Колыбель для мага

Глава 14

Замок графа Кэрила выглядел нежилым. Дорога, ведущая к нему, заросла травой, а в некоторых местах поднялись даже молоденькие деревца. Но протоптанная тропинка имелась. Ворота были приоткрыты, и выглядели так, будто по ним били тараном. Левая створка висела на одной петле. Замок выглядывал из-за разрушающейся крепостной стены разбитыми окнами. Впрочем, многие окна уцелели.

Крепостные стены почти совсем заросли плющом, а края рва, заполненного протухшей зеленой водой, в которой плавало что-то, что не хотелось рассматривать, кое-где обвалились. Изо рва воняло. Но подъемный мост был опущен, и по нему местами можно было пройти без особой опаски.

Статуя Гмора-покровителя воинов дорогой столичной работы, установленная над воротами, когда-то раскрашенная черной и красной краской и обильно позолоченная, совсем растрескалась, облезла и заросла лишайниками, отчего Гмор, казалось, скорчил гримасу и глядел на подошедшего к замку очень немилостиво.

Димир подумал, что не семь прошедших лет виноваты в запустении замка, а скорее немилость судьбы. Покинув пещерный храм молодой деревенской знахарки, он навестил свое жилище, где привел себя в порядок и отдохнул. Его дом остался нетронутым, люди и звери обошли его стороной, даже пыли накопилось не очень много. Маг почувствовал себя увереннее. Его сила что-то значила в этом мире, а неудача с девчонкой — просто случайность.

До сих пор у него не было неудач, но все несовершенны, даже великих, прославившихся в веках магов постигали иногда неудачи. Теперь, глядя на разрушающийся замок, Димир был не так уверен в себе. Его учили, и сам он неоднократно убеждался в том, что на верном пути гораздо меньше неприятностей, чем на неверном. И вот, стоило отказаться от уединенного изучения Искусства и попытаться изменить к лучшему так раздражающие его порядки королевства, как удача его покинула. Маг понимал в глубине души, что с этой затеей стоило повременить, если не отказаться от нее надолго, а то и навсегда.

Но он имел неосторожность связать себя словом. И кому дано это слово?! Даже не собрату по Искусству, а тупому, заносчивому и наглому старикашке с непомерными амбициями! Димир с неудовольствием вспомнил, как учитель укорял его за неосмотрительность и самонадеянность. Но ни тогда, ни сейчас молодой маг не был склонен признавать справедливость упреков. У него ведь был и другой учитель… Тот его за это не упрекал. Только вспоминать о нем не хочется. И не вспоминать невозможно.

Случившееся с ним — просто маленькая неприятность, неблагоприятное расположение звезд, и только. Немилость судьбы можно преодолеть, ну пусть будет чуть труднее. А девчонка… Что ж, девчонка пригодится…

Внутренний двор замка выглядел не таким заброшенным, как стены. Стояли какие-то бочки, воз с сеном и телега с мешками, но людей не наблюдалось. Димир, никем не остановленный, вошел в замок, побродил по переходам, галереям, заглянул в парадный зал. Везде безлюдье, грязь, сырость, плесень, кое-где треснувшие панели и разбитые витражи в окнах. Цветные осколки стекла так и валялись на полу, за долгое время никто их не убрал, и они покрылись пылью. Маг почувствовал, что его настроение портится все сильнее и сильнее, очень уж удручающее зрелище приходилось наблюдать.

В кухне обнаружился старый Спат, за прошедшие годы высохший еще сильнее, но еще довольно шустрый. Он следил за огнем в огромном очаге, в котором раньше, во времена расцвета графского рода, жарились целиком кабаны и дикие туры, добытые на охоте предками графа Корила и их приближенными и гостями. Теперь же Спат крутил на вертеле жалкого, худого, скверно ощипанного петуха, который, вероятно, подох на птичнике от голода и тоски. Из очага валил дым, огонь норовил потухнуть, а старик что-то недовольно ворчал себе под нос. Вид старого слуги напомнил Димиру его первое посещение замка и слегка позабавил. Он обновил наложенное им на старика давнишнее заклятие и довольно ухмыльнулся, когда тот взвизгнул от неожиданности. Сказал назидательно:

— Дымоходы, старик, чистить надо, дымит — сил нет, глаза выело. Совсем, гляжу, обленился, плетка по тебе плачет. И где же твой господин?

