Как повываешь?

Глава 18Коннор О'Дойл



Полнолуние? Скорее полнолюбие.⁴⁷

Я хожу взад-вперед по коридору возле ее комнаты, угрожая прожечь дыру в сером ковре. Оттягивая рукав, я проверяю часы и затем выглядываю в окно на ночное небо.

Обычно в это время Уитли уже здесь, значит, что-то задерживает ее на новых уроках хореографии. Надеюсь, она не ведет себя как маленькая избалованная девчонка с инструктором, которого я нанял, чтобы обучать всех. Меня мучает желание проверить, что же там происходит, тем более что я просто хочу ее увидеть. Вместо этого я здесь, жду ее, как собака хозяйку, но не могу отрицать, как она заставляет меня задыхаться от нетерпения, куда бы ни пошел.

Я провел последний час, составляя каталог из ценных предметов в замке, просто чтобы поставить еще один барьер между нами, прежде чем я сделаю что-нибудь идиотское, например, буду пялиться на нее, пока она танцует.

Моя одержимость становится хуже, чем я или Джекилл могли предположить — не то чтобы этот ублюдок отвечал на звонки. Я звоню уже три дня, и от него нет ни весточки. А еще я так ни разу и не увидел, чтобы она пользовалась духами, но запах все равно остается. Не то чтобы сейчас это имело значение, поскольку моя потребность быть с ней в любом качестве перевешивает все доводы разума.

Я обнимал ее всю ебаную ночь, спал как убитый, а проснулся с трудом.

Я отказываюсь продолжать пытаться держаться от нее подальше, и быстро становится очевидным, что эта «дружба» может меня сломать. Я не уверен, но начинаю думать, что она моя пара. Это бы объяснило огромную потребность в обычных объятиях — единственный импульс, которому я, кажется, не могу сопротивляться.

Сомневаюсь, что в ближайшее время буду спать в своей постели, особенно если смогу убедить Уитли позволить мне остаться с ней.

Проклят и в том, и в другом случае, но, кажется, я бы предпочел выбрать сон и объятия. Плевать на все, особенно если это может касаться человека, которого я ждал целые века.

Хотя, не буду лгать и говорить, что я не начинаю желать большего, независимо от того, приходится ли мне скрывать свои чувства или нет. Чем больше я узнаю ее и понимаю, какая она добрая и приятная, тем больше я ее хочу.

Я просто надеюсь, что прав, и что какие бы чары она на меня ни наложила, это не обернется проблемой, потому что я окончательно завязал с попытками держаться от нее подальше. Не после того, как я всю ночь держал ее в своих объятиях и как мне приходилось бороться с собой, чтобы весь день держаться от нее подальше.

Широкая улыбка расплывается на губах, когда я наконец слышу ее шаги по лестнице, ведущей с нижнего этажа. Она ругается себе под нос, увидев меня.

— Что ты делаешь возле моей двери? — спрашивает она из конца коридора.

После хорошего предложения Фредерику, стилисту, теперь Уитли носит широкие юбки с панье⁴⁸ и гораздо меньший подъюбник, что позволяет ей легко передвигаться по замку, не причиняя себе вреда.

— Я же говорил, что приду к тебе сегодня вечером.

Прислонившись к ее дверному косяку, я вздрагиваю, когда член пульсирует под молнией джинсов при виде нее. Ее наряд не такой обтягивающий, как предыдущий, но он мало что делает, чтобы скрыть ее женственные изгибы.

Кремовое платье, украшенное красивыми цветами, выгодно подчеркивает ее талию и широкие бедра. Облегающий лиф с чашечками для груди делает ее аппетитные сиськи еще больше, чем они есть на самом деле. Швеям было немного сложнее сшить фартук, достаточно широкий, чтобы охватить это платье, но они использовали скатерти и успели к репетиции.

Хотя она права. Экстравагантные костюмы действительно усложняют работу замка, но результаты… Уитли Уитт в платье — это зрелище, на которое стоит посмотреть.

Она абсолютно сногсшибательна.

Она придвигается ближе, и ее запах возбуждает меня так сильно… Я уже привык везде ходить со стояком, натягивающим штаны. А вот то, как дрожат мои руки, желая впиться в ее бедра, — это что-то новенькое.

Она хмурится.

