Константин. Аландская Звезда

Глава 10

Глядя на благообразную физиономию Шарля Пэно, было трудно представить, что этот безукоризненно воспитанный и вежливый господин является отчаянным авантюристом. Наверное, ему стоило родиться раньше, во времена религиозных войн или кардинала Ришелье. Чтобы драться на дуэлях, или скакать во весь опор за подвесками королевы, или даже пиратствовать под началом Жана Бара. Возможно, он неплохо вписался бы во времена революции или Первой империи, оказавшись на палубе рядом с Сюркуфом.

Увы, родившийся практически одновременно с первым годом нового века [1] Шарль Эжен впервые вышел в море только в 1815 году, сбежав для этой цели из дома и поступив юнгой на корабль, отправляющийся возвращать Мартинику Бурбонам. С тех пор он успел поучаствовать во многих военных и научных экспедициях, дослужиться сначала до капитана, а потом и до адмирала, но нигде не задерживался слишком надолго.

Жажда приключений и вера в собственную счастливую звезду даже не вела, а скорее тащила его навстречу судьбе. В прошлом году, во время несчастливой Балтийской кампании, он едва не угодил к русским в плен, но и это не могло остановить немолодого уже искателя приключений. Так что когда на следующий год ему предложили возглавить новый поход к русским берегам, Пэно ни секунды не сомневался.

Правда, перед самым отплытием его вызвал к себе министр и дал весьма противоречивые инструкции. С одной стороны, адмирал должен был поддержать пошатнувшуюся после недавних поражений честь Франции, а с другой, по возможности не рисковать вверенной ему эскадрой. В конце концов, боевых кораблей у Второй Империи не так уж и много, а вот враги есть и будут всегда. И вполне может статься, что главные из них вовсе не в заснеженных лесах дикой Скифии, а гораздо ближе. Буквально через пролив…

— Его величество будет весьма рад, если основные тяготы этого похода лягут на наших союзников, — с трудом справившись с кашлем, сформулировал, наконец, свою мысль Дюко. [2]

— Вам нездоровится? — вежливо поинтересовался адмирал.

— Благодарю, но беспокоиться не о чем.

— Должен ли я участвовать в сражениях?

— Надеюсь, до этого не дойдет, — дипломатично ответил высокопоставленный собеседник. — У островитян достаточно сил, чтобы решать свои проблемы самостоятельно.

Другого человека подобное напутствие, возможно, заставило бы немного придержать свой энтузиазм, но только не Пэно!

К тому же пока он добирался до Балтики, случилось еще два события. Во-первых, проклятый принц Константин в очередной раз заманил англичан в ловушку и, по меньшей мере, ополовинил их эскадру. А во-вторых, скоропостижно скончался передавший ему волю императора Дюко. А поскольку все инструкции были устными, а свидетелей разговора не имелось, Пэно решил, что его ничего не связывает. Тем более что положения имевшегося у него официального приказа позволяли весьма вольную трактовку.

В общем, адмирал решил, что настал его час, а победителей не судят. Именно поэтому он и настоял на рейде Легких сил, с которым хоть и нехотя, но согласились его британские коллеги. Но вот чего они точно не ожидали, так это того, что французский командующий решит лично возглавить экспедицию.

Свой флаг Пэно поднял на славящемся своим хорошим ходом корвете «дʼАссас» и, присоединив к нему шлюп «Эгле», хотел было отправиться в путь, когда англичане объявили, что не отпустят его одного, и добавили к нему «Тартар» и «Коссак». Француз не стал возражать, и вскоре корабли маленького отряда подняли паруса.

— Я все же не понимаю, какого черта мы это сделали? — вопросительно посмотрел на своего начальника Бейнс, проводив взглядом уходящих.

— Что вы имеете в виду, Генри?

— Почему бы не дать лягушатникам возможность облажаться самостоятельно?

— Знаете, этот Пэно довольно-таки везучий сукин сын! Поэтому вряд ли его ожидает фиаско. А мы сможем хоть немного реабилитироваться.

— Хотите сказать, что француз удачливее Черного принца?

— Вот и узнаем.

— Все-таки забавная штука жизнь…

— О чем вы?

