Красота внутри

Часть 11. Воровка в доме некроманта.

Клара

Я хотела сбежать при первой же возможности, но кое-что останавливало меня. В первую очередь мать некроманта, было в ней что-то неестественное. Не могу даже точно описать что именно, просто чувствую, что с ней что-то не так помимо ужасного характера. Она была права, сыночек весь пошел в нее, такой же высокомерный и эгоистичный лицемер. Как же часто смотря на ее лицо, возникает желание разнести его, точно так же, как я делала это с личиком ее сына. Сдерживать себя сложно, она будто специально выводит меня из себя. Какая жуткая женщина, раньше, таких как она, только аура моя могла успокоить. Сейчас же у меня нет ни ауры, ни силы, ни желания привлекать к себе лишнее внимание. Перевожу взгляд на балласт, чувствую, как внутри все кипит от гнева. Она не его невеста – мы обе знаем. От того, что матушка некроманта уверена в обратном, сдают нервы. Конечно, конечно, ее сыночка-лапочки-некроманта достойна лишь дочь древнего богатого рода! Куда там мне, безродной с непонятной родословной и не дотягивающей до балласта внешне. Как же она… БЕСИТ! БЕСИТ, БЕСИТ, БЕСИТ!!!

Кто же знал, что тяжело сдерживаться и не бить всем подряд лицо? Я так хочу драки, у меня уже кулаки чешутся! А мамка-то нарывается! Не понимаю, как с таким самомнением, ее собственные скелеты ещё не придушили?

Стараюсь даже не смотреть на эту старую язву, вонзая ногти в диван и с любовью портя обивку. Серафима нервничает, держится за мой локоть и натянуто улыбается. Удивлена, что она ещё не стелется в комплиментах своей будущей свекрови. Кажется, я оторвала чуток кожи от дивана, прикрываю это безобразие ногой и опускаю взгляд, глядя на чашку на столе.

Подведем некоторые итоги этого весьма насыщенного дня. Ванечка – гад и продажная гнида, что пытался продать меня какому-то гному. Вопрос на засыпку, что ещё за гном? Некромант каким-то неведомым образом доставил меня в свой родовой замок к матушке. Как он это сделал и зачем? Что-то мне подсказывает, ещё одного такого перемещения я не переживу, а ребёнок и подавно. Обнимаю себя, закрываю так живот. Только так мне кажется, что я действительно смогу его защитить. Сердце говорит мне, что надо бежать из этого склепа, но вот разум твердит, что это плохая идея. Я устала так, точно несколько домов одним ударом снесла. Спать хочется, есть на удивление тоже хочется. Хотя удивляться нечему, благодаря этой старой стерве у меня стресс, и мне нужно его заесть.

– А кормить нас будут? – спрашиваю со скукой, смотря на свою одинокую не тронутую чашку.

Гнетущая тишина, что образовалась после фразы о родстве некроманта с эльфами, закончилась. Тетка подозрительно вылупилась на меня и почему-то проявила нездоровий интерес к моему животу. Подавила панику, мне просто показалось.

– Ты совсем сдурела что ли, Кларка? – применила манеру разговора Красной Стрелы Серафима.

Вот совсем уже осмелела, жаль не настолько, чтобы от моей руки отцепиться. Зря это она, я сейчас не в состоянии драться с некроманткой, даже сама себе помочь не могу.

– Вы голодны? – тем же удивленным тоном обратилась к нам старуха.

Это что смертельный грех – хотеть кушать? Пренебрежительно фыркаю, кривясь, есть и правда хочется.

– Тебя только что выворачивало в погребальную урну, а сейчас ты снова хочешь переводить продукты? – наехала на меня Серафима, морща свой идеальный носик.

От мысли о погребальной урне вспомнился подвал, меня снова затошнило, но в этот раз сдержалась. Равнодушно пожала плечами, затем посмотрела на хозяйку дома.

– Ну, раз нам не дают отсюда уйти, так почему же не воспользоваться гостеприимством хозяйки дома? – не скрываю сарказм в голосе.

– Почему же не дают? – холодно отзывается женщина. – Вас, милочка, никто не держит.

Моя улыбочка тает, сжимаю руки в замок с такой силой, что хрустят костяшки. Серафима испуганно молчит, но ее страх основан на другой причине: ее, в отличие от меня, отсюда не выпустят. Шикарно, ещё скажите мне, что некромант на самом деле ее призывал, а я просто под руки попалась?!

– В таком случае, – слегка улыбаюсь, поднимаясь на ноги, а то скоро диван на кусочки раздеру, – я пойду.

Серафима держится за мой локоть и потому встает вместе со мной и довольно натужно улыбается. Судя по всему, ей тоже хочется побыстрее отсюда убраться.

– Да, мы лучше пойдем, и так слишком воспользовались вашим гостеприимством, – защебетал балласт, толкая меня в сторону двери.

Старуха нас не трогала, я добралась до дверей парадного входа. Как-то не рассчитывала, что нас просто так отпустят. Дернула дверь за ручку, она не поддалась. Повторила несколько раз, пока балласт не толкнула меня в бок и сама принялась дергать за ручку дверь. Заперто, как же эта стерва похожа на своего сыночка.

– Может дверь откроете? – предложила, недовольно оглядываясь на старуху.

– Боюсь это не в моих силах, – прощебетала графиня, поднимаясь с кресла и направляясь к лестнице.

– В смысле? – испуганно поинтересовалась Серафима, со всей силы дергая за дверь.

– Пока Игнаришнар не появится, дверь не откроется, – уведомила она нас, поворачиваясь к нам лицом у подножья лестницы.

– Ещё скажите, что он вас здесь запер, – не скрываю своей иронии и сарказма.

Вот же противная тетка – врет все! Она цепко смотрит на меня, словно увидела что-то интересное, а затем отводит взгляд на затихшую Серафиму.

– Пойдем, я покажу тебе твои покои, – обращается она к ней с легким пренебрежением. – Уже слишком поздно, будущей графине Зеленого Огня необходим отдых.