— Я думала, ты имел в виду… Знаешь что? Неважно, что я думала. Ты не хочешь объяснить вчерашний вечер? Или, может быть, хочешь поговорить о том, почему ты был в моей ванной в тот день?

— Тогда сразу к делу? — спрашиваю я, не ожидавший ее тирады, но, видимо, мне следовало подготовиться. — Может, нам стоит пойти в более уединенное место?

Я машу рукой в сторону ее двери, жестом предлагая ей открыть комнату. Она отпирает дверь своим ключом и заходит внутрь, затем быстро поворачивается ко мне, сжимая руки в кулаки на бедрах.

Я знаю, что у меня проблемы, и ее взгляд говорит, что лучше хорошо подумать над оправданием.

— Слушай. Я буду с тобой совершенно откровенен, — говорю я, входя и закрывая за собой дверь. — Прошлой ночью я спал лучше, чем когда-либо. Я немного перебрал с алкоголем, и хочу поблагодарить тебя за то, что не выгнала меня из комнаты. Ты имела на это полное право.

Напряжение в ее плечах ослабевает, как будто она удивлена.

— Всегда рада.

— Ты можешь простить меня за то, что я был полным придурком последние несколько недель? Уитли, ты мне правда нравишься, и я прошу прощения за свои прошлые поступки. Что касается того, что я делал в твоей ванной, то я искал кое-то. Вся эта часть здания раньше принадлежала мне, и ее отдали тебе, пока меня не было, не дав мне возможности проверить, действительно ли я ничего случайно не оставил. Я искал кое-что свое и подумал, что это может быть там.

Это не совсем ложь. На самом деле у меня действительно есть несколько галстуков в этой комнате, если только персонал не забрал их, не сказав об этом.

— И ты был в ванной, потому что…? — она вопросительно поднимает бровь, глядя на меня.

— Я услышал, как ты входишь в комнату, и запаниковал, — честно отвечаю я, пожимая плечами.

Глаза Уитли сужаются, а юбки слегка колышутся, когда она немного отворачивается.

— Можешь хотя бы объяснить, почему ты вел себя как придурок, мистер «Правила О'Дойла?» — маленькая улыбка мелькает на ее губах из-за странного прозвища, которое она мне дала, прежде чем быстро исчезает.

— Буду с тобой откровенен — я переживал из-за открытия отеля. Мы решили устроить бал вскоре после твоего появления, и тогда происходило много вещей, о которых я не могу рассказать. Влад также исчез без предупреждения, и ты вроде как появилась в неподходящее для меня время.

Уитли складывает руки на груди и надувает губы.

— Но ты нанял меня тогда.

Я чешу затылок, обеспокоенный тем, насколько я нервничаю из-за этого разговора.

— Из-за недоразумения, на самом-то деле. Обри приехала на неделю раньше, так что нам пришлось спешно кого-то нанять. Мы не хотели, чтобы репутация отеля пострадала из-за первой гостьи, у которой, к слову, очень большая аудитория в социальных сетях. Мы боялись, что она разрушит нас до того, как мы вообще откроемся.

— Но это никак не объясняет, почему ты был так строг со мной в отличие от всех остальных.

Я замечаю, как увожу взгляд в сторону, избегая встречи с ее глазами.

— Есть многое, о чем я не могу тебе рассказать, Уитли, — да, например, о том, что я оборотень, а этот отель принадлежит монстрам. Или о том, что ты будишь во мне инстинкты так, как никто и никогда раньше, и это сводит с ума меня и мой член уже несколько недель. — Думаю, ты нравилась мне с самого начала, но ты моя сотрудница, так что я решил, что лучше возвести между нами стену.

— Я нравилась тебе с самого начала? — шепчет она и визуально расслабляется. Я слышу, как ее сердце пропускает удар.

Ее кожа заливается румянцем так, что мне хочется притянуть ее в свои объятия и прикусить.

— Да, так и есть, — говорю я, сам удивляясь, насколько это правда.

Жаль, что нам приходится обсуждать мое поведение именно таким образом, ведь с самого начала я считал ее невероятно красивой. Хотя вспыльчивый характер Уитли всегда действовал мне на нервы, я часто ловил себя на том, что ищу конфликта с ней, потому что она слишком обворожительна. Я не мог держаться подальше — ее запах заставлял меня задыхаться, как оборотня в период гона, — но сначала сопротивляться ей и ее обаянию казалось проще.

