Король Неверленда

Глава 9

Кас

Если девчонка Дарлинг зовёт меня, я прихожу.

Нас с Башем всегда назначают к ней сторожами.

На протяжении десятилетий мы присматривали за пленницами.

Присматривали, но не трогали.

Когда я прихожу, Уинни сидит на постели и плачет.

Мне тут же хочется её успокоить.

Пэн всегда говорит, что из нас четверых я добрее всех.

– Ты чего? – Я сажусь на край кровати рядом с девчонкой.

– Мне страшно, – признаётся она и, поникнув, склоняется ко мне, вцепляется в мою рубашку и всхлипывает. Я сдаюсь.

Как будто тут можно не сдаться.

Притягиваю её ближе. Уинни вся трясётся.

Я буквально слышу голос брата у себя в голове –это очень плохая идея.

Но я, мать твою, отдаю себе отчёт в том, что я делаю.

Я не теряю контроль, как Вейн, и уж точно не трахаюсь без разбора, как Баш. Я могу успокоить плачущую Дарлинг, не пытаясь её поиметь.

– Уинни, – говорю я, – всё будет хорошо.

– Он меня сломает.

– Нет, конечно.

– Да! Так же, как он сломал мою маму!

От её слёз у меня быстро промокает рубашка. Я слышу её частое сердцебиение, чувствую пульсирующий ток крови в венах.

Мы с Башем не такие, как Пэн и Вейн, но тем не менее мы монстры.

Уинни кладёт руку мне на бедро и наклоняется ближе.

И член у меня, разумеется, на это реагирует.

– Дарлинг, – произношу я куда более хрипло и мрачно, чем до этого. – Мне нужно идти.

– Нет. Подожди. – Она пытается обхватить ладонью мой бицепс, но у неё не выходит – она слишком маленькая. – Я не хочу оставаться одна.

В груди становится тесно.

– Пожалуйста, побудь со мной, – жалобно хнычет Дарлинг.

– Хорошо. Только минуту, – соглашаюсь я.

– Спасибо.

Некоторое время мы молчим, и у меня легонько покалывает в затылке.

– Хочешь увидеть кое-что необычное? – спрашиваю я.

Она внезапно настораживается.

– Это что?

– Ложись на спину.

Цепь от её движения лязгает. Кровать скрипит.

Эта Дарлинг слишком доверчива. И я перехожу черту.

Я ложусь рядом с ней.

Серебристый свет льётся в окна у нас за спиной, полосами тянется вдоль стен.

Моя магия всегда оживает ночью. Как и прилив, растёт от луны.

Я почти не прикладываю мысленного усилия – иллюзия возникает на потолке будто сама собой.

Рядом со мной Дарлинг ахает, и я не могу удержаться от улыбки.

– Что это? – изумляется Уинни.

Над нами расстилается ночное небо, переливаясь всеми оттенками чёрного, синего и фиолетового, и в темноте мерцают звёзды.

Некоторым девчонкам Дарлинг нравится магия. Некоторым – нет.

Кто-то из них думает, что это просто обман зрения.

Но это настоящее волшебство.

Неверленд полон магии.

Или, по крайней мере, был когда-то.

Теперь он умирает.

Именно поэтому Дарлинг здесь.

Спасти короля, спасти остров.

Конечно, это нелепая идея, прошли не просто годы – столетия. Иногда я забываю, что Пэн – король, что здесь ещё есть чем править.

Он никогда не вернётся к тому, что было раньше, прежде чем он потерял свою тень.

Я даже не знаю, за что мы боремся, что именно хотим отыскать.

Магию, я полагаю.

Землю.

Но для Пэна, как мне порой кажется, главное – власть. Ему плевать на гибискусы, лилии и кусты морочных ягод.

Король не может стать кем-то другим. Он всегда будет королём. Без трона он ничто.

Уинни поворачивает голову посмотреть на меня. Звёздный свет над нами вспыхивает ярче, и я никак не могу скрыть, что иллюзия связана со мной.

Другие терпеть не могут, когда очередная девчонка Дарлинг приходит в Неверленд. А мне это всегда нравилось.

Это разбавляет нашу рутину.

– Что ты такое? – спрашивает она.

Я тихонько, себе под нос, смеюсь.

– Я очень много что, Дарлинг.

– Но вот это, – она вскидывает руку, указывая на потолок, – что это такое? Как ты это делаешь?

Баш и я не говорим о том, откуда мы родом. Потому что мы никогда не сможем вернуться домой.

– В твоём мире, – говорю я ей, – нас бы назвали феями.

Уинни смеётся, у неё на лбу переливается мерцающий звёздный свет.

– Но я не верю в…

Я немедленно зажимаю ей рот, из-под пальцев вырывается её сбившееся от испуга дыхание.

– Не говори так.

Она хмурится.

– Пообещай мне, что не будешь.

Она быстро кивает, и я убираю руку.

