Князь Пушкин

Глава 7

В начале века на вопрос «Как дела?», некоторые Петербуржцы отвечали: «Как у Берда. Только труба пониже, да дым пожиже». Вот мне и стало интересно, что это за обер-бергмейстер такой, начавший свой путь с производства чугунных утюгов да вьюшек, и доросший до привилегии на постройку пароходов для Империи.

Впрочем, интересовали меня не столько трудовые и карьерные достижения заводчика, сколько возможность заказывать Берду паровые машины и станки. Мне, видите ли, целую волость купить предлагают, а на одном только сельском хозяйстве боюсь я быстро разорюсь. Чтобы оставаться на плаву необходимо как минимум обрабатывать местное сырьё, а ещё лучше организовать производство товаров из этого самого сырья. Имеются у меня некоторые соображения на этот счёт, но хотелось бы знать возможности нынешних станкостроителей.

Одним словом, я договорился о встрече с Карлом Бердом, благо его чугунный завод находится на Матисовом острове, что в двух шагах от Фонтанки.

— Чем я Вам могу быть полезен, Ваше Сиятельство? — встретил меня в своём кабинете Карл Николаевич, предложил кресло у окна и тут же уселся в соседнее.

Несмотря на шотландское происхождение, речь Берда была абсолютно без акцента, что в целом понятно — всё-таки человек более тридцати лет в Российской Империи живёт. Разве что одет Карл Николаевич был больше по английской моде. Не лондонский денди, конечно, но и от местного столичного франта отличается в сторону минимализма. Двуполый тёмно-зелёный сюртук значительно выше колен и уже больше похож на пиджак; не аляповатый, вполне себе нормальный жилет в тон сюртуку; прямые брюки из черного сукна; кожаные черные туфли, но без модных в этом сезоне блестящих застёжек.

— Не буду ходить вокруг да около, Ваше Высокоблагородие, но мне предлагается купить волость богатую лесом, — не стал я скрывать факт, который в ближайшее время станет общеизвестным. — Поэтому хотел бы узнать, можно ли на Вашем заводе заказать механизированную лесопилку с приводом от паровых двигателей. У меня, конечно, имеется ещё несколько проектов, но лесопилка интересует в первую очередь.

— Боюсь Вас огорчить, Ваше Сиятельство, но у нас много заказов от казны, — поёрзал в кресле заводчик. — Не хотелось бы врать Вам, что готов сиюминутно исполнить любой Ваш заказ.

— А что может заставить Вас рассмотреть мою просьбу в первую очередь? Естественно без ущерба государственному заказу. Я без лишней бравады могу сказать, что считаю себя неплохим формирователем перлов.

— Мне известна Ваша работа для Строганова,– кивнул Карл Николаевич, — Объём одновременно обрабатываемого материала действительно впечатляет, но я не готов жертвовать уже сложившимися отношениями с казной ради обладания подобным перлом. К тому же, в моём производстве уже используются некоторые артефакты, и я не вижу смысла приобретать ещё и перл Материи такой силы. Во всяком случае, пока.

Собственно говоря, примерно такого ответа я и ожидал от рачительного заводчика. Берд занял свою нишу и не пытается устроить промышленную революцию в масштабах всей страны. Клепает он свои пароходы да паровые машины, и ему пока хватает. Даже если он использует артефакты в производстве, то я для него пока всего лишь формирователь перлов, которые он при своём капитале может заказать у кого угодно и при этом не будет ничем обязан.

— Перл Материи — это не единственное, что я могу Вам предложить, — попытался я вернуть к себе интерес, — Что Вы скажете о дефектоскопе, способном обнаруживать изъяны в любом материале?

— Любопытно, — склонил набок голову заводчик и начал рассматривать меня словно энтомолог, разглядывающий пойманную бабочку редкого вида. — Не знаю в курсе ли Вы, но у меня на родине имеются мощные колодцы Света и некоторые случаи создания дефектоскопов уже имелись.

— Дайте угадаю, — улыбнулся я в ответ. — Попытки их использования приводили к необъяснимым болезням, и заканчивались либо инвалидностью, либо смертью.

Мои слова о болезни и смерти были вовсе догадками. Достаточно было Берду заикнуться о ветви Света, как я выстроил цепочку возможного её использования.

Ветвь Света охватывает весь электромагнитный спектр, к которому относится и рентгеновское излучение. Скорее всего, именно рентгеновскую дефектоскопию и пытались использовать английские формирователи перлов. Моему современнику нет нужды объяснять про вред жёсткого рентгеновского излучения, а в этом мире до открытия Х-лучей еще почти восемьдесят лет.

