Князь Пушкин

Глава 17

Накануне, расставаясь с казачком у моего дома, мы договорились закончить осмотр поместья его барина на следующий день. В принципе, и того, что я уже нашёл для помещика с головой хватит и еще останется, но я хотел бы проверить всё досконально. Тем более, что есть возможность на халяву увеличить и клиентскую базу, и продажи перлов, пусть даже с дисконтом. Казачку велел ничего барину не говорить, мол, не понятно пока ничего. Ну, а ближе к обеду второго дня тот сам к нам приехал.

С помещиком Кононовым мы встретились буквально перед воротами его усадьбы. Не утерпел, любопытный. Пользуясь хорошей погодой, решил на коляске до своего имения прокатиться. И очень кстати.

— Павел Силантьевич, вы решили к нам присоединиться? — подъехал я к его коляске на Орлике, с которым у нас нашлось полное взаимопонимание.

— Не смог дома усидеть. Да и что там делать в такую погоду, — не стал скрывать помещик своего любопытства.

— Тогда признавайтесь — что вы про лечебный перл надумали? Нашёл я у вас подходящий колодец. Почти рядом. Если желаете — и полчаса не пройдёт, как вы станете обладателем весьма неплохого перла, который будет даже получше того, что у меня для Петра Абрамовича вышел. И недели не пройдёт, как результат очевиден станет. Про все болячки забудете! — одобрительно похлопал я по шее Орлика, который прядая ушами, спокойно стоял рядом с коляской, лишь изредка пофыркивая.

— Я вижу, нашли вы с моим любимчиком взаимопонимание, — оценил Кононов поведение рысака с каким-то ревнивым сожалением.

— Ещё как нашли. Даже купить его готов немедля, если цену справедливую назовёте, — давно уже подстроился я под местную речь, стараясь не перебарщивать со слишком уж старинными оборотами, что мне, как столичному жителю, было вполне простительно.

— Даже пятьсот рублей серебром не пожалеете? — вопросительно прищурился помещик.

Хех. В пятьдесят раз дороже, чем за справную крестьянскую лошадку? Я уж хотел было возмутиться, но после короткой проповеди от тульпы, передумал. Иногда Виктор Иванович умеет быть крайне убедительным. Если рассматривать Орлика, как инвестицию, то уже года через три-четыре рысак себя полностью окупит. Конь в самом расцвете сил. Только успевай к нему приличных лошадок на случку водить, а уж он не подведёт.

Дончаки не дончаки, а справные жеребятки могут выйти, если кобылок с умом подобрать.

— Не вопрос. Считайте, что со стоимости перла я вам две тысячи ассигнациями готов списать. Но тогда и в договоре мы с вами пропишем не пятнадцать, а тринадцать тысяч.

Вот оно, наше крохоборство. Не любим мы, русские, налоги платить. Собственно, зачастую по делу, так как порой видим, как бездарно эти деньги разбазариваются, а то и вовсе разворовываются.

Понятно, что Императрице я лишнего пошлю, а казне и отчислений от официальной части договора достаточно. А что коня касается, так мы с Кононовым сговорились, что он подарил мне его на радостях. К счастью, чиновники этого времени ещё не додумались подарки налогами облагать.

Так что вернулся я в Псков уже на собственном жеребце, и даже круг дал по своему огромному двору, чтобы все кто успел, сумели полюбоваться и посмотреть на стати рысака.

Судя по лицам, прилипшим к окнам, мою проездку успели оценить по достоинству.

— Григорий, Орлика я купил, — спрыгнув с коня, бросил я поводья подбежавшему кучеру, — Обихаживай его, как своих красавчиков.

— Ой любо, барин! Годный дончак! Но выгуливать его вам часто придётся.

— Соседка у меня своих коней сама по кругу на корде гоняет, — вспомнил я про Прасковью Александровну Вульф, хотя уже сейчас, про Осипову — Вульф.

Наверняка уже вышла наша милфа из Тригорского замуж повторно, и теперь приличную супругу из себя изображает.

И я искренне желаю ей счастья. На удивление умная и верная женщина, когда-то принявшая Пушкина, как собственного сына.

— Дончаку круга может не хватить, — оглаживал Григорий рысака, на что тот реагировал удивительно спокойно и даже благостно, — Простор ему нужен. И хотя бы пяток-другой кобылок молодых.

— Решим, — отмахнулся я, даже мысленно не желая признавать, что совсем недавно приобрёл себе ещё одну личную проблему.

Так-то — это мило. Когда ты заводишь себе собачку или кошечку, то вовсе не думаешь о том, что связываешь с ними свою жизнь. Первое понимание приходит, когда надо оставить дом, хотя бы на неделю, но в доме есть питомец. И ладно бы это кошка, про которую можно договориться с соседкой, а если это здоровенный конь, полный жизни, жажды к движению и страсти к кобылкам?

