Константин. Аландская Звезда

Глава 7

Основанная шесть с половиной веков назад Рига успела за свою долгую историю повидать многое. Суровых братьев-рыцарей из ордена меченосцев и диких язычников-ливов. Готландских пиратов и новгородских ушкуйников. Кичливых шляхтичей во времена господства Речи Посполитой и выгнавших их вон из Прибалтики шведов, которых в свою очередь вышибли отсюда русские. Но визит англичан весной 1855 года запомнился местным жителям надолго.

Сначала напавшие на город британцы, хоть и не без проблем, сумели подавить сопротивление старинной крепости и флотилии канонерок, после чего захватили порт. Надо сказать, что поначалу издавна живущие здесь немцы совершенно не опасались просвещенных мореплавателей, наивно полагая, что жизни и имуществу мирных обывателей ничего не угрожает. Увы, даже весьма кратковременное знакомство с уроженцами «Туманного Альбиона» мгновенно излечило их от этого пагубного заблуждения.

В порту моряки из эскадры Хоупа хватали все, что им попадало под руку, нисколько не заботясь выяснением, кому принадлежит это имущество — русской казне или частным лицам. Все корабли были захвачены, а пытавшиеся сопротивляться убиты. И лишь своевременное появление гренадер из 2-й Гренадерской дивизии генерала Жеркова спасло город от той же участи.

Но не успели рижане оплакать погибших и подсчитать убытки, как в устье Западной Двины или, как ее называют латыши, Даугавы зашли русские фрегаты, вслед за которыми вернулись захваченные у местных негоциантов торговые суда. Не все, конечно, но большую часть моряки Российского императорского флота все-таки сумели отбить.

А еще через сутки перед Ригой оказался целый флот под флагом самого великого князя Константина, прозванного в Европе Черным принцем. И пусть многие из его кораблей несли на себе следы тяжелого боя, сомнений ни у кого не осталось. Русским в очередной раз удалось одолеть Владычицу морей!

Несмотря на потери, приход эскадры в Ригу в полной мере можно было назвать триумфальным. На берегу нас встречали шпалеры войск и толпы местных обывателей, пришедших выразить верноподданнический восторг. Немногочисленные уцелевшие пушки превращенного в руины форта Комета дали в нашу честь салют, сам военный генерал-губернатор Лифляндии Александр Аркадьевич Суворов во главе представителей Остзейского дворянства и бюргерства преподнесли мне за каким-то чертом здоровенный «ключ от города», наскоро слепленный на коленке здешним евреем-ювелиром.

— Благодарю, господа, — устало отозвался я. — Надеюсь, прекрасная Рига не слишком пострадала?

— Благодарению Господа, нет! — вылез вперед представлявший гражданскую власть в губернии тайный советник Максим Антонович фон Эссен — высоченный, косая сажень в плечах дядька, служивший смолоду в Конной гвардии и участвовавший вместе с ней в Заграничном походе.

— И телеграф цел?

— К счастью, да!

— Рапорт государю готов? — обернулся я к флаг-капитану.

— Так точно-с, — с готовностью ответил Аркас.

— Тогда, Николай Андреевич, ступай. Ты знаешь, что делать…

Правильно составленное донесение начальству подчас важнее выигранного сражения. С неприятелем драться несложно, стреляй себе да стреляй, а с рапортом так просто не получится. Тут думать надо!

Его Императорскому Величеству, от Главного начальника флота и Морского ведомства генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича.

Прибыв в Свеаборг для инспекции Балтийской эскадры и найдя ее в совершенно исправном состоянии, получил достоверные известия об отделении от главных сил неприятеля Летучей эскадры контр-адмирала Хоупа и нападении оной на Ригу. Полагая невозможным упустить случай нанести противнику урон, пока его силы разделены, счел за благо принять на себя командование эскадрой и, поднявши флаг на линейном корабле «Константин», выйти в море для отыскания и, буде представится таковая возможность, уничтожения вражеских кораблей.