— А если мой дефектоскоп будет безопасен? — закинул я удочку.

— То тогда Ваши заказы станут приоритетными, — заверил меня Карл Николаевич, — Ваше Сиятельство, помимо лесопилки вы упоминали другие проекты. Не могли бы вы более конкретно рассказать о некоторых из них, чтобы примерно понимать, о чём в дальнейшем пойдёт речь.

— Есть задумка сделать лущильный станок для шпона, чтобы в скором времени начать производить фанеру, — поделился я идей.

— То есть Вы хотите распускать дерево на шпон, а не пилить его? — ухватил суть заводчик. — Смелое решение. Мне даже интересно, как будет выглядеть Ваш станок.

— Уверяю, что как только всё будет готово к созданию дефектоскопа, вы первым увидите чертежи этого станка, — пообещал я Берду, пожимая ему руку на прощание.

У меня, конечно, есть и другие задумки. Например, мне нужен будет пресс для давки льняного масла. Да и для той же фанеры понадобятся пресса. Много чего можно сделать на заводе Берда, используя его в качестве опытного производства. Но к чему лишний раз грузить заводчика, если я ещё не решил, а нужны ли мне вообще Велейские земли?

Что касается дефектоскопа, то его активную часть я сделаю ультразвуковой в колодце Движения. Ну, а с помощью ветви Света создам перл, проецирующий изображение либо сразу на сетчатку глаз, либо вовсе на любую гладкую поверхность. Схема не новая — у меня сонар, с помощью которого я под водой корабль нашёл, работает по такому же принципу.

Вроде всё, что надо родне сказал. Сестре с братом на мороженое и конфеты денег оставил. На дорожку посидели. Можно ехать.

— Ну что, Григорий Фомич, довезёшь меня до Псковской губернии или мне на перекладных лучше добираться? — спросил я у кучера, который что-то шептал на ухо гнедой лошади, припряжённой к дышлу.

Не пойму, откуда Гришка знает, какую лошадь, куда и когда ставить. Помню, в самый первый раз он в карету четверик серых запряг. Потом гнедых в постромки ставил. Сегодня гнедые стали коренниками. Не иначе, как мой кучер колдун.

— Не подведу, Ваше Сиятельство, — улыбнулся в ответ Григорий. — Вот только добираться будем не меньше пяти дней — всё таки на своих едем.

— Слушай, Фомич, а если лошадям перлы усиляющие сделать, они быстрее понесут? — заговорщицким тоном поинтересовался я у Гришки.

— Если под седлом, то понесут, а если в упряжи, то примерно на треть дольше без отдыха смогут везти. Куда им по нашим дорогам мчать-то? — на серьёзных щах ответил кучер. — Разве что зимой, когда ямы да рытвины снегом укатаны.

— Да иди ты. Я же пошутил, — растерялся я от такого ответа.

— Ты спросил, Ваше Сиятельство, я ответил, — всё с таким же серьезным лицом продолжил Григорий. — Мне и самому доводилось лошадьми с перлами править.

— И как они себя ведут? Не брыкаются? — всё ещё не верил я в слова Гришки.

— Хорошо они себя ведут, если нрав покладистый. Ты же, барин, не кидаешься на всех подряд с плетью или саблей, когда на себя усиляющий перл надеваешь, а просто становишься сильнее. Так и лошади выносливее становятся, а не привередливее. Только на отдыхе перл надобно снимать с лошадей.

А ведь что-то есть в словах кучера, заставляющее ему верить. Я, например, усиляющим перлом тоже не постоянно пользуюсь, а по мере надобности. И спать я «под усилением» пробовал — не то чтобы не выспался, но и отдохнувшим себя утром не чувствовал.

Около Лиговского канала я попросил Гришку остановиться, спустился под мост со стороны выезда из города и обнаружил колодец Света. Не знаю, что и думать — то ли мне богини подыгрывают, то ли помогла свечка, которую я поставил в церкви после того, как нашёл колодец Движения под этим же мостом только с другой стороны канала.

— Григорий Фомич, тебе перл-фонарик случаем не нужен? — поинтересовался я у кучера, подходя к карете. — Будешь дорогу в темноте освещать, чтобы лошади ноги не поломали.

— Источник нашёл, Ваше Сиятельство? — улыбнулся в ответ Гришка, — Неоприходованный колодец рядом с городом — это большая удача. Думаю, он тебе, Александр Сергеевич, пригодиться для более серьёзных дел. Ну, а мне, как-нибудь при случае перл выправишь, если, конечно, желание не пропадёт. Если что, то до Гатчины по дороге ещё с дюжину мостов будет, если не более — могу у каждого останавливаться.

