Каюр

Глава 14

Шесть часов при непрекращающемся буране мы возводили снежный гурий, закопав в него наскоро разделанную лошадь, сани, которые она волокла, и часть припасов с этих саней. В вершину снежной пирамиды был установлен один из нескольких взятых на этот случай бамбуковых шестов с черным флагом на вершине. Также, взяв за центр этот флаг, нами были установлены и несколько дополнительных вешек в разные стороны от него в виде правильного креста, ориентированного по сторонам света. Расстояние между вешками было принято в сто метров. Теперь найти этот склад, который получил обозначение на карте как «снежный», будет довольно легко. Если конечно кто-то попрётся за ним на край ледника, практически в непроходимую местность…

Обратный путь до лагеря мы прошли за полтора дня. Идти было хоть и сложно, но не тратя времени на разведку дороги, мы преодолевали значительные расстояния, даже несмотря на то, что оставшиеся лошади были в очень плачевном состоянии. А вот две наши собачьи упряжки, показали себя выше всяких похвал, уверенно преодолевая километр за километром. Разница в скорости передвижения была такой, что уже нам с Ричардом приходилось останавливаться и подолгу ждать, пока нас нагонит основной караван.

Мокрые, замерзшие и обессиленные полярники тоже едва передвигали ноги, преодолевая порывы бешенного ветра, который швырял им в лицо горсти колючего снега. И когда мы всё же добрались до зимовья, то весь отряд американцев напоминал уже отступающих из-под Москвы французов. Только мы с Ричардом, которым возвращение назад показалось едва ли не легкой прогулкой, по сравнению с тремя днями ледяного ада, где нам приходилось ежеминутно рисковать своими жизнями, были в относительном порядке.

Да что там говорить, к окончанию нашего неудачного выхода, я даже втянулся в эту трудную работу, мои мышцы перестали болеть от непривычных нагрузок, а организм адаптировался к постоянной сырости и холоду.Возможно решающую роль в этом сыграли моя эскимосская обувь.

Комаги из воловьей кожи и лыжные сапоги, которыми были оснащены все американцы, довольно быстро набирали снега за голенища, и за ночь не успевали просохнуть даже возле зажжённого примуса. Так что утром всем приходилось снова одевать мокрую обувь на ноги, от чего американцы сильно страдали, а Итан и Эдвард так вообще, умудрились поморозить себе пальцы на ногах, и это при ни самой низкой температуре возможной в Гренландии!

В отличии от остальных, я быстро понял, что комаги совсем не годятся для похода, и уже на второй день путешествия я обулся в свои эскимосские сапоги из оленей шкуры, которые имели завязки на голенищах, предотвращающие попадание в них снега. Они тоже мокли, в основном от того, что в них было слишком жарко и ноги потели, но в отличии от комаг их можно было вывернуть наизнанку, и таким образом легко высушить к утру. Так что с ногами у меня был полный порядок.

Добравшись до зимовья, которое тоже было уже сильно заметено снегом, сил у полярников хватило только на то, чтобы распрячь находящихся почти на последнем издыхании коней и завести их в конюшню. Сани и нарты бросили прямо там, где они остановились, после чего американцы поспешили скрыться в своем домике, предоставив нам с Ричардом право позаботится о собаках.

Привязав собак в специально установленной для них палатке, накормив их и очистив шерсть и лапы ото льда и снега, я не забыл уделит каждому псу хотя бы несколько секунд, чтобы приласкать так выручивших нас животных, и лично, со своих рук дать дополнительное лакомство, в качестве которого выступали половинки сухарей.

Маньяк, который во время возвращения в лагерь снова занял своё законное место корневого в моей упряжке, удостоился особого внимания. Этот пёс, которого я до похода считал никчёмным и взял с собой только от того, что заменить его было некем, заслужено стал моим любимцем в своре.

