Кровная месть

XII

Каламита была городом богатым, имеющим блестящее настоящее и будущее. По крайней мере — на первый взгляд всё выгледо именно так. Высокие белые стены, улицы, мощеные каменной плиткой, дома, облицованные мрамором самых разных оттенков, фонтаны, статуи, портики и арки… Рем никогда не был в этой части герцогства и даже подумать не мог, что каменные магнаты выстроили тут такую красоту! Местные жители тоже выглядели приятно: добротная одежда, здоровый вид, чистота, опрятность… Здесь были сильны ортодоксальные традиции среди простонародья — это, а еще и стремление здешних дельцов показать товар лицом и сделать Каламиту витриной для своей продукции точно сыграли свою роль в формировании облика города.

Двадцать или тридцать тысяч населения: для Империи периода расцвета этот городок мог считаться захолустной дырой, но по нынешним временам Каламита был настоящим мегаполисом! Аскерон — один из крупнейших провинциальных центров, едва ли мог похвастаться сотней тысяч горожан. Говорят, в Кесарии проживало триста тысяч, но подсчитать точно оптиматы не могли — за последние тридцать лет чиновничий аппарат деградировал, а трущобы вокруг столицы — разрослись. В общем — Каламита впечатляла.

— Куда ты меня тащишь? — Рем едва поспевал за братом, пытаясь одновременно успеть увидеть всё вокруг.

— Хм! — Децим пытался сформулировать ответ на ходу. — Я веду тебя в уникальное место! Я частенько бывал тут раньше… До того, как женился, конечно. Потому я препоручу тебя заботам мадам Курсийон, и приду сюда только утром — тогда мы сможем обсудить с тобой наши планы… И ты расскажешь мне про полководческие таланты Антуана дю Массакра. Поверь мне — забота воспитанниц пансиона это именно то, что тебе сейчас нужно!

— Воспитанниц? Забота? До того, как женился? — Буревестник ухватил Децима за рукав кафтана. — Ты что — в бордель меня ведешь?

Змий резко остановился, развернулся, глянул в лицо Рема и хотел было по привычке ткнуть младшего брата указательным пальцем, но вовремя спохватился: синяки на ладони еще не сошли после последней попытки провернуть нечто подобное. Ткнуть не ткнул, но строго погрозил:

— Не вздумай ляпнуть подобное! Это будет невежественно и оскорбительно! Некоторые замечательные девушки, в основном — из небогатых но благородных оптиматских и популярских семей, проходят у мадам Курсийон обучение! В чем его суть — я не скажу, но они образованы, красивы, обладают приятными манерами… Один из аспектов учебы — практика общения с мужчинами. Можешь считать себя наглядным пособием, или — натурщиком, как у художника. Но с особыми привилегиями!

— Гетеры что ли? — бровь Рема сама по себе поползла вверх.

— Гетеры? Ох, какой ты сложный! Такое чувство, что ты в Смарагде не в университете учился, а в кабаках пивом торговал… Так! Что значит этот взгляд, братец? Ты что, и вправду?! То есть как это — пивом?.. — Змий был не в курсе всех перипетий студенческой жизни младшего Аркана, с ним Буревестник в переписке не состоял и особенно не откровенничал. — Ладно. Черт с тобой! Вижу, у нас слишком много тем для разговора накопилось… Будем наверстывать завтра. А сегодня — я провожу тебя в пансион, ты там будешь вести себя вполне прилично и дружелюбно, и не смеешь обидеть девушек! Не-е-ет, я знаю что ты законченный наивный романтик и не имею в виду всякие грубости. Напротив! Если какая-нибудь из них решит продолжить с тобой общение… Ну — один на один, то в таком случае не смей отказывать!

— А то что? Посадишь в клетку, как интенданта? — усмехнулся Буревестник.

История с пансионом выглядела довольно странной, особенно в свете всего, что он раньше знал о своем старшем брате. Выходит, Змий в своих походах не только врагов сокрушал? Так или иначе — это было любопытно, это заставляло кровь быстрее бежать по жилам, а сердце — стучать чаще. Предвкушение чего-то необычного овладело молодым Арканом. Любопытство — вот каков был основной мотив, который возобладал в душе Рема. Еще год или два назад он наверняка вспыхнул бы от такого предложения и произнес кучу пафосных слов, и отправился бы в свою палатку — к бутылке с вином, или в лес — чтобы вдоволь настрадаться и пожалеть себя. Теперь же… Теперь ему было жутко любопытно!