Почему, когда она ее так называет, мне их обеих хочется придушить собственными руками? Так и представляю, как сожму руки на тонкой шее этой старушенции. Как же далеко я от этого «идеала», который хочет видеть эта стерва рядом со своим сыном. Ее невестке можно только посочувствовать. Как по мне лучше Игнаришнар сдохнет от одиночества, он вполне это заслужил. К тому же моё всегда останется моим, хотя бы мысленно. Балласт не спешит, перспектива оказаться наедине с некромантом вообще мало кому кроме меня нравится, а тут она ещё и потенциальная свекровь. Одно радует, невестой ей быть только пока Игнаришнар сюда не явится, а затем все решится благодаря браслету. Давлю хищную ухмылку, пока балласт дошел к лестнице.

– А мне что делать? – спрашиваю у старухи со скучающим видом. – Здесь что ли спать?

– Ни в коем случае, сейчас вас милочка проводят в комнату для прислуги, там вам и место, – даже в такой мелочи успевает уколоть меня старуха.

Скелет приблизился ко мне и с поклоном показал куда-то в сторону коридора на первом этаже. Плевать, это всего лишь до утра, а там уже и придумаю, что делать дальше. Я уже повернулась, чтобы следовать за скелетом, когда хозяйка обратилась к Серафиме:

– Как скоро вы собираетесь осчастливить меня внуками?

Я остановилась и взглянула на удаляющихся от меня женщин. Серафима неловко и напугано начала смеяться, прикрывая раскрасневшиеся щеки.

– Я тысячу раз говорила сыну: твоя главная цель в жизни — это продлить наш род! У него же в голове только дурацкие эксперименты! Но, увидев тебя, я сразу поняла, что ты сумеешь отвлечь его от тех глупых забав. Красивая женщина может увлечь любого мужчину, даже такого как мой Игнаришнар. Главное у тебя должно получиться заставить его выполнить свой долг перед предками!

Меня пожирает тьма, пронзает боль в груди. Я чувствую свою ауру, только сейчас она будто воронка, затягивает меня в самую тьму.

Старуха резко оборачивается, хотя до этого явно не собиралась этого делать. Серафима неловко улыбается и повторяет за ней. Они не успевают заметить мою ауру, я заставляю ее исчезнуть раньше. Прижимаю руку к животу и молча отворачиваюсь. Каждый шаг дается мне с трудом, но я все равно иду за скелетом, вроде ничего не случилось. Дохожу до двери стойко, но как только захожу туда, тяжело дыша падаю на колени. У меня почти нет живота, срок должен быть маленьким, но на деле ощущается, что он больше, месяц третий как минимум. До маленькой и неудобной кровати доползаю на четвереньках. Мне плевать на все, слишком устала, слишком раздавлена. В голове эхом крутятся слова старухи, а я боюсь задать себе один вопрос.

Простыни пыльные, чихаю несколько раз, пока не залезаю под них, скинув сапоги. Мне снова плохо, но не так как днем, живот не болит. Накатила усталость и не свойственная мне апатия. Прикрыв глаза, как обезумевшая маньячка представляю, как бы произошла моя встреча со свекровью, если бы у нас с некромантом все сложилось. Вряд ли гордая наследница древнего рода приняла отпрыска от такой, как я. Поэтому Игнат и не захотел от меня детей?

Мне бы хотелось верить в такой ответ, чтобы обвинить старую стерву. Увы, он уже не сопливый ребёнок, так что наверняка сам решает, кто ему подходит, а кто нет. Похоже, я подхожу ему только для секса, для всего остального есть такие, как Серафима. Я недостаточно хороша для него. А может быть он недостаточно хорош для меня и моего ребенка?

Сон не приходил, я тупо смотрела в потолок и не могла уснуть. В голове все время прокручивала брошенную старухой фразу и чувствовала, как с каждым разом мне становится всё хуже. Какой-то частичке меня искренне хотелось ей понравиться, правда, не понимаю зачем. Может я просто обычный ребёнок из детдома, и мне хочется хоть кого-то в жизни называть мамой? Вспомнила о том, как она сказала, что моя жизнь стоит меньше каких-то вещичек, нет, пожалуй, «мамой» я бы ее никогда не назвала. Интересно, какая она, моя мама? Она явно не образцовая мать, раз избавилась от меня сразу после рождения, но все же она дала мне жизнь. Зная, как хреново может быть во время беременности, могу только представить, как ей было тяжело меня выносить и родить. Даже это огромный подвиг. Подвиг, который она совершила сама, без помощи моего непутевого отца. Мне предстоит повторить ее судьбу, но только я не брошу свою крошку. У нее будет хотя бы мама, а Игнат… А Игнат…

Шмыгаю носом, вытирая молочные слёзы. Я даже плачу ненормально! Мне это несвойственно, такие резкие перепады настроения. Ещё один симптом беременности, который меня, мягко говоря, беспокоит. Она протекает слишком быстро, не только по гномьим, но и по человеческим меркам. Есть надежда, что дети великанов рождаются очень быстро, поэтому никто не знает особенностей их физиологии. Может это и хорошо, что все происходит за короткий срок?

Поворачиваюсь на бок, чихаю от пыли и недовольно вытираю слезы и сопли в подушку. Сажусь, оглядываюсь по сторонам: комната пустая, холодно как в подвале. Под потолком маленькое окно, и даже на нем решетка. Кутаюсь в одеяло и с раздражением понимаю, что если останусь здесь – замерзну насмерть. Укутавшись одеялом, иду к двери, дергаю за ручку и понимаю – меня заперли. Эта тетка явно нарывается! Убить что ли меня здесь хочет?! Не дождётся! Переворачиваю всю комнату верх дном, нахожу несколько старых шпилек и вилку. Сойдет, припомню «весёлые» деньки в детдоме. В итоге с замком я мучилась, выламывать дверь с одного удара было куда веселей.

