Красота внутри

Часть 6. Уроки улицы

Клара

Как же я устала, организм требует подзарядки, и я нахожу ее во вкусной ещё теплой ватрушке, а потом ещё одной и ещё…

– Эй, дамочки, а платить кто будет? – ругается толстый пекарь в фартуке, испачканном мукой.

Где это я? Шумно, куча вкусных запахов и много людей. Это же столичный рынок! Как давно я здесь не была, это место еще помнит мои юные бандитские года. Ох, уличная романтика, ворованные вещи и еда всегда мне нравились больше, чем свои. То-то я думаю отчего эти ватрушки такие вкусные, что все насытиться ими не могу. Ворованные! Точнее скоро ими будут, когда я доем и дам дёру!

Хотя стоп! Он сказал «дамочки»? В смысле? У него или в глазах двоится, как у меня, или…Поворачиваюсь вправо и сразу замечаю ещё одну любительницу ватрушек. Какого чёрта она все ещё рядом со мной?! Я же ее, казалось бы, скинула, ещё когда из дома убежала через соседний подъезд! Вот же приставучий балласт! И что с ней делать? По факту она вдова Нальнара, по ощущению предательница, но в любом случае есть желание выцарапать ей глаза, но как-то лень.

Слегка наклоняюсь к объедающейся бывшей красотке, ибо такая помятая она больше на нашу уличную шпану похожа.

– Слышь, – стараюсь не привлекать внимания, – а у тебя деньги есть?

Счастливая вдова резко перестала набивать живот, остановилась, посмотрела сначала на меня, а затем на хмурого пекаря.

– Нет, – протянула она натужно, а затем обратилась ко мне. – А у тебя деньги есть?

Смотрю на нее, как на полную дуру, не мы ли с ней в одной каталажке недавно сидели?! Совсем сбрендила, да и я тоже хороша.

– Ну, платить будем, дамочки? – влез в наш высокоинтеллектуальный разговор пекарь, ударяя внушительной скалкой по открытой ладони свободной руки. – С вас тридцать серебряных за тридцать четыре ватрушки.

– Ну, конечно, нет! – улыбаюсь, после того как запихиваю в рот остаток ватрушки, а затем толкаю на пекаря свой балласт и даю деру.

Знакомые улочки и подворотни, в спину слышны крики людей, которых я растолкала или обокрала – все как когда-то давно, ещё до училища и Вани. По дороге ворую пальто и теплую шаль, почти смеясь, когда слышу в спину такое знакомое «Стража! Воровка!». Одно жаль, маневрируя между прилавками, трачу много сил и в конечном итоге прячусь в подворотне, чтобы отдышаться. Давно я так не бегала, как-то из-за моей силы мне не приходилось бегать от кого-то.

Смеюсь от души, надевая пальто, чтобы хоть немного согреться.

Чёрт, я не знаю, что мне делать дальше, но смеюсь, вроде как это и не имеет значения. Что со мной такое? Почему, чёрт побери, так плохо! Когда, наконец, успокаиваюсь, пытаюсь надеть шаль, едва не сбив меня с ног, из переулка выскакивает мой балласт. Как? Ну как такая, как она смогла сбежать от пекаря и стражи?

– Ты! – выкрикивает пигалица, толкая меня в грудь и тяжело дыша. – Как ты могла меня так подставить? Бросить меня?!

– Один – один! – смеюсь над ней и вешаю шаль на ее шею.

Настойчивый балласт, непонятно, что с ней теперь делать.

– Ты своровала это? – обиженно дует губки эта фифа, не оценив мой подарок.

– Не нравится? – тянусь за шалью, но та не отдает, под мой смешок. – Ну так мерзни дальше!

– Ты воровка! – тыкает она в меня пальцем, словно пытается меня пристыдить меня этим фактом.

Улыбаюсь и развожу плечами, мог я прекрасно знаю, кто такая.