— А что не так с интендантом? — удивился Децим. — Что посеешь то и пожнешь, верно? Посидит посреди лагеря, у всех на виду денька три, в одних гнилых сапогах… И на завтрак, обед и ужин — каша со спорыньей. А там — как решит Господь. Или выживет и возместит все мои убытки из личного кармана, или сдохнет… И тогда убытки возместят его родственники. Он ведь зажиточный, популяр из аскеронских…

Они прошли по городским улицам версту или полторы, и, наконец, вошли в ворота вечнозеленого парка. Звук шагов двух братьев терялся среди мощных стволов и густых крон исполинских деревьев.

— О, Творец всемогущий! — Рем не переставал доставать брата ни на минуту. — Ты что, назначил снабженцем какого-то популярского торгаша? И этого человека считают лучшим полководцем побережья? Да как ты вообще воевать-то умудрялся? На морально-волевых?

— Знаешь, этот популярский торгаш, конечно, редкостная скотина, но сотню лошадей у него из-под носа точно не уводили!

— С козырей зашел, брат мой? На больную мозоль наступаешь? Да я лучше сотню лошадей потеряю, чем буду жрать спорынью!

Так, мило общаясь и упражняясь в выражении братской любви, Арканы и дошли до высокого трехэтажного здания с изящным фасадом, утопающим в весенней зелени.

Балкон над крыльцом поддерживали беломраморные атлант и кариатида в виде юноши и девушки классической, абсолютной красоты, одетых по староимперской моде. Геометрический южный орнамент по карнизу, мраморные пилястры того же голубого оттенка, что и ступени лестницы, черепичная крыша, ланцетовидные окна с цветными стеклами — всё это создавало удивительное впечатление одновременно строгости и волшебства.

Децим парой прыжков поднялся по ступеням и взялся за тяжелое медное дверное кольцо. Где-то в глубине здания раздался мелодичный звон, и спустя короткое время массивная дверь отворилась. Высокая, ухоженная женщина в строгом голубом платье, белом чепце и белом переднике шагнула через порог.

— Вы? Давно вы не навещали наш пансионат, маэстру Децим!.. Неужели снова тяготы и лишения походной жизни привели вас к нашему крыльцу? — тон ее голоса был доброжелательным, выражение красиво состарившегося лица отражало участие и, кажется, любопытство.

— Нет-нет, я… Я привел к вам гостя, — Децим указал на брата, который мялся на нижней ступеньке. — Вот у него — точно последние месяцы жизнь была полна тягот и лишений. Ему бы не помешало приятное общество, забота и внимание, мадам Курсийон…

— Вот как? — женщина с интересом посмотрела на младшего Аркана. — Что ж, я вижу — это человек молодой, бывалый, благородный. Мы рады таким визитером… Я — Марион Курсийон, начальница пансионата. Надеюсь, вас ознакомили с нашими правилами, и я назову лишь главное из них: анонимность. Если мои воспитанницы встретятся вам за стенами этого места, поклянитесь ни словом, ни делом не скомпрометировать их!

— Что ж — в этом я готов поклясться… Даю слово.

— Этого будет довольно… Очень жаль, маэстру Децим, что вы не зайдете…

Змий развел руками виновато, а потом хлопнул Рема по плечу:

— Развейся. Расслабься. Отдохни. И хватит теребить эфес меча, здесь безопасно, уж поверь! — а потом развернулся и пошел прочь.

Марион Курсийон понимающе улыбнулась и оставив дверь приоткрытой, прошла внутрь. Буревестник пожал плечами и шагнул внутрь. Почему бы и нет, собственно?

Спустя примерно два часа мадам Курсийон бесшумно шествовала по коридорам и анфиладам пансиона к гостевым апартаментом. Походка ее была плавной, подол длинного платья стелился по ковровым дорожкам, и казалось — она не идет, а летит мимо дверей кабинетов и аудиторий, периодически останавливаясь, чтобы послушать, как идут занятия, а иногда и заглянуть в щелочку или замочную скважину.

Однако, во время этой спонтанной проверки, начальница пансиона думала не столько об учебном процессе, сколько о странном молодом человеке, которого привел Децим. Определенно, эти двое приходились друг другу или близкими друзьями, или — родственниками. Очень уж характеный взгляд глубоко посаженных глаз — жгучий, пробирающий до костей… Нет, совершенно точно — родственники!