Уитли красива, ее изгибы вызывают у меня желание заключить ее в свои сильные объятия, чтобы почувствовать эту мягкость. Хотел бы я сказать ей это, но в то же время не хочется показаться сентиментальным идиотом, который пытается загладить вину за все, что натворил.

— А-а-а сад? — спрашивает она тихим голосом, краснея все сильнее.

Улыбка грозит появиться на моем лице.

— Просто доказательство того, как трудно устоять перед тобой.

Она скрещивает руки на груди и снова поворачивается ко мне боком, будто хочет спрятаться.

— Допустим, я тебя прощаю. Что дальше?

— Если быть до конца честным, если бы это не сработало, я собирался убедить тебя с помощью еще большего количества оргазмов.

— Что? — потрясение, отразившееся на ее лице, приносит мне неподдельную радость.

Я так рад, что хотя бы в этом решил сказать правду.

— Ты сказала, что ни один мужчина не сможет довести тебя до оргазма так, как вибратор, и я хочу доказать, что ты ошибаешься.

Ее румянец становится ярко-красным, переходя на шею и плечи, и она покусывает свою пухлую нижнюю губу.

— Ты просто нелеп, — на покрасневшем лице появляются милые морщинки. — Ты серьезно не помнишь, как целовал меня той ночью? Не помнишь, как сказал, что мне нужен хороший перепих, но ты — не тот, кто может это сделать?

Мимолетная тень боли пробегает по ее лицу, и мое сердце сжимается в ответ.

— Да, я помню. Мне не следовало этого говорить. Я был не в себе, и мне жаль.

Я не могу признаться, что мои инстинкты с первой встречи кричали, что она — враг. Или что в ту ночь, когда я поцеловал ее, ее голос, запах, взгляд с тех пор сводили меня с ума.

Я поджимаю губы и за несколько коротких шагов оказываюсь рядом с ней, заключаю ее в объятия и прижимаю к себе.

— Надеюсь, групповушка со мной и всеми твоими батарейными бойфрендами исправит ситуацию?

— Что?! — восклицает она, распахивая глаза от ужаса, тело обмякает в моих объятиях от изумления.

Эта мысль не выходила у меня из головы с тех пор, как я впервые нашел ее коллекцию. Она может ненавидеть меня до глубины души, но трудно игнорировать то, как она распадается на части в моих руках. Я доведу ее до оргазма, а затем буду обращаться с ней так, как должен был все это время.

— Это идеально, — говорю я со смехом, отстраняясь, чтобы посмотреть в ее красивые глаза и позволить ей увидеть, как я игриво двигаю бровями. — Представь, если бы мы могли продержаться следующий месяц без того, чтобы грызться друг с другом.

Мысль о том, что она окажется в моих объятиях и я смогу дать ее телу то, чего оно так жаждет, наполняет предвкушением. Я хочу заставить эту женщину раствориться в удовольствии так, как не смог ни один мужчина или игрушка.

Она приподнимает бровь.

— А теперь ты явно пытаешься засунуть часть себя мне в горло.

— Ты не ошибаешься, — я пожимаю плечами и пытаюсь скрыть, как член дернулся при мысли о том, чтобы оказаться между ее губами.

Я хватаю ее за плечи и резко разворачиваю. Она вздыхает, а затем резко подается вперед, когда мои пальцы касаются ее спины, чтобы расшнуровать платье.

— Позволь мне помочь, — говорю я, зная, что без моей помощи ей не выбраться из этого наряда.

Я наблюдаю, как на ее идеальных, покрытых веснушками плечах появляются мурашки, когда я провожу костяшками пальцев вниз по ее позвоночнику. Я дразню кожу Уитли, надеясь разжечь в ней такое же желание, какое она пробуждает во мне без малейших усилий.

— Я не буду умолять, как ты сказал той ночью, — отвечает она, а платье спадает, открывая передо мной соблазнительный вид.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не притянуть ее к себе и не зарычать от желания.

— Судя по всему, женщина, здесь умоляет только один человек — и это я, — мой голос звучит хрипло и напряженно.

Она фыркает, смеясь, и этот милый звук что-то переворачивает у меня внутри.