Кафедра

Глава 25

— Ну, хорошо, — нехотя согласился со мной Кудрявый. — Давай играть по твоим правилам. В каком моменте нашей гулянки тебе память отшибло?

— Помню, как грузили то ли в телегу, то ли в пролётку… Дальше полная темнота.

— Ну да, — хмыкнул есаул. — Дровами ещё теми был. Значит, положили тебя в телегу, а я рядышком прилёг. Решил вздремнуть от сильного переутомления после выпитого. Хорошо так разморило! Птички поют, сено душистое… Лепота и блаженство… Но долго поспать не смог. Ты внезапно вскочил, уставился сначала на меня безумными стеклянными глазами, а потом на кучера нашего.

И вдруг как заорёшь: «Мочи упыря!»!

Потом за свой тесак схватился. Мужик оказался не дурной и понял, что сейчас ты его в пьяном угаре прирежешь. Да что там говорить! Я сам испугался. Видал таких невменяемых, которым от выпитого черти мерещатся. Могут с перепоя и мать родную на тот свет отправить.

Мужик соскочил с телеги и через лужок в лес рванул. Ты за ним. Бежишь, ногами кренделя выписываешь, но постепенно нагоняешь бедолагу. Я за вами увязался, чтобы смертоубийства не допустить. Уже в лесу, около того кладбища, только и смог догнать.

Смотрю, а ты реально с упырём рубишься! И одежда у него, как у извозчика!

— Рублюсь с упырём? — скривился я. — Странно. Низшую тварь оприходовал бы за несколько секунд.

— Может быть. Но не забывай, что в «зюзю» был, — пояснил Кудрявый. — Не так по упырю, как по веткам своим тесаком попадал. Но и он тоже тебя когтищами своими достать не мог. Пойди попади по шатающемуся из стороны в сторону пьяному студенту, находящемуся в ускорении. Плохо другое. К тебе сзади ещё одна тварь подобралась.

Вижу, нужно выручать товарища. Хвать за сабельку свою… А нет её! Я ж оружие у тебя дома оставил, чтобы в загуле не потерять! Ну и схватил палку потолще. Убить ею тварь невозможно, но задержать смог. Ты к этому времени всё же достал своего упыря и наконец-то моего увидел. Вдвоём мы его быстро обратно в Преисподнюю отправили.

Стал я у тебя спрашивать, как в мужике гадину эту распознал, а ты только слюни пускаешь, обниматься лезешь и что-то нечленораздельное мычишь. Хотел, пока ещё на ногах стоишь, обратно к телеге тебя отвести. Но не тут-то было! Прикинь, Родя! Ты заговорил на языке Преисподней! Страшно так заговорил, хотя я ни слова понять не мог. Потом оттолкнул меня и на кладбище выбежал.

Ну а дальше случилось то, чего я никогда в жизни не только не видел, но и читать не приходилось. Стоишь ты среди могилок и вдруг разделяться стал. Уже не один, а два Булатова траву на погосте ботинками мнут. Но лишь у одного в руке тесак имеется. Значит, это и есть ты настоящий.

Сошлись вы люто со своим двойником! Я к тебе со своей дубиной кинулся на помощь, но толку от меня было мало. Зато отвлёк на секунду-другую, пока тварь меня в сторону не откинула. Этим её замешательством ты и воспользовался. Срубил одну ногу бесу…

— Точно бесу? — переспросил я.

— Ага, — кивнул есаул. — Он же во время боя перевоплощаться начал, видя, что в человеческом обличии справиться не может. Ты как ногу твари отчекрыжил, но добивать не стал. Выудил свой кастет из кармана и несколькими сильными ударами успокоил беса. Правда, не до смерти. Лишь сознания лишил. И после этого, словно и не пил, трезвым голосом проговорил, ко мне обращаясь: «Вот и решение твоей проблемы, друг. Немножко сил Сущности тебе не помешает на дуэли.».

Вот тут я понял, что ты до сих пор не в себе, несмотря на чёткую речь. Хотел образумить. Но ты, Родион, слушать меня не стал. Не знаю, что сотворил, только рухнул я кулём на землю, не в силах пошевелиться. И в таком положении с ужасом наблюдал, как вокруг меня чертишь пентаграмму. Я не мастак в них: на боевой кафедре мы вскользь подобное проходили. Но несколько очень нехороших плетений распознать смог.

Закончив схему, ты подошёл к бесу, начертил что-то на его груди, а потом туда же воткнул свой тесак. Ох, и поганое завихрение из энергии вокруг вас образовалось! С пару минут точно держалось, пока ты не впитал эту силушку в себя. Как только бес рассыпался пеплом, настал и мой черёд. Подойдя к пентаграмме, ты вонзил накалившийся докрасна тесак мне прямо в грудь… И больше ничего не помню. Только то, что очнулся на этом проклятом кладбище, и мы поехали в Петербург.