На подходе к Риге наша эскадра, состоявшая из 84-пушечных кораблей «Гангут», «Вола», «Орел», под командой вице-адмирала Мофета, 76-пушечных «Константин» «Выборг» и 60-пушечного «Блейнхэма», винтовых фрегатов «Мария», «Полкан», «Высокомерный», сего месяца 28-го числа в три пополудни в пяти милях от мыса Мессарагоцем при умеренном северо-восточном ветре атаковала английскую паровую эскадру из 2 винтовых линейных кораблей (81-пушечный «Маджестик» и 91-пушечный «Виктор Эммануил»), трех больших винтовых фрегатов, трех винтовых корветов, двух шлюпов и двенадцати канонерских лодок, и в 2 ½ часа совершенно ее уничтожила; «Маджестик» от нашего огня затонул, «Виктор Эммануил спасся бегством. 'Амфион» попал на мель и спустил флаг, два фрегата взорваны на воздух. Шлюп «Арчер» взят на абордаж. «Кентавр» затонул. Также и шесть канонерских лодок.

Отбив назад захваченные англичанами торговые суда и подняв из воды пленных, среди коих оказались контр-адмирал Джеймс Хоуп, два штаб и пять обер-офицеров, а также нижних чинов общим числом двести тридцать шесть, отправили их в Ригу под конвоем капитана второго ранга барона фон Таубе.

Того же дня семь пополудни на переходе к Ирбенскому проливу встретил британскую Эскадру адмирала Дандаса из 13 винтовых линейных кораблей, четырех корветов, 10 шлюпов и двадцати канонерок.

Не желая принимать бой в столь неблагоприятных условиях, мы отошли к Моонзунду для соединения с отрядом бронированных кораблей «Не тронь меня» и «Первенец» под командой капитана первого ранга Лихачева. При виде нашего отступления неприятель бросился в погоню, но, несмотря на общее превосходство в скорости, до наступления ночи в сем намерении не преуспел.

Однако с рассветом преследование продолжилось, и нам пришлось принять бой. Выдержав натиск неприятеля, нанесли ему изрядный урон, а затем в дело вступили наши броненосцы. Их огнем флагманский «Герцог Веллингтон» и 100-пушечный «Король Джордж»[1] были взорваны на воздух и затонули, 60-пушечные блокшипы: «Гастингс» получил таранный удар от «Первенца» и затонул, «Хоук» разбит, «Корнуоллис» взорван на воздух, а «Пембрук» спустил флаг и сдался. Остальные противники бежали.

Донося о сем блистательном деле, имею честь доложить, что корабли, хотя и потерпели значительные в корпусах своих и, особенно, в рангоуте повреждения, но по возможности исправлены, и своим ходом добрались до Риги. Те из трофеев, которые нуждаются в помощи, отбуксированы в порт нашими фрегатами и пароходами.

Неприятель за два боя потерял семь линейных кораблей, четыре фрегата, шлюп и шесть канонерских лодок. Начальник эскадры сэр Ричард Дандас и несколько офицеров сдались военнопленными.

С нашей стороны убитых — 137, раненых — 233. Вообще, флагмана и капитаны выказали и знание своего дела, и самую непоколебимую храбрость, равно как и подчиненные им офицеры, нижние же чины дрались как львы и, несмотря на утомление в сражении, работали без отдыха, дабы привести суда в возможность плыть, что по случаю весеннего времени представляло большие затруднения, ибо большая часть кораблей имели сквозные пробоины в мачтах и реях.

Стрельба с кораблей производилась с особенным искусством. Броненосные корабли «Не тронь меня» Лихачева и «Первенец» Голенко, снабженные новейшею нарезной артиллерией, стреляли с неимоверным искусством и взорвали своих противников в начале дела.