– Может быть и так, – пожимаю плечами с улыбкой, – но ты-то тоже воровка, ибо булочки мы ели вместе.

– Вот уж точно нет! – фыркает девица, оглядываясь на улицу, как настоящая воровка. – Я Серафима Скот, дочь Синего графа, и чтобы такое никчёмное существо как ты, назвало меня воровкой – не позволю!

Она махнула на меня рукой, перекосила свою глупую моську, будто со мной должно было случиться что-то грандиозное, почти сразу скривилась от боли и начала визжать, как резанная.

– Я так полагаю, ты забыла, что твою магию запечатали, да? – злорадно припоминаю ей.

Серафима завизжала, глядя на меня с ненавистью и затрясла руками так, будто это поможет ей снять боль. В тот же момент с ее платья отвалился какой-то черный пушистый комок, и запрыгнул на меня, больно вцепившись в ногу.

– Это что ещё такое? – еле отодрала чёрного пушистика от одежды и подвесила на вытянутых руках.

– Крыса! – взвизгнула магиня и сразу же отпрыгнула от меня подальше.

– Нет, ну тебе конечно лучше знать, ты же его на платье носила все это время. Но что-то мне подсказывает, что это кот.

Пушистый в ответ посмотрел на меня большими желтыми глазами и истошно мяукнул.

– Кот? – выдавила с себя разбалованная фифа, медленно приближаясь ко мне, чтобы в этом убедиться. – Откуда он взялся?

– Откуда мне знать, он же на твоём платье висел! – кручу кота в руках, словно желая убедиться, что это действительно кот. – Как ты его вообще не заметила?

– Я не знаю! – повысила голос она и неожиданно приказала. – Брось его!

– Ты только посмотри в эти глаза, как его здесь бросить-то? – перевожу взгляд с одного балласта на другой, который мне нравится значительно больше.

Кот, точно чувствуя, что его судьба решается, начал мурчать ещё более жалобно, при этом состроив такую моську, что сердце дрогнуло. Чёртова беременность, я слишком сентиментальна!

– Ладно, оставлю его себе, вдруг я проголодаюсь, а под рукой не будет еды, а он вон какой упитанный. Поэтому и назову тебя Чебуреком.

– Ты собираешься его есть? – шокировано открыла рот впечатлительная магесса.

– Ну, если под рукой не будет ничего другого сожру, – улыбаюсь, чтобы напугать особо впечатлительных.

– Ты в своем уме? – схватилась за сердце жалостливая девица. – Шутишь что ли?

– Чего шучу? – надуваю губки, плотоядно смотря на кота. – Я же на улице жила, знаю какие котики полезные, а главное вкусные.

– Ты что бездомная? – с отвращением уточняет фифа, чем заставляет отпустить кота и выбрать себе жертву покрупнее.

– И что с того? – слегка завожусь, распрямляя плечи.

В такие моменты раньше люди уже убегали от моей ауры, но теперь-то ее нет, так что ничего ее не спасет.

– Да, – насмешливо фыркает глупая девка, – по тебе сразу видно.

– И что это по мне видно? – наступаю на этого клопа, почти не замечая, что она на голову меня выше, и ей приходится нагибаться под моим взглядом.

– Что ты ему не пара, – выдает эта самоубийца, заставив меня остановиться. – Ты только посмотри на себя! Где ты, а где военный министр? Могу поспорить, ты даже своих родителей никогда не знала!

Глаза заступает чёрная пелена, рука сама заносится для удара, но я ее не бью. В животе что-то очень больно кольнуло и мне стоило много усилий скрыть это от любознательного балласта.

– Слышь ты, – шепчу, чувствуя, как все ещё кружится голова от боли, – проваливай.

Испуганная пигалица состроила недовольную моську, собираясь что-то мне ответить, но не смогла. Чебурек вжался в стенку и поднял дыбом шерсть, не сводя с меня взгляда. Ну их всех к чёрту! Надо просто достать деньги и уехать отсюда, далеко-далеко.

