Командировка Дерена 2

Глава 23 Линнервальд

Столица экзотианской Асконы — Акра.

Особняк бывшего регента Дома Аметиста Ингваса Имэ

Ингвас Имэ очень натурально корчился на полу, изображая задушенного. Но его потуги могли обмануть только мальчишек.

Регент Дома Аметиста Эльген Реге Линневальд прекрасно видел, что Тихушник всё ещё пребывает в рабочем трансе, а значит, боли не ощущает, а весь реальный мир для него — фоновый шум.

Другое дело, что это определённый пик мастерства — совершать какие-то осмысленные действия телом, умом находясь в этот момент в паутине.

Неужели происходящее в мире причин и связей так важно для Имэ, что он не может покинуть сейчас «поток» и выйти в реальность?

Линнервальд оглядел разложенные по столу камни. Их было девять, и все ониксы. Оптимальное число для работы с энергиями конкретного Дома.

Но понять по раскладу, чем именно был занят Тихушник, регент не сумел. Всё-таки природа одарила Ингваса Имэ сверх всякой меры.

Он клялся Линнервальду не злоумышлять против своего Дома… Дома Аметиста. Но Оникс-то ему не свой…

Чего он же добивался?

И причём здесь Дерен, укравший наследницу?

Вальтер Дерен… Чёрная лошадка… Имперский пилот с корнями сразу двух сильнейших линий Дома Аметиста — наследник Рика Эйбола, одного из героев Содружества, воевавших в хаттскую, и Великого Дяди — главаря мятежников и предателей.

Вот же задачка…

Мальчишки полагают, что Имэ пытается навредить наследнице, чтобы уничтожить репутацию Дерена. Но скверна…

Если Дерен был в резервации предателей… Если Великий Дядя успел передать ему часть своей миссии или, что ещё страшнее, часть своего сознания…

В Содружестве слишком поздно узнали, что хаттский подарок — некрофаг, поддерживающий жизнь Великого Дяди — служил и для записи его личности на временный носитель.

С помощью некрофага личность почившего Дяди можно было наложить на сознание наследника. По крайней мере, об этом доложили шпионы, наблюдающие за резервацией проклятых.

При жизни Дяди было пять попыток уничтожить эту хэдову машину, но Райо Анемоосто оказался опытным бойцом. Длинные зубы ему выбили, он утратил влияние на причинные связи Содружества, но на Гране ему хватало коротких.

Доверенные люди гибли в резервации, не в силах выполнить свою миссию, а сравнять с землёй змеиное гнездо без решения Совета было нельзя.

В Совете же и сейчас хватает тех, кто смотрит в сторону старой Крайны и вздыхает по сладким былым временам. Великий Дядя был очень силён в плане манипуляций с физической реальностью, за это ему прощали даже предательство.

— Мой лорд? — лейтенант Аарум Сирис, четвёртый признанный праправнук покойного Эрзо, вежливо наклонил голову в немом вопросе, избыточном среди тех, кто читал по лицу.

Линнервальд кивнул. Он слишком погрузился в свои мысли, а с мальчишками и Тихушником давно пора было что-то решать.

Аарум в четыре уверенных шага оказался возле рабочего стола Имэ и смешал камни, разрывая выстроенные менталистом связи.

Опасное действие. Но Аарум Сирис знал, что делает и как будет платить.

Молодые не боятся ломать чужие ловушки. Им нечего терять — в жалкие сорок пять у Аарума ещё не было ни семьи, ни законных детей. Лишь желание нести справедливость и возмездие.

Ингвас Имэ задёргался на полу и закашлялся уже по-настоящему, возвращаясь в себя и в текущую реальность.

Линнервальд видел — с шеей у него всё в порядке.

А вот «сеточка» — так в Содружестве называли аналог домагнитной защиты имперцев — на бывшем регенте была алайская, контрабандная.

И вот тут Ааруму Сирису придётся не только послужить камнем, что перегородил русло прорытого кем-то ручья, но и руками, и головой.

Контрабанда — в его компетенции. Линнервальд вызвал именно этого из «Советников чести» из-за плебея-контрабандиста, затесавшегося в компанию юных аристократов.

Линнервальд разглядывал ониксы, раскатившиеся и застывшие весьма характерной фигурой, и едва сдерживался, чтобы не покачать головой.

Ай-да Имэ, ай-да хэдов сын… А ведь он понимал, что мальчишки попытаются ему отомстить. Предвидел такое мелкое и бестолковое событие. Ведь свершиться эта месть не могла никак.

Однако Тихушник предпочёл перестраховаться. Знаки ловушки читались теперь и в расположении камней, да и сеточка…

В условиях активированной домагнитной защиты на обоих противниках, «сеточка», разумеется, не дала Имэ особенных преимуществ… Но и имперский мальчик не был специалистом по удушению людей голыми руками. А потому Тихушник отделался синяками да кровоподтёками.

— Вы ему медика позовите или добейте уже, — влез этот наглый щенок Дерена, Рэм Стоун. Он уже совершенно оправился и сидел на полу, растирая запястья. — Зачем мучить?

