Красота внутри

Часть 8. Секрет

Клара

Машина въехала в квартал черного рынка, который наша банда когда-то с таким большим трудом захватила. Его раньше держала банда Рыжеволосого, тот ещё тип был, подсылал магов наемников к Ване, из-за этого почти год он не расставался со мной. Мы даже жили в соседних комнатах небольшого частного особнячка, где тусовалась наша банда. Там всегда пахло алкоголем и табаком, как бы сильно я не ругалась на вонь. Чего греха таить, тогда я считала, что счастлива и что вот-вот у нас с Ваней начнутся настоящие романтические отношения. Уже в то время я относилась к нему, как к своей семье, поэтому возможно, так резко восприняла его измену, хотя между нами ничего и не было. Мне всегда хотелось семьи, а Ваня, пускай и в своих целях, дал ее мне, хоть и немного не в том виде, в котором мне мечталось. Прошли годы и мне сложно поверить, что в конечном итоге жизнь разбросала нас по разные стороны. Нет, я понимаю, почему он так сильно злится на меня. Все же общаг банды я украла, но через столько лет хочется думать, что дело все же не только в этом. Утешаю свое самолюбие и даю себе надежду? Скорее всего, скорее всего…

Балласт испуганно ко мне прижимается, ей вообще не повезло, попала к бандитам первый раз в жизни и то по ошибке. С другой стороны, на какой чёрт она за мной таскается? По делам ей!

В душе зреет недовольство, надо было просто закричать, мой некромант быстро бы справился с Ваней и его бандой. Хотя странно слабой и беззащитной чувствовать себя снова. Я как пресловутая «дама в беде», которая сидит в клетке и ждет, когда страшный некромант придет спасать ее беззащитную от бандюгана. Нет, такая безынициативная роль мне не нравится, я слабая, а не беспомощная. Искренне надеюсь, что это явление временное, и совсем скоро силы вернутся ко мне и первым человеком, которого я навещу, будет Ваня. Нальнар был скверным объектом влюбленности, но эльфом и мужчиной он был неплохим, к тому же почти муж моего балласта. Он не заслуживал такой глупой и жестокой смерти. Раньше Красная Стрела не опускался до подобных выходок, убивал только при крайней необходимости, а не просто так, чтобы сорвать злость. Что это с ним случилось за все эти годы? Я что ли «случилась» или другая какая неприятность? Это опасное оружие, Ваня ещё и стиль изменил, будто совсем другой человек, но обо мне так сказать тоже можно. Время меняет людей, и совсем не в лучшую сторону.

– Хочешь что-то сказать? – снисходительно улыбается он, сложив руки на коленях в замок.

Абсолютно расслаблен, не боится меня, никогда не боялся, ибо всегда считал себя слишком умным для этого. Для него я была просто полезным инструментом, и он с лёгкостью мной манипулировал, просто потому что мог и знал мою слабость. Но слабости мои изменились, теперь их куда больше чем раньше.

– Ты всегда был такой тварью, или без меня так себя запустил? – придаю лицу расслабленное выражение.

Надо держать себя так, как всегда, точно я здесь самое большое зло.

– Кто бы говорил, Кларка, – он едва улыбается, все ещё не сводя с меня взгляда. – Эльф? Тайный полицай? Серьёзно? Вкус совсем испортился?

– Боюсь ещё больше испортиться, чем после встречи с тобой он не смог бы при всем желании, – очаровательно улыбаюсь, пока мой балласт навострил уши. – К тому же может мне просто хочется разнообразия? Такими темпами я и до великанов с гномами дойду, среди них же ты советовал мне поискать себе пару, не правда ли?

Одна из самых обидных фраз, что когда-то говорил мне Ванька, сама пришла в голову. Никогда не могла себя представить рядом с великаном или гномом, а в глазах Вани эти расы всегда считались низшими.

Наигранная улыбка Ваньки исчезла, появилась злая гримаса, и мы молчим, глядя друг другу в глаза. Да, нам есть, что вспомнить, к сожалению.

– Эй, – подает голос балласт, очень не вовремя. – Я понимаю, что у вас с этой, прости Спаситель, женщиной свои счёты, но я-то тут причем? Мы друг друга еле знаем! Может, вы меня просто отпустите? Клянусь, я ничего никому не скажу, даже если вы ее под ближайшим кустом закопаете! Я могила! То есть я не это имела в виду…

Свою шкуру в первую очередь спасает балласт, какая прелестная предательница. Будь у меня сила, я бы ей уже ребра поломала.

