Кровь черного мага – 7

Глава 25

Просмотрев подшивки французских газет я не нашел ничего конкретного, касающегося официальной передачи территорий Швейцарии и Объединенных земель. Однако общие нарративы статей оставляли желать лучшего. Часто публиковались статьи, напоминающие о переданных Германии территориях в последней проигранной Францией более ста лет назад войне. Еще встречались заметки о том, что швейцарцы говорят на французском и являются практически заблудшими «братьями» Франции, которых было бы неплохо вернуть под крыло Республики.

Я посмотрел на стопку итальянских газет и решил сделать перерыв.

— Ноткер, — позвал я кобольда. — Принеси обед, а еще найди Ленели Фогель и пришли ее в библиотеку.

— Обед для нее тоже принести? Точнее на троих? Ведь ваш кузен тоже наверняка придет.

— Финбарру сюда приходить не надо, — отозвался я.

Через десять минут однако объявились они оба. Ленели под недовольные взгляды кобольдов-библеотекарей звонко процокала по паркету в своих туфельках на неизменно высоких каблуках и, остановившись напротив, сказала:

— Приятного аппетита, Ваше Величество.

— Спасибо. Присоединитесь? — отозвался я и поглядел на Финбарра. — Барри, я тебя не звал.

Кузен удивленно моргнул, покраснел, а потом побледнел, явно не понимая, что это значит.

— Харди? Но… Я разве мешаю? — пробасил он растеряно.

Я только вздохнул, но Ленели, догадавшись, сама взялась за объяснения.

— Его Величество всего лишь беспокоиться за твои тонкие душевные настройки, поскольку речь видимо пойдет о журналистских делах, этике и тому подобном.

— В смысле? Харди, ты хочешь втянуть мою жену во что-то…

— Барри, не начинай, — я поморщился. — Если Ленели справится так же отлично, как у нее получилось в прошлый раз с организацией пресс-конференции и прочего во время коронации, то у нее есть все шансы получить главное место ответственного за прессу и связи с общественностью.

— При короле? — в глазах журналистки зажегся восторг, но Финбарр продолжал смотреть на меня с подозрением.

— Никакой опасности для Ленели это не представляет, не переживай, Барри, — сказал я. — И уйди, пожалуйста.

Финбарр тяжело вздохнув и бросив на Ленели взгляд чуть разочарованный и в то же время предупреждающий, ушел.

— Так что, обедать будете со мной? — спросил я.

— Нет, спасибо, мы с Барри уже поели, — Ленели уселась напротив.

— Тогда пока изучите содержание вон той коробки. Не пугайтесь, документов в два раза меньше, поскольку они дублируются на французском.

— Я его учила в школе и университете, вполне сносно знаю, — заметила она. — Но, конечно, вы правы, дважды одно и то же читать не нужно.

Журналистка извлекла бумаги, привезенные мной из французского посольства, отобрала документы на немецком и углубилась в чтение. Я не спеша закончил с обедом, слушая как она время от времени ругается и посылает проклятия в адрес французов. Наконец, дочитав всё, она посмотрела на меня испуганная и возмущенная одновременно.

— Это же катастрофа, Ваше Величество!

— Нет. Особенно если вы в точности сделаете то, что я вам скажу.

— Как⁈ — она еще в неверии покачала головой, а потом, нахмурившись, посмотрела на меня. — А где вы взяли эти документы?

— Во французском посольстве. Полагаю, не стоит вам напоминать, что этот разговор останется только между нами и о нём надо не говорить не только Финбарру.

— Вы даже госпоже Халевейн не скажете? — спросила она.

— Нет. Только вы будете об этом знать. Вы к такому готовы?

Журналистка побледнела.

— А что случилось с послом?

— Он превратился в лягушку.

Ленели было улыбнулась, но через миг поняла, что я не шучу.

— О боже…

— Так вы согласны?

— Погодите, мне надо собраться с мыслями… И вы действительно сделаете меня главной в пресс-службе при королевском дворе?

