Кровная месть

III

Игры кончились — к бывшей резиденции маркизов дю Жоанаров, которая, как оказалось, носила поэтичное название «Цитадель Чайки», маршировала армия коннетабля Бриана дю Грифона.

Стальная змея, состоящая из людей, лошадей, доспехов, клинков и знамен вилась по лесной дороге, постепенно взбираясь по пологому склону холма к замку. Аркан прикинул, что армия коннетабля состояла никак не меньше, чем из пяти или семи тысяч воинов. Бок о бок двигались герцогская гвардия и так называемые «вассалы короны», нетитулованные имперские рыцари-башелье, которые получали свои наделы за военную службу, присягая только и исключительно Императору.

Последние три десятка лет Императоров в Кесарии попросту не было, и башелье предложили свои услуги местным правителям, клянясь в верности не конкретному человеку, а скипетру — княжескому, герцогскому… Теперь их следовало называть не «вассалами короны», а «вассалами скипетра». На взгляд Рема это было несусветной глупостью: а если скипетр возьмет больной ублюдок типа дю Массакра и прикажет сжигать деревни с жителями или мучить маленьких детей?

Так или иначе — местоблюстителем герцогского престола по обычаю всегда был коннетабль, так что и армия подчинялась ему. Кроме герцогских сил, дю Грифон вел с собой и личную дружину — знамена с его эмблемами в виде мифического полуорла-полульва, виднелись в самом авангарде. Гремящей и пылящей колонной войско приближалась к взятому несколько дней назад замку дю Жоанаров. Его, Рема Тиберия Аркана Буревестника, замку!

— Монсеньор! — это обращение на западный манер слегка бесило баннерета, но деваться было некуда — еще сильнее его бесило «ваше высочество». — Монсеньор! Какие будут приказания?

— Накройте стол прямо тут, на барбакане. Я так и не попробовал знаменитого жоанарского выдержанного вина! И пошлите кого-нибудь… Шарль, попроси маэстру Доэрти встретить коннетабля. Патрик — благородный, и тем паче — капитан, моя правая рука… Это будет прилично. Пусть пригласит дю Грифона сюда, ко мне. За обедом переговоры пойдут гораздо продуктивнее…

— Переговоры? — Шарль, старый вояка, был уверен, что столкновения не избежать.

Аркан же вел себя довольно беспечно — и это удивляло верного вассала. Но, не сказав ни слова, сержант устремился вниз по винтовой лестнице. Рем вздохнул полной грудью: всё-таки червь сомнения точил его душу. Нет, он не опасался штурма: во время взятия этого замка ортодоксы не повредили укрепления, и сейчас твердыня, битком набитая воинскими припасами и продовольствием, могла показать зубы. Да и гарнизон рос день ото дня — ортодоксы юга герцогства продолжали присылать людей: по пять, десять, двадцать от каждого хутора, деревни, городка.

Отсюда, с массивного барбакана было видно, как сквозь распахнутые ворота на рысях вылетел одинокий всадник — Патрик Доэрти, со знаменем в руках. Он бесстрашно направлял коня к разворачивающемуся в боевые порядки войску коннетабля.

— Паяцы! — усмехнулся Аркан.

Они что, хотели показать готовность к штурму замка — плотными колоннами, через ров, вал и стены? Или произвести впечатление многолюдством, добротностью экипировки и воинской выправкой? На секунду Рем отвлекся от маневров армии коннетабля и залюбовался видом: замковый холм хотя и был пологим со стороны, обращенной к суше, но возвышался над окрестностями, занимая господствущее положение. Штормовое Последнее море, прибрежные леса и гавань с портом — всё это открывалось взору молодого баннерета.

— Луи! — обратился ко второму сержанту Аркан. — Пройдись по периметру, осмотрись. Я знаю, что всё в порядке, но… Чертов лес! Мы не должны прозевать врага, как Жоанары прозевали нас! И пускай Патрик, Оливьер и Скавр прибудут прямо сюда. Наверняка с дю Грифоном будет какая-то свита, значит и мне невместно встречать его в одиночку.

— Да, монсеньор!

Густые усы, нахмуренные брови, полный латный доспех, шлем на сгибе локтя, огромный меч у пояса — рыцарь без страха и упрека, герой десятка войн и сотни сражений, мессир коннетабль Бриан дю Грифон выглядел слегка запыхавшимся. Еще бы! В таком облачении подниматься по винтовой лестнице — серьезное испытание даже для человека подготовленного!