— Я про уходящие корветы. Вы ведь знаете, что их строили для русского флота и даже частично оплатили?

— Что-то слышал. Но потом они отказались и даже потеряли аванс, из-за чего адмиралтейству пришлось достраивать за свои. А что?

— Ничего. Просто приходилось слышать, что русские отозвали свой платеж в последний момент. Еще бы неделя, и они остались бы без кораблей и без денег…

— Повезло.

— Может быть, поэтому я не хотел бы соревноваться с ними в удачливости.

Маленькая эскадра Пэно, не задерживаясь, прошла западную часть Балтики и скоро оказалась близ берегов Финляндии. В отличие от более спокойных шведских вод, здесь не было видно ни единого паруса. Безжалостная война и действия каперов с обеих сторон отбили у купцов желание ходить по местным водам, и только рыбаки рисковали отправиться на промысел, чтобы иметь возможность кормить своих детей.

У полуострова Гангут или, как его называли финны, Ханко союзникам впервые улыбнулась удача — сидящий на мели барк. Впоследствии выяснилось, что на нем был груз продовольствия, предназначавшийся для гарнизона Бомарзунда, что придавало законность действиям подчиненных Пэно, но в тот момент о таких «мелочах» никто не думал.

Увидев вражеские корабли, финские моряки предпочли оставить судно на милость неприятеля и укрыться на своем берегу, благо, тот был недалеко. А перед союзниками встала дилемма. То ли сжечь нечаянный трофей и продолжать рейд, то ли воспользоваться попавшей в руки удачей в надежде получить призовые. Как часто бывает в таких случаях — победила алчность.

В принципе, сдернуть с мели попавший в беду барк не такая уж и сложная задача, особенно если у тебя под рукой сразу несколько пароходов. Правда, сначала следовало убедиться, что вокруг достаточная глубина, а потому англичане, взявшие на себя эту часть работы, спустили шлюпки и приступили к промерам. А французы, если можно так выразиться, охраняли «спасательные» работы.

Когда одна из британских шлюпок слишком уж приблизилась к берегу, ее неожиданно обстреляли из нарезных ружей, из-за чего был легко ранен рулевой Коллинз и погиб старшина Меллоу. Решив, что это дело рук бежавших финнов, англичане вознамерились наказать их, для чего с корвета «Коссак» сделали несколько выстрелов по близлежащему поселку, после чего туда отправились две шлюпки с десантом.

К несчастью для англичан, стрелявшими оказались вовсе не бежавшие с барка финны, а русские солдаты во главе с прапорщиком Сверчковым. Убедившись в том, что англичане намерены высадиться, он и его люди устроили засаду и после короткой схватки захватили в плен одиннадцать моряков, а четверых убили. Остальным удалось уйти, потеряв при этом одну из шлюпок. Впоследствии, британские газеты привычно обвинили русских в варварстве, утверждая, что те напали на моряков Королевского флота, когда они оказывали помощь потерпевшему аварию торговому судну.

Впрочем, на этом история не окончилась. Пока союзники суетились вокруг чужого имущества, к месту аварии подошел еще один корабль. На сей раз это оказался русский колесный пароход. Андреевский флаг на корме и блестящие на весеннем солнце орудия не оставляли сомнений, перед ними настоящий противник, оказавшийся к тому же в меньшинстве.

— Мсье Дюваль, — обратился к капитану корвета Пэно, ­– прикажите поднять пары, мы атакуем!

— С удовольствием, мой адмирал! Если этот русский так безрассуден, что решился приблизиться к нам в одиночку, пожалуй, стоит вернуть его в реальность!

«Эгле» тут же последовал за своим адмиралом, а вот занятые возней с трофеем британцы предпочли не отвлекаться от своего занятия.

— Может, стоит им приказать следовать за нами? — осторожно поинтересовался лейтенант Деми.

— Неужели вы думаете, мы не справимся сами? — фыркнул в ответ Пэно, после чего еще раз приложился к подзорной трубе и принялся внимательно рассматривать неприятеля.

— Будь я проклят, — пробормотал он минуту спустя, — если мне не приходилось видеть этого русского раньше! Только тогда он был под другим флагом.