Этот визитёр достался воспитанницам третьего курса, и девушки очень нервничали и переживали, чтобы сделать всё на высшем уровне. Ортодокс с клеймом, которого невозможно прочесть, на которого невозможно воздействовать — чудесный экземпляр! Ну да, красавцем его язык назвать не поворачивался, но определённо — хорош! Еще и обходительный, и интеллигентный — чуть ли не с первых шагов поинтересовался библиотекой, и, заслышав звуки музыки, безошибочно назвал композитора и название кантаты! И при всём этом, мадам Курсийон готова была поклясться — он чуял, что именно скрывает за собой красивый фасад Каламитского пансиона благородных девиц…

Наконец, добравшись до двери из палисандрового дерева с золотыми арабесками, женщина остановилась и прислушалась. Лютневая музыка одиннадцатого века? Нет, ее девочки владели музыкальными инструментами, а Флореа отлично играла на лютне, но… Пощелкав едва слышно пальцами возле свого самого своего уха и тихо прошептав что-то на странном, громыхающем языке, Марион Курсийон удивленно замерла. Глаза ее округлились, а лицо приобрело совершенно ошарашенное выражение.

— …в ответ на отказ императора Грациана переправить войска через Рубон Великий и защитить вольные поселения вдоль реки Сихем от орочьей орды. Таким образом был создан прецедент независимого от кесарийских властей государства людей, впервые после присоединения к Империи Юга. Под властью династии Бергандаль оказались обширные и плодородные земли, на которые стали стекаться ортодоксы со всех концов империи, желая поучаствовать в строительстве Царствия Божия на земле… Спустя короткое время был образован новый ортодоксальный экзархат, обычное и уголовное право привели в соответствие с нормами Устава Надлежащего. Сихемский деспотат, или Бергандальская деспотия, как называют ее приверженцы официальной историографии, успешно отразил два натиска степных орд, а через два года ортодоксы перешли в наступление и…

Курсийон помассировала виски: нет, ей не почудилось! Флореа играла на лютне, а Санда читала какой-то занудный старинный исторический трактат!

— И вот здесь, душа моя, вот здесь — покрепче, — раздался голос необычного гостя. — Ужасно ноют трицепсы, сил никаких нет! Почему-то когда делают массаж — всегда забывают про трицепсы! О-о-о-о да, Господи Боже, ты просто волшебница! Как тебя зовут? Агата? Ты просто прелесть, честное слово… Так что там с наступлением, красавица? Деспотат сумел отбросить орков?

— Тут пишут, что ортодоксы подожгли степь…

— Ого! А точно деспотами были Бергандали? Кажется, это скорее аркановская истрория…

— Нет-нет, Бергандаль! Хотя я и не очень хорошо владею восточным диалектом, да еще и шрифт среднеимперский, скорописный, но… Мартелл Бергандаль — первый деспот Сихемского деспотата, вот и в именном указателе написано! — Санде явно был любопытен предмет беседы, ее голос звучал живо и без тени смущения или неловкости.

Да, девочка интересовалась историей, точно так же как Флореа — музыкой, а Агата — медициной, но… Кто кого вообще должен был прочитать? Они там неплохо проводили время, но практика, похоже, катилась к черту! Звуки лютни смолкли, и еще один звонкий девичий голос произнес:

— Девочки, мы совсем забыли про купальни! Рем, вы не хотите искупаться? Горячий бассейн, гейзерная, северная сауна — там очень интересно! Тут, из гостевых покоев есть лестница на нижний этаж! Все сейчас на занятиях, и мы можем…

— Однако! — озадаченно проговорила мадам Котийяр и шагнула в сторону от двери. — Два часа прошло, а они уже зовут его в купальни?

Девушки-третьекурсницы явились пред светлы очи начальницы заполночь. Стройные, в положенных третьему курсу строгих зеленых камлотовых платьях, с аккуратными прическами — они, кажется, представляли собой образец благовоспитанности. Но начальницу не могли обмануть их ангельские личики и потупившиеся взгляды.

— И что это было? — строго спросила она. — Ну-ка, Санда, отвечай: какова цель практических занятий у воспитанниц третьего курса Каламитского пансиона?

— Не применяя Искусство добиться, чтобы мужчина исполнял все прихоти женщины, искренне веря при этом, что хочет этого сам, — тихо проговорила та, что читала книгу про Сихемский деспотат.

— А у вас что получилось? — строго нахмурила брови мадам Курсийон. — Что получилось, я спрашиваю?

— Мы старались, но… Потом вдруг оказалось что нам хочется того же, чего хочет он… — беспомощно захлопав ресницами прошептала Флореа. — Мы завалили практику, мадам? Нас теперь исключат?

Марийон Курсийон всплеснула руками и вдруг звонко, совсем по-девичьи рассмеялась:

— Девочки! Никто вас исключать не будет! Была бы я лет на двадцать помоложе, я и сама бы с удовольствием завалила практику с Арканом!