Спат, вытаращив перепуганные глаза на Димира, отбежал в сторону, так, чтобы массивный дубовый стол человек на двадцать, стоявший посреди кухни, оказался между ними, и вцепился в здоровенный тесак для рубки мяса.

— Ты всех гостей так встречаешь?

Настроение мага еще подпортилось, хотя, казалось, уже хуже некуда. Отвык, видать, от простонародья. Но слуга уже низко кланялся.

— Добро пожаловать, господин маг, добро пожаловать, давненько не бывали в наших краях! А я-то остарел, глаза не те, не признал сразу… Не извольте гневаться, простите великодушно старика…

Спат кланялся все ниже и ниже, и Димир махнул рукой. Повторил вопрос:

— Где твой господин?

— Господин Кэрил в библиотеке, со вчера заперлись и сидят, и дверь не отворяют, и есть не хотят, только все вина требуют, и чтоб я не входил, а у двери поднос оставлял, и ругаются… Они как из столицы, из королевского дворца вернувшись, теперь то и дело в библиотеке сидят, по неделям, а уж выходят оттуда злые, и не подходи, слова не скажи…

— Ладно. Проводи к нему.

Старик немедленно завел что-то о вспыльчивости хозяина и его нелюбви к неожиданным гостям во время занятий, но короткий взгляд Димира оборвал его речь. Спат, несмотря на яркий день за окном, вооружился подсвечником с зажженной свечой, взял запас свечей с собой, корзину, в которую положил недожаренного петуха, черствые бисквиты, запыленную бутылку вина, посуду и салфетки, и, согнувшись, шаркая ногами, потащился по длинным коридорам вглубь замка.

Коридоры окон не имели, и свечи оказались кстати. По дороге старый слуга забавлял гостя рассказами о старых временах. Рассказ сводился в основном, насколько маг мог разобрать невнятную речь старика, к перечислению блюд, подаваемых на торжественных обедах у дедушки теперешнего графа Кэрила. Шагая вслед за Спатом и слушая его шамканье, Димир подумал, что искусственная любезность слуги, навязанная заклинанием, раздражает его гораздо больше, чем прежняя ворчливость.

Изрядно проплутав по коридорам и лестницам, ведущим то вверх, то вниз, они пришли к высокой, резной, в узорах цветов и трав, когда-то очень красивой, но теперь облезлой и растрескавшейся двери. Димир, пожалуй, затруднился бы повторить пройденный ими путь, не прибегнув к заклинаниям, но был уверен, что они находятся ниже поверхности земли. Владельцы замка, видать, большие любители наук и изящной словесности, отвели для своей библиотеки ну самое подходящее место… Возле двери лежал опрокинутый столик, поднос, разбитая тарелка и куски пирога. Спат, вздыхая, поднял столик и собрал на поднос рассыпанное. Затем тихонько постучал в дверь. Никто не ответил. Старик заметно обеспокоился:

— Не занемог бы господин…

Но в ответ на повторный стук из-за двери раздался невнятный рев.

— Господин Кэрил! К вам господин маг прибыли!

За дверью что-то загрохотало, упало и покатилось по полу. Дверь распахнулась.

Семь прошедших лет обошлись с графом без всякого снисхождения. Походивший раньше на ящерицу, теперь он больше напоминал сухую шкурку, сброшенную той ящерицей. Страшно исхудавший, лицо и совершенно плешивая голова покрыты темными пятнами, шелушащаяся кожа, нездоровая бледность человека, мало двигающегося и редко выходящего из дома, пятнистые морщинистые тощие руки, богатая когда-то одежда, превратившаяся почти в лохмотья.

Раньше, семь лет назад, Димир чувствовал в графе силу, и, хотя тот и не был магом, воспринимал графа почти равным себе. Только поэтому и был заключен союз.

Теперь от силы Кэрила почти ничего не осталось, огонь погас, и лишь искорки мерцали в углях. Димир прикинул, что сейчас разорвать злополучный договор будет, пожалуй, почти безопасно для него, ведь граф почти что мертв, достаточно принести искупительные жертвы… Но тут глаза графа блеснули почти по-старому, и маг передумал. Ведь мечты старика вполне совпадают с его собственными планами.