— Ничего с ним не сделается, — пожал плечами Линнервальд, разглядывая Рэма, здорово исцарапанного и забрызганного кровью.

То что парни с «Персефоны» дерзили — не было личной особенностью именно этого беспородного щенка. Капитан Пайел нарочно воспитывал своих людей без лишнего уважения к сильным.

Это его отбитые на голову пилоты сражались в подвалах кровавого эрцога, и сражались успешно. Несмотря на ментальное давление и такие же ловушки.

Вот и мальчишку они натаскали так же. Для внутреннего зрения Линнервальда аура Рэма была тугой и скользкой — не ухватишь.

Капитан Пайел был стихийным, не знающим никакой школы истником. Он не мог научить своих людей обращению с причинностью, а вот сопротивляться ментальному влиянию научил на «отлично».

Он и сам на этом гикарби съел. В таком же щенячьем возрасте два года выводил из себя самого сильного менталиста Империи — командующего объединённым югом Колина Макловски, лорда Михала и наследника духовной силы мастеров Тайэ.

— Ну и кто это всё устроил? — спросил Линнервальд, отводя глаза от Рэма и переключаясь на зал для медитаций.

Отличный, надо признать, зал. С камнями нужной шлифовки и качества, впору завидовать.

— Конечно, я, а кто ещё⁈ — выкрикнул Анка.

Рэм Стоун сдержанно улыбнулся, но спорить не стал.

Щенки всё-таки как-то спелись… Но как?

Такие разные. Один — имперский пилот разве что с намёками на биографию, второй — брат эрцога Дома Нефрита. Между ними была пропасть рангов, воспитания, традиций, войны, наконец.

Однако Линнервальд видел: Анка совсем не перетягивает одеяло на себя, присваивая то, что считает геройством. Он не так глуп и понимает: медалей за «поимку» Тихушника никто раздавать не будет, скорее, наоборот.

Выходило, что малолетний избалованный брат эрцога Хьюго пытается сейчас по-военному «вызвать огонь на себя»? Защитить подельников?

Это ж надо, какая метаморфоза: ленивый заносчивый щенок…

И ведь в чём-то щенки правы: они подозревали Имэ и, похоже, поймали его за руку.

Но чем тогда занят Дерен? Что здесь вообще происходит?

— Ну, а доказательства у тебя есть? — спросил регент Анку.

— А какие ещё нужны доказательства⁈ — мальчик уже собрался с силами и ответил положенным ледяным тоном. — На столе у него схемограмма линий и ониксы. Многие линии перечерчены поверх старых схем, это видно по ярким и тусклым следам. Имэ работал здесь с причинностью Дома Оникса не один день. Я заходил к брату, в его зал для медитаций, и видел вот такие же линии на чёрном бархате и камни моего Дома. Имэ убийца. Он хотел убить Сайко, но чуть не убил меня. Он промахнулся, но не отступил от преступного замысла. Потому Дерен её и увёз.

— Спелись, — констатировал Илерэй, который на всякий случай держал Анку за руку.

Линнервальду пришлось взять тех людей своего Дома, кто входил в «Арус», по-имперски — «Совет чести». Или в «полицию ангелов», как называли на Асконе эту структуру, созданную после хаттской войны.

Тогда сильные Содружества столкнулись с тем, что эрцога просто некому арестовать. Недостаточно родовитому человеку не позволялось даже подходить слишком близко к имеющим силу и власть, а не то что хватать за руки.

— Имперский плебей и аристократ, — хмыкнул Илерэй Ларго, признанный сын старика Магона, доброго друга регента. — Потрясающе! Сила… и воля!

— Сила не нужна! — буркнул Имэ, поднимаясь на ноги. Он видел, что его игру в полузадушенного старика раскусили уже абсолютно все. — Достаточно власти. Воля и власть. В одном лице. И плебеи здесь лишние.

— Да не слушайте вы его! — зарычал Рэм и тоже встал, продолжая растирать руки. — Имэ нам блеял про скверну, так вот: его грязный язык — это и есть скверна! Он просто травит нас всей этой словесной грязью!

Игнвас Имэ улыбнулся так снисходительно, что кулаки у мальчика сжались.

Анка предостерегающе поднял руку, опасаясь, что приятель набросится на Имэ в присутствии советников чести.

Рэм кивнул, показывая, что понял. Точно спелись.

— Не замарай ладоней, указывая плебею, почтенный наследник рода Тьсимьен, — ухмыльнулся Имэ, пристально глядя на Анку. — Плебеи въедаются, как грязь под ногтями.

— Заткнись, предатель, — огрызнулся Анка. — У Рэма хотя бы изо рта не воняет, как у тебя!

Имэ осклабился и сделал жест, от которого даже Линнервальд ощутил тошноту.

Всё-таки мальчишкам невиданно повезло, что они гонялись за истником, пребывающем в трансе, который тот не хотел разрывать.

Иначе не обошлось бы такими ничтожными ранками на лице и руках.

