Константин. Аландская Звезда

Глава 2

Стоило темным водам Балтики лишиться ледяного покрова, как в воздухе снова отчетливо запахло порохом. Великая Британия не привыкла терпеть поражения на море и отправила к нашим берегам новую эскадру. Судя по данным разведки, главные силы адмирала Дандаса составляли четырнадцать винтовых линейных кораблей: 130-пушечный «Дюк Веллингтон», 100-пушечный «Роял Джордж». Затем пятерка 90-пушечных: «Эксмунт», «Джеймс Уат», «Орион», «Цезарь» и новейший «Виктор Эммануил», названный так очевидно в честь вступления Сардинии в войну, два 80-пушечника «Маджестик» и «Колосус», пять 60-пушечных блокшипов «Гастингс», «Пембрук», «Корнуол», «Хаук» и «Рассел». [1]

К вспомогательным силам можно отнести два десятка разнообразных паровых фрегатов, корветов и шлюпов от 50-пушечного «Империуса» до оснащенного всего тремя орудиями «Лайтинга». А также двадцать восемь только что построенных канонерских лодок и восемь «мортирных» или, как их еще называли, «бомбардирских» судов. По сути тех же канонерок, но вооруженных вместо пары-тройки обычных пушек крупнокалиберной мортирой и предназначенных для обстрела берега.

Кроме того, можно было ожидать присоединения к ним спешно достраиваемой четверки броненосных батарей типа «Этна», а также неизвестного количества французских кораблей. В то, что Морни сможет убедить императора Наполеона не участвовать в новом нападении на Балтику, я, откровенно говоря, не верил.

Наши силы, как водится, были гораздо скромнее. Хотя и несколько выросли со времен прошлой кампании. Во-первых, вступил в строй первый российский винтовой корабль специальной постройки 84-пушечный «Орел». Ну как вступил, кое-какие работы на нем все еще продолжались, но в целом линкор был готов. Машины испытаны, артиллерия установлена, команда, пусть и не освоившаяся еще в полной, мере набрана, что называется, из лучших.

К тому же рангу относились прошедшие тимберовку и оснащенные паровыми машинами «Гангут» и «Вола». Правда, реальное количество пушек на них после переоборудования серьезно уменьшилось, зато калибр вырос и теперь составлял 32 — 60фн пушки и такое же количество 36-фунтовых.

Затем успевшие себя прославить в прошлом году 76-пушечные «Великий князь Константин» (название, если что, в честь дяди) и «Выборг» плюс трофейный «Блейхем». За зиму его отремонтировали и немного усилили вооружение, так что в линию, при необходимости, встать сможет. Хотя какая к черту линия вшестером против четырнадцати?

Многочисленные прежде парусные корабли занять место в строю теперь не могут даже теоритически. Запрет на их ремонт (кроме тех, что переоборудовали в винтовые) наконец подействовал, и старички откровенно сдали. Большая их часть теперь стоит в портах на якоре, развернувшись бортами в сторону возможного появления противника. Пушки с противоположных бортов сняты и установлены в наскоро возведенных береговых батареях.

А вот в легких силах все не так однозначно. Винтовых фрегатов у нас по-прежнему немного. 46-пушечные «Полкан», «Мария» и «Аррогант», который хотели переименовать в «Высокомерный», но так пока и не сподобились, а также маленький 10-пушечный «Флегетон». Последние два трофеи, доставшиеся на Аландах.

Колесников заметно больше: «Рюрик», «Доблестный», «Гремящий», «Бульдог», «Олаф», «Богатырь», «Камчатка», «Отважный», «Грозящий», «Храбрый», «Смелый», «Владимир», «Леопард», «Гордон», а также «Магиджиенн» и «Хекла». Последние две оказались единственными трофеями, которым поменяли имена. Первая стала «Чародейкой», а вторую никто не звал иначе как «Феклой», из-за чего это название прижилось и даже попало в официальные документы.

Плюс три винтовых корвета. Оставшийся на Балтике «Громобой» и переведенные в этот класс два трофейных винтовых шлюпа «Суфлер» и «Игл». Все три зимовали в Бомарзунде и теперь прячутся в тамошних шхерах, выжидая, куда двинется вражеский флот. Если к Аландам, попытаются уйти, если же нет, будут действовать у него на коммуникациях, нападая на суда снабжения.