Подробности битвы, равно как и испрошение наград отличившимся, я буду иметь честь представить впоследствии.

Милостью Божией во славу Вашего царствования, генерал-адмирал Романов.

Подписался я не вполне по правилам. Но мне самому так понятнее, что ли… а то вроде человек без фамилии…

Впрочем, серьезный разговор с братом-императором мне еще предстоит. Как ни крути, а я проигнорировал его прямой приказ — не участвовать в сражениях. И рубль за сто, среди придворных найдется немало людей, которые станут нашептывать Александру, что августейший брат стал слишком популярным в российском обществе и вообще много о себе думает…

Ну а пока надо разобраться с текущими проблемами. Из минусов, мы понесли серьезные потери. «Константин» и «Вола» очень сильно избиты. «Выборгу» тоже досталось, но, как выяснилось после осмотра, исправить все можно было довольно быстро. Зато «Блейнхем» вообще непонятно как довели до порта. Учитывая древность корпуса этого блокшипа, вполне может статься, что его восстановление окажется нецелесообразным. По сути, боеспособность в моей эскадре на данный момент сохранили только «Орел» под флагом Мофета и фрегаты. То есть им, конечно, тоже досталось, но имеется возможность обойтись без капитального ремонта.

Из плюсов, мы снова захватили несколько трофеев. Ей богу, если так пойдет, большинство кораблей под моим флагом будут британской постройки. Они, конечно, тоже нуждаются в ремонте, но чует мое сердце, восстановить их будет проще.

Наиболее ценными призами Моонзундского сражения стали два линкора-блокшипа, приведенные нами в Ригу. Правда, у «Хоука» сильно разбита машина, восстановить которую в здешнем порту вряд ли получится. Зато «Пембрук» достался нам относительно целым, и может быть исправлен в какие-то разумные сроки.

Захваченный днем ранее 15-пушечный «Арчер» на их фоне выглядит бедным сиротой, но на самом деле весьма неплох и, что куда более важно, почти исправен. Скоро к нему может присоединиться еще один представитель «Летучей эскадры» Хоупа — «Амфион». Спешно покидая севший на мель корабль, англичане не удосужились его уничтожить. Для спасения очередного ценного трофея был послан отряд из двух колесных фрегатов и трех канонерок под командованием капитана первого ранга Нечаева.

Но это еще далеко не все. Рижский залив довольно мелководен, в связи с чем имеется реальная возможность поднять погибшие в сражении корабли. Благо, что впереди лето, и времени у нас хоть отбавляй. На дне у острова Моон сейчас лежат флагманский 131-пушечный винтовой «Дюк Веллигнтон», 102-пушечный «Роял Джордж», а также получивший таран в борт блокшип «Гастинг». Полагаю, всех их можно будет поднять и если не ввести в строй, то хотя бы использовать вооружение и механизмы. А вот от другого старичка, помнившего времена Наполеона, — «Корнуоллиса» вряд ли что осталось. Но тут, как говорится, вскрытие покажет.

Еще одно крупное корабельное кладбище с другой стороны залива, где из воды торчат топы мачт линкора «Маджестик», винтовых фрегатов «Империус», «Горацио» и колесного «Кентавра». Лежащие на дне корабли, а вместе с ними машины, вооружение, да и просто имущество потянут в совокупности не на один миллион. Работы предстоит так много, что впору задуматься о создании соответствующей структуры. Что-то вроде ЭПРОН. [2]

К слову, если поднять «Дюка» с его мощнейшей по сегодняшним меркам машиной, обеспечивающей такому большому кораблю более десяти узлов хода, можно на его базе сотворить такое… Не «Дредноут», конечно, но что-то не менее эпичное. Вызывающее шок и трепет одним своим видом. Впрочем, это пока лишь мечты или, скорее, перспективы, зависящие от множества факторов, прогнозировать которые пока затруднительно.