— С Арканом? — третьекурсницы переглядывались ошарашенно, а потом Агата спросила: — А… А он еще придет?

— Пф-ф-ф-ф! — Курсийон фыркнула. — Нет, я положительно должна рассказать об этом Сибилле! Она тоже в восторге от этого молодого человека… Ну надо же! Всё, козы, вон отсюда, немедленно! Вы должны были лечь спать уже два часа назад! И не забудьте зайти к Минадоре в лаборантскую и взять лекарства… Нам еще тут пеленок по всему пансионату не хватало развесить! Знаю я этих Арканов!

— Мадам!!! — возмущенно пропищали воспитанницы.

— Все вон! — Марийон щелкнула пальцами, одними губами прошептала что-то гремячее, и двери кабинета открылись сами собой, а порыв ветра принялся подталкивать девушек к выходу.

Буревестник сидел на лавочке в парке, закинув ногу на ногу и, откинувшись на резной спинке, подставил лицо рассветному солнышку. Ветер трепал отросшие волосы, утренний холодок не доставлял неудобств — обувь и одежда, выглаженные и починенные за время его визита в пансион, удивительно приятно лежали на теле и как будто согревали. Как те самые носки, связанные старой нойдой Лоухи!

— Однако! — пробормотал Аркан и сменил позу на более сосредоточенную.

То-то несколько раз во время общения с мадам Курсийон и девочками и у него начинала трещать голова! Нет, когда Агата начала делать ему массаж — всё прошло, и он отринул подозрения, списав всё на накопившуюся усталость, но теперь ему вдруг стало многое понятно. Определенно, в Каламитском пансионате благородных девиц знались с магией! А ортодоксы для практики им были нужны потому, что на них магия не действовала! По крайней мере — на некоторых.

— Однако… — гораздо более задумчиво проговорил Рем. — Но как это мы тогда… Хм! Это получается я им настолько понравился?

Ситуация была для него несвойственной и необычной, так что в голове снова на секунду образовался феерический бардак. Но на смену беспорядку в мыслях быстро пришло некое удалое веселье, с доминирующими мыслями вроде «вот как я, оказывается, могу!» В конце концов, девушки, кажется, были довольны, мадам Курсийон провожала его до дверей с самым благодушным видом, и помимо отличного отдыха для души и тела он получил еще и много пищи для размышлений.

Один факт наличия в Аскеронском герцогстве такого учебного заведения чего стоил? Это было серьезным поводом призадуматься… А еще ведь имелся Сихемский деспотат, который, кажется, тщательно вырезали из всех учебников истории и ученых монографий — кроме самых древних!

— Да что с тобой не так, братец! — Децим шагал по дорожке меж стволов деревьев прямо к лавочке, где устроился Буревестник. — Только что сидел и улыбался как кот, обожравшийся сметаны, и я уж было подумал что вот оно! Зануда-Рем наконец расслабился и получил удовольствие от жизни! Ан нет — снова у тебя вместо лица козья морда! Считаю это личным оскорблением, маэстру!

Змий расстегнул пару пуговиц на кафтане и потянул меч из ножен.

— Защищайся, маэстру, иначе, видит Бог — я нарисую тебе улыбку на лице острием своего клинка! — огромное, слегка изогнутое стальное орудие убийства со свистом рассекло воздух в опасной близости от кончика носа Рема.

— Э-э-э-э, ты что — сдурел? Белены объелся? — глаза младшего Аркана округлились, но спустя секунду он разглядел пляшущие озорные искорки во взгляде брата.

Подковырнув носком ботфорта комок земли, Рем резким движением отправил его в лицо Дециму, кувырком слетел с лавочки, откатился в сторону и вскочил на ноги уже со своим мечом в руках, высоко подняв оружие над головой. La post del falcone — так называли эту стойку прежние.

— Ну, ну, Змий! Иди сюда, тряхни стариной… Обрюзг небось от семейной жизни, оброс жирком, почивая на лаврах!

— Каков подлец! — Децим попытался вытереть со лба грязь, но только больше размазал ее по лицу. — Ох и наподдам же я тебе!

Спустя мгновенье парк наполнился звоном клинков, злыми и веселыми выкриками, надсадным дыханием… У ног братьев-Арканов вздымались целые вихри из пыли, мелкие веточки и листики разлетались во все стороны. Стволы деревьев гудели, попадая под удары острых мечей.

Редкие прохожие в ужасе бежали прочь, напуганные поединком двух молодых воинов.

— Стража! Стража! — закричал кто-то.