— Я адски устал Сидор, не знаю, как у тебя еще хватает сил возится со своими собаками? — Пока я заканчивал ухаживать за псами, Ричард терпеливо ждал меня возле входа в палатку, сидя на пустом ящике из-под пеммикана и потягивая трубку, набитую крепким табаком — В тебе сил немерено, хотя с виду и не скажешь. Ладно, пока мы не зашли в зимовье, я хочу сказать тебе, что все парни благодарны тебе за то, что ты сделал. Продолжи мы так же идти вперёд, и неизвестно чем бы это всё закончилось. Только я хочу тебя предупредить, что Томас очень злопамятный человек. Они с Соверсом вообще в этом очень похожи. Он не простит тебе того, что ты подорвал его репутацию.

— Какую к чертям репутацию⁈ — Я буквально рухнул рядом с лыжником, и без разрешения забрал из его рук трубку, сделав крепкий затяг, от чего тут же закашлялся — Кхе, кхе… Как вы эту дрянь курите⁈ А насчёт Томаса, могу сказать, что вёл он себя вполне адекватно, и я не заметил, чтобы после нашего разговора его отношение ко мне поменялось. Он, как и все мы — новичок. Перетопчется как ни будь, умнее будет. Поход провалился, но зато мы к следующему выходу как следует подготовимся. У нас в России говорят: «первый блин комом». Смысл такой — что всегда, когда начинаешь что-то новое, вначале следует неудача, и это вполне нормально, главное продолжать.

— Ты не понимаешь — Ричард покачал головой, и отобрал у меня свою трубку — То, что наш поход так плохо закончился, многие считают плохим знаком. Вот, например, Сэсил уже всерьёз думает отказаться от участия в походах. Мы прошли всего около двадцати километров, и чуть не погибли, все думают о том, что могут не вернутся домой из этой экспедиции. Сейчас никто из парней не воспринимает Томаса всерьёз в качестве руководителя основной группы, он показал, на что способен и что готов сделать, для достижения своей цели. Он нас похоронит, если ему так будет надо и даже совесть его мучить не будет. Все говорят, что если ты не выйдешь с нами в поход, то он обречен на провал.

— А я тут причем⁈ — От удивления у меня чуть челюсть на снег не упала — Я такой же, как и вы все новичок, и вообще, не собирался никогда никуда идти. Я тут только собак продаю и обязался научить вас ими управлять!

— Сидор, вот только не надо мне врать! — Ричард усмехнулся — Мы все видели, как ты решаешь проблемы! Лыжи, разведка, твоя обувь и кухлянка, ты сразу распознал, что лошади могут не выдержать дальнейшего похода, ты явно умеешь разбивать лагерь и строить из снега и льда укрытия. Твой вариант плана по устройству складов хотя бы взять. Так много знать может только опытный человек.

— Я просто книги читал, и умных людей слушал! — Сказал я чистую правду, имея ввиду блогеров, ролики которых я успел посмотреть во время поездки в Гренландию — А снега у меня дома много зимой выпадает, любой пацан у нас умеет из него фигурки лепить, тут вообще ничего сложного нет! Не было у меня опыта таких походов!

— Как знаешь — Ричард покачал головой, он мне явно не поверил — Но всё равно, с тобой нам бы было спокойнее и надежнее, согласись ты идти с нами в основной группе. Подумай об этом.

— Мне то что с этого? — Немного помолчав спросил я лыжника, который скорее всего говорил сейчас не только от своего имени — Зачем мне рисковать? Славу получит только Томас, как руководитель экспедиции, если вы найдёте проливы, то поставите там американский флаг, и про участие в походе русского каюра даже потом никто не вспомнит, столько денег, чтобы рискнуть жизнью ради них, вы мне дать не сможете. Зачем мне это?

— Ты прав — Ричард поморщился, но вынужден был признать, что стимула идти с американцами у меня нет никакого — Но всё же подумай. Ты нам стал отличным другом и товарищем, надеюсь и мы тебе сейчас не совсем чужие, а ведь мы можем погибнуть, если с нами не будет опытного проводника.