— При императорском, — отозвался я и, увидев, как у нее совсем уже округляются от изумления глаза, скромно добавил: — Не вижу другого выхода из складывающейся ситуации в стране.

— О, — только и выдохнула Ленели. — Так у вас уже есть какой-то план, если я правильно поняла?

— Да. Надо поднять шум в нашей прессе и на телевидении. Чтобы в ближайшие два дня вышла серия статей и репортажей о предательстве премьер-министров, заговоре французского правительства с целью отобрать наши территории, взятках чиновниках. В общем, обо всем, что вы нашли в этой коробке.

— Но как это нам поможет? — с непониманием отозвалась Ленели.

— Во всех статьях должен иметься жесткий и уверенный нарратив о немедленном бегстве французских депутатов из парламента, поскольку обнародовали их причастность к заговору против нашей страны. И чтобы никто не удивлялся исчезновению этих проклятых трусов, которые не поставили в известность о своих действиях народ. И напоследок — заклеймите их как предателей интересов безопасности Французской Республики.

Я увидел, как Ленели бледнеет и ее пальцы державшие блокнот и ручку, приготовленных для записи задания, начали дрожать.

— Что вы собираетесь делать, Ваше Величество? — едва выдавила из себя журналистка.

— Не церемониться с врагами, — произнес я. — Сейчас никакая дипломатия не поможет. Надеюсь вы это понимаете.

Ленели кивнула.

— Но как на всё это отреагируют высшие светлые? — осторожно спросила она. — Они ведь всё поймут.

— К тому времени проблема будет решена, — я глянул на часы. — Даю вам два часа чтобы набросать шаблон статьи. Покажете мне и, если напишите всё как надо, устраиваете экстренный пресс-центр. Помещение выделят то же, где проходила конференция, куда вас в прошлый раз не пустили.

— Хм, — Ленели уловила легкую насмешку в моих словах и, поднявшись, гордо приосанилась. — Не беспокойтесь, Ваше Величество, я покажу как работают настоящие профи! Через два часа вернусь. Вы же тут будете?

— Да, пока почитаю итальянскую прессу.

Ленели с удивлением похлопала глазами и насторожилась.

— Хотите сказать, что у нас аналогичные проблемы еще и с итальянцами⁈— она от возмущения даже всплеснула руками.

— Надеюсь, что нет. Возможно у нас получится сыграть на опережение и новости о французах заставят итальянцев уничтожить аналогичные договоры.

Ленели посмотрела на меня чуть озадаченно.

— А вы их наказывать не собираетесь, как французов?

— Нет, пока они не пришлют оскорбительного письма подобного этому и я не услышу от их посла то, что услышал от французского.

Я достал письмо от посла, дал ей прочесть.

— Вот сукин сын! Пожалуй, он все же получил по заслугам! — возмутилась она. — Я с вашего позволения могу снять копии с документов?

— Попросите кобольдов, они вам сделают, — я забрал письмо, положил обратно в карман.

Ленели позвала кобольдов и те уже через несколько минут отдали ей высокую стопку отксерокопированных листов, сложили в еще одну коробку. После этого журналистка ушла, а я вернулся к изучению прессы. Но в итальянских газетах ровным счетом ничего не нашлось. И никаких враждебных высказываний. Я нашел лишь несколько статей, в которых прогнозировали рост немецких туристов будущим летом. Шла ли тут речь о реальных туристах или так иносказательно извещали об возможном увеличении немецкоговорящего населения Италии — было совершенно неясно.

Я почти просмотрел подшивки, когда вернулась Ленели, положила передо мной несколько отпечатанных на машинке листов. Я прочитал текст, глянул на замершую в ожидании вердикта журналистку.

— Я вам говорил, что вы профи и большая умница? — спросил я, улыбнувшись.

— Спасибо, Ваше Величество, — ее щеки порозовели от похвалы.

— Ноткер, бумагу, ручку и королевские печати, — произнес я и когда появившийся кобольд всё принес, написал короткий приказ содействовать Ленели в подготовке пресс-центра, протянул ей. — Если возникнут трудности, какие-то проблемы или что-то понадобится — сразу мне сообщайте. И как всё идет — тоже.