— Да убейте вы его наконец! — заорал Анка. — Или хотя бы заткните! Он и сейчас думает, как всех нас убить!

Линнервальд только качнул головой. С Имэ он планировал поговорить сам, без свидетелей.

Однако нервный Илерэй пристально и нехорошо уставился на Тихушника, подняв ладонь в жесте защиты и очищения. Ведь бывший регент и не собирался закрывать свой грязный рот:

— Нет для вас, никчёмных, жизни и смерти! — провозгласил Имэ, пожирая мальчишек глазами. — Для недостойных в этом мире имеется только рабство, а какая же это жизнь? Власть и воля!..

— Власть здесь у меня! — отрезал Линнервальд и кивнул членам совета на Имэ: — Уведите его в башню. Двери там запираются так, как это ему сейчас и необходимо.

Проследив, как Илерэй и Аарум тащат враз побледневшего Тихушника, он кивнул сам себе: только волновая клетка. Последнее «прибежище» аристократа перед смертью.

Если Имэ не умеет держать слово, пусть не надеется и на снисхождение.

Хотя решение о его смерти всё-таки должен принят совет Дома, а потому сначала нужно вернуть наследницу и… поймать Дерена.

Линнервальд задумчиво посмотрел на окровавленное лицо Рэма Стоуна.

— Медпомощь тебе нужна? — спросил он.

Парень мотнул головой.

— Тогда вы все отправляетесь в усадьбу и сидите в своей комнате под охраной, пока я не решу, что с вами делать! — приказал регент.

— А наши где? — спросил Рэм.

— «Ваши»? — усмехнулся Линнервальд. — Вообще-то это было умнó — заставить непризнанного сына Эро Сайгена поджигать особняк. Иначе «ваши» уже сидели бы в следственном крыле Администрата!

— А сейчас они где? — сбить юного пилота с толку пространными, но пустыми ответами было не так-то просто.

— На улице, — сжалился регент. — Где же ещё?

«На улице», несмотря на глубокую ночь, было светло от сияющего периметра, огораживающего территорию, отведённую для Ингваса Имэ в его же родовом поместье.

Судя по обугленной крыше в клочках пены, пожарные катерá были допущены на запретную территорию, но уже отправились восвояси.

У крыльца особняка троих «поджигателей» караулили два аристократа и полдесятка полисов, старательно наблюдающих, не начался ли рассвет. Полисам было очень неловко в компании советников чести.

Тим и Мартин стояли рядом, крепко, крест-накрест, взявшись за руки, а Майле вжалась в Мартина так, что казалось, приросла к нему, как ветка к дереву.

Рэм шёл рядом с Аарумом сам, чётко демонстрируя, что дело сделано, и больше он никаких действий предпринимать не собирается. А вот Анку Илерэй на всякий случай держал за руку.

Но не удержал: парень вывернулся и побежал к подельникам.

— Стой! — предупредил Илерэй. — Не усугубляй своего положения.

Рэм тоже крикнул: «Стой!», и Анка остановился.

Чтобы не устраивать из этого эпизода неповиновения что-то более серьёзное, Линнервальд тоже подошёл к «поджигателям». Таким чистеньким, аккуратным и невинным, словно бы ничего и не делали.

— Тим Ален. По матери Лейнеберг, по отцу Сайген, непризнанный сын Эро Сайгена, племянника эрцога Симелина лорда Эргота? — уточнил он, разглядывая темноволосого парня, крепко держащего за руки некого Мартина Крессо, контрабандиста и торговца нелегальным оружием.

Тим коротко кивнул.

— Ну, такими темпами отец тебя никогда не признает.

Парень отвёл глаза. Он не собирался выпускать руки Мартина.

Анка кусал губы, но молчал, и Линнервальд счёл демонстрацию повиновения достаточной.

— Этих — тоже везите в усадьбу, — приказал он охране. — Я сам поговорю с ними чуть позже.

Он внимательно посмотрел на Рэма — явного зачинщика всего этого бреда. Парень держал нейтральное выражение лица, но ощущалось, что он очень доволен исходом.

А почему?

Ведь Дерен приказал ему охранять Анку, а нападение на Имэ едва не угробило обоих щенков?

Стоп. Дерен не приказывал своему мальчишке именно «охранять»!.. Он сказал: «Кеер те». В дословном переводе с имперского: «Прикрывай меня»!

И мальчик чётко выполнял приказ: вон как он светится. Он ведь прикрыл, пусть и с риском сразу для пяти жизней. Сломал причинную сеть и добился изоляции Имэ.

Это имперцы. Они обучены исполнять приказы старших. Без страха и лишних размышлений.

Но ведь и у Дерена есть приказ!

Линнервальд, ощущая, как заныло в висках, провёл ладонью над коммуникатором, вызывая голограммку рабочего чата, забитую сейчас перепиской со спецслужбами.

— Отзови людей с перевала, — одними губами сказал он. И добавил в ответ на растерянное непонимание собеседника: — Я сказал — отзови людей.