— Вот только не надо на жалость давить! — Я разозлился — Когда это вы мне друзьями стали⁈ Я про тебя не говорю, ты отличный мужик и тебе бы я помог, но остальные? Месяц назад меня едва не расстреляли, а морду мне били так вообще от души, с удовольствием. Обманом меня оставили тут зимовать, в серьёз меня не воспринимали. Тупой русский, который может только собакам хвосты крутить! Томас, сука такая, взял меня типа вторым биологом и зоологом экспедиции, но в том контракте, что мы с ним переподписали, изменилась только сумма моего вознаграждения, которая теперь стала точно такой же, как и у вас, а вот про то, что я тут наукой занимаюсь, там нет и слова. Как был каюром на бумаге, так и остался! Все что я ему рассказываю и показываю, он потом с чистой совестью себе присвоит. Да и потом, может быть я немного и опытнее вас, но и я ни черта не знаю про север и эту гребанную Гренландию! Я сам на себя понадеется не могу, а тут вы меня к себе нянькой решили определить? С какого хрена⁈ Меня блядь вам не жалко, а я вас жалеть должен⁈

— Ты всё же подумай — Ричард упрямо сжал губы и встал с ящика — Время ещё есть, а часть твоих проблем мы с парнями постараемся решить.

Лыжник ушел, выйдя из палатки в буран, а я остался сидеть возле своих собак, не торопясь идти в дом.

Черт. Что делать? Ходить в такие походы, из которого мы только что вернулись, мне не понравилось, но с другой стороны, я чертовски горд собой, что я один из немногих, кто смог эти пять дней продержаться достойно. Я втянулся. Мня всю жизнь манили путешествия, потому-то я и занялся сьемкой блогов. Поначалу я даже честно всё делал сам, снимая свои «выживания» такими, какими они и были. А потом, когда меня стали смотреть, что-то пошло не так. Меня деньги разбаловали, азарт пропал. Потом я уже работал как профессионал, не отвлекаясь на такие глупости, как собственные желания. И вот теперь, я точно знаю, что среди этих вот не самых слабых и глупых мужиков, я чего-то да стою, и точно круче большинства из них. Понравилось ли мне это? Конечно! Я чертовски горд и собой, и тем, что меня оценила команда! Я им нужен, а вот нужно ли всё это мне?

Нужно! И дело тут не в том, чтобы проверить себя. Я не адреналиновый наркоман, которому хочется острых ощущений, но это мой шанс!

Что было бы, если бы я уплыл отсюда с Матвеем? Ничего хорошего. Сидор был сиротой, простым племянником купца у которого наверняка и свои наследники есть. Любитель собак, без образования, какого-либо имущества, причем не самый умный. Моим пределом было бы работать у родственника приказчиком, и пол жизни копить деньги, чтобы возможно когда-то начать своё дело. Причем я не уверен, что с Матвеем мы смогли бы нормально ужиться, учитывая его и мой характер. Скорее всего меня уже через год вышвырнули бы на улицу.

Другое дело вернутся на большую землю знаменитым полярником, участником крупной экспедиции, в которой я занимал бы не последнее место и вел научную деятельность! Сейчас полярники что-то на вроде космонавтов в моё время. Их чтят, они популярны и у них куча возможностей, которых никогда не будет у простого паренька на вроде старого Сидора. Рискнуть один раз, и обеспечить себя на всю жизнь!

Тем более, что сейчас я знаю в разы больше про полярные исследования, чем все полярники мира, вместе взятые! Да взять хотя бы эту самую экспедицию. Я точно знаю, что ни каких проливов нет, и Гренландия просто огромный остров, просто в северной части сильно изрезанный глубокими фьордами, которые в своё время и принимали за проливы первые исследователи. Я знаю, что полярные льды не стоят на месте, а дрейфуют, и с помощью дрейфа льдов, выморозившись в лед, за несколько лет корабль может преодолеть Арктику, если конечно его не раздавят льды, что возле полюса нет никакой мифической земли или открытого ото льда моря, что достичь его вполне возможно, и даже знаю, как это сделать!

Раз уж судьба закинула меня сюда, а не куда-то ещё, значит так надо, значит у судьбы или у бога на меня свои планы, а я просто не осознавал до этого своего счастья. Мне дали возможность стать первым, и грех этим не воспользоваться!