— О чем вы, мой адмирал?

— О том, что это «Бульдог». Английский, то есть теперь уже бывший английский шлюп. Одна из первых потерь островитян в прошлом году… русские довольно быстро ввели его в строй и использовали против нас у Бомарзунда. Вот будет потеха, если мы захватим его, пока бывшие хозяева заняты грабежами на берегу.

Будучи опытным моряком, Пэно не ошибся. Перед ним и впрямь был «Бульдог», патрулировавший Финские воды. Несмотря на общую устарелость конструкции бывший шлюп, официально числившийся в нашем флоте пароходо-фрегатом, был довольно новым, крепким и неплохо вооруженным боевым кораблем, командовал которым один из самых отчаянных офицеров Балтийского флота — капитан-лейтенант Василий Клокачев 2-й.

В прошлом году он уже успел отличиться. Во время ставшей уже знаменитой ночной атаки у Красной горки находившаяся под его командованием маленькая канонерская лодка «Пчела» ухитрилась потопить шестовой миной английский линейный корабль «Найл». После такого успеха молодой перспективный офицер получил не только очередной чин, но и назначение на «Бульдог».

Вскоре он, уже командуя новым кораблем, отлично показал себя в ходе рейда к Або и боя с «летучим отрядом» Пламриджа, затем провел успешную разведку Аланд и доставил в крепость известие о скором прибытии подкреплений. И затем уже в сражении у Ледзунда жертвой его минной атаки стал 84-пушечный английский парусный линкор «Монарх».

Вот и теперь, при виде противника, он не стал раздумывать, а смело пошел на сближение. Со стороны могло показаться, что русский командир сошел с ума. Но в его активе было отличное знание местных вод, вышколенная команда и еще пара сюрпризов.

Первыми бой начали французы. Пушки «Д´Асса» рявкнули, подняв рядом с противником два невысоких всплеска. Тот немедленно ответил, после чего между противником началась жаркая перестрелка. У союзников было больше орудий, однако русские, как это частенько случалось в этой войне, стреляли лучше, и поначалу бой шел на равных. К тому же, Клокачев старался держаться ближе к берегу, имея при этом солнце за спиной, отчего его противники не могли толком прицелиться.

Тем не менее, французы добились, по меньшей мере, трех попаданий, одно из которых немного повредило колесную плицу. Русские ответили пятью, но не одно из них не нанесло французскому кораблю слишком серьезных повреждений. Тем временем «Эгле» попытался обойти русский корабль, чтобы взять его в два огня. И пусть на французском шлюпе имелось всего четыре пушки небольшого калибра, дело могло кончиться плохо.

Однако Клокачев был не из тех, кто безропотно переносит удары судьбы. Колесный «Бульдог» вдруг резко прибавил ходу, выйдя с мелководья и оказавшись между двумя французами, заставив тем самым их замолчать. Затем он приблизился к более сильному противнику вплотную, пройдясь по его палубе картечью, после чего, выставив вперед длинный шест с висевшей на нем бочкой, погнался за ним.

— Черт возьми, опять эти проклятые мины! — заорал Пено. — Право на борт, право на борт и полный ход! Иначе этот негодяй поднимет нас на воздух!

— Я слышал, это очень опасная взрывчатка, — с трудом выдавил из себя Дюваль. — Может, удастся ее подстрелить?

— Попробуйте, но главное, не давайте ткнуть нас этой штукой!

К счастью для французов, в последний момент им удалось отвернуть и пройти совсем рядом с отчаянным русским. Казалось, еще минута и ужасная адская машина все же дотянется до их борта, но…

Все дело в том, что на «Бульдоге» не было шестовых мин! То есть раньше они были, но после одного неприятного инцидента я распорядился впредь до особого распоряжения сдать их в арсеналы. Все же динамит (чуть не названный каким-то восторженным идиотом «константинитом») со временем теряет свою стабильность. И при неправильном хранении может стать опасным.