— Не брошу, не переживай, — в свою очередь погладил я рысака по морде, взъерошив ему жёсткую шерсть на храпке.

В ответ конь лишь влажно вздохнул, доверчиво покосившись на меня глазом.

Всё они понимают. И конь в моё обещание поверил. Без проблем позволил Григорию увести себя в ещё не восстановленную толком конюшню при нашем доме.

Там, среди запаха свежего сена и едва слышимого шёпота старых досок, я уже видел тень будущего — конюшня снова оживёт, и жизнь в ней зашумит, как и прежде.

— Григорий Фомич, а что если Орлику сделать усиляющий перл? — Поинтересовался я у кучера, когда он вышел с конюшни. — Намного он резвее станет?

— Какой мощности перл сделаешь, настолько и прибавит, — заметил Гришка. — Только зачем Орлика делать мощнее? В нём и так силищи, как у дурака махорки. Дончак сам по себе резв и вынослив. Ты же, барин, сам на Орлике выезжал, вот и скажи мне, как он рысачит? А как галопирует? Требуется ему прибавка?

А ведь дело Григорий Фомич говорит — не нужна Орлику дополнительная сила. Коню со своей бы дурью справиться, куда ему ещё и заёмная.

— Давай тогда наших гнедых усилим, — вспомнил я про давний совет кучера.

— А вот это дело, Ваше Сиятельство, — радостно потёр ладони Гришка. — Коренникам лишняя сила не помешает. Я уже давно для них бляхи пустотелые приготовил и к оголовникам приторочил. Все ждал, когда туда перлы положим.

— Тогда тащи ларцы в конюшню, предусмотрительный ты наш, — улыбнулся я кучеру.

Вот уж не думал, что у лошадей столько много внутренней сущности. С одной стороны это вполне естественно — животное значительно крупнее человека, а с другой это откровенно пугало — вдруг перл не сможет переработать такое количество сущности и на выходе получится просто пшик.

Как бы то ни было, но мои опасения оказались напрасны. По крайней мере, по двору на корде лошади резво бегали. Единственное, так это первые минут пятнадцать коняшки в собственных ногах путались, как только что рожденные жеребята, которые учатся ходить и бегать. Но Григорий Фомич успокоил меня, сказав, что поначалу так и должно быть, а в дальнейшем лошади привыкнут к наличию артефактов.

— Григорий, в ларце ещё аурум остался. Давай мы для тебя перл укрепляющий здоровье сделаем, — предложил я кучеру.

— Так у меня же одежда тёплая, — попытался возразить кучер. — Зачем мне ещё и здоровье укреплять.

— Чудак-человек, — чуть не рассмеялся я. — Заболеть и в бане можно. Достаточно того, чтобы рядом с тобой кто-то хворый побыл. Не заметишь как и сам его болячку подцепишь. А так, глядишь твой здоровый организм и сам болезнь не воспримет.

— Ваше Сиятельство, а ты точно на чиновника обучался в Царском селе? — прищурившись посмотрел на меня Гришка, словно пытался рассмотреть во мне как минимум колдуна. — Уж больно ты на дохтора похож, когда так балакаешь.

— Ты когда про лошадей говоришь, я тоже половины не понимаю. И что теперь? Хочешь умнее стать, так книги полезные читай, а не лубки на почтовых станциях да в харчевнях разглядывай.– Осадил я Григория Фомича. — Мне здоровый, соображающий в лошадях кучер нужен, а не сопливая размазня на козлах.

— Прости, барин, но я не спору ради заговорил про дохтора, — потупился Гришка, надевая на шею медальон с изумрудной жемчужиной внутри. — Просто, вдруг аурум кому поболее меня нужон, а ты его на меня извёл.

— Не переживай. Нужно будет — ещё найдём, — успокоил я кучера. — В конце концов, что я за князь такой, если мои люди будут более хворые, чем лошади.

Четверо инвалидов ко мне заявились под вечер. Я в окно видел, как они слезали с телеги, которая их привезла, и стаскивали с неё мешки со своим скудным скарбом, накопленным за годы долгой солдатской службы.

— Григорий, встреть служивых, — крикнул я, распахнув окно, — И во флигель их засели.

— Иду, барин, — отозвался кучер откуда-то из темноты конюшни.

Флигелёк в купленном мной доме пусть и не слишком велик, но с десяток человек там легко смогут перекантоваться. Слуги Пещурова помещенье промели, отмыли, а лавки там ещё от прежних хозяев остались. Опять же, две избы рубленые недалеко стоят. Сейчас их дворня Пещурова заселила, и вроде все довольны.