И вот что странно, Родя… Весь день перед дуэлью меня так распирало от силы, что готов был горы свернуть. Правда, во время боя с баронишкой пришлось всей ею воспользоваться. Этот ублюдок Гузкин реально очень мощным одарённым оказался! За эту ночь я легко восстановился. Не до богатырских кондиций, как перед дуэлью, а до своих собственных… Может, чуть сильнее стал, но ненамного. И именно ночью вернулась ко мне память о событиях на кладбище. Словно пелена с сознания спала.

Сопоставить всё труда большого не составило. Получается, ты меня накачал энергией твари Преисподней! А это преступление, Родион! Нельзя человеческое с поганым смешивать! И кто я теперь? Есаул Иван Игнатьевич Кудрявый или полуказак-полубес? Ответь мне честно!

— Ну, если ты задаёшься этим вопросом, — успокоил я товарища, — значит, остаёшься человеком. Твари с моралью не заморачиваются. Это и есть наше с ними главное отличие. В остальном же… Неожиданно! Дай мне немного подумать. Хотя бы до завтра.

— Надеюсь, сбежать не собираешься?

— Нет, Иван Игнатьевич. У меня твой рассказ вызвал не меньший шок. Нужно в книжках умных порыться. Веришь?

— Верю, Родион. Будь ты гнидой, ещё в Бакле слинял бы от опасности, вместо того, чтобы собственной головой рисковать ради других. До завтра время дам. Жди с утра.

После этих слов есаул встал и направился к двери. Я же стал размышлять о случившихся событиях.

Первый и самый важный вывод: больше никаких серьёзных пьянок. Оказывается, я во время них не так и безобиден. К тому же после критической рюмки теряю всякий контроль над разумом и не могу заставить себя протрезветь.

Второе, уже по существу: бог с ними, с упырями. Плохо лишь то, что при их уничтожении выдал свою способность видеть сущностей. А вот бес Силы — это интересный персонаж. Если он принял изначально мой облик, значит, именно я вызвал его из Преисподней. Но подобного, кажется, не было… Чёрт! Было!

Не у меня, у прошлого Роди! Во время своего появления в этом мире я вселился в абсолютно пустое тело Булатова. И у него в комнате была пентаграмма вызова беса Силы. Сама Сущность не успела переместиться в человека, так как я занял место Родиона, но дверь, связывающая Землю и Преисподнюю, была создана. Когда же я от чрезмерных возлияний потерял над собой всяческий контроль, бес спокойно открыл эту проклятую дверь в моём теле и пришёл занять место многострадального Родиона. Другого объяснения этому не вижу.

Третье… Проявилась ещё одна способность Ликвидатора Сидо. В любом состоянии при угрозе жизни включаются дополнительные резервы организма. Алкоголь ли затуманил мозг, или ментальный удар демона обрушился на него — всегда остаётся хотя бы одна незамутнённая извилина в голове. Именно она заставляет действовать на рефлексах, пока остальной разум находится в прострации. Видимо, тот упырь вёз нас с Игнатьичем не в Петербург, а в собственное логово, находившееся неподалёку от кладбища. Поэтому и бежал гад в сторону погоста, где притаился его землячок.

Упыри любят жить рядом с местами погребений. Для них недавние трупы, ещё не растерявшие последних остатков жизненной энергии — хорошая, легкодоступная пища. Всего лишь и надо тайком раскопать могилку, полакомиться свежеумершим телом и снова присыпать его землёй. Никто не догадается, что тут твари орудовали.

Четвёртое. В последние годы своей жизни Ликвидатор Сидо просто устранил бы такого свидетеля, как Кудрявый. Я же теперь снова стал полноценным человеком и, как верно сказал есаулу, имею внутреннюю мораль. Убить рука не поднимется. Как-то незаметно Игнатьич стал моим товарищем. Вон, даже в пьяном угаре и то про него не забыл, накачав бесовской силой, чтобы спасти жизнь.

Значит, нужно договариваться с казаком, убедив его, что я не тварь или чернокнижник, берегов не видящий. Придётся придумывать удобоваримую сказочку. На самом деле это не так и сложно сделать. Главное, чтобы нестыковок в объяснении поменьше было.

Радует, что есаул очень хорошо пережил энергию чужого мира. Она не задержалась в нём, не заставила измениться ментально, как это было с Верой Матье. Пришла и ушла, лишь немного расширив внутренний человеческий резерв Кудрявого. Получается, только на пользу оказалась.

