с головой.

— Так что, господин Райнер? — спросил мастер и в его сиплом голосе послышалась насмешка. — И, может быть, вы-то осмелитесь посмотреть мне в глаза?

— Да я и так давно в них смотрю, господин Кай Кунибертус, — произнес я, сняв солнцезащитные очки и бросив их в карман куртки. — На меня ваш убийственный взгляд не действует.

На лице мастера отразилось неверие.

— Вы узнали мое имя… Значит…

— Вам сильно не повезло.

На моих ладонях разгорелось пламя. Мастер, по-прежнему, прикрываясь Маделиф, попятился от нас прочь.

— Не сожгите госпожу Халевейн! — выкрикнул в отчаянии Карлфрид, увидев огонь.

— Вы же слышали, что сказал Барри, — процедил сквозь зубы я.

— Пожалуйста, мы должны попытаться найти способ, — в голос мага закралась отчаяние.

— Я не собираюсь упускать этого ублюдка.

Однако, опередив меня к мастеру внезапно метнулась графиня, закрыв глаза и полагаясь только на чутье. Лапы отбросили волшебницу в сторону, а орлиный клюв ударил в черные, наполненные тьмой глаза. Старик заорал от боли, с оглушительным грохотом проскользнул мощный электрический разряд и грифона отшвырнуло прочь на несколько метров.

— Барри, проверь, как графиня, — приказал я.

Финбарр метнулся к замершему на снегу грифону.

— Жива, но без сознания, — сообщил он.

Мастер тем временем, пошатнувшись, с пустыми глазницами, из которых, пачкая ему лицо, сочилось что-то черное, направил на меня свой альпеншток. Вместо металлического наконечника я увидел знакомый янтарный клинок. В следующий миг мастер метнул в меня альпеншток словно копье. Мое пламя сожгло деревянную основу. Но янтарный наконечник, загоревшись, словно только еще больше ускорился.

Моя рука черкнула в воздухе заклинание, которое заискрилось под солнцем словно лед. Время то ли замедлилось, то ли мне это лишь показалось. Но я отчетливо видел, как по янтарному наконечнику пошла изморозь, гася пламя, а янтарь почернел, превращаясь в уголь, а следом в мелкую черную пыль.

Очередная попытка мастера меня убить не удалась.

— Райнериус, — позвал я и выдохнул несколько слов на драконьем.

Давно погибший дракон камнем свалился с поднебесья, где он давно парил в ожидании приказа. Вокруг поднялась снежная пыль, скрыв всё вокруг на несколько мгновений. Пространство снова пропороли молнии мастера, испаряя снег. Но магия старого врага на драконий скелет теперь никак не действовала.

Челюсти Райнериуса сомкнулись на шее мастера, отрывая ему голову. А следом драконий коготь распорол худую, впалую грудь, вырвав сердце — неестественно огромное и черное. Оно само было похоже на обретший физическую форму кусок тьмы, все еще пульсирующий, и из которого сочилась черная густая кровь.

Райнериус протянул мне его, нанизанное на коготь. Я вывел еще одно заклинание, которое должно было уничтожить дух мастера навсегда.

— Ваше Величество, — вновь подал голос Карлфрид. — У меня всё же еще остается надежда…

Я ненадолго прервался, наклонился к сидящей на снегу волшебнице, словно находящейся в прострации, распахнул полы одежды и мы все увидели знакомый уродливый шрам на груди.

Процедив сквозь зубы проклятие, я склонился над трупом мастера, обыскал. Но всё что я нашел — пояс, к которому был прицеплен футляр из жесткой толстой кожи. Я раскрыл его и увидел капсулы, смахивающие на обычное аптечное лекарство, если бы не одно отличие — все они были были наполнены особой магией. Я взял несколько, положил на ладонь и показал Карлфриду, который стоял глубоко потрясенный и всё ещё смотрящий на шрам на груди волшебницы.

— Вы чувствуете?

— Все они заполнены магической энергией, я прав? — отозвался Карлфрид.

— Не просто энергией, а жизненной энергией. Этот чертов некромант превращал и людей, и наших магов, и своих подручных в таблетки, которые он мог «принимать» в любое время, подпитывая свои силы. Тут штук триста.

— Запасливый сукин сын, — выругался Финбарр.

Карлфрид внимательно посмотрел на меня.