— Да, Ваше Величество.

— Приступайте.

Ленели кивнула и умчалась работать на своих безумных каблуках. Я посмотрел на ожидающего распоряжений Ноткера, одновременно с этим заинтересовавшегося газетами.

— Знаешь французский и итальянский, Ноткер? — поинтересовался я.

— Нет, к сожалению, — кобольд вздохнул.

— Как там Маргарете с Маделиф? — спросил я.

— Пока вас нет, у них почти идиллия… Простите, Ваше Величество, — кобольд смутился. — Они, кстати перебрались в зал Совета — там удобнее оказалось раскладывать законодательные документы на огромном столе. Просили вам передать, что они там, если будут вам нужны.

— Понятно. Пока свободен, позову когда понадобишься.

Кобольд исчез, а я вернулся к чтению итальянских газет.

— Харди, — позвал меня голос Маргарете, а следом я почувствовал как ее губы прижались к моей щеке.

Я открыл глаза и понял, что меня вырубило прямиком за читальным столом. За окнами было уже темно, а в библиотеке горело блеклое ночное освещение. Маргарете, прижавшись и обняв меня, тихо засмеялась.

— Ты заснул прямиком на огромной статье об отдыхе — под твоей головой — фото с шикарной виллой, Средиземным морем и пальмами. Устал?

— Не то слово, проклятье, — я отлепил голову от газеты, выпрямился, потянувшись и разминая спину. — Однообразная и скучная деятельность жутко утомляет. Кстати заснул я не из-за статьи о туризме, а о… — я глянул на соседнею полосу и потер щеку, на которую как мне показалось пристали частицы типографской краски. — Вот. Историческая статья об итальянском объединении, но написана ужасно нудно.

— Я соскучилась, Харди, — Маргарете прижалась к моим губам.

— Неужели? — я успел заметить мелькнувший около входа в библиотеку светлый силуэт.

— Не беспокойся о своей Белоснежке, мы с ней договорились об очередности.

— А между тем в компании гномов была замечена вовсе не она, Гретке, — произнес я и увидел как заалели щеки Маргарете, когда я припомнил ее приключения в горной шахте. — Что еще за очередность вы придумали?

— Ты меня прекрасно понял, — заметила Маргарете, расстегивая мне пояс. — Она морально не готова для развлечений, которыми ты занимался с кузинами.

— Великая Луна, про кузин вы откуда прознали? — притворно возмутившись я возвел глаза к потолку.

— Мне твоя тетушка рассказала, ну а я поведала Маделиф. Нам с ней все равно надо было поговорить на известную тему.

— На этот раз, надеюсь обошлось без оскорблений? — поинтересовался я.

— Я же тебе обещала. И мы с Маделиф в итоге обо всем договорились, — Маргарете скользнула вниз.

— Мы же в библиотеке, — заметил я.

— И ты, кажется, не против, — она на миг задрала на меня голову и, улыбнувшись, провела языком по губам.

Когда мы вернулись в мои комнаты, Маделиф там не было. Увидев мою озадаченность, Маргарете, подавив вспыхнувшую ревность, сказала:

— Думаю, что она не у себя, а до сих пор в зале Совета, продолжает работать.

Маргарете ушла в душ, а я, поставив коробку с французскими документами на стеллаж с книгами и взглянув на часы, решил все-таки дойти до зала Совета.

Маделиф действительно нашлась там. Весь стол был завален томами с законами, папками, исписанными листами. Волшебница в задумчивости извлекала страницы из одной из пухлых папок, сортировала их, раскладывая на стопки.

— Как продвигается? — спросил я, подойдя к ней со спины и обняв.

— Эгихард, Великая Луна, ты меня напугал, — она вздрогнула и обернулась ко мне.

— Скоро полночь, пора отдыхать.

— Знаю, но фризские юристы приедут только завтра. Мы с Маргарете сегодня постарались подготовить все документы по максимуму… До того момента как ей пришла в голову идея тебя проведать… Неделя будет напряженной, но думаю, к возвращению наших коллег мы всё успеем сделать.