Но главное наше преимущество, конечно же, в мелкосидящих канонерских лодках. Тридцать единиц «Константиновского» типа с бронированными брустверами и одной 60-фунтовой пушкой Баумгарта, способной пробить линейный корабль насквозь. Пятьдесят «шанцевских» с двумя 68-фн и одной 36-фунтовыми пушками. А также десять «шанцевок» улучшенного типа. В принципе все то же самое, но чуть больше размер, мощность машин, а следовательно, скорость и мореходность.

Однако не все так просто. Английских канонерок меньше, но сами они крупнее и быстрее, чем даже «улучшенные шанцевки». Из-за чего обладают лучшей автономностью и могут спокойно совершать дальние переходы. А у нас на ранних лодках даже камбузов нет. Поэтому наши лодки рассредоточены между главными крепостями: Кронштадтом и Свеаборгом. Рига, Ревель и Аланды тоже не остались без прикрытия, а потому численное преимущество вроде как у нас, но реализовать его будет непросто.

К тому же, британцы сильнее вооружены. Потому что из двух стоящих на них 68-фунтовок, по крайней мере, одна имеет нарезку Ланкастера. До настоящих нарезных орудий им, конечно, далеко, но их, черт возьми, много! На канонерках, шлюпах, фрегатах и, разумеется, линейных кораблях. Поэтому они смогут обстреливать наши береговые укрепления, оставаясь недосягаемыми для ответного огня.

Ну и конечно не стоит забывать, что в прошлом году нам просто повезло. «Просвещенные мореплаватели» оказались неготовыми к новой тактике и раз за разом наступали на одни и те же грабли, позволяя нам бить их по частям при каждом удобном случае и уходить на мелководье, где они не могли нас достать. Однако теперь у англичан достаточно легких сил, чтобы на равных бороться с нами на малых глубинах, да и мины теперь уже не новинка. Наверняка что-то придумали…

Правда, у нас тоже есть два козыря в рукаве. Импровизированные броненосцы «Первенец» и «Не тронь меня», донорами которым послужили затонувшие на Кронштадском рейде и в Луампаре блокшипы «Эдинбург», «Хог» и «Аякс». Именно их корпуса и машины с котлами позволили нам так быстро построить новые для нас корабли. Пусть тихоходные и неказистые, зато почти готовые прямо сейчас!

На срезанных практически до ватерлинии корпусах построены конические брустверы с закруглёнными оконечностями. Толщина стен из дуба и лиственницы — 18 дюймов (457 мм), поверх которых настелены четыре слоя кованой железной брони толщиной в дюйм каждый. То есть всего 102 мм. Немного, но благодаря рациональным углам наклона в 36 градусов от нынешних ядер должно защищать. Крыша тоньше, там всего 4 дюйма древесины и один слой железа. Таким же слоем покрыты выступающая за бруствер палуба и борта.

Правда, это только у «Не тронь меня». На «Первенца» железных плит не хватило, поэтому большая часть борта защищена своеобразным сэндвичем из расплющенных рельсов, уложенных перпендикулярно друг другу, общей толщиной примерно в 3 дюйма.

Возможно, злые языки потом скажут, что первые русские броненосные корабли делали из «говна и палок», и это будет чистой правдой. Однако лет через десять именно такие неказистые плавучие утюги устроят настоящую революцию в военно-морском деле, отправив на свалку истории деревянные линкоры и фрегаты. Хотя, зачем ждать так долго? Пожалуй, это случится уже нынешним летом!

Но броня не единственное достоинство этих неуклюжих лоханей. Нашим артиллеристам, во главе с произведенным в генералы Баумгартом, удалось совершить самый настоящий прорыв в артиллерийском деле. И теперь у нас есть нарезные пушки. Пусть пока еще дульнозарядные, но у противников пока что и таких нет!

Во время сравнительных испытаний с захваченными ранее «ланкастерами» удалось выяснить, что наши превосходят англичан по всем параметрам. По дальности, кучности и, конечно же, бронепробиваемости. По сути, у русских орудий на данный момент только два недостатка. Во-первых, они тяжелее британских, а во-вторых, их слишком мало.

Поначалу даже думали ограничиться на броненосцах лишь парой таких орудий, в носу и в корме. Установленные на поворотных станках, они благодаря нескольким амбразурам могли бы стрелять не только вперед и назад, но и на острых курсовых углах, а также по траверзу. Однако производители сделали невозможное, и «Не тронь меня» полностью укомплектован новейшими пушками. На счет «Первенца» твердой уверенности пока нет, работа идет прямо сейчас, но к июлю обещают, что хотя бы половина точно будет нарезными.