– Ты слишком много болтаешь, я этого в женщинах не люблю, – произносит Ваня, с очаровательной улыбкой, от которой волосы на затылке встают дыбом.

– Да, – протягиваю с улыбкой, скрестив руки на груди, – а при этом ты сам так любишь трепаться не по делу.

– Кларка, – повторяет он за мной таким же расслабленным тоном, – твой язык никогда не доводил тебя до добра.

– Но при этом твою шкуру я спасала кучу раз, Ванечка, – специально называю его так, как он не любит.

Сложно с ним не нарываться, слишком многое случалось в прошлом. Он сжимает свое странное оружие и крепко сжимает зубы на мгновение, а затем расслабляется. Надо же, он и раньше так делал, чтобы не получить от меня по лицу кулаком. Даже ностальгия некоторая возникла, вернуть бы те славные времена, когда хватало только одного удара, чтобы разобраться со всеми проблемами. Ох, уж это пьянящее чувство своей силы, как же мне его не хватает, как воздуха. Отворачиваюсь к окну, давая понять, что болтовня закончилась, при этом чувствую затылком взгляд балласта.

Мы приехали к черному рынку, а точнее к старой резиденции Рыжеволосого, сто лет здесь не была. Ваня первый выбрался с машины, затем его подручные вытащили нас с балластом. Торговцы возле большого дома усердно отводят глаза, чтобы потом не быть свидетелями, когда наши с балластом тела выловят в Мертвом море. Шикарная перспектива, но вряд ли бы Ваня стал меня везти сюда и светить нами в центре города просто так.

– Надеюсь у тебя здесь хороший повар, я голодна, как великан, – ухмыляюсь, стараясь оторвать от себя клешню Серафимы.

– Тебя ни один мужик не прокормит, – закатывает глаза местный авторитет, поправляя свой элегантный пиджак, прежде чем двое громил откроют перед нами дверь.

– Ну как сказать, – невольно улыбаюсь, потому что вспоминаю о своем некроманте.

Здесь мне не приходилось бывать раньше, но что сразу бросается в глаза, выжженные пол и потолок недалеко от входа. Это они мангал что ли здесь палили? Мало того, что воняет горелым ещё так и человечиной, будто кого-то жарили на огне. Мы с балластом встали возле выжженных пятен, та задрожала, а я скривилась, ибо начало мутить. Красная Стрела развалился на дорогом диване, все так же высокомерно поглядывая на меня, точно я пыль под его ногами. Обнаглел, однако, раньше он себе такого не позволял. Пошла к нему, таща балласт за собой, и присела на диванчик рядом. Серафима испуганно присела на край, я же блаженно откинулась на спинку всего в нескольких сантиметрах от великого и ужасного местного мафиози. Прикрываю глаза, перевожу дух и, собравшись, почти задаю вопрос, когда замечаю, как улыбается Ваня.

– А ты все такая же, – отмечает он, протянув руку и почти коснувшись моего лица, но, в последний момент передумав, стряхивает несуществующую пылинку с моего плеча. – Глупая и недалекая.

– Гостей принято кормить, прежде чем они переломают тебе каждую косточку в теле, а что осталось, скормят собакам, – ласково хлопаю его по коленке в ответ.

– Ты в своем уме?! – шипит испуганно Серафима, схватив меня за руку. – Что здесь вообще происходит? Что ему от тебя надо?

– А действительно, чего тебе от меня надо, Ванечка? Бывшего моего прибил, покатал на машинке, а дальше что? Только не говори, что жениться на мне хочешь, второго предложения сердца и почки за день я не выдержу!

Облокачиваюсь на спинку дивана и смотрю ему в глаза, чувствуя себя на удивление спокойно.

– Желание жениться на тебе твоего дружка до добра не довело, – комментирует моё высказывание нейтрально.

– Да что там говорить, никто из тех, кого я любила, долго не протягивает, – соглашаюсь с ним с легкой горькой улыбкой, – так что готовься, твой черед концы отдавать.

Хлопаю его по плечу рукой, но в этот раз он хватает меня за руку и притягивает к себе так, что заехала ему лбом в подбородок.

– Только после тебя, моя дорогая Кларочка, – улыбается так, будто знает больше меня.

Недовольно прищуриваюсь, мне не нравится то, что он сжимает моё запястье. Кожа в том месте словно покалывает, неприятное ощущение. Он отпускает меня и первым поднимается.

– Приведи себя в порядок перед ужином, – приказал он, а затем уже своим головорезам, – кое-кто заплатил большие деньги, чтобы увидеть тебя.