— Тиберий! — пропыхтел коннетабль.

— Маэстру дю Грифон — мое почтение! — раскланялся Рем.

— Почтение?! Это может быть чем угодно, только не почтением! Я ношусь по всему герцогству за твоим братцем и папашей в надежде их образумить, и тут выясняю, что на юге появился еще один Аркан, и уже вырезал под корень дю Жоанаров!!! Это что угодно — только не почтение! Это уже слишком, и я готов отдать приказ заковать тебя в кандалы, и повезти в Аскерон в железной клетке! Но…

— Но у меня тут целая крепость и семьсот воинов, м? — усмехнулся Аркан. — Вы и ваши спутники, наверное, притомились за долгую дорогу, а потому — лучше подайте знак своим людям, чтобы они спешились и отдохнули… А мы с вами перекусим чем Бог послал.

Широким жестом баннерет указал на накрытый стол, который приготовили его люди. Местным слугам Рем не доверял, и отправил их на все четыре стороны — тех, кто остался жив. Наверняка большая часть из них осталась тут же, недалеко, в порту — до него было всего-то полдня пешего ходу.

Воины коннетабля просто пожирали глазами угощение, да и сам дю Грифон, известный любитель застолий, явно засомневался.

— Да успеете вы еще заковать меня в кандалы, не вечно же я буду сидеть в этом замке! Если у вас останется такое желание — поймаете меня на пути к Закану, — Аркан подошел к столу и отодвинул одно из кресел. — Рано или поздно я соберусь его прикончить. А пока… Я не обедал сегодня, ваше появление поломало мне все планы… Так что я начну, а вы присоединяйтесь. Патрик, Оливьер — тут отличные бараньи ребрышки и вино — то самое! Садитесь, вам-то особое приглашение точно не нужно!

Дю Грифон и его люди некоторое время пялились на принявшихся за еду молодых мужчин, а потом коннетабль шумно сглотнул и сказал:

— Людвиг! Передай мой приказ дю Ришару — пусть располагаются на привал. Доспехи не снимать, коней не расседлывать!

Людвиг — высокий боевитый молодец с многократно сломанным носом, явно огорчился — он уже настроился на обильный перекус. Но — служба! Щелкнув каблуками, офицер побежал вниз, по винтовой лестнице. А рыцари Бриана дю Грифона с грохотом расселись вокруг стола. Доспехов они не снимали.

Патрик, Оливьер и Скавр подняли вверх кубки:

— Виват, Аркан!

— Виват, друзья! — откликнулся Рем и не чинясь принялся за еду.

Его соратники не отставали — печеное и жареное мясо, сыр, маринованные и квашенные овощи, свежий хлеб — всё что можно было раздобыть на кухне и в кладовых пошло в дело. Убедившись, что травить их тут точно не собираются, рыцари тоже принялись уписывать угощение за обе щеки. Аркан слегка расслабился: если бы они твердо решили, что намереваются арестовать или убить его — черта с два стали бы есть в доме врага.

— Так что там с обвинениями, маэстру коннетабль? — спросил он, когда первый голод был утолен. — Видит Бог, я действовал только для собственной защиты и в соответствии с благородным правом на кровную месть!

— Тиберий! — дю Грифон с шумом ляпнул кубком по столу и отодвинул от себя блюдо с мясом. — Ты что, пытаешься так нагло обмануть меня? Арканы сцепились с Заканом и дю Массакрами, боевые действия разгорелись чуть ли не на трети территории герцогства, и при этом всем хорошо известно, что осталось всего четыре претендента на скипетр, который лежит на престоле и ждет своего хозяина! И ты рассказываешь мне о кровной мести? Ты единственный из своих братьев, кто может претендовать на власть в Аскероне… Твоя мать…

— Давайте не будем трогать мою покойную мать? — вскинулся Рем. — Она погибла во время родов, и Селена — единственное что мне о ней напоминает. И поверьте мне, я сделаю всё, чтобы укоротить руки каждому, кто угрожает убийством моей сестре! Этот маленький засранец Мишель дю Жоанар во всеуслышание заявил мне о кровной мести, клянусь Огнем и Светом! Он сам признался, что бывал у стен замка Аркан вместе с дю Массакром! И, черт бы меня побрал, если я первый напал на молодого маркиза Виктора! Да — я нанес ответный удар, который вышел сокрушительным. А что бы вы предприняли на моем месте? Сам маркиз приводит к лагерю моих людей полсотни латников и пытается схватить меня, а его наследник говорит о кровной мести… Если это не повод для вендетты — то что тогда? Ах, да… Когда дю Массакр пытал меня и люди Закана несколько раз покушались свести со мной счеты — вы ведь и это не посчитали хорошим поводом… Лучше бы я сдох, да? Тогда у Децима и отца было бы достаточно веская причина для мести, как думаете?