А вот с пневматикой не успевали. Привлеченный к работе профессор Барановский сумел создать действующий прототип, кидавший начиненную динамитом пудовую бомбу на расстояние в пол версты, и ручался, что сможет довести эти параметры до десяти пудов и полутора верст. Но пока что-то не получалось. Впрочем, Степан Иванович не сдавался.

Еще одна небольшая заминка вышла с командирами. Несмотря на то, что господа-офицеры успели привыкнуть к моим инновациям, охотников командовать угловатыми и несуразными броненосцами сыскалось немного. В какой-то мере понять их было можно. Парусов нет, мачта одна, да и та на время боя снимается. Внутри тесно и грязно… в общем, никакой романтики!

И тут о данном ему в свое время обещании напомнил Лихачев.

— Неужто хочешь его под командование, Иван Федорович? — с усмешкой посмотрел я на командира бригады морской пехоты.

— Почту за честь, ваше императорское высочество! — твердо ответил тот.

— Ну, брат, как знаешь. Разрешаю. Можешь даже прихватить с собой два-три десятка матросов из своей бригады.

— Англичан на абордаж брать? — загорелись глаза новоиспеченного командира броненосца

— Ну, мало ли, — усмехнулся я.

На самом деле, в возможность того, что тихоходный, не более пяти узлов и не слишком маневренный корабль сможет захватить вражеский парусник, я не верил. А вот что это попытается сделать противник, тут, как говорится, к бабке не ходи! И в таком случае бравые морпехи могут пригодиться. Они вообще люди бывалые и чего только за время службы не видели. Так что лишними точно не будут.

— Один вопрос, кому передать бригаду? — вернулся я к насущным проблемам.

— У вашего высочества много достойных офицеров. Любой из батальонных командиров справится ничуть не хуже меня.

— Не все так просто. Это раньше, когда мы только создавали морскую пехоту, на бригаду смотрели как на мою игрушку. Теперь же это прославленное в боях соединение, которое всякому лестно возглавить. Ты хоть понимаешь, что комбриг — должность генеральская? А твои комбаты сплошь в капитан-лейтенантах ходят. Пока во главе был ты, никто свой рот на чужой каравай не разевал, а теперь, чует мое сердце, от охотников отбоя не будет. И все как один заслуженные, да опытные, чтоб им…

— И что же делать?

— А вот это теперь не твоя забота. Иди, вон, принимай команду на броненосце.

Узнав о приближении вражеского флота, государь пожелал устроить морской смотр, после которого состоялось большое совещание, на котором помимо Александра, меня и Михаила присутствовали практически все флагманы, а также командующие войсками в Великом княжестве Финляндском, Остзейских губерниях и Петербургского гарнизона и скромно сидящий в уголочке новый министр иностранных дел князь Горчаков. Обстановку на флоте осветил фон Шанц. За армейцев отчитались генерал-адъютант Берг и поставленный главным по Финляндскому княжеству Вендт.

— Мы довольны тем, как идут дела на флоте, — без обиняков заявил царь, внимательно и не перебивая выслушав каждого. — Так же отрадно видеть, что усилия по укреплению рубежей не пропали даром. Однако, несмотря на все это, считаю необходимым спросить, достаточно ли принятых мер? И нельзя ли что-нибудь предпринять, пока еще есть время?

Услышав вопрос императора, генералы предпочли скромно промолчать. Еще бы, большинство из них только что заявили, что дела обстоят самым наилучшим образом из возможных. Но поскольку на войне может случиться всякое, сейчас лучше не отсвечивать. Ибо его величество, помимо всего прочего, славится хорошей памятью и, в случае чего, может и припомнить.

— Если высокое собрание, — поднялся со своего места я, — позволит высказать мне всеобщее мнение, готов утверждать, что все возможное на данный момент либо уже сделано, либо будет закончено в ближайшее время. Из этого, разумеется, не следует, что наша оборона не имеет изъянов, ибо разум и силы человеческие не могут достигнуть идеала.

— Это понятно, — благосклонно кинул Саша, с которым мы не раз все это уже обсуждали. — Но быть может, все же…

— Кроме того, — продолжил я, — на данный момент можно с уверенностью утверждать, что у союзников пока что нет необходимого числа войск, чтобы высадить серьезные силы в Прибалтике или Финляндии.

