Кровная месть

XXIV

Воины дю Массакра боялись своего сеньора ничуть не меньше, чем сумасшедших Арканов. Непонятно, что лучше — пойти на алебарды и пики ортодоксального ополчения, или быть отправленным на плаху явно теряющим всякий облик человеческий бароном. О том, что старый душевный недуг вернулся и теперь мучает сеньора не говорил разве что ленивый… Его милость барон и до этой новой напасти был гневлив и несдержан до невозможности, а теперь и вовсе — ярость в нем так и клокотала.

Колонна всадников двигалась к Дуал-Кульбу, сорвавшись с места ни свет ни заря, выполняя приказ находящегося в состоянии аффекта господина, который носился туда-сюда в сопровождении этого беса — Джероламо — и поторапливал своих людей. Войско шло без передышки, кавалеристы устали, лошади — так и тем паче…

Дорожная пыль, на небе — ни облачка, вода во флягах давно закончилась, ветра нет, знамена бессильно повисли… Оставалось только ворчать и переругиваться — этим-то бывалые массакровские ветераны и занимались.

Старый черт Сервий Аркан кружил вокруг лагеря под столицей, стычки происходили каждый день, линия фронта постоянно менялась… После провального штурма замка Аркан всеми силами союзников дю Массакра, после того, как две трети аскеронских аристократов заперлись в замках и отказались вмешиваться в кровную вражду — ни о какой быстрой победе и речи быть не могло! Нет, такие вендетты быстро не заканчиваются, резня будет продолжаться до тех пор, пока не закончатся враги. Это ведь не борьба за трон, верно? Это личное дело трех знатных семейств: Заканов, дю Массакров и Арканов. Ну а тот факт, что какие-то представители этих семей имеют права на престол — так всякое бывает, да? А герцога дворяне выберут на Высоком Совете из претендентов, которые останутся в живых… Очень будет удобно, если до голосования доживет только один.

В небе каркали вороны, клича беду. Дорога вилась меж лесистых холмов, с каждым часом Дуал-Кульб был всё ближе, усталость — всё сильнее, тревога — всё ощутимее. Оптиматы осеняли себя знаком Крыльев Феникса, проводя скрещенными ладонями по лицу — ото лба к подбородку, проверяли, как ходит оружие в ножнах. И обсуждали перспективы — свои, своего господина, этой клятой войны и — всего Аскерона.

…После того, как за дело взялся Аркан Змий, дело приобрело совсем скверный оборот. Сражаться на два фронта — это истощало, какой бы мощной ни была армия, и сколь много ресурсов не было бы накоплено.

Если бы не Антуан — любимец всего войска — который привел несколько больших отрядов из Лабуанского герцогства, так и вообще — хоть в осаду садись до самого Совета… Антуан дю Массакр — вот кто стал бы отличным герцогом! Так думали не только солдаты барона, но и львиная доля всех аскеронских оптиматов. Но — у Антуана не было прав на скипетр! Ни капли крови Барилоче в его жилах не текло, а Аскерон был слишком свободолюбивой землей, и слишком много вооруженных простолюдинов-ортодоксов тут проживало. Люди не стали бы терпеть узурпатора… Законность, легитимность, или даже — видимость таковых, вот что отличает цивилизацию от варварства! Аскеронцы гордились своей цивилизованностью, и всегда отмежевывались от дикости вроде решения подобных вопросов поединком. Идиоту ведь ясно, что победивший в бою один на один не обязательно окажется чудесным герцогом! Хотя, солдаты дю Массакра были уверены: Антуан и в драке бы не сплоховал, и Аскероном руководил бы как следует…

Несколько побед, одержанных Антуаном над аркановскими отрядами дали время измотанным войскам восстановить силы, выдохнуть, подготовиться к новым сражениям. Но, черт бы его побрал, объявился еще и Аркан Буревестник — виновник всего этого бардака, и прикончил Жоанаров, и вместе с этим чудовищем — Змием — выпотрошил Фабрицио Закана! А потом — едва не убил молодого дю Массакра в Риохе, и теперь какого-то черта напал на старую имперскую психушку, которую — тоже невесть какого хрена, охранял благородный рыцарь Карл дю Букур со своими людьми. Между прочим — один из преданнейших вассалов барона дю Массакра. Неужто и вправду — там содержалась старая баронесса, которую уж много лет считали пропавшей без вести? Позорище-то какое…

Отборные воины барона, латники, оруженосцы и рыцари при золотых цепях и шпорах, приближалась к Дуал-Кульбу в весьма подавленном настроении. Конечно — мощный гарнизон замка, и люди дю Букура станут наковальней, а они — молотом, и несколько сотен аркановских всадников, которые посмели взять в осаду замок будут раздавлены но… Можно после обеда? И поспать час-другой? А потом — уже расшибать бошки и крушить проклятых еретиков… Хотя, говорят, у Аркана в дружине оптиматов и популяров чуть ли не столько же, сколько ортодоксов. И иноземцев, и прочего сброда — полно.