Прохожу в коридор, там темно и никого нет. Где бы раздобыть свечу? Ладно, и без нее разберусь, вон камин потрескивает, по крайней мере что-то видно. Подхожу к нему тихо, похоже старуха и Серафима уже спят. Шарю по шкафчикам руками, пытаясь найти что-то, что заменило бы свечу. Нашла! В шкафу возле входа спрятали масляную лампу. Чтобы ее зажечь, нужны спички для камина, нагибаюсь за ними и замечаю, что на тлеющих углях в камине вырисовывается очертание какого-то кресла и комнаты. Магия что ли какая? Провожу рукой над дымом и чуть не вскрикиваю, дотронувшись до углей. Они холодные!

– Ничего себе, – говорю удивленно.

Ещё одно странное изобретение некроманта? Да от него всего что хочешь можно ждать!

– Ой! – послышался женский голос, и я вздрогнула, отшатнувшись от камина.

Мне показалось, что звук шёл от камина, от той странной дымки. Оглянулась, чтобы проверить, что на самом деле одна и никого больше не увидела.

– Кто здесь? – неуверенно спрашиваю.

– А это кто? – отзываются мне из камина, и я проклинаю себя, что не осталась лежать в том холодильнике.

Что за чертовщина?!

– Клара я, – произношу на всякий случай, не положено грозе всего училища зельеваров и банды Красной Стрелы пугаться какого-то голоса.

– О, это ты милочка, – произносит женский голос, а затем в дымке камина появляется искорёженный женский образ.

Может так плохо видно, потому что угли уже остыли? Хотя они вообще-то холодные, без понятия как это работает. Чиркаю несколько спичек в камин, и пламя разгорается сильнее. Похоже, моя собеседница догадалась сделать так же.

– О, вы же та бабка из квартала красных фонарей, – улыбаюсь, узнав женщину в домашнем халате.

– Я не бабка! – резко вскрикивает женщина, а потом берет себя в руки. – Моё имя Жизель, я…

– Шлюха? – учтиво подсказываю ей, чем заслуживаю злобного взгляда.

Понимаю, что ляпнула лишнего, потому виновато опускаю голову и пожимаю плечами. Устраиваюсь поудобнее на старом ковре перед камином.

– Куртизанка, – гордо вскидывает подбородок женщина, – в прошлом, я давно этим не занимаюсь.

– Понимаю, годы берут своё, – не удерживаюсь от ухмылки.

– Теперь я писательница, так что попрошу убавить тон! – возмущенно зарделась старушка.

– Писатель? – окидываю ее фигуру в халате удивленным взглядом. – А не вы ли написали знаменитые «Мемуары королевской куртизанки»?

Она внезапно улыбнулась, даже как-то выпрямила спину. Похоже, кое-кто очень собой гордится.

– Конечно я, эта серия моя гордость! – засияла улыбкой женщина. – Жаль ее не напечатали в большой тираж.

Она разочарованно вздохнула.

– Да, мир просто не готов к пятидесяти четырём томам такой похабщины, – хохотнула, припоминая самые интересные моменты.

– О, так ты фанатка, – обрадовалась куртизанка ещё больше. – Сколько моих книг ты прочитала?

Чувствую, как на щеках алеет румянец, и широко улыбаюсь.

– Все, – гордо заявляю.

Наступает неловкий момент, когда у самого автора пошлых книжонок отвисает челюсть. Пришла в себя она очень быстро, залилась хохотом так, что я тоже засмеялась.

– Так вот чем ты некроманта взяла, а я все гадала, – продолжала смеяться эта наглая личность.

– Ваши книги очень занимательное чтиво, я из них почерпнула много полезного, – гадко улыбаюсь, убирая волосы с лица.

– Не сомневаюсь, – одобрительно кивает она, добродушно улыбаясь мне в ответ.

Мы замолчали, она все ещё посмеивалась, скорее всего, над некромантом. Мне бы тоже хотелось веселиться, но на душе скребли кошки.

– Кстати, а как вы связаны с этой старой стервой?

Как-то не похоже, чтобы такая высокомерная тетка, как графиня Зеленого Огня связалась с пускай и бывшей, но куртизанкой.

– Старой стервой? – слегка удивленно приподнимает брови Жизель. – Это ты о матушке министра?

– Да, о ней, родимой, – с отвращением кривлюсь.

– Это не я, это он с ней связывался, – недовольно почесала нос Жизель, а затем заговорщически улыбнулась. – Знаешь, а я ведь за дверью подслушивала, хочешь знать, о чем они говорили?

Подозрительно улыбаюсь, даже еле ощутимо придвигаюсь к камину.

– Я так понимаю, вы не по доброте душевной со мной поделитесь информацией? – подмигиваю куртизанке, от чего та заливается хохотом.

– Ой, девочка, как вы с ним похожи! – она улыбается и вытирает платочком несуществующие слезы. – Дети малые ещё.

– Да какой из него ребенок, дедок уже, – закатываю глаза и отклоняюсь назад, упираясь на ладони в ковер.

Спина болит, зато согрелась возле этого странного камина. Интересный способ общения на расстоянии, Пенелопе бы понравился.

– Ой, да ты не смотри, что маг, они взрослеют намного позже, а жизни учатся вообще ко второму столетию своей длинной жизни, – она грустно вздохнула, протирая глаза. – Знала я как-то одного мага, все говорил, что в жёны меня возьмет.

Она замолчала, грустно смотря в никуда, поджала недовольно губы.

– И что, взял? – немного издевательски спрашиваю у нее.

– Нет, конечно, умер он на войне с эльфами, – она грустно улыбнулась, – но это было давно, ещё в другой жизни, тогда меня даже ещё не звали Жизель.

– То есть имя вы сами себе придумали? – едва заметно улыбаюсь, стараясь отогнать ненужную жалость к женщине.

– Имя, фамилию и свою судьбу, – она элегантно расставляет руки в сторону. – Все что у меня есть – это результат моих решений, так что грех жаловаться.

– Вы до сих пор кухарка в его доме? – слегка сжимаю руки в кулаки.