Главный же итог и жирный такой плюс двухдневного сражения в Рижском заливе — это не просто успешный, а я бы даже сказал, триумфальный дебют русских броненосцев! Как ни крути, а эти неказистые уродцы одним ударом завершили эпоху господства деревянных линкоров, а заодно и развеяли миф о непобедимости Роял Нэви. И что самое главное, навсегда прославили Российский императорский флот. Надеюсь, с этого момента ни один скептик не скажет о его ненужности для нашей страны! Хотя, о чем это я…

Не стоит думать, что в истории Королевского Флота не случалось прежде поражений. Вовсе нет, англичан и раньше регулярно били на море. Французы, испанцы и даже американцы. А уж как их били голландцы… Но британцы потому и стали великой морской нацией, что всегда умели извлекать уроки из своих неудач, после чего сосредотачиваться и наносить торжествующим противникам такой удар, после которого те долго не могли оправиться. Так что за судьбу старой доброй Англии можно не беспокоиться. Она переживала и не такое…

Чего никак нельзя сказать о судьбе командовавших британской эскадрой адмиралов. Не надо быть пророком, чтобы понять — очередное поражение от трижды проклятого Черного принца вызовет в британском обществе целую бурю эмоций. И чтобы успокоить их, лордам адмиралам придется кем-то пожертвовать. А поскольку Дандас с Хоупом, скорее всего, мертвы или, того хуже, в плену, первыми в списке кандидатов в козлы отпущения будут именно они — Генри Байем Мартин и Роберт Ламберт Бейнс!

С этим нужно было что-то делать, и как только уцелевшим в сражении британским кораблям перестала угрожать непосредственная опасность, оба достопочтенных адмирала засели за составление подробнейшего отчета о прошедшем сражении. Адресовалось оно её величеству королеве Виктории, а также всем лордам, адмиралам и трижды проклятым членам парламента, в котором, ничуть не стесняясь, валили все на свои бывших начальников, всячески превознося собственные заслуги.

Быстро покончив с этим вопросом, господа адмиралы определились с единоначалием. Эскадру линейных кораблей, а точнее все, что от них осталось, возглавил Мартин, а пострадавшие в значительно меньшей степени Легкие силы достались Бейнсу. После чего английские корабли спешно покинули оказавшиеся столь негостеприимными воды Балтики и отошли в Датские проливы, надеясь, что уж там-то их ужасные русские «монстры» достать не смогут.

И первым, кого они там встретили, оказался французский отряд под командованием контр-адмирала Шарля Эжена Пено. На сей раз присланный французами наряд сил оказался более чем скромным. Всего лишь три винтовых линкора «Турвиль», «Аустерлиц» и «Дюкен», а также корвет, три винтовых шлюпа и дюжина канонерок. Не так давно вступившие в строй могучие бронированные батареи, как и следовало ожидать, остались в метрополии. Про десант не стоило и говорить.

Потеря целой армии в Крыму вызвала значительные перемены в европейской политике. Старавшиеся до сих пор придерживаться строгого нейтралитета австрийцы и пруссаки неожиданно вспомнили о временах былой славы и начали пока еще несмело, но все-таки бряцать оружием. Посылать в этих условиях в очередную авантюру еще один экспедиционный корпус показалось правительству Наполеона III сущим безумием.

Так что при встрече британцы первым делом посоветовали своему французскому коллеге не лезть на рожон и до прибытия подкреплений и в особенности броненосцев держаться от русских берегов на почтительном расстоянии. Впрочем, уговаривать Пено не пришлось. Как оказалось, он принимал участие в прошлогодней Балтийской кампании и хорошо представлял себе, на что может быть способен «гранд дюк Константин».

Но каково же было их удивление, когда на следующий день француз заявил своим британским коллегам, что передумал.

— По здравому размышлению, месье, — без обиняков начал он, — я полагаю, что нам необходимо предпринять небольшую рекогносцировку.