Мои размышления прервал очередной звонок в дверь. Думал, опять строители припёрлись, но ошибся. На пороге стояла странная девица лет шестнадцати в белой рубахе и грязном сарафане. Платок на её голове съехал в сторону, оставив открытым всего лишь один глаз, но молодую крестьянку это нисколько не беспокоило. Больше всего меня поразили в ней три вещи: мертвенно-бледная кожа, стеклянный взгляд и… Белка! Зверёк сидел у девушки на плече и, кажется, улыбался от уха до уха.

— Ты к кому, красавица? — поинтересовался я у визитёрши.

— К тебе, родной, — писклявым голоском ответила она…

Нет! Девка как стояла, рта не раскрывая, так и стоит. Откуда же идёт звук?

— Ну, ты долго смотреть на нас будешь или всё-таки впустишь в дом?

Белка! Это явно произнесла белка! Поверить в такое сложно, хотя я многое на своём веку повидал.

— Ты, что ли, говорящая? — спросил я у зверька.

— А кто? У этой ещё связки после воскрешения не до конца отошли.

— Воскрешения? Стоп! Быстро в дом!

И вот тут я чуть не простился с жизнью. Деваха, не разбирая дороги, просто смела меня в сторону, резво заскочив в квартиру. Причём с такой силищей и явно на ускорении, что, впечатавшись в стену плечом, я сполз по этой же самой стене на пол.

— Ты ей приказы аккуратно отдавай, — пояснила белка. — Дура хоть и исполнительная, но неадекватная. Натерпелся я с ней, пока до тебя добрались. В первый день ещё ничего было — суставы у откопавшейся плохо работали, так что еле шла. А потом худо стало. Все нормальные существа препятствия обходят, но не эта. По кратчайшему пути себе дорогу прокладывала. Ей что стог сена, что река без моста — всё едино не сворачивала.

Один раз медведя встретили. Она его отшвырнула, как котёнка, и глазом не моргнула. Хотя Дура совсем не моргает… Лишь только около города замедлилась от истощения, да и поумнела немного, начав мои команды воспринимать. Так что по нему шли аккуратно.

Сюрреализм происходящего хоть и ввёл меня в некий эмоциональный ступор, но не помешал маленькими шажочками переместиться к полке, на которой лежал любимый Таракан.

— А вот это ты, хозяин, зря, — с укором заметила белка, увидев мои телодвижения. — Сам сотворил нас, а теперь жизни лишить хочешь? Хотя к Дуре это не относится, так как она уже мертва. Но всё равно и за неё обидно.

Не обращая внимание на слова грызуна, я всё же взял зачарованный тесак в руки. И лишь только после этого приступил к нормальному допросу, в любой момент готовый прервать его ударами клинка.

— Стоять, где стоите, твари! Итак! Кто вы такие⁈ Откуда взялись и зачем сюда припёрлись⁈

— А это, хозяин, не нас, а тебя спрашивать надо. Чего ты такого пару дней назад отчебучил на Камышенском кладбище, что я теперь не нормальная белка, а Дура — не тихая покойница?

Кладбище… Мать твою за ногу! Неужели ещё один «привет» из того злополучного дня прилетел⁈

— Что сотворил — не ваше дело. Требую правдивого рассказа, иначе обоих отправлю в Преисподнюю.

— Сложный ты человек, хозяин, — натурально вздохнула белка. — Ладно. Деваться некуда, начну первый. Короче, вижу, как змеюка к моему гнезду подбирается. Не выдержал и давай её чихвостить. На нашу с ней беду в это время ты свою пентаграмму активировал. И мы в неё попали. В результате появился гибрид белки и змеи…

— Что-то ты на змею не похож, — перебил я.

— А так?

Белка широко раскрыла пасть, показав натуральные змеиные клыки и высунутый раздвоенный язык.

Я от неожиданности чуть Таракана не выронил!

— Это ещё что, — продолжил… гибрид. — Это только начало. Сознание беса, которого ты уконтрапупил, через меня прошло. Полностью вселиться ему в беличье-гадючьи мозги не вышло, но часть сознания всё же задержалась. Я теперь и говорю, и даже таблицу умножения знаю. Ещё трансформироваться способность есть. Но я потом тебе это покажу, а то смотрю, нервный ты больно.

— Бес? Ты бес? — поинтересовался я, входя в ускорение.

— Белкогад, хозяин. Сущность беса развоплотилась с концами. Ещё и от тебя я человеческой силы прилично хапнул. Так что извини, теперь мы с тобой повязаны. Вернее, это я привязан к хозяину. Почему? Не знаю. И спрашивать бесполезно. Но чувствую это отчётливо. Дура, кстати, тоже привязана.

— А она тут каким боком? — спросил я, окончательно придя в себя и полностью выключив мозги.

