Колыбель для мага

Глава 9

Мягкая, бархатная, обволакивающая тьма, такая уютная. Не хочется думать, двигаться, даже дышать не хочется. Тихий покой, сон…

Но что-то мешало Аннеке погружаться в спокойную тьму, что-то раздражало, тянуло назад, к хлопотам и неприятностям. Кто-то навязчиво трясет ее, тянет за руки, дергает. Слышатся неприятные звуки… Вдруг она оказалась в ледяном водопаде, забилась, попыталась выплыть. Но водопад снова обрушился на Аннеке, и пришлость-таки открыть глаза. Богато одетая растре-панная девушка с заплаканным лицом наклоняла над ней мокрый запотевший кувшин.

Кто она?.. Где я?.. От следующей ледяной струи удалось увернуться. Наконец сознание окончательно вернулось к знахарке. Голова и грудь так страшно болели, что трудно было смотреть, дышать и думать. Но Аннеке припомнила все происшедшее и внимательно посмотрела на клиентку, убеждаясь, что с ней ничего плохого не случилось, и наказание за неправильное в чем-то магическое действие постигло только ее саму.

Она никогда не слыхала, что за простое гадание можно быть наказанной столь сурово. Правда, она так молода и неопытна, а зеркала коварны и могут служить дверями в неведомое. Нужно было использовать магический шар, как она и хотела вначале. Да, теперь долой зеркала, только в крайнем случае она согласна иметь с ними дело. Теперь — только магический шар…

Аннеке начала расспрашивать Кэри о людях, виденных в зеркале. Она в деликатных выра-жениях описала Кэри бесцветных юношу и женщину, и графская дочь с радостью узнала в них своего любимого Ольдума и его мать. Но черноволосого синеглазого юношу Кэри по описанию не узнала. В замке были черноволосые и синеглазые телохранитель и истопник, но Аннеке решила, что они не подходят. Ну не похож был увиденный в зеркале человек ни на истопника, ни на телохранителя.

В общих чертах случившееся стало Аннеке понятно. Граф хотел власти и пристраивал дочь в столицу к королю. Королева еще жива, но очень больна, и граф торопится занять место. Знатному, но сильно обедневшему Ольдуму Кэрил заткнул рот деньгами, чтобы не было скандала.

Но главный ее противник — этот неизвестный юноша, которого она видела в зеркале последним. Маг? Да, неподалеку живет сильный маг. Аннеке ни разу его не видела, но и Тэш, и Файдиас упоминали о нем. Вроде бы он действительно молод и силен. Граф Кэрил, завязывая этот заговор, вполне мог заручиться его поддержкой.

Но каков Альдум! Аннеке была вне себя от возмущения. Она попыталась осторожно раскрыть глаза Кэри, но та, вся во власти своей первой любви, просто не захотела понять ее намеки. Кэри то плакала, то странно смеялась, то впадала в оцепенение. Пожалуй, она могла тяжело заболеть от горя. Аннеке не могла бросить ее на произвол судьбы, это было все равно, что ударить потянувшегося к тебе младенца.

Девушку было жаль до слез и непонятно, как можно ей помочь. Лучше всего оставить все как есть, но не похоже, что графская дочь перенесет крушение юношеских мечтаний. А отдать ее этому мокрице Ольдуму значило обречь девушку на горькое разочарование в будущем. Но Тэш учила ее, что никогда, ни для каких благородных целей нельзя разрушать любовь, иначе судьба и боги накажут всех, и несчастны всю жизнь будут не только непосредственные участники трагедии, но и их дети, и внуки, и, быть может, правнуки до седьмого колена.

Аннеке вздохнула и решилась попытаться просто выполнить просьбу Кэри — расстроить ее будущий брак с королем и помочь ей обрести любимого Ольдума. В конце концов, истинная любовь может преодолеть любые преграды. Возможно, судьба Кэри и Альдума будет все-таки не такой уж несчастной.

И знахарка приступила к делу. Она снова напоила Кэри успокоительным и дающим силы настоем, забрала у нее платок и несколько вещичек графа Кэрила и Альдума, благо девочка догадалась их с собой захватить. Очень пригодилась бы личная вещь их синеглазого противника, но хочешь, не хочешь, а придется обойтись без нее. Некоторое время ушло на уговоры. По замыслу Аннеке, Кэри должна была вернуться к отцу, выразить покорность отцовской воле, а затем, через некоторое, короткое, время сказаться нездоровой. Да тут не нужно было и притворяться. Далее должен был осуществляться их план.

Кэрри удалось уговорить. Аннеке оставила девушку в пещере, спустилась в деревню и, дождавшись темноты, постучалась к кормилице графской дочери. Та уже несколько лет жила на пенсии в маленьком домике, но была еще бодрой. О ней забыли, и гнев графа ее не коснулся. С трудом Аннеке удалось растолковать высунувшейся из окна сонной перепуганной старушке, что от нее требуется.

Граф так рад был получить дочь назад, что забыл расследовать обстоятельства ее исчезновения и наказать виновных. Для такого исхода Аннеке потратила еще довольно много сил и времени. Теперь ей просто необходимо было отдохнуть хотя бы дня два-три: теперь стоило присесть или даже только прислониться к чему-то, как она соскальзывала в сон. Она начала понимать, что с поставленной задачей справиться будет трудновато.

Не выступает ли она против самой судьбы? Но отступать ужасно не хотелось, ее саму возмущала мысль, что, что все люди — игрушки в руках богов и судьбы, она не желала с этим мириться. В одном из ее нечаянных снов Тэш грозила ей пальцем и говорила: «Ты ввязываешься в безнадежное дело, и никто тебя не поблагодарит, и никого ты не осчастливишь». В других снах перед Аннеке вновь представал синеглазый темноволосый красавец, притягивающий ее своим пронзительным взглядом. Но уж очень жаль было бедную девочку. И Аннеке понадеялась на лучшее, проведя соответствующий ритуал на удачу.