В общем, я подстраховался и велел мины убрать. Однако шесты остались, и хитрец Клокачев решил использовать их, чтобы напугать превосходящего противника. Что и увенчалось полным успехом. При виде привязанной к шесту бочки французы потеряли самообладание и принялись удирать, паля по «адской машине» из всех стволов. После боя из несчастной бочки выковыряли несколько ружейных и револьверных пуль, выпущенных открывшими необычайно плотный огонь французами. Это и был первый сюрприз, на который рассчитывал потомок знаменитого адмирала.

Второй заключался в том, что «Бульдог» находился в патруле не один и вскоре на горизонте показался корвет «Громобой», при виде которого французы поспешили ретироваться. Что же касается англичан, то… их уже не было. Сдернув с мели финский барк, просвещенные мореплаватели поспешили удалиться, прихватив с собой доставшийся им трофей.

В общем, можно сказать, что этот эпизод стал хоть и небольшим, но все же успехом союзников. Как ни крути, рейд они провели, приз под носом у нас захватили и сумели вместе с ним уйти.

— Василий Федорович, — обратился к своему командиру совсем недавно выслуживший первый офицерский чин мичман Чагин, — наверное, жалеете, что у нас не оказалось настоящей мины?

— Господь с вами, голубчик, — усмехнулся капитан-лейтенант. — Если желаете свести счеты с жизнью, для этого есть куда менее болезненные способы.

— Почему вы так говорите?

— Да потому что ничем иным дневная атака против вражеского корабля не кончится. Особенно, если речь идет о таких малышах, как моя «Пчелка»…

При этих словах в насмешливом голосе офицера появилось нечто вроде нежности. Ведь для настоящего моряка воспоминания о первом корабле могут быть куда более волнительны, нежели даже о первой женщине…

— А вы слышали о новом секретном оружии? — вернул его в реальность голос мичмана.

— О каком именно? В последние два года его столько появилось, что я, право, теряюсь.

— О метательных минах! — выпалил довольный прикованным к нему всеобщим вниманием юноша.

— И как же, позвольте осведомиться, их метают?

Этого, к своему сожалению, юный мичман точно не знал. Но когда это кого-нибудь останавливало?

— Господа, вы знаете, что такое катапульта?

— Древнее орудие, что-то вроде требушета?

— Да-да, что-то в этом роде.

— Но зачем они на современных кораблях?

— Господа, вы что, не видели наших броненосцев после сражения в Рижском заливе? Их же борта буквально испещрены попаданиями вражеских бомб и ядер.

— И что с того?

— Ну как же! У союзников такие корабли тоже есть и даже больше, чем у нас. Просто они не успели привести их сюда. И как прикажете с ними бороться, если они столь же неуязвимы для обычных пушек, как «Не тронь меня»? Нет, можно, конечно, пойти на таран, как это сделал Голенко на «Первенце», только я слышал, он сам после этого чуть не утонул. Поскольку таран остался во вражеском корабле вместе с форштевнем…

— Ерунду говорить изволите, мичман, — вмешался старший офицер князь Максутов. — Таран, конечно, едва не застрял, и даже течь в корпусе образовалась, но тонуть точно никто не собирался. К тому же я думаю, их, то есть тараны, теперь переделают, и таких неприятностей больше не будет.

— Господа, — удивленно переспросил штурман. — Я так и не понял, а зачем катапульты?

— Ну как же! — воскликнул обиженный недоверием Чагин. — Если вражеский корабль нельзя поразить в борт, стало быть, надо ударить по палубе. Вот этими катапультами мины и будут закидывать! А что, представляете, если во вражескую броненосную батарею прилетит гальваноударная мина…

Ответом ему был громкий хохот собравшихся офицеров, представивших, как сферо-коническую мину укладывают в стоящий на палубе требушет, а потом запускают по противнику.Смеялись все, от командира до вышедшего на воздух из убийственно душного машинного отделения вольнонаемного механика.

— Да ну вас, господа! — хотел было обидеться юноша, но потом не выдержал и засмеялся вместе со всеми.

«А ведь в этом что-то есть» — внезапно промелькнуло в голове улыбающегося Клокачева. И сделать, в сущности, не так уж и трудно…

[1] Шарль Эжен Пэно родился 24 декабря 1800 г.

[2] Теодор Дюко — французский судовладелец и политик. Министр Военно-Морского флота и Колоний. Умер 17 апреля 1855 года.