– Нет, я хозяйка этого дома, и все благодаря тебе, – даже едва заметно поклонилась мне с улыбкой и изящно закинула ногу на ногу.

– Раз уж так, может вы в благодарность поведаете мне, о чем разговаривал некромант со своей матушкой? – медленно моргаю с заискивающей улыбочкой.

– Подловила, – засмеялась Жизель.

Она, так же как и я, опустилась с кресла на ковёр, а затем поуютнее устроилась. На ее лице появилось немного мечтательное выражение, но затем она все же вспоминает обо мне и криво улыбается.

– Что, запал в душу страшный некромант? – подмигивает мне с улыбкой.

– Давайте ближе к делу, – вздыхаю, не желая об этом говорить.

– Скажи, а ты правда назвалась его невестой перед его матушкой? – посмеивается Жизель.

– Нет, это Серафима, – натужно вздыхаю.

– Серафима? Из Скотов? – удивленно подняла брови Жизель. – Эта та, что уже пять замужем была?

– Вообще-то шесть, да кто считает? – отмахиваюсь от неприятной темы. – Так, о чем они говорили?

– В таком случае, министр приказал матушке избавиться от тебя.

Смотрит на меня таким довольным взглядом, пока у меня дрожат руки.

– Избавиться от меня? – повторяю бесцветным голосом.

– Да, он приказал, чтобы к его приезду тебя там не было, – слегка прищурилась она с усмешкой. – И что ты с этим будешь делать?

То есть он не меня переместил сюда, а эту дуру Серафиму? Она и правда его невеста? Да как так-то? Когда он успел, и почему она в таком случае сидела в камере? Да не может этого быть! Да как он посмел приказать своей маме от меня избавиться? Приказать? Даже мамке своей приказывает, вот же бесчувственный гад! Я ему покажу, как от меня избавляться чужими руками. От нетерпения даже поднимаюсь на ноги, чтобы чуть не упасть, схватившись за живот.

– Девочка моя, ты в порядке? – обеспокоенно также привстала Жизель в пламени.

– Нет, я не в порядке, – признаюсь со стоном, с трудом поднимаясь на ноги.

– Вот же злыдень, этот некромант! – возмущенно схватилась за сердце куртизанка. – И тебя, и себя мучает!

Вздыхаю, отходя к креслу и опираясь на него. Голова чуть-чуть кружится, есть очень хочется.

– Что-то не похоже, что он себя мучает, – мрачно вздыхаю.

– Девочка моя, – слышу жалость в голосе, потому и ещё больше на нее злюсь, – он просто слишком боится.

– Боится? Некромант? – смеюсь через силу.

– Да, – кивает своим мыслям Жизель, – даже страшный некромант боится, как обычный человек.

Она замолкает, пока я тихо злюсь. На некроманта, на эту старуху, да и вообще на весь мир.

– И чего же он боится? – спрашиваю через несколько мгновений, опустившись в кресло.

– Ой, многого, – отзывается Жизель с улыбкой. – Самый большой его страх снова потерять то, чего у него никогда не было, но он об этом мечтал.

– В смысле? – несколько растерянно обдумываю ее непонятную фразу.

– Дорогая, тебе просто надо немножко подождать и не убивать его сразу, – ласково улыбается она. – Игнаришнар когда-то очень давно помог мне, так что теперь я приглядываю за ним. И уверенно могу тебе сказать – он тебя тоже любит.

– Любит, – немного растерянно повторяю за ней, чувствуя, как внутри все наполняется теплом.

– Совсем скоро этот оболтус разберётся со своими чувствами, тебе надо только его подтолкнуть, – она все ещё добродушно улыбается.

– Подтолкнешь его, – бормочу грустно.

– Ну и не убить, конечно, – куртизанка подмигивает мне с улыбкой, – знаю, как это трудно, но надо потерпеть. Мужчины такие дети. Сами не знают, чего хотят.

– А вы уверены, что не вы мать некроманта, а эта мрачная мегера? – улыбаюсь в ответ впервые за вечер чувствуя себя хорошо.

– Ты что такое говоришь! – наигранно возмутилась она. – Я ещё очень молодая женщина и выгляжу отлично…

– Для своих древних лет, – подкалываю ее, и мы вместе смеемся.

Где-то наверху хлопнула дверь, и я не на шутку забеспокоилась. Схватила свою недопитую чашку со столика и вылила ее в камин. Обеспокоенное лицо Жизель потухло в костре вместе с углями.

Кого еще там нелёгкая принесла? Сажусь в кресло, слегка сползаю, чтобы голову не было видно с лестницы и жду, зажимая в руках ложку. Да, я собралась давать отпор некромантше десертной ложечкой – ужас! Какой после этого из меня великан? Может я все-таки больше гном? Ложку схватила, потому что она блестит, скорее всего серебряная. Долго же кто-то по лестнице спускается, у меня уже скоро нервы сдадут.

– Эй, страшила, ты здесь? – послышался тонкий и еле слышный зов Серафимы.

Страдальчески закатываю глаза и выглядываю из-за кресла. Балласт вместе с Чебуреком вздрогнул и чуть не завизжал. Вот дура!

– Ты чего здесь? – возмутилась она. – Напугала!

– А ты чего здесь? – еле заметно улыбаюсь, а затем передразниваю старуху. – Будущей графине Зеленого Огня необходим отдых.

Серафима резко фыркнула, а затем натужно застонала, закрыв лицо рукой. Ее матушка некроманта даже в ночную рубашку и пушистый халат переодела. Вздыхаю, чувствуя внезапное желание стащить со стола ещё пару ложечек. Останавливать себя не собираюсь, потому запихиваю ложки в карман платья. Тем временем балласт уселся на диван и опасливо оглянулся.

– Ты ее не видела? – шепотом спрашивает она.

– Кого? – роюсь в шкафу возле камина, и пытаюсь запихнуть в карман платья позолоченную вазу – не лезет.

– Ну ее, – с придыханием и страхом шепчет она, – некромантшу.