Бриан дю Грифон не мог не признать солидность таких аргументов. Тем более, Рем выразил готовность поклясться, а это было очень, очень серьезно. Потому коннетабль поднял ладони в обезоруженном жесте:

— То есть Арканы — ни при чем? Ты не претендуешь на скипетр, и весь этот бардак с Заканом и дю Массакрами — личное?

— Если бы я хотел начать гражданскую войну за герцогство — неужели я оставил бы в живых Флоя, как думаете? Он, кстати, передавал вам привет и пожелание сбрить усы — они очень некуртуазно выглядят, вот что он сказал. Я гостил у него на острове недели две назад, и мы вместе даже провели операцию против гёзов, у Гагарочек… Не знаете, кстати, какого черта пираты чувствуют себя как дома в мирных гаванях нашего родного герцогства? — Рем пристально посмотрел в глаза коннетаблю.

Не мог сей воинский начальник не ведать о таком безобразии. Знал, точно знал… И ничего не делал. А потому…

— А потому, маэстру коннетабль, я бы настоятельно рекомендовал вам отойти в сторонку и не мешать нам с братьями прикончить тех, кто хочет прикончить нас. И тогда будет у нас в герцогстве тишь да гладь да Божья благодать… Снова.

Дю Грифон насупился еще сильнее, и что-то шептал губами под покровом пышных усов некоторое время, а потом — ГДАХ! — врезал по столу кулаками так, что посуда задребезжала а вино из кубков расплескалось:

— Вы хотите Крылатый поход?! Вы что, не понимаете, что будет если скипетр возьмет ортодокс?! — коннетабль вскочил со своего места и его люди, дожевывая и допивая, также встали из за стола. — Ты неплохой парень, Тиберий-младший, но тебя уже зовут Буревестником… Слишком много от тебя проблем! Я не совсем дурак чтобы разбираться с феодальной вендеттой, если стороны не хотят примирения… Пока весь этот бардак остается в рамках кровной мести — войско герцогства в стороне. Но стоит мне почуять, что ваши аркановские лапы тянутся к скипетру, то, видит Бог…

— Ваше высочество! Выше высочество! — по лестнице поднимался один из ополченцев-ортодоксов. — Люди из Роквера у ворот, просятся под вашу руку…

— Вот как, значит… — недобро осклабился коннетабль. — Ну-ну… Я предупредил тебя, Буревестник!

Рем чувствовал, что его лицо горит. Далось им это «высочество»! Он резко встал, отодвинул стул и подошел к дю Грифону близко-близко, так, что смог прошептать в самое ухо:

— Там к морю выходит калитка, у самого обрыва. Отправьте туда кого-нибудь прямо сейчас… Доэрти выведет людей. Две женщины и четверо детей, один из них мальчик лет пяти.

Усатый рыцарь даже дышать перестал, слушая очень внимательно.

— Сделайте так, чтобы ни я, ни мои братья, ни тем более — отец о них больше никогда не услышали. Вы меня понимаете?

Бриан дю Грифон удивленно глянул на него, задумчиво кивнул, а потом проговорил:

— А вы не похожи на остальных Арканов… Ваше высочество! — и пошел прочь.

Из портового городка выливался сплошной поток беженцев. Бог знает, чего себе вообразили эти люди, но стоило отряду всадников с черными знаменами появиться у той его окраины, что смотрела на замок, как кибитки, фургоны и повозки, сопровождаемые пешеходами и домашней скотиной под рёв и стенания начали выливаться из городка сплошным потоком. Слезы, крики, щелканье бичей и скулежь собак, молитвы и ругань наполнили воздух…

Рем смотрел на весь этот дурдом по привычке вздернув левую бровь. Однако, дурная у него репутация! Жители порта, видимо надеялись на войско коннетабля, но теперь, когда герцогская гвардия ушла, решили попытать счастья в бегстве, не имея храбрости сражаться и желания — подчиниться новому владельцу замка.

— Взгляните! — Патрик Доэрти указывал на небольшую группу, которая никуда уходить не намеревалась. — Нас всё-таки встречают.

Несколько безоружных мужчин стояли у самого въезда в город, и явно смотрели в сторону всадников Аркана.