— Это точно?

— При эскадре Ричарда Дандаса нет транспортов или разоруженных кораблей, которые могли бы перевезти достаточное для подобной авантюры количество солдат! Это достоверно известно. Все, что они могут, это локальные операции силами британской морской пехоты и вооруженных матросов на каких-нибудь пустынных берегах или островах вроде Моонзунда.

— Они и это выставят великой победой…

— Пусть попытаются, нам найдется чем ответить через прессу, — прямо намекнул я на возросшие медийные возможности России. РТА Трубникова семимильными шагами шла вперед, завоевывая умы европейцев. — Распылять войска вдоль побережья все равно не имеет смысла. Все защитить невозможно, да и не нужно. Куда разумнее сосредоточить войска на ключевых направлениях. В этом случае мы, имея достаточно средств, сможем с гарантией пресекать все попытки высадки неприятельских десантов.

— Каково твое мнение по Бомарзунду?

— Если союзники решатся вновь атаковать Аландские острова, это будет их самой серьезной ошибкой. И дело даже не в том, что нам удалось серьезно усилить крепость, снабдив ее новыми мощными орудиями, перекрыв проливы минными заграждениями и батареями, ликвидировав тем самым слабые места, выявленные во время боев в прошлом году. Самое главное в том, что, даже если атака на Бомарзунд увенчается успехом, это нисколько не поможет в реализации планов противника.

— Почему же?

— Во-первых, потому что Аланды не удобны для базирования крупных кораблей. Во-вторых, архипелаг достаточно далеко от наших баз. В общем, тот самый случай, когда сил противнику понадобится много, а выгоды в случае успеха не предвидится.

— Прошу прощения, господа, что вмешиваюсь, — заговорил своим бархатным голосом Горчаков. — Не будучи сведущ в делах военных, хочу заметить, что потеря Бомарзунда, буде таковая случится, окажет самое неблагоприятное влияние на наше международное положение. Дело в том, что европейские обыватели не более моего разумеют в войне на море. Однако ж потеря крепости, в любом случае, поражение. К тому же, хотел бы напомнить, что волею покойного государя блаженной памяти Николая Павловича сии острова были отданы в удел его императорскому высочеству Константину Николаевичу! И удар по Бомарзунду — это в первую очередь удар по репутации князя Аландского. Если его величество позволит зачитать мне иностранную прессу…

С этими словами князь вытащил из бывшего при нем портфеля газету и процитировал:

— С потерей Аландского архипелага закатится звезда принца Константина!

— Что скажете, господа? — окинул взглядом собравшихся государь.

— Бомарзунд терять никак нельзя! — перебивая друг друга, загудели генералы. — Урон чести…

Что ж, их можно понять. За оборону островов отвечает флот, а стало быть, им лично ничего не угрожает. Адмиралы, напротив, предпочли помалкивать. Поскольку, с одной стороны, понимали справедливость моих доводов, а с другой… честь для них тоже не пустой звук.

— Да не выйдет у них ничего! — немного запальчиво заявил молчавший до сих пор великий князь Михаил. — Я был зимой в Бомарзунде и смею утверждать, что он превратился в неприступную крепость. Есть только один человек, способный ее захватить, но он, к счастью, воюет на нашей стороне!

С этими словами Мишка встал и немного картинно указал на меня, дескать, вот он новый Атилла, перед которым не устоит ни один противник!

— Скажу более, — продолжил брат. — Я готов лично возглавить гарнизон крепости и сражаться там до последней крайности.

А вот это, судя по всему, было экспромтом. Наш августейший брат прекрасно помнил, чем закончилась предыдущая поездка великих князей на войну, и не хотел терять еще одного брата.

— Ты мне нужен здесь! — решительно заявил он. — И вообще, не дело великим князьям саблей махать.

— А как же… — запнулся Мишка, явно подразумевая меня.

— Я сказал, нет! — отрезал император.

Я же задумался, а что, если в словах Горчакова есть смысл? С имеющимися силами англичанам нас не разгромить. Против одетых в гранит фортов деревянные корабли, что называется, не пляшут. И ланкастеры тут тоже не помогут. Пока не пришли броненосные батареи, союзники ничего не могут. Да и с их приходом тоже. Минные поля еще никто не отменил…

А вот провести демонстрацию, атаковав нахрен никому не нужную крепость, и объявить себя победителями, это уже план. Нет, все же сомнительно… Да и обставить такой результат противостояния как решительный успех и весомый аргумент в переговорах у союзников точно не выйдет.