Ликующие крики из авангарда раздались весьма неожиданно. Вести по колонне разнеслись мгновенно:

— Над замком штандарты Массакра!

— Всё поле усеяно мертвыми телами!

— Осадный лагерь разгромлен, вместо фургонов — обугленные головешки, циркумвалационная линия — разрушена в нескольких местах!

— Арканов и след простыл! Сбежали, разгромлены!

— Виват, дю Букур!!!

— Виват, барон дю Массакр!

— А что за хрень с куртиной? Ничего себе ее разворотило!

— Арканы балуются магией?

— Говорили же — чернокнижники они, клятые еретики и демонополконники… Свят, свят, никак колдунством стену разрушили?

Сам барон явно приободрился, принял горделивую позу, помахал замершему на вершине северной башни гиганту в тяжелых доспехах. Эти доспехи ни с чем спутать было нельзя, такие архаичные, старинные латы носил только Карл дю Букур — они достались ему то ли от деда, то ли от прадеда.

— Я чувствую остаточные нестабильные эманации, ваша милость, — проговорил Джероламо, державшийся справа и чуть сзади от дю Массакра. — Здесь проводился мощный магический ритуал, но был прерван. Серьезный выплеск разрушительной энергии, эфир до сих пор лихорадит!

— Пф! — барон ткнул пальцем в сторону разрушенной стены. — Вот! Аркан применил колдовство, чтобы разрушить стену, это же идиоту ясно! Но это ему не помогло… Дю Букур раздавил чертовых деревенщин!

— Но эманации скорее соответствуют запретной магии крови, а не стихийным чарам Земли, ваша милость. Ортодокс не стал бы…

— Ортодокс? Арканы — отродья дьявола, — отрезал дю Массакр. — Джероламо, прекрати мандражировать и готовь портал — нужно будет быстро переместить пациентку в Монтабан, слышишь меня?

— Работаю, ваша милость.

Барон может быть и терял порой над собой контроль, но его звериное чутье никуда не делось. Он тоже ощущал опасность, подозревал подвох. Да — у дю Букура был сильный отряд. Его люди и стражники, нанятые Синедрионом, и местный колдун, и начальствующий Белый Брат могли оказать серьезный отпор, но всё-таки, всё-таки — когда имеешь дело с Арканами нельзя быть до конца уверенным, что они не подготовили…

— Засада! — вскричал он. — Засада! Оружие к бою!

Барон понял, что так мозолило ему глаза: никаких кожаных доспехов! Никаких шапелей! Все мертвецы, валяющиеся целыми грудами на поле перед замком, были обряжены в типичную для оптиматов из западных провинций одежду — камизы и шоссы, или — стеганые гамбезоны, кольчуги, латы, поверх которых для маскировки натянули черное тряпье на манер котты.

До ворот оставалось каких-то сто шагов, колонна всадников втянулась за циркумвалационную линию. Дю Массакру служили опытные солдаты — они мигом среагировали. Конный строй ощетинился пиками, заблестели мечи, немногие лучники потянулись к саадакам.

— Туру-туру! — пропел рог, и над юго-восточной башней, той самой, в которой содержали пациентку, взвился черный флаг с отвратительной мёртвой красной харей, которая издевательски скалилась!

— Порву! Пор-р-р-рву! — из глотки барона вдруг вырвался нечеловеческий рёв. — ГРОАР!!! За мной!

— Ваша милость, но как же… — Джероламо чувствовал, как нагрелся амулет на его груди, чувствовал ментальное давление, а оглянувшись — увидел тьму в глазах солдат.

Да что там солдаты! Лошади — и те будто обезумели. Кровавая пена летела с их губ, вместо глаз — черные провалы…

— Пор-р-р-ртал, Джер-р-р-роламо!!! — рык барона и весь его облик были столь пугающими, что маг не смел перечить и взялся готовить заклинание.

Эта мощь, этот приказ — он не имел ничего общего с магией. По крайней мере, в ее академическом понимании… Дю Массакр направил коня к обвалу из камней, невольно повторяя маневр Аркана Буревестника. Следом за ним мчалась обезумевшая конная рать.