Граф завопил:

— Я ведь велел тебе принести вина, старый бездельник! Где ты шлялся?! Где вино?!

— Вот вино, господин, не извольте гневаться… И откушать тут, в корзине… Со вчера ведь ничего не евши… Еще гость к вам… — залопотал Спат, протягивая корзину.

Граф немедленно углядел горлышко бутылки и схватил ее, а корзину с оставшейся едой швырнул в старика.

— Твою вонючую стряпню жрать невозможно!

Свободной от бутылки рукой зацепив Димира за рукав, граф почти втащил его в библиотеку и захлопнул дверь, оставив причитающего слугу в который раз собирать осколки.

Димир огляделся. Если замок стал заброшенным и нежилым при графе Кэриле, то библиотеку забросили, пожалуй, столетия два назад. Книги смогли тут сохраниться только благодаря сильному волшебству. Пол и стены покрывала плесень, в углу капало, и натекла лужица За книжными стеллажами возились и пищали крысы.

Граф Кэрил, казалось, забыл о маге. Шаткой походкой он прошаркал к столику в глубине обширной комнаты, плюхнулся в стоявшее рядом кресло, с удивительной для трясущихся рук ловкостью откупорил бутылку и припал к горлышку. Димир же отдался своей давней страсти и принялся рассматривать корешки стоявших на полках книг, надеясь найти что-нибудь интересное в столь древней библиотеке. Это продолжалось долго. Увлекшись своим занятием настолько, что почти позабыл о графе, маг вздрогнул, услышав скрипучий голос Кэрила:

— Что, явился наконец? Так-то ты выполняешь наш договор?! Я все делаю за тебя, и на плату не рассчитывай. Все приходится делать самому, все… Надо было тогда послушаться Спата, погнать тебя взашей, а лучше на костер. Нашел бы другого колдуна, посильней. Вот, книга, старинная книга, в ней все описано. Теперь я и без тебя обойдусь, твою работу сам сделаю… Стану королем — тебя на костер… и королевского мага на костер, и всех колдунов, знахарок, травников, шептунов, лекаришек, ведунов на костер… а можно в речку с камнем на шее… или берам в зубы… Ты все испортил! Испортил!.. Теперь я сам!..

Димир обернулся к графу. На столике вперемешку с посудой, бутылками и остатками пищи громоздились старинные фолианты, пергаментные свитки, бумага и гусиные перья. Почти все залито чернилами из опрокинутой чернильницы.

Голос графа сорвался, он заперхал и замахнулся на мага толстенной, как только хватало силы держать в немощных руках, книгой в заплесневелом переплете из человеческой кожи. Переплет украшало почерневшее золотое тиснение, изображавшее Руны Силы и Власти и фигуру в мантии с воздетыми руками.

Димир заинтересовался, быстро подошел к графу и, небрежно отобрав у старика книгу, перелистал. Обнаружил следующий текст: «… а ежели восхочешь извести недруга своего, возьми меру бриллиантов не менее горсти младенца, две меры изумрудов, три меры рубинов, кала морского змея одну меру, пять мер разрыв-травы, прокали на драконьем огне, истолки и все, что получилось, добавь в вино недругу твоему и, пока он будет пить, читай над его левым плечом таковое заклинание…»

Маг еще раз внимательно с двух сторон рассмотрел переплет из человечьей кожи, хмыкнул, сунул книгу, открытую на вышеупомянутом рецепте, обратно в руки графа. Взял со стола другой фолиант, пролистал, уронил на пол, взял третий, пролистал, уронил. Просмотрел свитки, отправил их следом за книгами, придвинул стоявшее в стороне второе кресло, уселся, смахнув с него предварительно пыль и исписанные неровным старческим почерком бумаги, вздохнул и сказал:

— Толченое стекло дешевле и эффективнее. Не надо и заклинание читать… у левого плеча… Это ты так на бриллианты с изумрудами поиздержался, что теперь надеть нечего? И как король? А ты не пробовал просто плюнуть ему в вино? У тебя слюна от злости наверняка ядовитая…

Граф нечленораздельно завизжал и в бешенстве швырнул фолиант, одетый в человеческую кожу, в голову Димира. Тот ловко отклонился, и книга, пролетев через всю библиотеку, подшибла зазевавшуюся крысу. Крыса пронзительно завизжала. Маг, проводив глазами зверька, прихрамывающего на задние ноги, заметил:

— И все же есть от этого руководства польза. — И продолжил, вздохнув, — Успокойся, граф, сделай милость. Поговорим. Наш договор в силе. Ты получил, что хотел: дочь твоя — королева, внук твой — наследник престола. Я выполнил первую часть договора.