– Даже так? – немного приподнимаю брови от удивления. – И не боишься, что я сбегу?

– Кларка, я знаю тебя как облупленную, если бы тебе было куда сбежать, ты бы уже сбежала.

– В прошлый раз мне тоже не было куда бежать, но я все равно сбежала.

– Это ты так думаешь, непутевая зельеварка, – он улыбается как раньше, той же шикарной доброй улыбкой, от которой замирает сердце.

Помнится, после вот такой же улыбки, я всегда делала большие глупости по его прихоти. Вздыхаю с раздражением.

– К тому же я знаю тебя, твоё любопытство не даст тебе этого сделать, – пожимает он плечами довольно и, обернувшись, добавляет. – Колье можешь забрать себе, тебе пойдет.

Мои навыки воровки явно заржавели, раз он заметил, что я опустошила его карманы.

– Пошли, – махает странной палкой один из головорезов, заставляя подняться.

Нас отвели в гостевую спальню, неубранную после прошлой ночи. Простыни смяты, точно там кто-то кувыркался ещё совсем недавно. Отвратительно, будто Ванька в очередной раз захотел обидеть меня своим разгульным способом жизни. Не удивлюсь, если он когда-нибудь умрет от какой-то любовной болезни.

Подхожу к окну, зашторенному дорогими гардинами. В небольшом окне за решёткой ночной рынок, над немногочисленными лавочками светятся выкрашенные в черный цвет фонари. Света от них немного, но место требует какой-то своей фишки.

Когда-то очень давно, двое бродяг, симпатичный обедневший аристократ и влюбленная в него по уши великанша, сидели на крыше одного из злачных домов этого района. Ваня выложил за комнату для нас все деньги, что у него были, и вряд ли понял, что на самом деле сделал для девочки из детдома. После года скитаний по улицам, кишащая клопами кровать и крыша над головой воспринимаются пределом мечтаний. Он стянул с себя старую, немного облезлую шубу и, накинув её мне на плечи, вышел на небольшой открытый балкон.

– Кларка, иди, посмотри, – позвал он, опираясь на хлипкие перила балкона.Завернувшись в его шубу, последовала за ним, встала рядом, смотря, как и он, на вечерний город с огоньками в многочисленных кварталах столицы. На фоне огромного города мы были никем, просто бродягами, которым было суждено жить на улице. Так считала я, но не Ваня.

– Хорошенько смотри Кларка, – с улыбкой прижал он меня к себе, все ещё не открывая взгляда от города, – совсем скоро все это будет нашим.

Я помню эту очаровательную алчную улыбку на его лице и это яркое и громкое слово «нашим», что ввело меня в заблуждение. Он знал меня тогда, знает и что сказать сейчас, чтобы я осталась.

– Что здесь, чёрт побери, происходит?! – громко ругается балласт, невольно вырывая меня из воспоминаний.

Тяжело вздыхаю и поворачиваюсь к ней лицом. Чебурек спрыгнул с ее платья и потопал искать приключений на свою пушистую задницу.

– Нет, я понимаю, что у тебя криминальное прошлое, учитывая, кто ты такая, и то, что пыталась убить моего Игнаришнарчика. Но зачем вмешивать во все это меня?! Ты так мне мстишь?! Да? Убьешь, как того сумасшедшего эльфа? Неужели нельзя было разобраться со своим любовником, не убивая людей?

Вероятно, я плохо переношу женские истерики. Учитывая, что единственная моя подруга, Пенелопа, ими никогда не страдала, и не удивительно, что я только сейчас об том догадалась. Женщины не впадают в истерику, если реально боятся за свою жизнь. Серафима зря так беспечно относится ко мне, ведь человеком, который принёс Красной Стреле власть в этом городе, была я. Она расхаживает из стороны в сторону, энергично машет руками и шипит, когда с кончиков её пальцев вылетают искры. Плохо контролирует свой магический дар, я такое уже видела, Ваня тоже часто подпаливал что-то, когда злился. Это место и сама ситуация заставляют вспоминать слишком многое, но может оно и к лучшему, зато не буду думать о своем некроманте.

– За что мне мстить тебе? – слегка раздраженно ухмыляюсь. – Это ты за мной хвостиком ходишь.