— Черт побери! — сказал Рем. — Они с ума сошли? Или… Проклятье, они и вправду не в себе! Но среди них же не было Белых Братьев?! На стены! Все на стены! Запереть двери, занять лестницы — держим оборону по периметру! Мы выше, мы — со всех сторон, у нас преимущество! Лучники — на башни, не жалейте стрел… Вот-вот прибудет Патрик, и…

В этот момент поток одержимых людей и животных перехлестнул через насыпь, стаптывая и уничтожая редкую линию наемников из вольной кампании Разора, и расплескался по атриуму, забился о двери и лестницы. Буревестник знал, где будет дю Массакр, и потому побежал по стене к юго-восточной башне, туда, где сражались хэрсиры Сверкеров.

За ним последовали некоторые из северян, и — неукротимая Анники Корхонен, конечно.

В голове Аркана всё перемешалось: план не сработал! Зачем переметные сумы с колючим «чесноком» у кавалерии южан, зачем — хитрые маневры и фокусы с переодеваниями трупов? Слепая ярость против боевой выучки, одержимость — против веры… Сейчас безумные воины дю Массакры были в большинстве, и сдержать их первый натиск помогли очевидные преимущества: готовность к бою, узкие лестницы и прочные двери, более высокая позиция, стрелы, болты и метательные снаряды, которые летели со стен и башен. Всё, чем не смогли воспользоваться защитники Дуал-Кульба во время несостоявшейся осады…

Совершая огромные прыжки по куртине Аркан размахивал над головой черным знаменем:

— Я здесь! Я здесь, барон! Прийди, прийди ко мне, я снова располосую тебе рожу! Иди сюда, решим наши дела как мужчина с мужчиной, покончим с вендеттой как подобает аристократам!

— ГРАУ! — дю Массакр уже потерял коня, и ломился вверх по лестнице пешком, тесня целую дюжину аркановских дружинников и нанося страшные удары своим окровавленным мечом.

Барон слыл опасным противником — яростным и умелым, но Рем уже имел с ним дело, и вполне определенно мог сказать: с дю Массакром творилось нечто неестественное. Он напоминал дикого вепря в своем стремлении пробиться в башню. Все его вассалы теперь напоминали одуревших от крови лесных кабанов-секачей! Точно так же, как чудовищные эльфы Фангала походили на змей или ящеров… Аналогия была такой яркой, что Буревестник моргнул несколько раз, отгоняя наваждение.

— Твоя мать едва не погибла, барон! Они проводили кровавый ритуал, и убили почти всех узников, слышишь? Синедрион плевал на тебя и на твою маменьку! — видеть, как гибнут под ударами дю Массакра соратники, было невыносимо. Рем хотел выманить его на себя, разобраться с безумцем лично. — Она здесь, в башне! Я спас ее, а не ты!

— А-АР-Р! — барон отвлекся, налитыми тьмой глазами вперившись в аркановской знамя, и тут же получил несколько крепких ударов от дружинников — по голове, плечам, корпусу…

Дю Массакр покатился по ступеням лестницы, под ноги своим солдатам.

— С нами Бог! Бейте его, бейте! — ликовал старый Лука.

Он руководил обороной башни, давая передохнуть Сверкерам, которые вытянули на себе практически весь штурм.

И вдруг — ортодокс захрипел, изо рта у него потекла кровь, окрасив белую бороду в алый цвет, и он с удивлением наклонил голову, глядя на рукоять меча, которая торчала у него из груди. Барон просто швырнул свой меч, и пронзил Луку насквозь! А потом на четвереньках, отталкиваясь руками и ногами от ступеней ринулся вперед, словно живой таран расшвырял дружинников Аркана и ударил плечом в дверь башни. За ним следовали обезумевшие воины, которые тут же набросились на ошеломленных ортодоксов и принялись добивать их множеством яростных ударов.

— Ага-а-а! — Ёррин Сверкер распахнул дверь, и дю Массакр, в очередной раз шибанувший в дверь всем телом, по инерции влетел внутрь, и тут же попал в настоящую мясорубку.

Закованные в броню, коренастые, непоколебимые хэрсиры взяли одержимого в полукольцо, сомкнув щиты, и били скупыми, экономными ударами своих широких и тяжелых тесаков, не разрывая строй. Ситуацию почти смогли переломить воины барона, ворвавшиеся в башню следом за своим господином — они атаковали слепо, безрассудно, и гибли один за другим, но их было много — несколько десятков.

Подоспел Аркан, наконец, добежавший по куртине до башни, и следом за ним — Анники Корхонен со своими северянами. Буревестник со знаменем наперевес, используя его древко как копье, набросился на барона, саами — ввязались в драку с одержимыми.