Граф Кэрил побагровел, затем покрылся бледными пятнами. Димир подумал, что старика прямо сейчас хватит удар, это решило бы все их проблемы. Но тот оказался еще крепок. Похватав воздух широко открытым ртом, граф откинулся на спинку кресла, дрожащей рукой нащупал бутылку и высосал остатки вина, посидел, держась за грудь и бессмысленно уставясь перед собой, отдышался и, наконец, обрел дар речи, несколько подпорченный. Сипло проговорил:

— Наглец… На плаху тебя… Моя дочь — королева, но при чем здесь ты? Прежняя королева умерла, но она и так давно болела. Моя Кэри прекрасна и знатного рода — король и так избрал бы ее в жены. А уж к рождению наследника ты и подавно никакого отношения не имеешь. И исчез ты задолго до смерти королевы и семь лет пропадал.

— Прекрасно. В таком случае колдун тебе не нужен, и давай расторгнем наш договор.

Димир извлек из воздуха договор на листе пергамента, подписанный кровью графа Кэрила семь лет назад.

— Я от тебя ничего не получал и ничего не должен тебе, а ты ничего не должен мне.

И маг поднес пергамент к горевшей на столе свече. Пергамент пожелтел с краю, задымился и начал неохотно разгораться. Граф пару секунд смотрел непонимающим взглядом на пламя, потом с неожиданной быстротой перегнулся через стол, выхватил у Димира пергамент, погасил его голыми руками и, внимательно перечитав условия договора, аккуратно сложил лист, засунул его себе за пазуху и хитро усмехнулся в лицо магу.

— Теперь у меня будет. Так надежнее.

Димир, смеясь про себя, подумал, что недооценил графа и раньше, и сейчас. Пожал плечами:

— Ты же мне не веришь. Найди другого колдуна.

— Как же, сейчас! А может, грамоты всем разослать, все королевство известить?! Сейчас… Другого колдуна… Это какого же, королевского мага, что ли? Нет уж, ты все для меня сделаешь… Попробуй только не сделать… Вот она, грамотка-то где!.. Моя голова слетит, но и твоей не поздоровится… Какой бойкий!.. Другого колдуна… Ты договор не выполняешь, злые духи столько лет тебя, боги знают, где, носили, но я, граф Кэрил, должен стать регентом при малолетнем короле, и ты это устроишь!..

Маг искусственно рассмеялся.

— А ты скажешь, что все произошло естественным путем, и я тут не при чем.

— Ты делай, у тебя другого выхода нет, а там посмотрим! — взвигзгнул граф, в ярости раздувая ноздри, — и надейся, что когда я буду регентом, то смилостивлюсь над тобой.

Димир подался вперед и приблизил лицо к лицу графа, прошипел сквозь зубы:

— А если я просто сожгу тебя вместе с договором, прямо сейчас?

— Э, нет, не будешь ты этого делать, хочешь, поспорим? Ишь, обмануть хотел… Как будто не знаю я ваших правил… В другом месте дурака поищи…

Димир сокрушенно вздохнул, согнув плечи и склонив в раздумье голову.