– Твою будущую свекровь? – посмеиваюсь, достав из шкафа старую наволочку, и скидываю туда вазу, умудрившись ее разбить.

– Ха-ха! Очень смешно, Кларка! – она сложила руки под грудью и надулась.

Игнорирую ее, как и вопрос, продолжая обчищать гостиную и прихожую некромантов. Звучит как-то не очень, но все же меня это на удивление успокаивает. Даже не так, я чувствую себя очень хорошо, а душа просто поет от мысли, что граблю самого некроманта! Сделать ему гадость всегда приятно.

– Кто же знал, что графиня Зеленого Огня – некромант! – она шокировано и испуганно всплеснула ладонями. – Если кто-то узнает… Как думаешь, а Игнаришнарчик знает, что его мама такая?

Какое искреннее переживание за некроманта. Интересно, каковы же шансы, что некромант не знает, что его мама некромантша? Делаем ставки господа, строим теории и включаем мозг и смекалку. Жаль у балласта все нужное отсутствует.

– Конечно, нет, откуда ему знать-то? – скрываю ухмылку, повернувшись к Серафиме спиной.

– Да, действительно, он же военный министр, он бы сразу же сдал ее на сжигание в костре! – закивала эта влюблённая дура, пока я давилась смехом.

Это же какой некромант в ее представлении правильный и хороший, принц эдакий. Помнится, я так и о Нальнаре думала, пока свои глаза не раскрыла. Хочу увидеть, как этот жестокий и самовлюблённый кретин разобьёт ей сердце. В руках сломалась еще одна ваза, бросаю ее в мешок. В гостиной и прихожей уже все обчистила, надо искать в другой комнате.

– Что ты делаешь? – будто только что замечает Серафима мои телодвижения.

– А что я, по-твоему, делаю? – спрашиваю с сарказмом, разрезая возле нее диван осколком вазы.

– Воруешь? – взвизгнул балласт, согнанный мною с дивана. – А это ты зачем сделала?

– Просто так, – с удовольствием полосую осколком диван, так что режу им руку.

– Эй, эй, эй! – визжит Серафима и, схватив, оттаскивает меня от дивана. – Ты что совсем сдурела?!

Осколок вываливается из моей руки на пол, пока прихожу в себя. Кровь стекает по ладони на пол, пачкая его так, что и не отмоешь. Слегка улыбаюсь, пока в груди все кричит от бессильной злобы. Приказал от меня избавиться… Избавиться!!!

Несколько раз судорожно вдыхаю, а затем успокаиваюсь, выбираюсь из объятий Серафимы и забрасываю мешок себе на плечо.

– Жрать хочу, – бурчу тихо, не смотря ей в лицо. – Давай поищем кухню что ли…

***

Так, что там у нас? Часики, позолоченные – хорошо. Прячу часы в мешок, скоро он лопнет от награбленного. Ничего, ещё один мешок возьму, цацек тут много.

– Кларка, ну вот же кухня! – возмущается балласт, отмахиваюсь от нее.

Что тут ещё есть? Открываю шкаф в одной из комнат, а там скелет спит. Дом некроманта, что ещё было ожидать? Захлопываю дверцу обратно, пока балласт сознание не потеряла.

– Сейчас, сейчас, иду уже, – бормочу и с опаской открываю следующий шкаф, но там какие-то шмотки.

Серафима нервничает, конечно, это же она стоит на стрёме. Мне не привыкать обчищать чужие дома, бандитское прошлое было ярким, хотя и недолгим. Впрочем, честно признаюсь: обчищать родовое гнёздышко некромантов сплошное удовольствие.

– Да хватит уже их грабить! – зло шипит Серафима.

– Может тебе, как будущей графине Зеленого Огня и не нужны деньги, а вот мне нужны, даже очень, – радостно улыбаюсь, достав серебряную пепельницу и бросив ее в мешок.

Все, с этой комнатой покончено, весь первый этаж обнесла, надо ещё наверх зайти, может у них там сокровищница. Эх, раньше Ванька меня бы похвалил за такую чистую работу, даже ничего не разнесла. Пенелопа бы отругала, за то, что взялась опять за старое. Но, что она, что он – уже в прошлом. Похоже пора все-таки на кухню заглянуть, выхожу в коридор, к балласту. Чебурек трётся об мои ноги, наверное, тоже голоден. Кухню Серафима нашла почти сразу, но мне хотелось побольше блесточек найти, обыскала все здесь. А все почему? Вот смотрю я на всю эту блестящую дребедень, и так хорошо становится, как будто кто-то перестает сжимать ноющее сердце. Мешок тяжеловат, определяю его на один из столов, пока балласт заходит следом и закрывает за нами дверь. Открываю шкафчики в поисках еды, но как-то пусто там. Для такого солидного особняка шаром покати.

– Да тише ты! – шипит на меня балласт, все время оглядываясь на дверь. – Вдруг она услышит?!

Ее немного трясет от страха, что заставляет меня ухмыльнуться. Что же с ней будет, когда некромант предстанет перед ней во всей красе? Я помню, как сексуально он выглядел, когда пытался остановить меня армией нежити. Не встречала никого опаснее, сексуальнее, умнее, и в то же время глупее него. Он словно сочетание несочетаемого. До него никто не мог меня ранить и остаться безнаказанным. До него я была сильной, а теперь я не просто слабая…

Жалкая! Делать вид, что не замечаю сочувствующего взгляда балласта, сложно. Подумаешь вспылила, ей-то какое дело?! Как только думаю об этом, становится так скверно.

Нашла шкаф полный бутылок с вином и шампанским, все очень старое и дорогое. Наугад беру самую первую, наливаю в кружку и почти подношу ко рту, но в последний момент передумываю. До чего они все доводят меня, но надо держаться. Я не слабая и не жалкая, всем им обязательно докажу!

Сажусь на стол и подталкиваю кружку Серафиме, чуть-чуть пролив на стол.

– На, – вздыхаю, отводя взгляд в сторону. – Здесь что, совсем нет еды?