— Нам? — удивленно посмотрел на него Бейнс.

— Что, скажите на милость, вы затеваете? — заподозрил неладное Мартин.

— О, ничего особенного, месье. Просто… видите ли, мой император направил меня на Балтику, и я, черт побери, не могу ослушаться его повеления. Вместе с тем, прекрасно отдаю себе отчет, что рисковать линейными кораблями в данной ситуации не просто глупо, а скорее даже преступно. Посему предлагаю послать вперед два или три самых быстроходных корвета, чтобы обозначить наше присутствие, а заодно и разведать обстановку. Что скажете?

— Что вы сошли с ума! — отрезал Бейнс, которому совсем не улыбалось отдавать свои корабли на съедение Черному принцу ради прихоти лягушатника. — Русские устроят на вас охоту, как на медведя, и станут травить со всех сторон, пока не загонят на мины или устроят еще что-нибудь в этом духе.

— Так вы отказываетесь?

— Безусловно!

— А что скажете вы, месье? — вопросительно посмотрел Пено на Мартина.

— Даже не знаю, — задумался временный командующий английской эскадрой. — Какого дьявола вы желаете обнаружить в этих проклятых водах? Тут нет ничего кроме бесчисленных островов, мелей и мин. А теперь появились еще и русские броненосцы. Вы себе не представляете, что это за уродство. Угловатые, приземистые, грязные, как, впрочем, и вся их варварская страна. Но при всем при этом совершенно неуязвимые для нашего огня. Видит Бог, я не трус, но всякий раз, когда вспоминаю о схватке с этими чудовищами, меня пробирает холодный пот!

— Нисколько не сомневаясь в вашей храбрости, адмирал, хочу отметить два немаловажных аспекта. Я, видите ли, некоторым образом сумел ознакомиться с нашими броненосными батареями типа «Девастасьон» и, смею надеяться, сумел уяснить, в чем их сильные и слабые стороны. А после того, как выслушал вас, уверен, что построенные или точнее переоборудованные русскими корабли обладают теми же недостатками, что и наши.

— Не могли бы вы изъясняться точнее?

— Весьма охотно. Итак, в чем преимущество закованных в броню голиафов? Разумеется, в их неуязвимости, скажете вы и будете тысячу раз правы. Но вместе с тем я совершенно уверен, что у этой медали есть и обратная сторона.

— И какая же?

— Во-первых, они чертовски медленные, а во-вторых, крайне неповоротливые!

— Пожалуй, так оно и есть. Но что из этого следует?

— Все просто. Если мы будем соблюдать известную осмотрительность, русские больше не сумеют заманить нас в ловушку. А при встрече в открытом море мы просто уйдем от них!

— У принца Константина есть еще и линкоры.

— Ну для начала скажу, что я слишком высокого мнения о ваших артиллеристах, чтобы допустить мысль, что во время сражения русские не получили никаких повреждений. Уверен, они сейчас нуждаются в срочном ремонте, осуществить который, принимая во внимание слабость их промышленности, будет совсем не просто.

— Уж конечно, — пробурчал Бейнс. — Их промышленность настолько слаба, что за зиму смогла построить добрую сотню канонерских лодок и дюжину корветов в придачу.

— Кроме того, — продолжал не желавший слушать возражений Пено. — Их линкоры, да и фрегаты с корветами тоже не слишком хорошие ходоки. Если мы застанем их в меньшинстве, сможем нагнать и уничтожить. Если наоборот, с той же легкостью уйдем!

— Не могу не признать, сэр, — заговорил после недолгого раздумья Мартин, — что в ваших словах есть здравое зерно. Однако продолжаю настаивать, что лучшее, что может сейчас сделать союзная Франция, это прислать сюда все свои плавучие батареи, черт бы их подрал. Черный принц располагает всего двумя броненосцами, вы — пятью. Наша четверка «Этн» тоже скоро будет здесь. При таком превосходстве в силах мы просто раздавим русские крепости, после чего подойдем к Петербургу и заставим русского царя подписать мир!