— С королем все не так просто, граф. У короля придворные маги, жрецы молятся за него непрерывно дни и ночи, за его благополучие приносятся жертвы, его оберегают телохранители… Я приступлю к работе немедленно, но быстрого результата не могу обещать. Может быть, за год мне удастся что-то…

— Это твое дело, не мое, — сердито прервал его граф, — Что тебе нужно для работы? Денег? Раньше у меня были деньги, слуги, знакомства с приближенными к королю… Но где ты пропадал эти годы? А теперь почти ничего не осталось. Но ты обязан, согласно нашему договору, помочь мне. А если мой замысел удастся, будь спокоен, колдун, я осыплю тебя милостями… согласно нашему договору… И ждать год я не намерен! Могу предоставить тебе эту библиотеку и соседнее помещение, пустое, правда, заброшенное, грязновато там, но ничего, помоешь, даже мальчишку в помощь дам, под лабораторию приспособишь…

Димир пренебрежительно махнул рукой:

— Этого не надо. Библиотека и лаборатория у меня есть.

Граф хрипло захихикал:

— Зря, зря… Пренебрегаешь милостью господина, а?.. А я не прочь бы посмотреть, чем ты будешь заниматься. Небось, опять станешь отлынивать от дела годы, а когда король сам от старости помрет, заявишься ко мне за наградой: «Вот он, я, Великий Маг!»

Старик опять захихикал и погрозил магу тощим грязным пальцем с отросшим подобно когтю желтоватым ногтем.

— Ну, ну… Ладно уж, отправляйся, и чтоб через месяц был результат.

Димир сам себе удивлялся: всегда вспыльчивый до безрассудства, сейчас он совсем не ощущал гнева, только бешеное веселье. Жалкий рассыпающийся старик чувствовал себя великим и могучим и пытался ему, признанному всеми магу, ставить свои условия. Низко склонив голову, как бы сокрушенно, но на самом деле чтобы не видно было глаз и выражения лица, стараясь не расхохотаться во все горло, маг встал и ответил:

— Высокородный граф Кэрил, я по вашему приказанию удаляюсь и немедленно приступлю к работе. Но должен предупредить вас, что моих скромных способностей на быстрый результат может и не хватить. С королями всегда так трудно, не то, что с пергаментами.

С этими словами Димир протянул руку. Пергамент за пазухой графа затрепетал и забился, как большая птица. Граф попытался удержать его одной рукой, другой туго затягивая завязки ворота, но договор как живой вывернулся из его рук, совершил путешествие под курткой, выскочил из-под подола со спины и, увернувшись от графа, влетел в протянутую руку Димира. Маг дунул, и пергамент бесследно исчез. Димир взглянул в ошарашенное, с выпученными глазами лицо своего партнера, рассмеялся уже открыто и со словами:

— Вот теперь мы достигли понимания и можем с легкостью соблюсти наш контракт.

Поклонился и быстро вышел из библиотеки. Плотно затворив за собой двери, он постоял возле них, прислушиваясь. Велика была вероятность, что сейчас охваченный гневом граф вызовет слуг и прикажет немедленно убить насмешника. Если только у него остались слуги. Димир представил старого Спата, идущего его убивать. Либо от ярости графа хватит кондратий. Но в библиотеке царила тишина, не слышно было ни гневных криков, ни звука падения тела. Тогда маг произнес несколько слов и повелительно махнул рукой. По полу протянулась светящаяся дорожка, указывающая путь, по которому он пришел сюда. По этому светящемуся пути маг, не встретив более ни одного человека, с легкостью покинул замок.

В отличном настроении он двинулся домой, решив пройтись пешком, не прибегая к переносу до тех пор, пока ноги не устанут. Стояла великолепная погода. Солнце, легкий свежий ветерок, запах весны и распускающихся листьев вдруг доставили магу огромное удовольствие. Давным-давно, погруженный в утомительные, поглощавшие все его силы и мысли занятия с учителем, а затем из-за своих исследований и планов, он не обращал внимания на такие мелочи, как времена года, хорошая и плохая погода, хорошее или плохое настроение. Лишь иногда, выбравшись из дому и почувствовав холод, Димир с легким удивлением отмечал, что вот, опять, незаметно окончилось лето.

Маг размашисто шагал по дороге легкой походкой находящегося в хорошей физической форме человека, всей грудью вдыхал волшебно-свежий весенний воздух, наполненный забытыми запахами первых цветов и молодой травы, вертел в пальцах сорванную на обочине былинку и улыбался своим мыслям. Димир вряд ли узнал бы сейчас свое лицо.