— Что ж, не будем обманывать их ожиданий… — Рем тронул пятками бока коня и двинулся вперед.

Его войско состояло в основном из пехоты, но что-то около трех десятков кавалеристов имелось. Конница выполняла функции личной охраны и разведки, командовали кавалерией южане — Шимус и Коннор. Ортодоксы ведь привыкли воевать пешим порядком, опираясь на укрепления или фургоны, и слыли стойкими и умелыми воинами. Но для таких вот рейдов, как этот, всадники были незаменимы: не брать же с собой сотню тяжелых пехотинцев, чтобы понять, что к чему в ближайшем городишке?

Чем ближе к границам жилой застройки приближалась кавалькада во главе с баннеретом, тем сильнее разгорался огонь любопытства в его душе.

— Это что там — гномы? — не выдержал и спросил он, хотя ответ был очевиден.

— Точно так, маэстру! — отозвался Шимус. — Три подгорника, остальные вроде человеческого рода, на вид — ортодоксальные купцы. Может, из Аскерона?

Южане запанибрата не держались, но «высочествами» и «монсеньорами» не сыпали — принятое вежливое обращение равного к равному — маэстру — их вполне устраивало. Рема, впрочем, тоже. А вот наличие среди принимающей стороны некого пожилого и хмурого мужчины в потертом коричневом камзоле и с тростью в руках не то чтобы не устраивало, но всерьез нервировало. Диоклетиан Гонзак? А он тут какого черта забыл?

Один из купцов — огромный бородач с лысой башкой, облаченный в синий суконный кафтан и перепоясанный широким кушак поперек объемного пуза, вышел вперед. В его толстых как стволы деревьев руках обнаружился классический каравай — с украшениями в виде колосков из теста и солонкой посередине. Их встречали с хлебом-солью?

— Обчество славного города Крачки приветствует храброго маэстру Тиберия Аркана Буревестника! Примите наше гостеприимство, отведайте чего Бог послал… — купцы и гномы смотрели на баннерета выжидающе.

Его было легко вычислить: баннерет и знамя в походе — вещи неразделимые, разве что в лютой сече аристократ-ортодокс может отдать штандарт ординарцу или пажу, чтобы не отвлекаться от боя. Спешиваясь, Аркан сдерживал улыбку: у жителей побережья явно были проблемы с фантазией: Олуши, Гагарочки, цитадель Чайки, теперь еще и Крачки! Одни морские птички! Не хватает пожалуй, только Бакланчиков и Альбатросиков… Хотя один Буревестник, похоже, тут завелся.

— Во имя Господа нашего, Владыки Огня и Света, Творца миров! — Рем осенил себя знаком огня. — Мое почтение вам, маэстру, и мое почтение всему обч… Обществу славного города Крачки!

Аркан, повинуясь обычаю, отломил кусок хлеба, макнул его в соль и отправил в рот.

— Выпечка что надо! — сказал он. — Я бы заказал у этого пекаря припасы для своей дружины!

Встречающие вдруг расплылись в улыбках, а бородатый верзила, который и держал каравай в руках, смущенно прогудел:

— Сам пёк! — а потом сверкнул глазами: — О заказе вестимо поговорим…

Говор у него был примечательный. Рем не удержался и спросил:

— А те, что бегут из города, это…

— Это оптиматы. И семьи флотских. Они думают, что начнутся погромы, сильно испугались как быстро вы взяли замок! — откликнулся Гонзак. — Пройдемте в ратушу, нужно многое обсудить!

Интересно, в каком он качестве таинственный маэстру находился в Крачках, и можно ли было звать его по имени? И вообще, Диоклетиан Гонзак — это настоящее имя или просто одна из личин? Так или иначе, вся процессия пошла следом за прихрамывающим маэстру Гонзаком. Всадники спешились следуя примеру своего сеньора и вели лошадей в поводу, настороженно посматривая по сторонам.

Крачки — городок тысячи на три жителей — представлял собой симбиоз классической позднеимперской архитектуры Аскерона с ее каменными и кирпичными домами под черепичными крышами, фахверковых конструкций, характерных для Запада и извечных портовых трущоб с хибарами, лабазами, складами и бараками всех мыслимых и немыслимых форм и размеров.

Ратуша предстала перед взглядом Аркана довольно неожиданно: высокое светлое строение, с традиционными часами на башне.

— Бом-м-м! — ударил колокол сверху, и стрелки часов сдвинулись с места. — Бом-м-м!