Как повываешь?

Глава 6Коннор О'Дойл



Нежелательные посетители — отстой.

Дверь громко скрипит, и я хмуро смотрю на крупного мужчину, входящего в кабинет, будто это не он несколько недель назад чуть не загубил весь мой бизнес.

— Коннор, — приветствует меня Фрэнк, его голос звучит беспечно, несмотря на то, что он только что вломился в мой дом и кабинет.

— Фрэнк, какого хрена ты здесь делаешь? — простонал я, все еще сидя за своим столом и пытаясь понять, что именно происходит с моим телом. Я не в состоянии ни с кем разговаривать, пока жду реакции на новое лекарство, присланное Джекиллом.

— Я пришел с поздним визитом, — говорит Фрэнк, все еще наполовину скрытый тенью.

— О, я не принимаю посетителей, — надеюсь, это очень короткий визит, потому что у меня нет времени разбираться с Фрэнком, который усмехается и проходит дальше в комнату. — Ты же знаешь, что Влада здесь нет, — говорю я ему, качая головой и глядя на расписной потолок. Почему меня окружают люди, отказывающиеся слушать?

— Я прекрасно знаю, где он. Он и его пара-человек, как оказалось. Полагаю, то, что он на моей яхте, даже к лучшему. Этот идиот до сих пор не понял, что все это входит в мой план по исправлению ситуации.

Я фыркаю при мысли о том, как Фрэнк передвигает Влада и Обри, словно шахматные фигуры.

— Ты имеешь в виду Мальдивы?

— Точно. Обри выиграла билеты на Мальдивы по системе «все включено». Кто бы мог подумать? — его акульи глаза фокусируются на мне и смотрят как на дохлую рыбу.

— Ты больной, — объявляю я, понимая, что если бы Влад узнал, он был бы в ярости.

— Не волнуйся, я ничего не имею против Обри, раз уж мы знаем, что она его пара. Она практически член семьи, и я не представляю для нее угрозы. Все будет хорошо, — взмахнул рукой, словно это искупает все случившееся.

— Из-за тебя замок закрылся на целых три дня, — выпаливаю я, желтое вспыхивает в голове от этого напоминания, а тело приходит в боевую готовность, монстр внутри пробуждается от его близости.

Гигант поднимает голову, вращает плечами, издавая громкий хлопающий звук, и удовлетворенно мычит.

— Мне всегда нравилась эта комната, — говорит он, глядя в потолок, а затем скользит взглядом по многочисленным полкам с книгами и антиквариатом.

— Что ты здесь делаешь, Фрэнк, если это не из-за Обри? — спрашиваю я, желая покончить с этим, поскольку очевидно, что он не уйдет, пока не выскажется.

Выражение его лица ожесточается.

— Прикидываешься дурачком, Коннор? Я никогда не считал тебя человеком, который уклоняется от ответственности, как только пойман на месте преступления.

При этих словах я сажусь.

— Что, черт возьми, это должно означать? На чем пойман?

Он усмехается и заводит массивные руки за спину. Я понимаю, что он не шутит. Кого я обманываю? Фрэнк должен был бы обладать чувством юмора, чтобы шутить.

— Ты серьезно? Думаешь, я что-то тебе сделал? — недоверчиво выпаливаю я. — Эта идея смешна. Прекрати нести чушь и расскажи, что произошло.

Он поднимает руку, и в его ладони вспыхивает искра. Ради всего, блядь, святого, неужели я не могу передохнуть?

— Как будто ты не знаешь, — он расстегивает пиджак и садится в кресло напротив, то самое, в котором несколько часов назад сидела Уитли. От его тела клубами поднимается дым, наполняя воздух.

Генетическая структура Фрэнка делает из него вечно горячий чайник — закипание может произойти в любой момент. Или тогда, когда гигант выходит из себя.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, приятель, — повторяю я, открывая окно, чтобы охладить его горячую голову.

— Ого. Врешь с три короба¹⁸, Коннор? Скажи правду, приятель. Нахуя ты взломал Talbot¹⁹? Все, что тебе нужно было сделать, это спросить меня, и я бы отдал тебе файлы, — практически рычит он.