Сперва он вспоминал беседу с графом, особенно смакуя выражение лица старика напоследок. Жаль, этот разговор нельзя было считать своей победой: договор-то расторгнуть не удалось. Но не очень-то он этого и хотел. Зато удалось поставить на место старого графа, показать свою силу.

А зачем, собственно, расторгать договор, бросать на полдороги свои замыслы? Все ведь идет так, как он планировал. Димир начал обдумывать свои дальнейшие действия, прикидывая, каких компонентов для ритуалов в избытке, а что необходимо достать, и где.

Незаметно мысли его перескочили на Аннеке. Девушка встала перед ним как наяву такой, какой он в первый раз ее увидел. Вот она повернулась, кричит на него, чудесные волосы облаком обрамляют лицо, раскрасневшееся и поразительно хорошенькое в гневе. Вот перед глазами пляшут языки костра, а к его спине прижимается хрупкая спина маленькой колдуньи, такой беззащитной, несмотря на всю ее силу, и так хочется заслонить ее от всех неприятностей и огорчений, чтобы все время видеть ее легкую, почти незаметную улыбку… Слегка приоткрытые мягкие розовые губы…

Димир встряхнулся: он давно уже не позволял себе так недопустимо расслабляться. Так можно пропустить любой удар… Учитель никогда не отказывал себе в удовольствии, а его удары… Их лучше было не пропускать. Но он недаром вспомнил о девушке: у нее есть то, что с легкостью могло решить любые, самые трудные задачи. Остался пустяк: суметь взять талисман в руки. В прошлый раз это не удалось.

Опасность! В животе завязался тугой узел, сердце бешено заколотилось, губы сами начали выговаривать слова защитного заклинания, а руки — делать необходимые пассы. Откуда здесь опасность?

Опять этот! Эта опасность изнутри.

В глазах сгустилась тьма, раздался шипящий голос:

— Здравс-с-с-твуй, мой луч-ш-ш-ший и любимейш-ш-ший уч-ч-ченик. Ты показал с-с-себя неблагодарным. Но я тебя прощ-ш-ш-щу. Мне нравитс-с-ся уровень, которого ты дос-с-с-стиг. О, ты пос-с-с-ставил защ-щ-щитный барьер! Это правильно. Никто не долж-ш-ш-ш-жен помеш-ш-шать нам.

Димир резко выдохнул, пытаясь вытолкнуть из себя тьму и это мерзкое шипение.

— Чего тебе нужно?

— О, ты знаеш-ш-шь, знаеш-ш-шь! Мне нуж-ж-жны ж-ж-жертвы, много ж-ж-жертв! Мне ну-ж-ж-жен храм, огромный храм, поклонение, ж-ж-жрецы. И ж-ж-жертвы, много ж-ж-жертв! И вс-с-се это долж-ж-жен ус-с-строить мне ты! В благодарнос-с-сть, в уплату за уч-ч-чебу!

— Нет!

— Нет?! Мальч-ч-чик, со мной луч-ч-ч-ш-ш-ше не с-с-с-соритьс-с-ся! Я могу помоч-ч-чь ис-полнению вс-с-сех твоих планов, а могу ведь и помеш-ш-шать! И все, ч-ч-что нужно от тебя для нач-ч-чала, это одна маленькая ж-ж-жертва! Купи раба…

Димир еще раз резко выдохнул и вырвал из сознания мерзкого собеседника, услышав напоследок отдаленное шипение:

— С-с-смотри, пож-ж-жалееш-ш-шь! Я могу и помеш-ш-шать! И твоя колдунья! Очень хоро-ш-ш-ша! Она будет ос-с-собенно хорош-ш-ша на моем алтаре! Дос-с-стойная ж-ш-ш-жертва!

Маг скорчился, упал на колени, изо всех сил ударил о землю сжатые в кулаки руки, раз, и еще раз, сильнее, чтобы боль прогнал видение. Раньше боль иногда помогала. Теперь… Теперь его разум слишком сросся с шипящей тьмой. За тонкой завесой, скрывающей незримый мир, еще слышался шипящий хохот. Тогда Димир ударился о землю лбом. Хохот замолк. Блаженная тишина и темнота.

Он тонул в болоте. Мерзко пахнущая гнилью вода заливалась в рот и нос. Болотные твари уже теребили его волосы и руки и верещали тонкими голосами:

— Что с вами, господин?