В голове у Пено крутилась мысль о том, что великий Наполеон тоже рассчитывал, что после потери Москвы дядя нынешнего царя в страхе прибежит просить мира, однако горько ошибся в своих расчетах. Но будучи человеком не глупым, вслух сказал совсем другое.

— Целиком и полностью разделяя вашу мысль, месье, хочу заметить, что я моряк, а не политик. В любом случае, такие важные решения может принять только мой государь. А до той поры нам с вами придется воевать тем, что у нас есть. В связи с чем предлагаемая мной рекогносцировка выглядит достаточно разумным и взаимоприемлемым предложением.

— Хорошо, — вынужден был согласиться Мартин. — Готовьте свои суда к походу. Завтра я сообщу, кто из наших корветов или шлюпов к вам присоединится.

— Во имя всего святого, сэр Генри, — напустился на своего начальника Бейнс, как только француз откланялся. — Какого черта вы согласились на предложение лягушатника?

— Извольте успокоиться, сэр! Если вы, Роберт, хорошенько поразмыслите, то согласитесь, что Пено абсолютно прав. Мы не можем и не должны сидеть тут, опасаясь каждого паруса. Ни в Адмиралтействе, ни в Букингемском дворце этого просто не поймут, а я вовсе не желаю примерить, как это часто случалось с нерешительными адмиралами в прошлом, пеньковый галстук!

— Если помните, неудачников у нас вешают с не меньшим удовольствием! — огрызнулся младший флагман.

— Поэтому чертов Пено снова прав. Нужно действовать решительно, но не забывать при этом об осторожности! И если нельзя заниматься делом, надо хотя бы его имитировать.

Тем временем новости о «Небывалом погроме», как с легкой руки Трубникова назвали едва отгремевшее двухдневное сражение, разлетелись по миру, достигнув самых отдаленных уголков планеты. Это вызвало эффект сродни политическомуземлетрясению. Основной удар пришелся по главе британского правительства лорда Генри Джона Темпла 3-го виконта Пальмерстона. Опытный игрок, он сумел стоически принять обрушившиеся на него подобно разряду молнии известия, но в первые часы просто закрылся в своем кабинете, отказался принимать кого либо, «пусть это даже сама королева».

Оставшись наедине, старый алкоголик стакан за стаканом выглушил целую бутылку старого порто, но так и не смог сладостью выдержанного вина стереть горечь поражения со своих губ. Зато понял, что следует предпринять и притом немедленно.

— Роджерс! — проревел он голосом раненой белуги, вызывая помощника.

— Я здесь, сэр, — робко заглянул в кабинет секретарь, хорошо знавший повадки своего патрона.

— Мне нужно немедленно отправляться во Францию, — тусклым голосом заявил премьер. — Распорядись, чтобы корабль приготовили как можно скорее.

— Сию секунду! Что-нибудь еще?

— И отправь телеграмму этому бездельнику Коули [3], ему надлежит любыми средствами добиться для меня срочной аудиенции у императора Наполеона. Если тот будет артачиться, пусть передаст мои слова: «Сир, решается судьба Восточной войны».

— Это все?

— Остальное я озвучу лично.

— Будет сделано, милорд.

— Еще один бой проигран, — страдальчески пробормотал забывший о присутствии своего помощника премьер. — Но война… о нет, война просто обязана остаться за нами… И я это сделаю, чего бы мне это не стоило!

[1] В те времена названия иностранных кораблей в официальных документах частенько давались в переводе.

[2] ЭПРОН — экспедиция подводных работ особого назначения. В 1942 году преобразована в Аварийно-Спасательную службу ВМФ СССР,

[3] Генри Уэлсли 1-й граф Коули. Посол Великобритании во Франции с 1852 по 1867 годы. Племянник герцога Веллингтона.