Я замираю. Вокруг него клубится дым, в глазах вспыхивает пламя, ярость более чем очевидна. Я представляю, как все бесценные книги и артефакты, которые я собирал годами, сгорают в огне и превращаются в пепел.

— Фрэнк. Я ничего не знаю о тех файлах, о которых ты, блядь, говоришь, — черт возьми, если он уничтожит кабинет, я убью его, на этот раз навсегда. Я тычу пальцем в пол. — Я не взламывал свою собственную гребаную компанию. Зачем мне это?

— Да ладно? — его голос звучит низко и странно, особенно в сочетании с тем, как он становится все более оранжевым. Фрэнк замирает, словно взвешивая, лгу я или нет, но, кажется, наконец соглашается с тем, что я говорю правду. Рукава его рубашки закатаны, вены на руках и шрамы вокруг пальцев и суставов слегка светятся алым от демонстрируемого гнева. — Хорошо, допустим, я тебе верю.

— Какого хрена твои глазные яблоки похожи на баскетбольные мячи? Ради всего святого, прекрати это. Клянусь, я продам свою долю и уйду, ублюдок, — я угрожаю единственным доступным мне способом, когда подхожу ближе, мои мышцы готовы в любой момент разорвать одежду. У меня столько же акций Talbot, сколько и у него, и он знает это так же хорошо, как и я. — Тебя волнует только компания? Я сожгу это ебаное место дотла, если ты прямо сейчас не успокоишься. Начни с самого начала и расскажи мне, что произошло.

Тук. Тук. Тук.

Мы оба замираем от этого звука.

— Мистер О’Дойл? То есть Коннор? — раздается с той стороны приятный голос Уитли.

Кожа рябит и рвется, из пальцев вырываются когти, и я протягиваю руку, чтобы схватить Фрэнка за плечо, когда его горящие злом глаза переводятся на дверь.

— Не надо. Нет, — я вырву его гребаное сердце из груди и съем его, если он хотя бы посмотрит на нее.

— Кто это? — говорит он, втягивая носом воздух, и ярость пронзает мою грудь.

Низкое рычание вырывается из горла, острое жжение разгорается в грудине, скорее всего, от мысли, что она находится в поле зрения Фрэнка. Никто из сотрудников никогда не должен сталкиваться с Фрэнком. Он — смертоносная змея в овечьей шкуре.

— Она тебя не касается.

Фрэнк снова принюхивается, и я обхватываю рукой его горло, обнажая зубы, когда он ухмыляется.

— Да-да? — выкрикивает ублюдок, и я резко бью его по плечу свободной рукой. Через толстые стены она не сможет понять, что это говорю не я.

— Прекрати, придурок.

— Извините, что снова беспокою вас, но я хотела спросить, могу ли я поговорить с вами минутку? — ее голос — сплошная фальшивая приторная сладость, и я уверен, что она пытается умаслить меня, чтобы получить что-то после нашего последнего разговора. Я видел, как она была зла, когда уходила, готовая взорваться, потому что я не могу перестать вести себя с ней как придурок по какой-то долбаной причине.

Лучше бы я никогда не втягивал ее во все это. Ни в фарс с косплеем Дракулы на гала-концерте, ни в ужины, ни во что другое, потому что Фрэнк смотрит на меня с таким блеском в глазах, который мне не очень нравится.

— Конечно. Могу я назначить вам встречу на завтра? — отвечаю я настолько профессионально, насколько могу, надеясь, что Фрэнк не уловит напряжения в голосе. Ее чертов запах доносится из-под двери, убивая меня и приводя в бешенство, в то же время заставляя предательский член дергаться в штанах. — Я сейчас немного занят.

Фрэнк смеется, и я сжимаю его горло, заставляя утихнуть до хрипоты.

— Конечно, — я почти слышу ее свирепый взгляд, да и тихое ругательство в свой адрес безошибочно улавливаю.

— Спокойной ночи, мисс Уитт, — говорю я, молясь, чтобы хоть раз эта соплячка послушалась.

— Спокойной ночи, — тихо отвечает она.

Я жду, пока не услышу ее удаляющиеся шаги, продолжая пристально смотреть в оранжевые светящиеся глаза напротив меня. Фрэнк отбрасывает мою руку, разрывая хватку, и слегка потирает шею. Я вздыхаю и выпрямляюсь, откидывая голову назад и на мгновение закрывая волчьи желтые глаза, чтобы взять себя в руки.