Димир оттолкнул холодные щупальца тварей и сказал раздраженно:

— Как, что? Тону вот…

Тонкий голосок сказал:

— Вам плохо, господин? Наверное, солнце голову напекло! Вот, выпейте водички!

В рот снова полилась мерзкая болотная жижа. Димир вздернул голову, взмахнул руками, пытаясь выплыть, открыл глаза, увидел озабоченную замурзанную мордашку, увенчанную туманным кругом солнца. Встряхнул головой. Голова отозвалась болью, перед глазами проплыли радужные пятна. И снова в рот полилась болотная вода.

Окончательно приходя в себя, Димир приподнялся, стер с лица грязь и кровь. И опять во рту эта гадость! Маленькое грязное существо в лохмотьях настойчиво совало к его губам осколок глиняной миски с водой, зачерпнутой из ближайшей лужи. Маг с отвращением выплюнул мерзкую жижу, устало отстранил тонкую руку. Сел, облокотившись о придорожный камень. Существо захлопотало вокруг него, болтая, не закрывая рта. Оно то совало Димиру кусок засохшей лепешки, то пыталось напоить все той же водой из лужи.

Существо оказалось девочкой лет пяти. Родители ее приехали на заработки и умерли от горловой болезни. С тех пор ребенок был предоставлен сам себе и кормился подаянием.

Видимо, это случилось довольно давно и вообще не здесь. Димир не слышал ни о никакой эпидемии горловой болезни в этих местах. Девчонка совершенно не помнила, где они жили раньше, есть ли у нее родственники.

Шипящий голос вновь загремел в ушах.

— Вот подходящ-щ-щий случ-ч-чай! Она никому не нуж-ж-жна! Ее никто не будет ис-с-с-кать! Ж-ж-жертва! Ты не пож-ж-жалееш-ш-шь! Я дам тебе вс-с-се, вс-с-се, что ты захо…

Димир изо всех сил ударил рукой о камень. Хлынула кровь. Маг обильно намазал кровью ка-мень и крикнул:

— Вот моя жертва тебе, Чартеж! — и добавил вполголоса. — Чтоб тебе подавиться этой жерт-вой.

Перепуганная девочка широко раскрыла глаза и рот, застыв на месте. Димир услышал довольное урчание, и шипящий голос смолк. Но маг знал, что тишина в мыслях установилась не-надолго. Слишком ненадолго.

Отмытая до скрипа, накормленная, переодетая в соответствующее возрасту добротное платье, девчонка оказалась очень симпатичной: белокожая, со светлыми волосами и большими серыми глазами. Занимаясь маленькой нищенкой, Димир отгонял от себя шипящую тьму, отталкивал мелькающую иногда соблазнительную мысль положить девочку на алтарь. Тогда он надолго избавится от общества своего первого учителя. И, глядишь, Неназываемый и впрямь чем-нибудь поможет. Но тут же маг слышал стоны и крики тех, то ли прикованных, то ли своими телами образующих стены ужасной пещеры Чартежа. И среди этих голосов громче всех звучали два голоса: женский и детский плач.

Нет уж. Хватит. Обойдется змееволк.

Чем-то девочка напомнила Димиру его первую и единственную любовь, уже почти забытую — Лиске. Да и была ли та любовь? Не хватало еще привязаться к этому ребенку. Чтобы больше ниточек выходило из его сердца, было бы, за что дергать Неназываемому… Димир по быстрому пристроил ребенка в обеспеченную бездетную семью в Ахте.

Через неделю он уже ехал в столицу. Пришлось-таки еще раз наведаться к старому графу. Тот в исполнение договора списался со своим старым приятелем в столице. Приятель как раз нуждался в лекаре. Что-то там было не так, чувствовалась какая-то опасность, и гадальные фигурки вынулись не очень-то благоприятные, но Димир решил со всеми трудностями разобраться на месте.

В дороге, среди веселых подвыпивших попутчиков — накопивших деньжат и подавших в отставку наемников, мелких купцов и чиновников почти не слышен шипящий голос, то сулящий все блага мира, то угрожающий. А страх — чувство, постыдное для настоящего мага.