— Слушай, Фомич, а откуда ты знаешь про колодцы? — заинтересовали меня рассуждения кучера.

— Ваше Сиятельство, я вообще-то до недавнего времени директора Департамента внешней торговли возил. Находясь поблизости с таким седоком, чего только не узнаешь, — справедливо заметил Григорий.

А интересное предложение Гришка подал, я и в правду под многими мостами колодцы обнаружил, а кое-где и по два сразу. Интересное дело получается — по дороге в день тысячи людей проезжает, кто-то под мосты лезет, чтобы нужду справить, а колодцы не видят. Вернусь в столицу — не поленюсь и все мосты в округе проверю.

В Михайловское я прибыл в три часа пополудни. Приезд кареты в имение вызвал изрядный переполох. Ещё бы. Не часто здесь такие мажорные средства передвижения народу глаз радуют. Вышел я не сразу, так как последние вёрсты дремал, не выспавшись на постоялом дворе, где было шумно всю ночь. Поэтому у дворни было время, чтобы и княжеский герб обсудить, и на незнакомого кучера попялится, и стать коней оценить. А когда я начал выходить, то меня не вдруг и признали.

Да, над своим внешним обликом я перед визитом к Императрице изрядно поработал. А виноват Виктор Иванович. Мой тульпа где-то нарыл воспоминания Олениной о Пушкине и зачитал их мне: — «Арапский профиль, заимствованный от поколения матери, не украшал лица его. Да прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти, как когти, маленький рост, жеманство в манерах, дерзкий взор на женщин…и неограниченное самолюбие.» Понятное дело, что после такой оценки девушки, сватовство к ней у Пушкина не сложилось. Зато мне прибавило забот, так как над каждым недостатком пришлось отдельно поработать, что в итоге заметно поменяло мой облик. Да и новая одежда, пошитая при помощи Ларисы, шляпа и штиблеты на каблуке тоже сыграли свою роль.

— Так это же барин наш! Александр Сергеевич приехал! — первым опознала меня глазастый Поползень.

— Ой, а мы не готовы, — всплеснула Акулина руками, — Даже хлеб-соль не успели поднести.

— Обойдусь, — прошёлся я взглядом по ладной молодке, нисколько её этим не смутив, а скорей, наоборот, доставив девушке удовольствие, — Кто сейчас в усадьбе за главного?

— Так я и буду, — улыбнулась Акулина, — А если не к дворне вопросы, то староста.

Надо же, никак она в ключницы выбилась, раз бабушка ей усадьбу доверила.

— Тогда распорядись, чтобы баню затопили. Потом надо будет кого-то с парой записок послать к Вульфам и к деду моему, и дядьку мне найдите, а то что-то я его не вижу.

— Всё в лучшем виде сделаю, барин, — поклонилась Аулька, и пошла следом, провожая меня в дом.

Чем можно гостя накормить, если дома ничего нет — это не про помещичью усадьбу. И четверти часа не прошло, как стол был накрыт, пусть и без горячих блюд, но перекусить можно было плотно. А там и блюдо с карасями в сметане принесли, с пылу с жару.

— Откуда рыба? — поинтересовался я у дядьки, с удовольствием расправившись с парой красавцев, начинённых кашей с яйцом.

— Первые сети опробовали. Пока лишь небольшую ставную ловушку соорудили, но по два — три ведра и утром и вечером саком выбираем, — доложил Никита Тимофеевич, — Дворня уже на рыбу смотреть не может. Приходится курам да уткам скармливать.

Хм. Ставные сети. Я про такие изыски не слышал. Всегда считал, что рыба в сетях путаться и застревать должна. Ан нет. Дядька мне пальцем на запотевшем подносе за секунды нарисовал примитивнейшую ловушку, с двумя крыльями и парой горловин, через которые рыба заходит, а обратно выбраться не догадывается.

— Я после бани в гости поеду. Постарайся к тому времени мне пару корзин с карасями организовать и мокрой травой их пусть переложат, чтобы я смог рыбу живой довезти, — тут же возник у меня план, кто у нас в первых покупателях сетей окажется.

Понятно, что ни о какой наживе речи пока нет, но хоть какую-то рекламу своей новой продукции я обеспечу.

— Барин, банька готова, — заглянула к нам Акулина.

— Иду, — подорвался я с места, так как в баню после дороги хотелось неимоверно, — Спинку зайдёшь потереть? — шепнул я на ушко красотке, когда за нами закрылась дверь.

— Я уже обо всём позаботилась. Будете довольны, — хихикнула новоявленная ключница, изрядно меня озадачив.