***

Как же мне не хватает моей силы, как воздуха. Одного удара хватило бы, чтобы эту букашку раздавить! Один удар, и я бы разнесла ее в пух и прах, за всю ту дрянь, что вырвалась из ее такого «идеального», как и она сама, рта. Дочь графа, сестра советника короля… Да какая разница кто она такая, если мы уже по другую сторону закона? Скоро она поймет, что жизнь устроена иначе, чем ей казалось. Скоро ее опустят с небес на землю, жаль только это буду не я.Живот болит, боль не отпускает. Вдруг что-то с ребёнком случилось? А все эта чёртова Серафима с золотой ложкой в попе! Я совсем забыла о том, что силы нет. Видимо снова почти высвободила ауру моего папочки, за что и расплачиваюсь сейчас. Только бы с крошкой все было хорошо! Я конечно не специалист в анатомии великанов, но, похоже, наша сила как-то вредит ребенку. Как по-другому объяснить, почему она исчезла? Каждый раз, используя ее, я приносила вред своей крохе, моей маленькой доченьке. Час от часу не легче, и что теперь с этим делать?

Если нет силы, есть хотя бы деньги. На домик в горах и на то, чтобы уехать из столицы, нужны деньги, а значит, их нужно достать. Один из своих тайников открыть, или даже все обчистить, я же не планирую сюда возвращаться. А почему бы нет? Зачем мне сюда возвращаться? Меня ничего не держит. Куплю себе замок в горах, буду жить тихо и в свое удовольствие. Я заслужила быть счастливой и жить беззаботно, а моя крошка тем более.

В груди ноет сердце, но эта боль, точно капля в море, по сравнению с болью в животе. Дела мои плохи, перед глазами все плывёт, но я упрямо иду к своей цели. Осталось совсем немного: через мост перейти и через дорогу будет училище зельвеваров. Уже недалеко, но голова так сильно кружится, боль не дает даже думать, не то, что идти. Делаю шаг и чуть не падаю, еле успев, хватаюсь за перила моста, при этом тяжело дыша. Ну же, ещё немного! Вот уже видно с моста общежитие и машины тайной полиции возле него. Полицаи в парадной темной форме выносят сундуки и мешки с моим честно награбленным добром.

Твою же мать! Как они нашли мои тайники? Кто меня сдал-то? О большинстве даже Пенелопа не знала!

Моё золотишко, блестящие цацки, драгоценности, серебряные ложечки, заколки, брошки, позолоченные дверные ручки и даже каблуки от туфель Тамары! Все, абсолютно все выносят! Крик боли и отчаянья вырывается из моего рта вместе с матом, и возникает справедливое желание пойти вернуть честно награбленное. Возле входа остановилась ещё одна машина, она закрыла мне обзор на родное добро, чем конкретно взбесила. Пробежала несколько метров по мосту и остановилась, чувствуя, что ещё шаг и просто упаду. Из машины вышел какой-то высокий и худощавый парень. Знакомый парадный китель, позолоченные нашивки, темная шевелюра.

Это он, я так хотела увидеть его снова! Ноги не держат, падаю на колени, хватаюсь руками за поручень и не могу оторвать взгляд от того, кто до сих пор владеет моим сердцем. По телу идут мурашки, судорожно глотаю воздух, чувствуя непреодолимое желание бежать к нему. Сделать все, только бы снова увидеть его, обнять, почувствовать теплоту его кожи, звук его голоса и забыть, что сама поставила точку в нашей истории. Судорожно вдыхаю, ум откуда-то издалека кричит: «Не делай этого!!!», но его почти не слышно за грохотом влюблённого сердца. Поднимаюсь, хватаясь за поручень, только для того, чтобы снова упасть на колени. Боль в животе невыносима, даже больнее чем, когда была в том проклятом подвале. Голова кружится, кажется, что вся жизнь из меня вытекает, даже не так, будто ее что-то из меня высасывает. Девочка, моя доченька, что с ней? Она в порядке?