С этими мыслями, уже окончательно приняв для себя решение, я наконец-то поднялся, и вслед за Ричардом вышел из собачей палатки. Хватит пускать всё на самотёк! Если раньше я не интересовался особо подготовкой экспедиции и своим местом в ней, то теперь это мой приоритет. Теперь, мне предстояло как следует поработать, чтобы мои планы сбылись.

Когда я вошел в зимовье, стол уже ломился от разных блюд, спешно выставляемых на него Адамом и Джо. Повар и его помощник, удивленные, но вместе с тем и обрадованные таким скорым возвращением команды, старались как следует. В это же самое время полярники, почти полностью избавившись от мокрой одежды, сейчас без сил валялись на нарах, распространяя по домику запах не мытых тел и прелой шерсти от своих фуфаек. Ко всему прочему, к этому не самому приятному аромату добавлялся ещё и стойкий, въедливый запашок нечистот, исходящий от нар Соверса. За парализованным начальником экспедиции в наше отсутствие следили очень плохо. Запах казармы, запах тюремной камеры…

— Так братва, хватит валятся. Потом отдохнём, сейчас ещё куча дел. — Я обвел всех взглядом. — Сейчас, перед ужином, всем нужно помыться, одежду, что была на вас в походе, в мешки и на улицу! Переодеться в чистое! Потом, завтра, наверное, поставим запасную палатку, почистим и постираем шмотки и просушим их там. Адам, нагрей как можно больше воды, что бы всем хватило по ведру! Мыться будем в походной палатке, она уже и так мокрая, так что это ей особо не повредит, все равно её потом нужно будет чинить и переделывать, там нужно затопить примус. Я и Ричард этим займёмся. Пока моемся, Адам и Джо, проветрите помещение, помойте мистера Соверса и поменяйте ему бельё, тут дышать нечем! Как помоетесь и поужинаете, все на осмотр ко мне и мистеру О 'Нилу, будем лечить ваши болячки и обморожения. И только после этого все лягут спать! Ну чего лежим? Встали все и за работу! Я же правильно передал ваш приказ, мистер Томас?

Я нагло посмотрел на побледневшего доктора, который так же, как и все валялся в грязной одежде на своем спальном месте, и незаметно ему подмигнул.

— Да, всё верно мистер Волков — После долгой паузы почти прошипел Томас, не отрывая от меня своего взгляда — Гигиену нужно соблюдать.

— Но как же, всё же остынет… — Начал возражать Адам, но я его жестко перебил.

— Подогреешь!

Когда я начал говорить, даже до того, как упомянул «приказ» Томаса, только Адам и Джо смотрели на меня с недоумением и были явно удивлены моим поступком, зато бывшие в походе полярники, кряхтя от боли в мышцах, без слов стали подниматься со своих нар ни задав ни одного вопроса! Никто не посмел мне возразить или поспорить! Я тихо про себя выдохнул, поняв, что моя попытка на время принять командование членами экспедиции полностью удалась! Меня слушаются!

А может я зря так? Своей выходкой, и этим «приказом» я явно обострил отношения с доктором. Ведь все прекрасно поняли, что Томас тут вообще не при делах и точно приказ не отдавал. Он со мной даже не разговаривал пол дня, и это все прекрасно видели. Но с другой стороны, мне самому не хочется жить в помойке, а Томас совсем расклеился. Неудачный поход и физическая усталость добили его, он в апатии, и как бы погано это не звучало, сейчас как раз самое время, чтобы ещё больше пошатнуть его власть и немного поднять свой авторитет. Раз уж я собираюсь всерьёз устраиваться в этом коллективе, то роль неформального лидера должна быть моей! Роль оппозиции, которая всегда заметит косяк и скажет «а я говорил!». Если Ричард прав, и Томас злопамятная сволочь, то не нужно ждать мести, удар нужно нанести первым! Настанет время, и доктор просто вынужден будет считаться со мной и моим мнением!