– Я вот что нашла, корзинку, – выставляет она на стол весь этот молочный рай. – Наверное, близко деревня.

Отламываю кусок сыра руками, пока балласт тянется к моему мешку за столовыми приборами.

– Так ешь, – отодвигаю мешок на край стола и устало болтаю ногами, пожёвывая сыр.

– Зачем тебе ложки и вилки? – немного надувается магиня. – Их же все равно не продашь, везде их родовой герб.

– Всегда можно переплавить, – равнодушно похлопываю по мешку. – Тебя как-то не особо заботит твоё будущее добро.

Слегка наклоняюсь вперед, с ухмылкой наблюдая, как эта мартышка выпучила на меня глаза. Должна же быть причина, почему она все ещё не сдала меня мегере.

– Неужели передумала быть следующей графиней Зеленого Огня? – насмехаюсь над ней, чувствуя желание хоть так самоутвердиться. – Или просто страшно от перспективы родить некромантше внучат?

Зря я это сказала, очень даже зря. Моя самодовольная ухмылка больше похожа на оскал. Я еле сдерживаюсь, чтобы не закричать от отчаянья и боли, отворачиваюсь, смотря, как и она, на дверь.

– Не хочу детей, – произносит Серафима, опустошив кружку с вином.

Не такого ответа я от нее ожидала, настроение с натянуто-игривого резко сменилось на серьёзный тон. Она допила из кружки, затем налила себе ещё и, не спрашивая, налила и мне тоже.

– Не буду, – отодвигаю кружку подальше от себя.

– Зря, похоже, тебе это куда больше нужно, чем мне, – отсалютовала, прежде чем выпить.

– Так почему ты не хочешь детей? – выдерживаю паузу, чтобы не заподозрила моего интереса.

– Не хочу, чтобы мои дети жили такой же жизнью, как и я, – вздыхает она, опустошая ещё одну кружку.

Подаю ей и свою кружку, она и ее выпивает, даже не замечая.

– А что, жизнь богатой наследницы древнего рода так уж и плоха? – не удерживаюсь от сарказма, наливая в другую кружку себе молока.

– Наследницы? – она грустно смеется, а затем смотрит на меня с неожиданной злобой. – Тебе никогда не понять!

Отворачивается, бормоча что-то неразборчивое, пьет ещё. Ничего себе, столько выпила, а почти и не окосела.

– Ну да, куда там мне до вашего сиятельства, – бормочу себе под нос, отпивая молока с запахом вина.

– Моя мать умерла, рожая меня, – вдруг выдает этот субъект что-то очень личное.

Я старой некромантши меньше испугалась, чем этих резких откровений от балласта. Чебурек запрыгнул на стол и принялся жевать творог, махая своим пушистым хвостом.

– Всю свою жизнь я была обузой для своего отца, брата и очередного идиота, решившего, что дочь графа – хороший способ разбогатеть. Не хочу, чтобы мой ребёнок тоже был кому-то обузой, ненужным балластом, от которого хочешь избавиться, но не можешь этого сделать.

Она замолчала, глядря перед собой пустым взглядом. Ого, кажется, я чувствую стыд. Балласт – так мысленно называла я ее, и, похоже, не только я. Отставляю кружку с молоком в сторону и хмуро смотрю на нее.

– Мой ребенок не повторит мою судьбу, – порывисто вскидывает голову магиня, стуча по своей руке ладонью. – Пока я не встречу человека, который не будет видеть во мне обузу, детей заводить не собираюсь!

Она так резко выпрямилась, что чуть не свалилась с кресла под мой смешок.

– А что же военный министр? Он не тот, кто тебе нужен? – цепляюсь за ее слова.

– Он тот, но и не тот, – сразу скисает магиня, касаясь брачного браслета на руке.

– Это как? – улыбаюсь, снова прихлёбывая молоко.

– Его мама некромант, есть вероятность, что наши дети тоже будут некромантами, – мрачно сообщает она так, будто ее и вправду это беспокоит.

– И что в этом такого? – не понимаю ее.

– Ну как ты не понимаешь?! – возмущается Серафима. – Ты бы захотела, чтобы твоим детям всю их жизнь грозила смертельная опасность? Думаешь, что с ними будет, если кто-то узнает о некроманте в роду? К тому же, представь, как это всю свою жизнь скрывать кто ты такой на самом деле? Разве кто-то в своем уме захочет замуж за некроманта?! Я не хочу своим детям такой судьбы!

Зря она это сказала, зря я спросила. Закрываю глаза, пытаясь просто ни о чем не думать, пока к горлу подступают страх и сомнения. Сжимаю край стола так, что дерево и мои кости трещат.

– Ну, а ты? – резко спрашивает Серафима, отчего я выныриваю из океана мрачных мыслей.

– Что я? – подозрительно на нее кошусь.

– Почему ты так спокойна? – спрашивает она, замявшись, явно хотела спросить что-то другое, но не решилась.

– А чего мне переживать? – улыбаюсь кисло. – В моей жизни все шикарно.

Серафима недоверчиво приподнимает бровь, и хмыкает, но ничего не говорит. Отпиваем из кружек: я – молока, она – вина.

– Почему ты не боишься некромантшу? – улыбается она. – Мне даже показалось, ты ничего не боишься, кроме крыс, конечно же.

Кривлюсь, вместо того чтобы ответить. Как ей объяснить, что я сильная, если сейчас я слабая? Вздыхаю натужно, мечтая иметь хмельную голову, чтобы ни о чем не думать.

– Как только ты перестанешь бояться и рассчитывать на кого-то, сразу же перестанешь быть обузой, – устало опираюсь на руки сзади, чувствуя боль в спине.

Напившись молока и наевшись творога и сыра, безумно захотелось спать. Усталость этого бесконечного дня сказывается. Увы, я не могу спать, мне же надо дождаться, пока матушка некроманта придёт избавляться от меня. Да ещё хочется посмотреть на радушную встречу невесты и жениха, увидеть вытянутое лицо Серафимы, когда она поймет, что все ещё замужем за вполне живым Нальнаром. Только эта мысль сейчас мне греет душу.