– Ну не знаю?! Может из-за того, что я красивее, привлекательней, из богатой уважаемой семьи, а ты бродяжка без семьи и рода. Наверняка от тебя даже родители твои отказались, когда увидели такую стра…

Она не договорила, потому что свалилась на землю от моей пощечины. Тяжело дышу, рука подрагивает, раньше после таких слов люди умирали, а здесь даже кости ей не сломала, максимум синяк на всю щеку оставила. Аристократка, дочка графа и вся такая из себя красавица смотрит на меня полными ужаса глазами. Раньше мне даже и пальцем не приходилось двигать, чтобы заставить себя бояться.

– Ты права, мои родители от меня отказалась, у меня нет за спиной древнего рода, даже фамилии и той нет! Все, что у меня есть – это сила и желание переломать все косточки в твоём теле, если ты ещё хоть раз откроешь свой поганый РОТ!

Отхожу от нее и пинаю стул в угол ногой, а затем обессиленно сваливаюсь на него, закрыв руками лицо. Даже силы и той нет… Сжимаю зубы, уговариваю себя не впадать в отчаянье. В моей жизни были времена и похуже, разница только в том, что ещё никогда сердце так не болело по другому человеку. Серафима поднялась с пола и пошла к ванной, одним взглядом показывая, как сильно меня презирает. Тоже мне хороша, я же никогда не била тех, кто не может дать сдачи. Закрываю глаза, стараюсь думать о хорошем, но воспоминания все равно лезут в голову. Наш танец, поцелуй и его слова, что все испортили. Не сказать, что у нашей истории мог бы быть хороший конец, но я его хотела, да что скрывать, все ещё хочу. Накатила мучительная слабость и, прикрыв устало глаза, я очевидно уснула.

– Просыпайся! – в лицо прилетела какая-то тряпка, а разгневанный визгливый голос балласта ударил по ушам.

Согнала Чебурека со своих колен и со скрипом разогнула затекшую спину. И правда задремала, удивительно, что балласт меня во сне не придушила.

– Одевайся, уже позвали к ужину, – командует мной балласт.

Она привела себя в порядок, оделась в откровенное бордовое платье и даже элегантную прическу сделала. Как нелепо на ее фоне теперь выгляжу я, растрепанная и грязная в пиджаке Нальнара и в драном откровенном платье. Скрипя зубами, все же поднимаюсь и иду в ванную, здесь царит такой бедлам, вроде драка была, даже плитка разбита. Неужели Красная Стрела на уборщиках экономит? Смываю с себя всю грязь и остатки запаха некроманта, будто все это было в прошлой жизни. Надеваю на себя одежду и останавливаюсь перед зеркалом, не узнавая себя. И это я: женщина с бледным лицом, темными кругами под глазами полными пугающей пустоты. Словно из меня высосали не только мою силу, но и мою жизнь.

«Выдержу», – говорю себе только одно слово, сжимая кулаки и с ненавистью смотря на свое собственное отражение.

– Эй, полоумная, – подала голос Серафима из комнаты, – у тебя же есть план, как мы отсюда выберемся?

– Нет, – отвечаю, выходя в комнату и запихивая нож для бумаги в декольте весьма скромного платья. – Не мой стиль следовать плану.

– Ну, тогда не путайся у меня под ногами, – поправила декольте Серафима претенциозно направляясь к двери походкой от бедра.

Нас уже ждут, Чебурек забрался ко мне на плечо и притих, слизывая мои ещё влажные от воды волосы. Сдаётся мне, что мы с балластом поменялись местами. Теперь я иду за ней, пока она, уверенно виляя бедрами, спускается в столовую. Конечно это не отменяет того факта, что Ваня если и клюнет на нее, то максимум на одну ночь, ибо деньги он любит куда больше женщин, но меньше власти. Сдаст ее властям сразу же, как наиграется, если конечно мы не сбежим раньше.

Столовая просторная, в коричневых тонах, длинный прямоугольный стол, Красная Стрела сидит в изголовье. Столовые приборы расставлены на все места, так, что можно подумать, что гостей будет много, но в комнате кроме охранников и нас с Серафимой никого нет. Сажусь так же в изголовье, но сама Серафима предпочитает сесть по правую руку от Вани. Его взгляд только на мгновение задерживается на мне, а затем исчезает где-то в районе пышного декольте балласта. Хотя мне все больше кажется, что балласт здесь я.

– Нас не представили друг другу, – кокетливо подмигнула местному мафиози Серафима. – Моё имя Серафима, а вы…

– Красная Стрела, – представился деловым тоном мой давний знакомый, но все же обворожительно ей улыбаясь.