— Жизненная энергия? И значит, что там же заключены их души⁈

Я поглядел на мага и покачал головой.

— Я же не некромант, Калфрид, и знаком с механизмом действия только в теории, да и то в общих чертах.

— Но вы ведь можете управлять своим духом… — Карлфрид все еще пытался цепляться хоть за что-то.

— Это не имеет ничего общего с некромантией. Простите, но я должен уничтожить мастера. Подержите.

Карлфрид забрал из моих рук капсулы и футляр, опустился рядом с Маделиф, поправил одежду, прикрыв уродливый шрам, и обреченно посмотрел на лицо волшебницы, на котором не отображалось ни единой эмоции.

Я повернулся к Райнериусу и завершил заклинание. Сотни мелких молний пронзили черное сердце, обезглавленное тело мастера затрясло, словно через него тоже пропустили электрический разряд. Следом сердце вспыхнуло багровым огнем и обратилось в ничто, а за ним рассыпалось пеплом и тело мастера.

Я выдохнул несколько слов на драконьем, приказывая Райнериусу лететь обратно в Хоэцоллерн. Скелет дракона взмыл в небо и исчез, а я повернулся к Карлфриду, ожидая, что рядом с ним в лучшем случае обнаружиться кучка праха. Однако Маделиф сидела с ним целая и невредимая.

— Хм, — задумчиво протянул я.

К нам подошли Финбарр и пришедшая в себя графиня.

— Что с ней теперь будет? — спросил Финбарр, с болью смотря на волшебницу.

— Его Величество утверждает, что проблему мог бы решить только некромант, — мрачно обронил Карлфрид. — Но мы его только что уничтожили.

— Я не говорил ничего подобного, — возвразил я. — Процесс отнятия жизненно сили и духа — для некромантов естественный процесс. Но никогда не слышал, чтобы они могли проделать обратное действие.

— Но у нас ведь нет других вариантов? — Карлфрид посмотрел на меня. — Или же…

— Хотите, чтобы мы посетили господина Алойзиуса? — поинтересовался я. — Любопытное решение. Только вы о нем кое чего не знаете.

— И что же?

— Госпожа Халевейн — его кровный враг. Это она когда-то убила со своим супругом всех его учеников. А он в отместку…

Я замолчал. Карлфрид уставился на меня, не веря.

— Вы уверены? Маделиф же видела Алойзиуса на вашем посвящении в герцоги и сказала, что это не тот маг, что убил ее супруга и ее детей. Неужели она ошиблась?.. Вот проклятье… И как давно вам об этом известно? Почему вы его тогда отпустили⁈

— Отпустил временно, поскольку мне нужно было подобраться к Чистославу.

— У вас слишком сложная игра, Ваше Величество… — в голосе Карлфрида кажется послышалось разочарование.

— Опять скажете, что я не тот дракон?

— Да, наверное.

— А какой, кстати? — спросил Финбарр.

Карлфрид только развел руками, но потом понял, что кузен спрашивал не его, а меня.

— Как дочитаю те книги про драконов, скажу точно. Или не скажу, — я оскалился в недоброй усмешке.

Карлфрид возрился на нас обоих с недоумением.

— Что это значит? В вас действительно течет кровь другого дракона и вам об этом известно⁈

— Харди уже вчера рассказал госпоже Халевейн по нашу материнскую линию Наэров, — сказал Финбарр мрачно.

— Наэров? Конечно же… Мы все идиоты! — воскликнул Карлфрид, подскочив, и посмотрел на меня. — Но ваша магия, это несомненно магия золотого дракона. Значит, его кровь в вас всё же преобладает.

— Вероятно. Как-то ассоциировать себя со змеями не хочется, — заметил я.

— То есть, вчера Маделиф ткнула пальцем в небо, сказав про змеев и угадала?

— Только про перевод фамилии. На этом угадывания заканчиваются, — отрезал я раздраженно и забрал из рук Карлфрида футляр с капсулами. — Пойдемте.

— Куда?

— Пора посетить Богемию, в частности господина Алойзиуса, который преподает в Пражском Университете черную магию и, возможно, некромантию.

— Он преподает в Университете⁈ — ошарашенно произнес Карлфрид и покачал головой. — Чистослав зашел слишком далеко. Но если он опять нападет на вас?