— Неужели ту, любопытную подошлёт? — гадал я, спускаясь к бане.

Моё любопытство было разогрето пустым предбанником, который явно был подготовлен к визиту. Тут тебе и стопка чистых простыней, и запотевший кувшин с квасом, штоф с парой хрустальных рюмочек, и небольшое блюдо с ещё теплым ржаным хлебом и подобающими закусками.

Хмыкнув, я прошёл в парилку и сладко растянулся на верхней полке.

После дороги и перекуса я с удовольствием предался неге ещё не слишком жаркой бани, и даже чуть-чуть придремал, очнувшись лишь оттого, что в полутьме парной приоткрылась дверь и раздалось шебуршание и чуть слышное сдавливаемое хихиканье.

Стоит заметить, что парная оснащена лишь одним небольшим оконцем, размером в пару ладоней. Света через него поступает крайне мало, да и предназначено оно больше для проветривания, чем для каких-то других целей.

Тем не менее, когда я пришёл в себя и огляделся, то стало понятно, что меня посетили сразу две гостьи. Этакие блондинистые особы, вполне себе созревшие и прекрасно понимающие, для чего они тут оказались.

— Хьюстон, у нас проблемы! — попытался я вызвать Виктора Ивановича, чтобы узнать, как у него с финским языком дела обстоят.

М-мда… Безуспешно. Когда мне вот прямо надо, до тульп не достучишься.

Ладно, буду решать свои проблемы простым органолептическим путём, раз других способов нет. В конце концов иногда метод — потрогать, пощупать и посмотреть даёт гораздо больше, чем присесть барышне на уши.

Так оно и случилось — метод оказался вовсе не плох, и совсем скоро я вынес на руках одну из блонд в комнату отдыха, откуда она уже вышла полноценной женщиной.

Второй пришлось подождать, но недолго. И до неё очередь дошла.

— Акулька, что это было? — первым делом спросил я у ключницы, когда после бани вернулся в особняк.

— А почему, чуть что, так сразу Акулька? — так эффектно вильнула она прелестями, что мы оба с дядькой лишь облизнулись, — Вот у него и спрашивай, — ткнула ключница пальцем в Никиту Тимофеевича и вышла, чуть больше чем нужно, хлопнув дверью.

— И что я у тебя должен спросить? — повернулся я к дядьке.

— Так это, барин, яж к ним никого не допускал, а девки-то молодые. Сам понимаешь, у них кровь играет, а мужика нет, так они чуть ли не на стены лезут, как кошки по весне.

— То есть, сегодня в бане всё обошлось без какого-то принуждения? — уточнил я на всякий случай.

Нет, ну мало ли. Так-то эти чухонки вовсе не крепостные. Этакие вполне себе свободные дамы, но на контракте. И пусть он их держит немногим меньше, чем ту же Аглаю её крепостное право, но некоторые нюансы имеются.

— Так они чуть было не подрались меж собой, выбирая, кому первыми идти, пока старшая на них не рявкнула и не сделала, как надо, — доложил дядька.

— А ты это откуда знаешь? — поинтересовался я столь детальным отчётом.

— Ну, так это вам молодым — молодые, а я и с теми, кто постарше, найду о чём поговорить, — довёл до меня Никита, заставляя поверить в то, что он финским языком вдруг овладел за то время, пока меня здесь не было.

— То есть, теперь мне всех этих горячих финских девчонок предстоит окучивать? — попробовал я уточнить будущий фронт работ.

— А кому же ещё? — подкрутил дядька ус, и тут же нашёл себе занятие, якобы только что заприметив течь в кровле усадьбы, тем самым давая понять, что он никак не желает вдаваться в детали этой многоходовой эпопеи, когда такая беда обнаружилась.

Сходу я даже не нашёлся, что ответить, а там и пришла пора в Тригорское ехать. Раз уж я подарками для семейки Вульф озаботился, то не помешает их лично доставить, а заодно и каретой с конями похвастаться. Нет, ну а что тут такого? Вполне же нормальное и понятное желание, если при его выполнении с пафосом не перебирать.

В качестве проводника пришлось нам брать с собой Прошку Поползня. Он тут все стёжки — дорожки знает. Видели бы вы его лицо, когда он на облучке рядом с кучером устраивался. Какой малости порой хватает, чтобы сделать парня по-настоящему счастливым.

Подъезжали мы не торопясь, а пока нам ворота открывали, так и всё семейство Вульф успело на крыльцо высыпать. И тут у меня сердце ухнуло куда-то вниз, и пропустило сразу пару ударов…

Это же Она! Анна Петровна Керн…