– Эй, ты чего? – слышу голос своей обузы.

Она падает на колени возле меня, смотрит с жалостью, точно на слабое животное, отчего и выворачивает. Как-то резко вместо того, чтобы помочь мне она заваливается на бок, так же как и я, хватаясь за живот.

– Это булочки, чертовы булочки! Не зря я чувствовала, что они слишком вкусные! Отравил нас чёртов повар! Ну, я к нему вернусь, Вальтер его в лягушку превратит, как и моего бывшего! За все получит!

Она причитала и каталась по грязной земле рядышком, но я и слова сказать в ответ не могла. Мне даже показалось, что чем ей становилось хуже, тем лучше было мне. Боль отступила, и я даже смогла начать спокойно дышать.

– Ты какого чёрта пошла за мной?! – ору на нее, толкая в плечо, и отползаю подальше.

Серафима натужно стонет, затем тоже садится, недовольно поджимая губы. Чебурек прячется за нее, виляя пушистым хвостом. Балласт гордо расправил плечи, поднял подбородок и поджал губы.

– Ну? – приподнимаю бровь, не скрывая иронии.

– Это все твоя вина! – выдало это чудо, поднявшись на ноги и для пущего эффекта тыкая в меня пальцем. – Если бы не ты, я бы сидела в камере, а не обручилась с мерзким эльфом!

– Нальнар довольно привлекательный, а не мерзкий, – улыбаюсь, продолжая сидеть на грязной земле. – К тому же ты уже успешно овдовела, так что можешь сказать спасибо.

– Тебе? – резко выкрикнула она. – За что?

– Тебя бы совсем скоро казнили, за предательство страны, – спускаю ее с небес на землю.

– Никто бы меня не казнил! Вальтер никогда бы не убил короля, и тем более не пошёл бы против своей страны! Совсем скоро всё бы прояснилось, я в этом уверена. К тому же Игнаришнарчик меня любит, и никогда бы не поступил так со мной! А вот с той, что пыталась убить его, ещё как поступил бы!

Ей не стоило этого говорить, вскакиваю на ноги так быстро, что перед глазами мельтешат мушки.

– Не смей его так называть! – кричу, цепляясь руками за ее шею, чтобы не упасть.

– А что ты мне сделаешь? – смеется мерзавка, словно не замечая моих рук на своей шее.

Сжимаю ее шейку сильнее, желая причинить ей боль, такую же, как и она причиняет мне своими погаными словами. Она вырывается из моего захвата слишком легко. Смотрит на меня снисходительно и высокомерно, как когда-то смотрели воспитатели в детдоме. Для нее я низшая форма жизни, нечто мерзкое и непотребное, которое и убить не жалко. Как же давно на меня никто не смел так смотреть.

– Знаешь, а я ведь скоро верну себе и магию, и богатство, и Игнаришнарчика, а ты так и останешься, как раньше, ничем и никем, просто грязью под моими ногами.

Перед глазами темнота, будь я при своей силе, она бы уже давно была мертва, но эта поганка жива и продолжает бесить меня. Интересно, а если я ее с моста сброшу, мне станет легче? Может проверить? От этой мысли становится легче, улыбаюсь почти радушно, от чего будущая рыбка испугано отступает назад.

– Может я сейчас никто и всегда была никем, но сейчас ты тоже никто, – улыбаюсь, с предвкушением наступая. – Никто не заметит, если ты пропадешь…

Скалюсь, как настоящий некромант, она отступает назад и чуть не падает на перепуганного Чебурека. Какая же жалкая она все-таки. Пытается звать на помощь, суетится, говорит, что проклянёт меня, а я смеюсь, потому знаю, хуже быть, чем сейчас, мне уже не может.

– Так, стой! – выкрикивает она резко. – У меня есть деньги! Я дам тебе денег!

– Денег? – недоверчиво прищуриваюсь.