С Григорием мы договорились. Сейчас он пойдёт устраивать инвалидов и на своём мужицком языке, узнает у вояк, кто есть кто. Так-то мне бы пара — тройка устроителей караванов совсем бы не помешала. У купцов этим либо сыновья занимаются, либо очень доверенные приказчики, а мне выкручиваться приходится.

Это только со стороны кажется, что организовать перевозки по местным дорогам — дело не затейливое. Как бы не так. В караване должен быть глава, которому все остальные подчиняются. Он и место для лагеря выберет, и всеми остановками на отдых поруководит, и питание организует. Заодно и охрану вздрючит, если есть за что.

Причём, вовсе не важно, будет ли он, как савраска вдоль телег бегать, либо со своей культей, усядется сверху воза и станет указания раздавать — главное смысл и результат.

Вот на это я и отрядил Григория, чтобы он инвалидов проверил. Может способен кто из них к обозному искусству. Оно с виду простым кажется, а на самом деле — нет. А мне такие люди крайне нужны.

— Сашка, ты чего чудишь? Видел в окно, как к тебе калек на телеге привезли, — ввалился в зал Пётр Исаакович, как и положено, благоухая яростными запахами перегара, — На кой хрен они тебе сдались?

— Пётр Исаакович, потрудитесь на будущее выходить в общие помещения в приличном виде, — холодно процедил я, глядя на опухшее лицо дяди, на котором даже глаза с трудом угадывались, — Вы теперь КНЯЗЬ! — попытался я вбить ему в мозг эту несложную мысль, — В противном случае я вам откажу в использовании общего дома Ганнибалов, чтобы его не позорить.

— Да я… — задохнулся Пётр от обуревающих его чувств.

— Уймись! Правильно всё тебе Александр сказал, — послышался из дверей голос его брата, — Но и у меня, Александр Сергеевич, к тебе вопросец будет. Мы же точно вскоре с кем-то повоюем?

— Ты на Петра глянь, — поморщился я, пока ещё не понимая, как мне укротить эту необузданную пару Ганнибалов, которые уже на всю губернию прославились, — Сам как считаешь, мне можно на такого воина надеяться?

— А что я… Мошка́летает, мы же по покосам проехались, — чисто по-детски попытался оправдаться Петруха, — Вот и набило мне под глаза.

— Допустим, — не стал я его разочаровывать сразу, — Может, и мозг мошка́выела? — поинтересовался я обманчиво мягко, — А вдруг я бы тут с барышней сидел, и ты, пропитый напрочь, в одних подштанниках в обеденный зал вваливаешься. Тут тебе что — кабак? Так там таких забулдыг ещё с вечера под зад выпинывают. Может ты не понял ещё, Пётр Исаакович, но у нас тут Княжеский дом. Не обессудь, но тебе придётся здесь вести себя прилично, либо ищи себе другое место жительства, чтобы нас не позорить.

— Сашка, а ты не много ли на себя берёшь? — быканул Пётр, глядя на меня довольно мутным взглядом.

— Хочешь проверить, Пётр Исаакович, унесу я или нет? Так вызови меня на дуэль. Я выберу магию и мы уже через минуту всё решим.

— Паша, он точно решит, и не через минуту, а даже раньше. Размажет тебя в блин, а ты и вякнуть не успеешь. Дело тебе говорю — уймись! — посоветовал брат брату, при этом успев мне подмигнуть.

В итоге нормально разошлись.

Нам с Павлом чай, Петру огуречный рассол.

Кстати, огурчики здесь особенные растут. Небольшие, пупырчатые, крепенькие и ладные. А в засолке так и хрустят! А вкус… М-м-м…

Многое мы в своём мире потеряли, перейдя на гидропонику. К примеру, наш русский огурец.

— Павел Исаакович, а у тебя детей полно?

Видать мои слова прозвучали настолько неожиданно, что дядя аж чаем поперхнулся. Пришлось немного изменить формулировку вопроса:

— Я знаю, что у тебя сын Александр есть. И то что он мой ровесник и службу несёт в Чугуевском Уланском полку мне тоже известно. Я про других детей спрашиваю.

— Честно говоря, Саша, я никогда не считал скольких женщин обрюхатил, кроме своей Варвары, — откашлявшись ответил Павел. — Если так интересно, то езжай в Арапово, да сам посчитай. Только всех подряд темнокожих и кучерявых на мой счёт не определяй. Я не один там отметился. А чего вдруг спросил про детей?

— Да Шешковский со своим ублюдком из головы никак не выходят. Удобно он устроился — наделал смертельных перлов, передал их сыночку и указал цель, а сам сидит в столице да в ус не дует. Я тоже так хочу.

— В смысле, ты готов свои перлы дать ребятне, чтобы они за тебя какую-то работу делали? — уточнил дядя, отхлебнув из чашки.