Я развернул ее к себе, принялся расстегивать пуговки на блузке. Глаза волшебницы округлились.

— Великая Луна, только не здесь, Эгихард.

— Да бросьте, — я отодвинул бумаги на столешнице, расстегнул и стащил с Маделиф брючки, облегающие ее стройные ноги и подсадил на стол. — Давно хотел заняться этим здесь. Упс…

Я прищурил глаза в насмешке. Маделиф поглядела на меня ошарашено.

— Давно? И с кем же?

— С вами, разумеется.

Маделиф поймала мои пальцы.

— С вами, — повторил я, смотря на нее. — Ну что, можете теперь определить, когда я вру?

Маделиф покачала головой, не понимая, что за разговор я затеял.

— Жаль, — произнес я. — Думал изменения в вашем организме кроме улучшенной регенерации подарили еще и особое чутье.

— А как долго будет действовать регенерация? — спросила Маделиф.

— К сожалению, не долго. Должен еще кое-что вам рассказать. Не знаю, унаследуют ли дети полностью свойства моей крови, но… Когда Мэйв родила меня, кровь из пуповины убила повитуху, так что…

Маделиф только испуганно выдохнула.

— Кровь твоей матери тоже могла убивать, когда она носила тебя?

— Нет.

— Откуда ты это узнал?

— Нашел дневник отца того периода.

— Можно прочесть? — тихо попросила волшебница.

— Нет. Я его сжег. Содержание было мерзкое.

Маделиф обняла меня, а я только сейчас понял, что сопереживание я мог принимать только от нее. Я притянул ее к себе плотнее, услышал слабый сдержанный стон и тихо рассмеялся, вынуждая расслабляться и забывать о том, где мы находимся. Уложил Маделиф спиной на разложенные на столе законы. Еще через какое-то время с совсем затуманившимся от неги и наслаждения взором, она прошептала:

— Люблю тебя, Эгихард…

Я отпрянул.

— Зачем вы мне это сказали? Вы же знаете… Черт бы вас побрал.

— Знаю, что не услышу подобное в ответ, — Маделиф поднялась и я помог ей одеться. — Но может быть с детьми у тебя получиться проявить больше эмоций. Ты ведь исправил в брачном договоре все пункты, касающиеся воспитания.

— Исправил, но с чего отсутствие одного должно исключать второе? И давайте прекратим этот разговор и сосредоточимся на решении внутренних государственных проблем.

Маделиф кивнула, мы вернулись ко мне, быстро приняли душ и легли спать. Давно заснувшая Маргарете чуть недовольно заворочалась во сне, но уютно устроившись у меня под боком и примостив голову на плече, сразу затихла. Маделиф тоже уснула, а следом и я провалился в сон.

Утром меня разбудили негромкие голоса, причем я уловил тревожные и возмущенные нотки. Рядом, ни Маргарете, ни Маделиф не оказалось. Я поднялся, заглянул в гостиную. За столом сидели обе мои супруги, а рядом стояла Ленели, держа в руках пачку газет. Маделиф с выражением отчаяния на лице читала статью.

— Ваше Величество… — Ленели заметила меня первой и сделалась пунцовой.

— Простите, госпожа Фогель, не знал, что вы тоже тут. Сейчас оденусь и вернусь.

Маделиф бросила на меня возмущенный взгляд — то ли из-за ситуации, то ли из-за статьи. Я ушел в ванную, умылся, оделся и снова вышел в гостиную.

Ленели всё еще смущенная, стараясь не смотреть на меня протянула пачку газет.

— Эгихард, вчера ты сказал, что мы должны сосредоточиться на внутригосударственных делах, — произнесла Маделиф, не сводя с меня пристального взгляда. — А сейчас госпожа Фогель приносит целую пачку изданий, где опубликованы статьи по твоему распоряжению, связанные с международной политикой⁈

— Вообще-то, прежде всего всё же с внутренними делами, — возразил я и глянул на Ленели. — Что с телевидением?