Дверь толкнули ногой, от испуга и удивления я даже вздрогнула. Кого там нелегкая принесла? Кружка выпадает из моих онемевших рук, я не ожидала, что он появится так быстро. Он должен был появиться только в обед! Я совершенно не готова не то, что говорить с ним, но и даже смотреть на него. Мне надо было сбежать, просто сбежать отсюда, плевать на то, каким опасным способом он меня сюда призвал. Я просто хочу сбежать отсюда немедленно!!! Дергаюсь, чтобы слезть со стола, но мешок с сокровищами падает. Все, что меня успокаивало всего мгновение назад – сделало меня ещё более несчастной сейчас. Старая мегера кричит что-то о воровстве и о чем-то ещё, но я не слушаю. Да я даже пошевелиться не могу, словно пригвождённая к этому столу дурманящим чувством страха. Даже не могу сказать, чего боюсь больше: что он узнает о ребёнке, или что не заметит его?

Он подходит ближе, я забываю как дышать, меня хватает только на одно слово – его имя, но старуха заглушает меня криком. Просто тону в омуте его глаз, он не отводит от меня взгляда, не дает и секунды собраться с мыслями.

– Мама, – говорит он так, что я не сразу понимаю смысл его слов. – Познакомься, это Клара – моя невеста.

Стоп! Что он сказал? Эта фраза вызвала у меня такой ступор, что я даже не сопротивлялась, когда он подхватил меня под колени и забросил себе на плечо. Он хотел унести меня, под громкие крики своей матери, но явно не учитывал моё особое положение. Я завизжала как резаная, от боли и страха за ребенка. Не сомневаюсь, если бы начала вырываться он бы меня ни за что не отпустил, но вот сейчас я явно его удивила. Настолько сильно удивила, что он опустил меня на пол и обеспокоенно оглядел с головы до ног.

– Игнарешнар, это что черт побери такое?! – закричала совершенно невозмутимая накануне матушка некроманта.

– Что такое? – недоверчиво смотрит на меня сам некромант.

И он ещё имеет право спрашивать?! После того как каким-то своим экспериментом перенес сюда, чуть не убив меня и моего ребенка?! Так ещё и на плечо себе забросил, будто мешок в моем-то положении! Даже не зная, что я беременна, уже два раза попытался лишить меня моей крохи! Да тут у кого угодно нервы сдадут! Звонкая пощечина – максимум, на что я способна сейчас. Рука подрагивает, я чувствую жуткую боль, просто смотря на него.

– Эй, Кларка, ты чего? – влезла Серафима, несколько окосев. – Игнаришнарчик просто глупо пошутил, это же я его невеста, да?

Она, шатаясь, побрела вешаться ему на шею, пока он, опустив руки, смотрит на меня не мигая. Хватаю магиню за плечи, пока она к нему не полезла. Удержать ее от некроманта ничего не стоит, обнимаю ее за плечи.

– Помнится вы сказали, что мы сможем уйти, когда ваш сын вернется, – слегка отворачиваюсь, обращаясь к затихшей старухе. – Он пришел, а мы уходим.

Стараюсь обойти некроманта сбоку, под слабые возмущения Серафимы, но он преграждает нам путь.

– Никуда ты не уйдешь, – говорит он мне фразу, которую я и хотела, и боялась от него услышать.

Что с ним не так, кроме того, что он некромант? Он назвал меня свой невестой, чтобы поиздеваться? Ещё раз напомнить, что мне ею никогда не быть? Как же он тогда говорил? Что-то там о том, что жениться на мне для него позор? Я позорю самого некроманта, право смешно. Не очень-то и хотелось носить это чертово звание, иметь семью, да и вообще его любить! Что в нем есть такого, кроме излишней эксцентричности? Что в нем в такого, что моё сердце предает меня снова и снова. Меня тянет к нему, словно желаю ещё раз доказать себе, что мне не место рядом с ним. Часть моей души, та в которой маленькая сиротка, хочет принять его слова совсем в другом ключе. Мне, как и ей хочется верить, что не все потеряно, есть шанс все исправить. Хочется верить, что этот балбес понял, как сильно меня ранил и что любит меня. Может поэтому всего лишь одно слово, что вырывается из моих уст, говорит куда больше, чем мне хочется:

– Почему?

Я не дышу, жду его ответа. Чувствую, что все на меня смотрят, но, как и он, молчат. Нервно покусывает пухлые губы, надо же, он даже не под иллюзией. Лицо бледное, под глазами круги и пахнет перегаром. Сердце сжимается, а я приказываю себе, что его самочувствие не мои проблемы. Упирается руками в бока, так что взгляд помимо воли проходится по его не застёгнутой рубашке и брюкам, что на нем болтаются. Не его одежда, старый крой, да и он больше любит зеленый – как цвет его огня, а не темно-синий как эти брюки. Смотрит слегка в сторону, пока Серафима пялится на его торс, что я легко исправляю, сдавив ее шею и подняв взгляд повыше. Не помогло, похотливая девица все равно вниз посматривает. Может ей ногу отдавить? Молчание некроманта затянулось, но затем он тяжело вздохнул.

– Вы обе приговорены к смертной казни, – надменным тоном выдал он так, что Серафима свалилась в моих руках без сознания, – за предательство страны и короны, вот зачем я здесь.

– Игнарешнар! – завопила его матушка зло, и принялась приводить в чувства девушку. – Ты что такое говоришь?

Я ей не помогала, не в том состоянии, чтобы таскать такую кобылу. Смотрю на него и медленно убиваю в себе ту маленькую сиротку, что верила в сказки. Иронично ухмыляюсь через силу, к груди медленно подкатывает истерика. Я держалась молодцом, изо всех сил как бы мне не было трудно. А ведь мне трудно, без силы, без ауры, без него в этом чёртовом жестоком мире! У меня ничего нет, кроме крохи под сердцем, но и это он хочет у меня забрать, вместе с моей жизнью. Ему мало пощечины, его и раздавить одним ударом мало.