Серафима поперхнулась воздухом, но все же взяла себя в руки и соврала, что ей безумно приятно познакомиться. Дальше принесли еду, и мне стало не интересно, о чем они там флиртуют. Суп, пампушки, морепродукты, запеченная утка, я ела все, до чего могла дотянуться, а потом встала и пересела, чтобы съесть все. Похоже я съела достаточно, чтобы заставить Ваньку и Серафиму оторваться от флирта и выпучить свои глаза на меня. Мило улыбнулась, впервые за день чувствуя себя хорошо.

– Вот скажите мне, а вас совесть не гложет такими непристойностями заниматься? – причитаю как бабка, с подлой ухмылкой, жуя куриную ножку.

– Единственное, что здесь непристойно, это полное отсутствие у тебя манер, – зло шипит Серафима, поправляя салфетку на коленях.

– Ну, может и так, но на фоне вашего поведения это как-то меркнет, – шмыгаю носом, и стираю соус со своей щеки, отламывая от курицы уже крыло.

– Кларка, откуда тебе знать, что такое совесть? – смеется надо мной Ваня.

– Ну не знаю, но все равно флиртовать как вы, после убийства ее мужа я бы не смогла, – театрально вздыхаю, а затем кривлюсь, отламывая грудку курицы.

Серафима закашлялась, а Ванька заинтересованно перевел взгляд впервые не на декольте, а на саму Серафиму.

– Что ты городишь, дура неотёсанная? – шипит Серафима толкая меня под столом ногой.

– Как что? – выпучиваю глаза. – Совсем недавно Нальнар, это такой симпатичный эльф, что надел на тебя брачный браслет, был убит вот этим вот изувер. Как ты могла забыть?

Киваю вслед своим словам, наблюдая, как Серафима поспешно прячет руку с браслетом под столом. Ваня это тоже заметил и заинтересованно улыбнулся, оценивающее поглядывая на девушку.

– Учитывая, что он шестой муж, боюсь спросить, что случилось с предыдущими, – смеюсь, поднося к губам бокал.

Даже почти отпила, пока не поняла, что это вино, да ещё и совпало, что под столом балласт ногу мне отдавил, вот и вернулось вино прямиком на Серафиму и частично на Ваню. От визга Серафимы заложило уши, она резко поднялась от негодования, да так, что стул упал на пол, отвлекая стражников. Одно весьма неловкое для меня прежней движение и не очень острый нож для писем у шеи Красной Стрелы, а я стою за его стулом, удерживая его голову за волосы второй рукой.

– Я же говорила тебе, я не планирую, – смеюсь на адреналине, пока под нажимом ножа по шее мужчины стекает капля крови.

– Кларка, ты взяла в руки оружие, – констатирует факт Ваня мрачно и удивленно.

– Приказывай твоим дружкам нас выпустить немедленно, или я вспорю твою глотку, – киваю балласту, чтобы зашла мне за спину, а то впереди два головореза.

– Та Кларка, что я знаю, никогда не брала в руки оружие, ей оно просто не было нужно. Она сама была самым смертоносным оружием, которое я знал.

Мне не нравится, что он говорит, и то спокойствие, с которым он произносит эту фразу. Он не видит во мне опасности, не боится меня.

– Что за чушь он несёт? – влезает балласт, опасливо косясь на охрану.

Они не нападают, Ваня им не разрешал, но и отойти приказа не давал.

– Ты лишилась своей силы, а значит, стала бесполезной для меня, – произносит Красная Стрела и тут же что-то очень горячее ранит руку, заставив выронить нож и отступить.

На коже выступили волдыри, точно от ожога, но в тот же момент зажили, словно их и не было. Ваня поднялся из-за стола, Серафима в последний момент схватила меня, оттягивая от него назад. Красная вспышка, похожая на стрелу метнулась ко мне, но исчезла так и не достав.

– Тебе повезло, что гном за живую заплатит больше, чем за мертвую, – холодно произносит он, будто бы потеряв ко мне интерес окончательно.

– И что теперь делать? – в панике всхлипывает Серафима.

– Ты не можешь меня просто продать, – говорю с нажимом.

– Почему это? – смеется Ваня, почти выйдя из комнаты.

– Я знаю твой секрет.

Он останавливается, замечаю, как дрожат его плечи. Я на верном пути?

– Ничего ты не знаешь, – смеется, но не поворачивается ко мне лицом.

– Твои родители…

Я только начала говорить, а он уже развернулся и запустил в меня целый град красных стрел. Серафима завизжала, сжав мою руку, а пространство вокруг нас загорелось красным и исчезло.