Ленели выудила из сумки видеокассету.

— Новости можно, конечно посмотреть и в прямом эфире, они будут повторяться каждый час, но я принесла на всякий случай запись. Однако у вас тут нет ни телевизора, ни тем более видеомагнитофона, — заметила она. — Только сейчас обратила внимание.

— Только сейчас? — Маргарете с подозрением поглядела на Фогель. — И часто вы тут бывали, Ленели?

Журналистка совсем смешалась, готовая провалиться под землю.

— Маргарете, — пресекла дальнейшее Маделиф и посмотрела на меня, указав на газеты. — Эгихард, объясни, пожалуйста, ситуацию со всем этим? Откуда взялись документы и обвинения в адрес французского правительства? Вчера ты конечно прочел оскорбительное письмо от посла, но это не повод…

Я указал на коробку с документами, привезенную из посольства.

— Там оригиналы — договоры на немецком и французских языках. Служебные записки только на французском, Ленели вам переведет, если хотите, но в статьях наверняка изложено их содержание.

— Совершенно верно, Ваше Величество, — подтвердила Ленели, отодвинувшись от хмурой Маргарете подальше.

Пока Маделиф читала договоры, я просматривал первые полосы газет, на которых располагалась известная новость, имевшая продолжение на следующих страницах, с фотографиями главных участников заговора и договоров с подчеркнутыми абзацами, где упоминалась передача территорий.

— И ты мне ничего не сказал⁈ — возмутилась Маделиф, прочтя содержание договоров. — То, что мы узнали на Объединенном Совете о взятках премьер-министрам — это была совсем другая история. А сейчас выясняется, что заговор зашел настолько далеко, что согласно всем этим документам мы действительно можем потерять треть территорий! Это же катастрофа! Я понимаю попытку выставить наших недружественных соседей в плохом свете и запугать, но при наличии подобных документов это не сработает, Эгихард. Или всё станет еще хуже.

На лице Маделиф, как она ни старалась себя сдержать, проявилось отчаяние.

— Ваше Величество? — едва слышно пискнула Фогель, испугавшись, что содержание статей действительно могло нанести вред.

Но я ей едва заметно кивнул, всем видом показывая, что она сделала именно то, что я от нее требовал, и она облегченно вздохнула. Маделиф, не получив от меня ответ, задумалась, потом глянула на меня.

— Я сообщу обо всем этом Адельману и остальным, если ты не против, — сказала она.

— Не против, только не сопровождайте сообщение паническими высказываниями.

— Хотелось бы мне быть такой же уверенной как ты, что это сработает, — Маделиф покачала головой, забрала одну из газет и вышла вон.

Ленели посмотрела на меня и побледнела. Маргарете, заметив ее реакцию, спросила:

— А мне ты тоже не расскажешь, что происходит, Харди?

— Нет, будете с Маделиф узнавать из газет, — я прищурив глаза в усмешке и чмокнув возмущенную Маргарете в щеку, сказал Ленели: — Пойдемте посмотрим где-нибудь видеозапись и надо обсудить дальнейшие действия.

Мы вышли под недовольным взглядом Маргарете. Телевизор с видеомагнитофоном в итоге нашлись в специальном отделе библиотеки, видеоархиве. Тут также имелись старые образцы кинопроекторов, полки для хранения кассет и бобин с кинопленками.

— Ух ты, не знала, что подобное может найтись в магической Гильдии, — заметила Ленели, разглядывая кинопроекторы. — Как в музее.

— Всё это в рабочем состоянии, — сообщил нам ответственный за отдел кобольд. — Но вы практически правы, больше похоже на музей, тут редко кто бывает и пользуется аппаратурой.

Он подвел нас к телевизору и показал на видеомагнитофон, куда журналистка вставила видеокассету. Я и Ленели уселись на диване и она включила запись. Мы просмотрели около пяти репортажей, довольно подробно освещавших события с заговором, и репортеры совершенно правильно передали нужные эмоции. Я одобрительно кивнул.