Я глянул на Карлфрида так, что он прекратил задавать вопросы. Финбарр осторожно подхватил на руки волшебницу и мы направились по тропе, огибая недавно образовавшееся ущелье.

— Как вам, кстати, удалось оседлать грифонов? — спросил я.

— Финбарр умеет очень высоко прыгать. А до того, как он поймал двух грифонов, я сбил с их спин двух драконоборцев. Остальные маги из Гильдий попытались повторить, но сдается мне, что у них ничего не вышло, поскольку тут оказались только мы.

До места, где мы оставили автомобили мы добирались часа три.

— Надо было попросить твоего предка, чтобы он нас «подвез», — заметил Финбарр.

— Отличная идея, Барри. Только вот если я упаду, то мне ничего не будет, а от вас останется мокрое место.

Трое хайдельбергских мага, которые караулили машины, встревоженно посмотрели на нас.

— А где остальные, Ваше Величество? — спросил один из них.

— К сожалению не знаю. Передайте им, что госпожа Халевейн была похищена мастером и ранена — нам надо срочно приводить ее в порядок.

— Но господин Орель отличный лекарь… — начал было один из магов.

— Простите, но у нас нет времени, — поспешно оборвал его Карлфрид.

Я открыл прицеп, куда забралась графиня, после чего мы все уселись в «Бронко». Рядом со мной устроился позеленевший Финбарр.

— Что такое, Барри?

— Чувствую, мне потом долго будут сниться кошмары, — он оглянулся назад, где сидел Карлфрид, поддерживая волшебницу. — Она реально мертвая…

— Но она дышит и даже рука у нее теплая, — заметил Карлфрид. — И если этот чертов черный маг-некромант вернет ее, я готов…

— Сделку с ним буду заключать только я, — жестко оборвал я его. — Даже не подумайте что-либо ему обещать. И слово сказать не смейте, как не смейте мне возражать. Вам всё понятно?

— Да, Ваше Величество.

— Ноткер, — позвал я кобольда. — Принеси Финбарру виски, чтобы он в себя пришел. И нам с господином Моором тоже по стакану не помешает.

Кобольд выполнил мое распоряжение, подав всем виски, а кузену протянув так и вовсе целую бутылку в придачу. И только после этого уставился на волшебницу.

— Да как так-то⁈ — завопил Ноткер, поняв, что произошло, а из его глаз брызнули слезы.

Я выдохнул через зубы.

— Ноткер…

— Я всё понял, Ваше Величество, — выдавил кобольд, задавив всхлипывания.

— Вот и хорошо.

Кобольд наколдовал себе тоже стакан со спиртным, глянул на нас траурным взглядом и выпил, поморщившись. Достав платок, стал вытирать глаза. Я вставил ключи в замок зажигания и повел внедорожник вниз с горы. Выбравшись на шоссе, я обернулся к Карлфриду.

— Поможете с заклинанием? Нужно четко представить, куда мы переместимся. Желательно на пустую заброшенную дорогу.

— В Праге такие вряд ли найдутся, а вот загородом вполне.

— Готовы?

— Да.

Карлфрид подался вперед, протянув руку и выставив указательный палец. Я взял его за запястье и, не сбавляя скорости, вывел перемещающее заклинание.

«Бронко» нырнул в туннель, а через несколько мгновений оказался на грунтовой дороге, идущую по холму, с которого открывался вид на столицу Богемии. На город опускались ранние сумерки, закат окрасил реку с множеством мостов в алый.

Еще через полчаса мы въехали в Прагу. Карлфрид подсказывал куда ехать, до тех пор пока мы не оказались у здания Магического Университета.

Я остановил внедорожник в узком проулке напротив и мы выбрались из машины.

— Есть идеи, как мы войдем в Университет? — поинтересовался Карлфрид.

— В каком смысле? — спросил я, выпуская из прицепа графиню. — Ноткер, принеси нам нормальную одежду, а то в этой уже становится жарко — горные куртки и штаны тут точно излишни. Мне — черные костюм, рубашку и пальто.

Я черкнул отводящее от нас заклинание и мы все трое переоделись.

Карлфрид посмотрел на меня, полностью одетого в черное.

— Хм, я правильно полагаю, что вы сейчас не планируете заходить туда незаметно? — спросил он.

— У меня сегодня точно не то настроение, чтобы скрываться. Надеюсь, господин Чистослав Черный это поймет, если конечно он хочет остаться жив.