— Ну разве это не интересно? — говорит Фрэнк, и его тон заставляет меня перевести взгляд обратно, когда он одергивает пиджак, проверяя его на предмет заломов. — Кто она?

— Никто, кого стоило бы упоминать, и какого черта? — я опускаю взгляд на свою рубашку, на которой лопнул шов. — Ты знаешь, сколько стоит эта рубашка. Ты чертов мудак.

— Выбери уже оскорбления получше, Дойл. Ты начинаешь мне надоедать, — он проводит руками по коротким светлым волосам, откидывая их со лба. — Кто-то, и я знаю, что ты знаешь кто, взломал Talbot и каким-то образом получил зашифрованные файлы, в которых содержится все, что делала ведьма, от Египта до Каира. Все, что касается Одетт, также находится на этом диске.

— Зачем мне знать, кто это сделал? Это был не я, — честно отвечаю я. — Я впервые об этом слышу.

— Лучше бы ты говорил правду. Если правда всплывет, думаю, мне не нужно объяснять, как плохо это отразится на нас, — говорит он, вытягивая перед собой ноги, похожие на стволы деревьев, и скрещивая их в лодыжках.

Это было бы безумием. Монстры, выставленные миру напоказ. Так много магических правил было бы нарушено одним махом, что мы бы снова подверглись остракизму²⁰ со стороны общества — или еще хуже.

— Клянусь жизнью, я не имею к этому никакого отношения, и я не знаю, что заставляет тебя думать иначе.

— Кто бы это ни был, он создавал дыры и закрывал их почти мгновенно. Если бы я не уловил узор, я бы никогда не понял этого. Мы отследили его, но он прошел через несколько VPN²¹. Этот хакер умеет заметать следы, — светлые брови Фрэнка нахмурились, затем он настороженно посмотрел на меня. — Единственная зацепка заключается в том, что преступник контактировал с кем-то отсюда.

Я тоже хмурюсь.

— С кем-то из Румынии?

Выражение его лица мрачнеет.

— С кем-то в этом замке. По крайней мере, три недели назад.

Я обхожу свой стол и тяжело сажусь в кресло. Потирая бороду, я хватаю телефон, чтобы проверить, кто был здесь в то время.

— Это должно было произойти во время торжественного открытия. С тем количеством людей, которые были здесь, это все равно что искать иголку в стоге сена.

— На самом деле, нет, — его лицо каменеет, тело наполняется спокойствием, и оранжевое свечение полностью исчезает из глаз. — Это было за неделю до вашего маленького торжественного открытия.

Я думаю, кто посещал замок за неделю до той катастрофы, но помню только Обри и, возможно, Джорджа.

— Здесь никого не было.

Это бессмысленно. Для того, чтобы справиться с защитой Фрэнка, требуются невероятно высокие навыки. Он постоянно хвастается непробиваемостью Talbot, а теперь это?

— Кто вообще мог взломать Talbot и не попасться тебе и твоим приспешникам? Это невозможно, — говорю я, не желая давать ему больше информации, пока не узнаю точно, что именно украл хакер.

— Поверь, как только я найду того, кто это сделал, он пожалеет, что вообще родился, — Фрэнк усмехается, в его взгляде снова вспыхивают оранжевые искры, и я рычу.

— Прекрати играться с огнем. Клянусь богами, если хоть один клочок бумаги в этом месте превратится в пепел, я тебя прикончу.

— Угрожай сколько угодно, Коннор, но я никуда не уйду, пока не выясню, кто это сделал.

Я со стоном провожу рукой по лицу. Да блядь.

— Ты понимаешь, что если кто-нибудь узнает, что ты здесь, это превратится в еще больший сумасшедший дом? — говорю я раздраженно и представляю съемочную группу на лужайке, пытающуюся сделать снимок.

Он машет рукой.

— Я знаю, как слиться с толпой. Просто назови мне имя.

— А когда Влад узнает, что ты здесь был?

Франкенштейн глубже усаживает свое крупное тело в инкрустированное бронзой кресло напротив, вероятно, одно из немногих в замке, способных выдержать его вес.

— По одному вопросу за раз, щенок.

Touché²².