— Отличная работа, Ленели. Сейчас подключайте команду для отслеживания реакции во Франции. Вечером принесете мне краткое содержание того, что напишут во французской прессе и скажут на их телевидении.

— Думаете, что их реакция может быть иной, чем вы ожидаете, и изменит ваши планы? — осторожно поинтересовалась журналистка. — Комментарии депутатов вполне могут повлиять…

— Уверен, сегодня их не будет. Ну а завтра их не будет по иной причине, — я глянул на нее и она невольно содрогнулась. — Завтра переходите к фазе два. Продолжаете те же нарративы, что сегодня, но добавляете значительную часть реакции французской стороны: молчание, растерянность, паника, нежелание комментировать и объяснять произошедшее. Скорректируете по итогу сегодняшнего дня, каких эмоций будет больше. Завтра во второй половине дня резко переключаетесь на другую новость.

— Какую? — в глазах Ленели обозначился испуг.

— Ту, которую вам сольёт «надежный анонимный источник», — сказал я ей и подмигнул. — Блокнот с ручкой у вас, полагаю, с собой?

— Разумеется, Ваше Величество.

Фогель быстро извлекла из сумки блокнот и ручку, передала мне. Я коротко изложил события, произошедшие в Праге в российском посольстве, внеся некоторые неточности и изменения, подав всё под нужным соусом. Вернул блокнот Фогель.

— Прочитайте.

— О Боже! — она уставилась на меня. — Это правда, Ваше Величество⁈ Российский император встречался с вами в Праге, чтобы рассказать о заговоре, в который хотели втянуть Российскую Империю по передаче ей Богемии? И вы, разоблачив заговорщиков, вместе достигли договоренности между странами о мире и союзе?

— Частично правда. Императора действительно втянули в заговор и он вполне был настроен забрать Богемию, не понимая, к чему его действия могут привести. Но вы подадите всё в моей версии. Думаю, она куда больше устроит российскую сторону.

— А что потом, Ваше Величество? Фаза три? — спросила Ленели.

— Да, но об этом я вас проинструктирую завтра. Идите работать, вечером жду от вас отчета.

— Хорошо, Ваше Величество, — Ленели поднялась, спрятала блокнот в сумку.

Журналистка ушла в пресс-центр, а я вернулся в свои комнаты, позвал Ноткера, чтобы тот принес завтрак для меня и Маргарете. Через несколько минут к нам присоединилась Маделиф.

— Ну что, поговорили с Ульрихом? — поинтересовался я с легкой насмешкой.

— Да. У него не нашлось слов. Сказал, что должен подумать и обсудить всё с остальными.

— Обсудить что?

— Что делать, если ваша политическая провокация не увенчается успехом.

Я только хмыкнул.

— А как их дела продвигаются в Праге?

— Следов Чистослава и Желимира они не обнаружили. Маги Гильдии и преподаватели Пражского Университета подчинились Объединенному Совету. Сегодня должно состояться глобальное совещание с представителями Гильдии и всем преподавательским составом, включая темных. Правда эти планы нарушили сегодняшние утренние новости, которые, разумеется, не могли не просочиться в Богемию.

— Что ж, уже неплохо. Надеюсь это глобальное совещание не затянется.

— Думаешь, они примут назначенного от Совета нового Главу? Честно говоря, господин Беппе, которого ты похвалил на последнем Совете, лучший из всех остальных, но для главы — вариант сомнительный.

Я лишь пожал плечами.

— Уверен, Ульрих, Базилиус и остальные вполне разберутся с ситуацией.

Маделиф чуть нахмурилась, явно несколько жалея, что не может участвовать в Пражских делах.

— Вы мне очень нужны тут, чтобы разобраться с законодательством, — произнес я. — Кроме того, вам больше не стоит ввязываться в рискованные предприятия. У вас их и без того было слишком много в последнее время.

— Думаю, Маделиф уже ввязалась в самое рискованное предприятие в своей жизни, надев это, — не удержалась от едкого комментария Маргарете, показав кольцо, а, увидев мой неодобрительный взгляд, добавила: — Впрочем, меня это, пожалуй, тоже касается.