– Сын, ты что такое говоришь? – насела на сына старуха, пытаясь привести Серафиму в сознание. – Что вообще здесь происходит?

– Мама, не лезь, – шипит на нее зло некромант, только на мгновение освободив меня от своего тяжелого взгляда.

– Ну, давай, – расправляю плечи, напоминаю ему и самой себе, кто я такая.

Делаю шаг к нему, улыбаюсь, будто это просто очередная наша перепалка. Нас отделяют считанные сантиметры, а руки даже не дёргаются его обнять – прогресс. Хватаю его за рубашку и дергаю на себя, заставляя прижаться ко мне.

– Убей нас, – шепчу с улыбкой каждое слово, – ты же призвал нас сюда именно для этого?

– Чего? – резко вскрикивает Серафима, так и знала, что она только придуривается.

Его взгляд мрачнеет, в глазах зеленые огоньки, но он ничего не говорит, но ему и не надо. Встаю на цыпочки, чтобы достать до его лица, сжимаю его рубашку, заставив тем самым тоже наклониться. Мои губы почти касаются его, но мы не целуемся.

– А силёнок-то тебе хватит? – улыбаюсь холодно и, прежде чем он поцелует меня, даю ему ногой в пах.

Его скрутило пополам с громким стоном, но мне показалось этого мало, ибо он схватился за меня. Ну, уж нет, просто так я не сдамся! Даю ему кулаком в челюсть, так что его сносит с дороги.

– Клара! – испуганно вопит Серафима. – Ты что делаешь?!

– Беги, дура! – кричу, перепрыгиваю некроманта и бегу через гостиную и прихожую к открытым дверям.

– Сын! – кричит старуха. – Ты в порядке? Что она такое? А ну стой!

Меня никто не остановит! Дверь в соседней комнате резко открылась, скелет, расставивший руки в разные стороны, преградил мне дорогу. Знаю, что времени нет, и совсем скоро получу от некроманта сполна, медлить нельзя. Хватаю Чебурека и бросаю его прямо в скелет, и он его ловит. Кот не порадовался близкому знакомству с поднятым и принялся, истошно шипя, царапать кости. Препятствие устранено, оббегаю его, чувствуя странное веселье.

– КЛАРА!!! – кричит маг так, что дрожат стены, когда я почти уже вылетела за двери.

Я оборачиваюсь и улыбаюсь, видя, как он вспыхивает своим родовым огнем. Серафима визжит от страха, бежит за мной. Хватаю ее за руку в дверях и тащу за собой на морозный воздух. Мы, мягко говоря, не в той одежде, чтобы оказаться на улице зимой. На мне платье с длинными рукавами, штаны и сапоги, на Серафиме ночная рубашка в пол, халат и туфли на высоком каблуке. Самое то, чтобы бежать он некроманта зимой в горах. Только порог миновали, так сразу в снег по колено провалились. Серафима завизжала и вырвалась, оставшись на крыльце. Зло кричу ее имя, но понимаю, что у меня нет времени ее уговаривать. Пересиливаю себя и холод, мне к трудностям не привыкать. Несколько шагов, чуть не падаю, проваливаясь по бедро в снег. Как некромант вообще до дверей добрался? Вижу, что местами снега нет, наверное, просто родовым огнем дорогу себе сделал? Делаю ещё несколько шагов, боясь повернуться. Земля задрожала так, что я повалилась на колени. Они появились из-под снега и земли, целая армия нежити. Здесь их даже больше, чем в особняке, они словно повсюду и окружают меня. Сзади закричала Серафима, опять свалилась без сознания. Интересно, это она от вида армии нежити, или от вида голого некроманта? У меня больше от второго ноги подгибаются. Маг объят своим пламенем, тяжело и зло дышит, пока одежда на нем дотлевает. Ступает всего лишь шаг во двор, отчего его армия неожиданно наставляет на меня оружие, окружив со всех сторон. Оружие странное, то мечи с вилами, то оторванную руку своего товарища, а то мяукающего Чебурека. Почему, наблюдая за тем, как некромант идёт ко мне абсолютно голый, я не чувствую и намека на страх? Наоборот, мне хочется неуместно рассмеяться. Подошел ко мне медленно и самоуверенно, будто знает, что я сейчас беспомощна против него.

– Великанша, – рычит сквозь зубы, пока я с насмешкой опускаю взгляд вниз.

– Надо же – цел, – насмехаюсь, подмигнув некроманту, – сейчас исправлю.

– Клара! – кричит на меня зло и резко хватает за талию моё дрожащие от холода тело.

Его огонь не приносит боли, он согревает меня. Высушивает одежду и растапливает снег вокруг нас. Тепло, под его взглядом жарко, а когда он больно прижимает к себе и целует – горячо. Голова кружится, его губы теплые, сладкие, я слишком хорошо помню их вкус, и то наслаждение, которое они могут дарить. В голове пустота, в животе точно бабочки, а может это кроха шевелится, не знаю. Когда поцелуй заканчивается, чувствую нестерпимое желание его продолжить, может быть поэтому подаюсь вперед, но он отклоняется.

На его губах играет улыбка – самодовольная, и до безумия возбуждающая. В глазах зеленые огоньки, пока он убирает огонь, позволяя мне снова почувствовать, как здесь холодно.

– Ну и куда ты уйдешь от меня, – его рука проходится от шеи по спине и сжимает мою ягодицу, заставляя прижаться к нему крепче, – голая?

Вся моя одежда сгорела, сапоги противно воняют почти расплавившись. Спрятанные в рукавах ножи валяются на земле. Я стою перед ним абсолютно нагая и беззащитная, не в силах спросить, что означает этот поцелуй.

– Я как-то так Яришяра встретила, – мрачно говорит графиня, кивком приказывая скелетам затащить Серафиму в дом. – Ничем хорошим это не кончилось.