— Ну да. Человек, умеющий обращаться с артефактами может многое сделать. А если его ещё и подменять кто-то будет, то эффективность использования перла возрастёт. Не могу же я разорваться на сто частей, чтобы и там и там магию наводить. И тебя не могу заставить, например, лес валить с помощью перла, — попытался донести я свою мысль. — А так вручил артефакт пацанам и пусть работают.

— Тогда тебе тем более прямая дорога в Арапово. Если подумать, то там твои троюродные братья живут и перлы твои им в пору придутся. Только сначала с Петром Абрамовичем или Вениамином посоветуйся к кому из ребятишек присмотреться в первую очередь — они там на пару за детьми приглядывают, да обучают всякому.

— Хочешь сказать в Арапово не только гарем, но и что-то наподобие общины?

— Ну, община это, пожалуй, громко сказано, — всё-таки допил чай Павел и поставил чашку, — Скорей воспитательный дом у них. Не поверишь, но Вениамин детей даже грамоте и счёту учит.

— А обращению с перлами ребятню кто-нибудь обучает? — возник у меня вполне резонный вопрос. — Хоть кто-то из детей может простейший фонарик зажечь?

— Парочка хлопцев, что постарше, вроде умеют перлами управлять, — пожал плечами дядя, — Но я могу ошибаться. Это у деда с Веней нужно уточнять.

Обязательно заеду в эту коммуну под названием Арапово. Нужно посмотреть кого там дед с дядькой воспитывают.

Как и договорились накануне, Павел Силантьевич заехал за мной утром на своей коляске и мы направились в его имение.

— А где же Ваш помощник? — поинтересовался я у помещика.

— Он ещё часа два тому назад в сторону усадьбы выехал, — объяснил Кононов. — Я велел ему распорядиться насчёт обеда. Надеюсь, Александр Сергеевич, Вы не откажетесь отобедать в моём имении после того, как сделаете перлы для связи.

— Даже не надейтесь что откажусь, — улыбнулся я в ответ и тут из моего рукава послышался голос деда:

— Александр, ты где?

— Под Псковом, а что случилось, Пётр Абрамович?

— Я вчера утром из Петровского в Псков три подводы отправил. Думаю, сегодня к вечеру они до тебя доберутся. Как и обещал, дворню на время тебе выделил, пока своей не обзаведёшься. Найди там у себя угол на десяток людей.

— Пётр Абрамович, не забывай, у меня помимо главного дома, ещё две избы деревянные есть и флигель каменный. Так что на всех место найдётся. А ты про повара не забыл? А то я стесняюсь людей в гости приглашать. Вроде угостить чем-то нужно, а у меня кроме чая да баранок в доме хоть шаром покати.

— И повар в обозе есть, и провиант на первое время, — успокоил дед. — Как прибудут, сообщи мне, чтобы я не переживал.

— Сделаю. Кстати, Пётр Абрамович, раз уж ты в Петровском, то не подскажешь сколько от твоего сельца до Пскова по прямой?

— От меня до Покровской башни восемьдесят три с половиной версты, — услышал я в ответ.

— Ого. Откуда такая точность? — удивился я.

— Из карты Псковской губернии, — хохотнул дед. — Я в своё время много чего мерил по карте. У тебя всё? Тогда жду сообщения по прибытию обоза. До связи.

Сложно сказать, о чём думал помещик во время моего разговора с Петром Абрамовичем, но вид у него был такой, словно он дух собственного деда услышал.

— Подумать только, восемьдесят три версты, а слышно словно за одним столом сидим, — еле слышно пробурчал Кононов. — Александр Сергеевич, а кроме как со своим управляющим, я смогу с Вами связываться?

Всё-таки не зря я сделал себе новый приёмо-передатчик. У меня теперь на всякий случай сто фиксированных частот с небольшим интервалом. Ну и другим клиентам я собираюсь делать такие же. По крайней мере, один передатчик из комплекта точно будет многочастотным. Так что пусть и корявой, но быть артефакторной радиосвязи в Псковской губернии.

— Павел Силантьевич, Вы не только со мной сможете связаться, но и своими знакомыми, если они пожелают заиметь такую связь, — поделился я своими мечтами. — Не буду загадывать наперёд, но думаю что и нашему губернатору при малейшей оказии презентую столь занимательную вещицу. К тому же он уже видел её в действии.

— Александр Сергеевич, а нельзя ли, чтобы Ваш презент губернатору был как бы от нескольких лиц? — робко спросил помещик. — А мы Вам со всем почтением возместим Ваши труды.

— Почему бы и нет? — с трудом скрывая смех, ответил я. — Думаю, что и Борису Антоновичу будет удобно иметь возможность связаться с некоторыми жителями Пскова.