— Однако.

Я не успел удивиться подобному заявлению, как Маргарете прижалась на пару мгновений в моим губам, не дав договорить.

— Рискованное и самое лучшее, — торопливо шепнула она и ее ладонь проворно скользнула вниз.

Маделиф резко поднялась, шагнула к двери.

— Я — дальше заниматься, работой. Маргарете, надеюсь, вы достаточно быстро ко мне присоединитесь, — бросила волшебница, не глядя в нашу сторону.

— Погодите, мы с вами, — я встал, утянув за талию Маргарете за собой. — Составлю вам сегодня компанию в занятиях по законотворчеству.

Маделиф обернулась ко мне, взглянула с подозрением.

— Надеюсь, не таким законотворчеством как вчера вечером?.. — сказала она и осеклась, наткнувшись на насмешку в моих глазах и совершенно обалдевший взгляд Маргарете.

После этого бледные щеки Маделиф стремительно заалели.

— Не таким как вчера? Хм, а мне показалось, что вам наоборот понравилось, — сказал я, подхватив и ее за талию, вывел обоих в коридор.

Маделиф смешалась еще больше, испытывая жуткую неловкость и не зная что отвечать. Я тихо рассмеялся и шепнул ей на ухо:

— Знаю, что понравилось, что даже на признания потянуло. Расслабьтесь уже, — и добавил следом уже громко: — Ваши фризские юристы наверняка уже добрались?

— Думаю да.

— Вот и хорошо, может, благодаря их помощи к вечеру нас не так сильно будет тошнить от юридических текстов, а то, кажется, мы с Гретке еще не пришли в себя от работы с господином Прегилем и прусским законодательством.

— Меня от прусских документов не тошнило, Харди, наоборот было приятно наконец использовать свои знания, — с улыбкой возразила Маргарете.

Я на миг остановился, выпустив их, и предложив руки обеим, повел их дальше куда в более приличествующем монаршей семье манере.

В зале Совета нас уже поджидало пять приехавших из Фризии юристов, один из которых был маг и законник Фризской Гильдии. Пока они нас поприветствовали, я отметил увеличившееся количество томов с документами на столе. Маделиф сразу же взялась объяснять задачи и распределять объем работы.

Взяв пустые листы и отыскав среди книг Прусский законодательный кодекс, с уже сделанными поправками и пахший свежей типографской краской, я откатил одно из кресел к окну, чтобы меньше отвлекаться на рабочие реплики и лишь изредка подзывая мага-юриста чтобы посоветоваться в изложении формулировок.

За все время мы сделали всего пару перерывов на обед и ужин. К вечеру, стоило прикрыть веки, у меня перед взором «плавали» сплошные юридические термины. Впрочем, я свою часть уже почти закончил и ненадолго закрыл глаза, чтобы передохнуть перед последним рывком.

— Ваше Величество? — услышал я осторожный голос Ленели и раскрыл глаза. — Простите, не хотела вас будить.

— Я не спал, не беспокойтесь.

Журналистка протянула мне несколько листов.

— Полагаю, что всё прошло так как и вы хотели, — произнесла она.

Я прочел ее отчет.

— Да, спасибо. Реакция французов оказалась предсказуемой.

— Для вас — точно, но вряд ли для остальных, — Ленели улыбнулась. — Мои коллеги-журналисты — все взбудораженны происходящим.

— Никто не испугался? Я про последствия раскрытия заговора для страны, к чему это может привести, — поинтересовался я.

— Нет, трусов я не привлекала, только самых эмоционально-устойчивых и надежных. Ну и постаралась задать тон работы. Вы всё это видели в сегодняшних репортажах. Коллеги поверили, что справедливость восторжествует.

— Так и будет, — отозвался я. — Задание на завтра у вас есть, так что можете идти отдыхать. Завтрашний день, думаю, будет более напряженный. И вам надо хорошо выспаться — выглядите усталой.

— Вам тоже, Ваше Величество, — Ленели чуть улыбнулась.