В тесном помещении внутри башни разразился сущий ад.

Джероламо, казалось, что он остался единственным, кто не сошел с ума. Маг видел, что происходит нечто неправильное, жуткое, противоестественное. Но — он не мог бросить своего клятого родственничка! Задержавшись на короткий миг на самой вершине каменной осыпи, волшебник увидел тучу пыли, которая приближалась к замку. Короткого заклинания-линзы хватило ему, чтобы разглядеть над кавалерийской лавой черные знамена. Это было подкрепление Аркана!

— Нужно его вытаскивать, — пробормотал Джероламо, и по-мальчишечьи шмыгнул носом.

Он и был по сути мальчишкой — только-только окончил ученичество, в самом начале своего пути… И тут — чертва вендетта, которая поставила крест на его карьере в Аскеронской Башне! Ничего, есть и другие Башни, где к нейтралитету относятся не так щепетильно…

Подобрав полы мантии, маг-ренегат побежал к юго-восточной башне, стараясь огибать дерущихся. Он не выглядел грозно — так, худощавый странный тип в бесформенной хламиде, а еще работало пассивное заклятье рассеяния которое вынуждало нестойких к ментальному воздействию друзей и врагов отводить взгляды и переключать внимание на другие, более интересные цели. С ортодоксами, конечно, было сложнее… Но ортодоксы сдерживали натиск безумного воинства, им было не до щуплого мага!

Уже добежав до лестницы, Джероламо понял, что дело плохо. Несмотря на всё неистовство барона, ему явно приходилось худо. А еще — на самой вершине стояла чёртова рыжая стерва — Сибилла! В изящной, чтоб ее, позе! Руки ее горели колдовским огнем, а глаза — внимательно следили за бывшим коллегой по цеху.

— А, к дьяволу, к дьяволу! — Джероламо почувствовал, как шальная стрела пролетела совсем близко с его лицом и подобно горному козлу поскакал вверх по лестнице.

Следом за очередным отрядом воинов барона, которые ревели и вопили на все лады, он проник внутрь, и тут же едва не поскользнулся на чьих-то кишках. Мёртвые и умирающие лежали на полу в два слоя, бой кипел, подкрепления подходили к обеим сторонам, а посреди круглого холла сражались Буревестник с бароном. Молодой Аркан размахивал древком знамени, от самого флага остались одни обрывки, а дю Массакр — клятый родственничек — орудовал очевидно трофейным, возможно — гномским тесаком. Это был странный бой, изломанный, ассимметричный, без четкого рисунка.

Маг вздрогнул и сосредоточился на заклинании портала. Джероламо знал — дю Массакр проклянет его, когда придет в себя. Возможно — попробует убить. Но — там будет Антуан, вот кто имел значение. Антуан защитит, поймет, прикроет. А барон… Барон спёкся — это было уже понятно.

Улучив момент, когда дю Массакр был вынужден пятиться под ударами Аркана, колдун выкрикнул:

— Magna porta speculum! — и воздух затрещал, заискрил…

— Джер-р-рола-а-амо!!! — заревел барон, проваливаясь в марево портала. — Убью-у-у-у!!!

— Ублюдок, ты куда? — раздосадованно-удивленно выдохнул Буревестник и изо всех сил швырнул следом за дю Массакром древко знамени — острым навершием вперед.

— Finis porta! — очертя голову, с обратной стороны бросился в портал Джероламо, хотя это было запрещено всеми возможными правилами и инструкциями.

Это было довольно странно наблюдать снова: точно также, как чудовищные эльфы после победы над драконом, и оптиматы-поселяне, освобожденные от влияния Белого Брата — люди дю Массакра впали в некую каталепсию. Застыли в самых нелепых позах сразу после того, как Джероламо вытащил барона из башни!

Кое-кто из них просто упал — слишком неустойчивым было положение, других — сгоряча зарубили люди Аркана, но большая часть застыла в атриуме подобно восковым фигурам. Прибывшие южане во главе с Патриком, раздосадованные тем, что не успели поучаствовать в бою, теперь были вынуждены перетаскивать парализованных врагов в казематы, в которых никто, конечно, не удосужился прибрать.

— Знаешь, Анники… — Рем повернулся к северянке, которая сидела тут же, рядом, на ступеньке лестницы, совсем по-девичьи подперев подбородок кулачком. — Мне кажется, что или я схожу с ума, или весь мир слетает с катушек.

— Может быть — и то, и другое? — задумчиво проговорила Анники.