– Да много денег, – сопит она, слегка успокоившись, – не здесь, в банке, в хранилище семьи.

Смеюсь, знаю я, о каком хранилище она говорит. Как-то раз мы с Ваней хотели ограбить эти хранилища, но там повсюду магическая защита, даже взяв банк магическою защиту не пройти.

– Ты вообще в курсе, что нас ищут полицаи и комиссары всего города? – прищуриваюсь, глядя на нее.

– Именно поэтому мне нужны семейные деньги, чтобы выбраться из столицы и подождать пока Вальтер все уладит! – фанатично кивает она, не замечая, что сама себя в этом убеждает.

Сердцем чую: неспроста она мне все это говорит, да и пошла за мной не просто так.

– Ты поможешь мне попасть в хранилище! – выдает наглая девица.

– Я? Как? – изображаю недоумение. – Я же просто никто.

– Ты умеешь воровать, – прошипела в ответ обуза, кутаясь в сворованную мной шаль.

– С каких это пор воровство стало достойным мастерством для всемогущей дочери графа? – иронизирую, смотря, как она краснеет как рак.

– Я дам тебе сто золотых, только доведи меня незамеченной до хранилища! – выпалила она, почти задыхаясь от собственной щедрости.

– Не много ли, – улыбаюсь, чуть приподняв бровь, – для одной меня?

– Сколько ты хочешь? – недоверчиво хмурится жадина.

– Пятьдесят.

– Пятьдесят монет? – не поверила услышанному.

– Пятьдесят процентов, половину от всего, что будет в хранилище, – нагло улыбаюсь.

– Ты! – выдыхает она, задыхаясь от злости. – Да что ты о себе возомнила?! Ты хоть представляешь сколько там…

Как глаза-то забегали, похоже, я нашла золотую жилу и денежки на свой замок.

– Ни за что! – кричит Серафима от ярости, даже топает ногой.

Просто разбалованная девочка, что и жизни настоящей не видела. Могу поспорить, что стоило ей в детстве заплакать, сразу появлялась толпа нянечек, и она получала все, что хотела. Как же меня бесят такие люди, как она, хотя бы потому, что я бы хотела оказаться на ее месте. Иметь родителей, братьев и сестер и даже фамилию, быть богатой девочкой, которую балуют папа с мамой. У которой нет забот в жизни. Увы, судьба сложилась по-другому, и я рада что, сейчас она сравняла нас.

– Как хочешь, – пожимаю плечами и разворачиваюсь, чтобы уйти, но она сразу хватает меня за руку.

– Постой, я…

Договорить Серафима не успевает, прямо посреди моста останавливаются машины представительского класса. Из них выходит банда Красной Стрелы и он сам, с надменной улыбкой на лице. Бежать некуда, они обступили нас со всех сторон. Балласт и Чебурек испуганно прячутся за моей спиной. Я бы тоже спряталась за чьей-то спиной, но, увы, никто меня не защитит, как и всегда.

– Дамы, не хотите прокатиться? – галантно улыбается Ваня, слегка кивая на открытую дверь своего лимузина.

Оглядываюсь на вид под мостом: внизу быстрым потоком несётся река, слишком высоко и опасно прыгать. Гордо расправляю плечи, чтобы не выдать своего страха и с надменной улыбочкой сажусь в машину.

– И ты тоже, – куда грубее кричат на испуганную Серафиму, заталкивая её ко мне в машину.

Мы едем по дороге вниз, мимо общежития, полицаев и военного министра. Мне стоит лишь подать голос, поднять скандал, чтобы привлечь его внимание, но я не делаю этого. Зажимаю руками уши, чтобы случайно не услышать его голос. Закрываю глаза, чтобы не увидеть его через стекло, задерживаю дыхание, чтобы случайно не почувствовать его запах. Но, даже проделывая всё это, всё равно слышу его голос из прошлого, вижу лицо, чувствую такой желанный запах.