— Ага, — я со скепсисом глянул в сторону своих супружниц.

Ленели не уходила.

— Я ведь предупреждал, что если вам что-то понадобится — говорите сразу, — произнес я, догадавшись.

— Это скорее личная просьба, хотя и связанная с работой, — сказала она смущенно. — Мне сейчас очень нравится команда, которую я собрала. Проблема только в том, что они работают на разные издания, у них высокие должности и оплата и переманить их будет не так просто.

— Хм, а стратегически не будет лучше, если все они останутся на своих местах? — поинтересовался я.

— Не подумала, — Ленели поджала губы с досады, что упустила это из вида. — Мне надо поразмышлять над вариантами.

— Поразмышляйте. Но если что — я всё понял и готов перекупить всех, кто вам понадобиться.

— Спасибо, Ваше Величество.

Я глянул на Прусский кодекс, исписанные мной листы и поднялся, решив, что лучше всё же продолжить работу с законодательством на свежую голову.

— Я ненадолго в пресс-центр, но сюда уже не вернусь, — сказал я негромко Маргарете, глянув на часы и решив не отвлекать задумавшуюся над каким-то законом Маделиф, и добавил: — Заканчивайте с работой и идите спать, все ужасно устали.

— Тебя не ждать? — спросила Маргарете с подозрением глянув в сторону Фогель.

— Нет, у меня есть еще другие дела.

Мы с Ленели вышли вон.

— Вообще-то я не собиралась идти обратно в пресс-центр, Ваше Величество, — сказала Ленели. — Но если вам надо…

— Не надо, спасибо, — я улыбнулся. — Спокойной ночи.

Ленели попыталась улыбнуться в ответ, но у нее не вышло — она явно поняла, что я собрался делать.

— Не надо жалеть тех, кто желает нам зла, — произнес я. — И не беспокойтесь — невиновные не пострадают.

Ленели кивнула и спешно пошла прочь.

Я вышел из Гильдии, сел в «Бронко», несколько секунд думал, куда бы мне поехать. Потом спустился с замкового холма, проехал через старый город на набережную и, вычертив перемещающее заклинание, оказался на вершине горы, на которой очень давно не был.

Внедорожник, взметнув волны сухого снега, замер у заброшенного дома на самом краю обрыва. Я выбрался наружу, надел пальто, мгновенно ощутив на себе пронизывающий горный ветер, огляделся.

Отель, который девять лет стоял на Шафберге не достроенным, остался в том же самом состоянии. Может только частично стал разрушаться, как и наш старый дом, только из-за слоя снега разглядеть это было невозможно.

Над головой чернело небо, всё усыпанное звёздами. Далеко внизу, в долинах темнели кляксы озер, вокруг которых мерцали огоньки деревень и небольших городов. Над черными водами Мондзее нависала такая же темная громада горного хребта, названного Драконьей стеной, на котором мой отец спрятал остальные свои дневники. Но сейчас было не до них.

Я повернулся к западу, начал выводить символы на драконьем, создавая сложное проклятие и вплетая в него дополнительные заклинания. Через несколько минут я смотрел на полыхающие в ночи огненные письмена. Перепроверив всё, я достал охотничий нож, наложил острие на ладонь и начал громко читать то, что я написал. Когда было произнесено последнее слово, я полосонул ладонь, махнул рукой, отправляя свою кровь на огненную надпись, чтобы сделать действие проклятия еще сильнее.

Почему-то я ожидал, что письмена изменят свой цвет, став черными или багровыми, впитав цвет крови. Но вместо этого они внезапно вспыхнули ослепительно белым. А спустя несколько секунд по ним заскользила голубоватая тень, вычерчивая на них узоры изморози. Еще через миг письмена взорвались, брызнув во все стороны ледяным крошевом. Кусочек льда чиркнул меня по щеке, оставив влажный след, но не причинив вреда. Я миг стоял, пытаясь понять, что произошло, потом выругался, решив, что ни черта у меня не получилось.

Нужно было срочно придумывать новый план действий.