Отдыхать пришлось долго. Целую неделю Аннеке провела в пещерном храме, чтобы быстрее восстановить силы. В первый раз девушка решила померяться силами с самой судьбой. Выбрав ближайший более-менее благоприятный день, молодая знахарка приступила к делу: подготовила нужные предметы, настои, отвары, облачилась в ритуальную одежду, надела амулеты, в том числе кожаный браслет с камнями. Достала из кожаного мешочка Соль мира, посидела, смотря в его глубины и любуясь удивительными сменами видов чудесной вещи. Если бы знать ее секрет! Аннеке чувствовала великую магию, но не могла ее использовать и с сожалением вернула камень в мешочек, а мешочек на шею, надеясь, что уже своим присутствием он поможет ей.

Аннеке решила провести ритуалы для полного выздоровления королевы, для скорейшего рождения наследника у королевской четы, для соединения любящих сердец, для кротости графа Кэрила… Какой еще?.. Впоследствии станет ясно… Облачилась в одежду для ритуалов, расставила предметы на алтаре, провела круг, освятила жезл и алтарь и начала призывать духов четырех стихий.

Раздался грохот. Алтарь опрокинулся, Аннеке вылетела за пределы магического круга и навзничь рухнула на пол, больно ударившись спиной и затылком. Свечи погасли, но очаг горел, и при его свете Аннеке увидела посреди храма юношу из зеркала, закутанного в домотканый шерстяной плащ, какие носят пастухи в горах, лишь капюшон был откинут. Молодой человек стремительно подошел к ней, нагнулся, вгляделся в ее лицо:

— Так вот кто осмеливается мешать мне всю эту неделю! Надо же, эта недоучка! Такой наглости я не ждал даже от Тэш!

Голова Аннеке кружилась, во рту пересохло, лицо горело. В первую минуту она не могла произнести ни слова, лишь рот открывала и закрывала. Потом слова хлынули.

— А я не ждала такой мелкой подлости от мага! Надо же, искалечить жизнь молоденькой девочке!.. Прервать чужой ритуал!.. Навести порчу на саму королеву!.. А если я смогла помешать вам, что мнит себя великим магом, значит, не такая уж я и недоучка!

Маг, казалось, поперхнулся от злости и ногой окончательно разбросал и растоптал ее алтарь. Аннеке нащупала упавший рядом жезл, с трудом поднялась, шагнула вперед, замахнувшись жезлом как простой палкой:

— Я прошу вас покинуть мой храм!

— Конечно, чтобы ты продолжала здесь свои козни!

— По-моему, козни плетете вы!

Маг слегка попятился и заговорил успокаивающим тоном:

— Послушай, девочка. Ты должна была почувствовать, что действуешь наперекор судьбе, наперекор разуму, ты же не бесталанна! То, что я делаю, всем на пользу: королевству, твоей подопечной, королю, графу Кэрилу. А королева все равно умрет, и не тебе с твоим жалким ритуалом ей помочь, если не помог сам великий Эномиель, придворный маг! Твоя подопечная сначала поплачет, а потом, став королевой и родив наследника престола, останется довольна…

— Самое главное, ты не забыл о своей пользе!

— Только дураки забывают о своей пользе!

От сверкающих глаз мага у Аннеке закружилась голова, все поплыло, неприятно засосало под ложечкой, но ей удалось справиться со слабостью. Обиднее всего было то, что в словах ее противника было много правды, но девушка не собиралась сдаваться.

— Нельзя ради любой, даже самой драгоценной пользы действовать против воли людей и делать из них марионеток!

— Я не хочу больше спорить о добре и зле. Я просто требую, чтобы ты прекратила мне мешать. Я всегда добивался своей цели, и тебе не поздоровится. Но если ты отступишься, я найду способ вознаградить тебя. Скажи, что ты хочешь за то, что забудешь о существовании Кэри, дочери графа Кэрила?

— Я не отступлюсь, — упрямо ответила Аннеке.

— Что ж, решим этот вопрос здесь и сейчас в колдовском поединке?

Аннеке перепугалась. Колдовской поединок? Как это? Она не колдунья, она просто недоучившаяся знахарка… Она не может, не умеет… Надо немедленно отступиться, просить прощения у великого мага… Но кто-то другой, незнакомый, сказал ее губами твердо и решительно:

— Да, здесь и сейчас.

Маг не стал тратить время на подготовку. Он распахнул плащ, широко развел в стороны руки и выкрикнул непонятное слово. В правой его руке появился светящийся жезл. Аннеке стояла, окаменев от страха, ноги ее были ватными и подкашивались, по лицу и спине стекали холодные струйки пота. Зачем, зачем она вмешалась в дела великих?!

Из жезла в нее ударила молния, больно обожгла щеку. Маг направил жезл ей в лицо и произнес новое заклинание. Аннеке в панике замахала на него руками. Вдруг с правой руки девушки сорвался любимый браслет Тэш, видимо, Аннеке плохо завязала кожаные ремешки одной левой рукой. Браслет странно замедленно летел, вращаясь в воздухе, прямо в лицо мага. Тот попытался отклониться, и каменная подвеска с рунами ударила его в висок. Маг запнулся на середине заклятья, но слова, им сказанные, казалось, ожили. Они начали звучать снова и снова, все громче, все визгливей, стали зримыми, закружились вокруг мага и Аннеке и кружились все быстрее и быстрее, завывая громче и громче, и, наконец, увлекли обоих. Пещерный храм опустел.