Нельзя не признать, что назначение Лихачева командиром броненосца самым благоприятным образом сказалось на скорости достроечных работ и приведении корабля в боеготовое состояние. Мгновенно укомплектованный экипаж с энтузиазмом включился в работу, осваивая непривычную для них новую технику. Уже к середине апреля была практически полностью установлена артиллерия, проведены швартовые испытания машин, показавшие неплохие результаты.

Не обошлось, конечно, и без накладок. Часть орудий пришлось немного переставить по сравнению с первоначальным проектом, немало времени отняла подгонка ставень орудийных портов, исправление выявленных во время испытаний дефектов вентиляции, но тем не менее есть надежда, что к началу мая корабль будет введен в строй и, что называется, готов к походу и бою.

К счастью для нас, Дандас и сам не спешил лезть на рожон, предпочитая держать свои линейные корабли на траверзе Ледзунда, пока легкие силы вели разведку. Небольшие отряды вражеских корветов и шлюпов, а также одиночные корабли осторожно обследовали наши берега, стараясь без необходимости не вступать в бой.

К слову сказать, мой прошлый визит в Стокгольм не прошёл даром. Стоило британской эскадре появиться на Балтике, Оскар Бернадот разразился декретом, в котором в очередной раз подчеркнул свою приверженность к политике нейтралитета и запретил вход в шведские и норвежские порты всем воюющим державам.

Ходили слухи, что чрезвычайного посланника королевы Виктории при шведском дворе сэра Артура Меджниса при этом известии едва не хватил удар. Но как бы то ни было, англичанам пришлось утереться. К слову, Меджнис родом из Ирландии и двадцать лет назад служил секретарем дипломатической миссии в Петербурге. Отчего недурно говорит по-русски и даже состоял в приятельских отношениях с Пушкиным. Александр Сергеевич даже просил его стать секундантом во время несчастной дуэли на Черной речке, но тот отказался и даже пытался примирить их с Дантесом.

Но это все лирика, помогающая отвлечься, пока мы ожидаем, куда же враг нанесет свой первый удар. Во время прошлогодней кампании на Балтике и Черном море союзники не боялись идти на риск, атакуя своими линейными кораблями Кронштадт и Севастополь.

Надеюсь, потери, понесенные во время артиллерийской дуэли с береговыми батареями, а также печальная судьба «Хога» и «Агамемнона» излечили их от подобной самоуверенности. К тому же, как ни крути, имеющиеся на Балтике глубины далеко не везде позволяют подойти к берегу судам с большой осадкой. А поскольку дальность даже самых новейших пушек оставляет пока желать лучшего, необходимость противостояния гранитным бастионам Кронштадта и Свеаборга становится проблемой.

Так что до прибытия броненосных батарей вся тяжесть подобной работы ляжет на канонерки и мортирные суда. Но к счастью, английские пока еще не готовы, а что касается французов… Судя по сведениям, полученным от нашей разведки, а также многочисленных журналистов, так или иначе сотрудничающих с Трубниковым, «Девастасьоны» успешно прошли испытания и полностью укомплектованы, однако речь об их отправке на Балтику пока не идет.

Говорят, Наполеон до крайности озабочен проблемой проливов и собирается отправить своих бронированных монстров в Константинополь сдерживать наш Черноморский флот. Если так — исполать ему! Возможно, Морни удалось убедить своего единоутробного брата попытаться уклониться от новой авантюры. Хотя, вполне может статься, это всего лишь хитрость со стороны племянника великого корсиканца, на которые он, надо признать, большой мастак. Но в любом случае, пока их здесь нет.

— Господа, — обратился я к своим флагманам и командирам кораблей. — Мы долго готовились, и вот час настал. Коварный враг снова угрожает нашим берегам. И хотя нам неизвестно, куда он планирует нанести первый удар, мы не станем предоставлять ему право первого выстрела. А посему приказываю: разведке выяснить место стоянки вражеского флота, командирам и начальникам привести корабли и отряды в полную боевую готовность! С Богом!

[1] Реальное количество пушек на кораблях могло не совпадать.