– А почему? – спрашивает Уинни. – Разве нельзя говорить, что не веришь в…

– Дарлинг. – Я почти рычу её фамилию, стук сердца отдаётся в ушах. – Если ты скажешь это вслух, я умру.

– Что? – удивляется она, в её голосе снова звенит смех. – Да быть не может!

– Но это так.

Я вдруг вспоминаю мать. Контуры её крыльев, сияние кожи.

– Если ты произнесёшь эти слова, фея умрёт. Да, вот так просто. Поэтому пообещай мне никогда этого не говорить.

Уинни усаживается на кровать.

– Обещаю.

Я ложусь обратно рядом с ней.

– Если ты фея, то где твои крылья?

– Я лишился их. – Это признание до сих пор звучит горько и гневно.

– Как же это случилось?

Я вздыхаю.

– Это очень долгая история.

Дарлинг смотрит на меня, нахмурившись. Думаю, она предполагала, что этот разговор пойдёт в совершенно ином направлении.

– Ты сказал, что в моём мире тебя бы назвали феей. А здесь как тебя называют?

– Фейри.

Не все мы – существа из света и звёздной пыли, как моя мать. Фейри здесь купаются в крови. Но у них есть одно правило: не убивать друг друга.

Баш и я его нарушили.

– А Пэн? – спрашивает Дарлинг.

– Он не фейри.

– А кто тогда?

Я зашёл слишком далеко. Звёзды на потолке мигают и исчезают.

– А это, Дарлинг, уже не моя история.

Она фыркает и заново устраивается рядом со мной. Кровать скрипит.

Мне уже слишком нравится эта новая девчонка. Возможно, я не так уж хорошо отдаю себе отчёт в том, что делаю.

Она поворачивается на бок, положив руки под голову.

За домом волны разбиваются о берег. В воздухе чувствуется приближение летней грозы.

– А твои татуировки? – Уинни дотягивается проследить пальцем изогнутую линию на моей коже. – Они что-то означают?

– Означали когда-то.

– А теперь?

– Теперь они просто напоминание.

Дарлинг ведёт пальцем вдоль чёрной линии у меня на шее вниз к воротнику рубашки, и я вздрагиваю. У фейри татуировки обозначают ранг и происхождение. Предполагалось, что мы с Башем займём место на самом верху иерархии.

А теперь мы всего лишь поучительная история.

Рука девчонки скользит по моей груди, вниз по животу, и мышцы пресса напрягаются.

Стояк у меня просто каменный.

Дарлинг опускает руку ниже.

Я ловлю её за запястье.

– Не надо.

– Что не надо?

– Я знаю, что ты делаешь.

– И что же?

– Ты пытаешься вызвать разлад среди нас. Ты не первая, кто считает себя умнее всех. Но это не так, Дарлинг. Ты думаешь, что изобрела выгодную стратегию, но мы уже видели такую же раньше. Мы наблюдали каждый ход, и все девчонки смирялись. В итоге.

Я хочу трахнуть её, только чтобы преподать ей урок.

Начинается прилив. Магия бьётся в рёбра.

Мы все так или иначе связаны с ночью.

Созданиям тьмы лучше и оставаться там.

– Мы не трогаем девчонок Дарлинг, – говорю я ей и поднимаюсь с кровати.

– Я не это… я хотела…

– Спокойной ночи, Уинни. – С этими словами я выхожу из комнаты, закрывая за собой дверь.

Когда я поправляю член в штанах, мне почти больно.

Мне нужнохоть что-нибудь.

Прохожу через чердак на балкон.

– Ты куда? – обеспокоенно спрашивает Баш.

– Наружу, – бросаю я.

Остальные Потерянные Мальчишки сидят у костра, с ними с десяток девушек из города. Они всегда жаждут внимания короля и его людей.

Я выбираю одну. Подойдёт любая.

– Ты, – обращаюсь к девушке с тёмно-каштановыми волосами. – На колени.

Округлив глаза, она нерешительно оглядывается на остальных.

– Вставай на колени или уходи. Выбирать тебе.

Она облизывает губы, затем встаёт со стула и шагает во внутренний дворик. Расстёгивает на мне штаны, вытаскивает член, гладит по всей длине.

Твою мать.

Волосы на затылке поднимаются дыбом – в воздухе разливается магия.

Я могу заставить что угодно возникнуть въяве. Сделать любую иллюзию достаточно реальной, чтобы её можно было коснуться.

Но есть единственное, чего я не могу.

Не могу притвориться менее ненормальным, чем остальные.

Девушка берёт у меня в рот. Она медленная, нежная и неуверенная, я таких терпеть не могу.

Зарывшись рукой в каштановые волосы, я толкаюсь ей в горло. Она давится, глаза у неё наполняются слезами. Остальные смотрят, как я трахаю её в рот, жестоко, безжалостно.

Она заглатывает целиком.

Каждый дюйм.

И всё это время я не могу не представлять губы Дарлинг вокруг своего члена.

Возможно, она-то как раз знала, что делает.