— Хрен поймёшь. Очнувшись в новом облике, я почувствовал кладбище. Что-то не так там с твоей пентаграммой было.Она пропустила за свои границы энергию от ритуала. Вот мертвяки и ожили.

— Блин…

— Не, хозяин, — успокоил меня белкогад. — Ничего страшного. Трупаки все старые и под толщей земли. Подёргались часик, а потом снова полностью мёртвыми сделались. С Дурой же иной случай. Её один из упырей почти раскопал. Девку-то лишь прошлым днём похоронили, и свежачок из неё ещё полностью годный для пиршества. Для того, чтобы задержать в себе энергию от твоих ритуалов — тоже. Вот Дура и выломала крышку гроба, выбралась кое-как и попёрла в поисках хозяина. Но ещё совсем тупая была, поэтому упёрлась лбом в большую берёзу. Так и топала на месте, пока я не подключился.

— А откуда ты знаешь, что она ко мне шла?

— Чувствую, хозяин. Я её хорошо чувствую. Тебя, кстати, тоже. Так что могу опровергнуть твою недавнюю мысль, что Дура упырица или вампирка. Хотя кровь твоя ей нужна. Загнётся без неё. Но много не потребуется. Нацедишь в месяц пару рюмочек — этого достаточно.

— И тебе тоже «пару рюмочек»? — скривился я, услышав про такое «меню».

— Не! — довольно улыбнулся белкогад. — Я ж не Дура! Сам себе пропитание добуду. Крысы, мыши всякие… К тому же ничто человеческое мне теперь не чуждо. От колбасы тоже не откажусь. Можно прямо сейчас. Но вначале Дуру накорми. Она вот-вот рухнет от истощения и разлагаться начнёт. Причём очень быстро! Замудохаешься потом убирать и проветривать.

— Допустим. Остался теперь лишь один вопрос… А на хрена вы мне нужны?

— Придумай сам что-нибудь. Мы до тебя дошли, внутреннюю установку выполнили, а дальше нашей фантазии пока не хватает. Но моё личное мнение, что лишними не будем. Я уже сейчас могу помогать, а Дура со временем. Девка безотказная на самом деле. Хошь, в постели пользуй…

— Я не некрофил — с трупами совокупляться!

— Твоё право. Хошь, к домашним обязанностям приобщи. Но чуток попозже. А то весь дом тебе разнесёт от тупого усердия. Я бы её вообще пока вместо вешалки в прихожей поставил. А чё? Может часами не шевелиться. Не устаёт и не ноет. А вот как обучится снова быть относительно живым человеком, тогда ценной помощницей станет.

— А ты?

— Из меня хороший шпион и вообще отличный компаньон выйдет. Крови не боюсь, ядовитые зубы, ловкость белки и незаметность змеи. Опять-таки, всех грызунов с тараканами в округе изведу. И не забывай, что имею в себе часть от тварей Преисподней, а часть от одарённых людей. До конца свои возможности ещё не изучил, но и перечисленного немало. К тому же мы всё равно за тобой попрёмся, как ни прогоняй. Убить? Можешь. Только на кой ляд? Где ещё таких найдёшь?

— Мне нужно подумать, — проговорил я, уже понимая, что от подобного подарка судьбы отказываться глупо. — Слишком всё гладко с вами получается на словах. Подвох где-то должен быть.

— Думай, — кивнул белкогад. — Только вначале Дуру покорми. Иначе через пару минут она растечётся зловонной лужей.

Портить красивый персидский ковёр мне не хотелось, поэтому с тяжёлым вздохом я сделал надрез на своём запястье и наполнил стакан кровушкой, примерно на четверть.

— Хватит?

— Вроде да. Ты, хозяин, влей в Дуру, а там посмотрим.

— Пей! — поднёс я стакан девушке.

Она тут же отмерла, схватила посуду, чуть не переломав мне все пальцы, и опрокинула содержимое себе в рот. Буквально через минуту щёки Дуры стали пусть и не румяными, но не такими землистыми.

— Херухуа… — неожиданно прохрипела она.

— Гляди ж ты! — довольно воскликнул белкогад. — Подействовало! Даже голосовые связки потихонечку восстанавливаться стали. Ну, хозяин, ты и мощь! Такими темпами Дура скоро в нормальную, пусть и дохлую, бабу превратится. Теперь и мне перекусить не мешает. Что у тебя в холодильнике имеется?

— Пустой, — признался я. — Закупиться не успел.

— Фигня вопрос! Подвал в доме есть?

— Большой.

— Отлично! Значит, крысы обязательно водятся. Не скучай без меня!

Белкогад моментально исчез из вида, а я в глубоких философских раздумьях уставился на застывшую истуканом Дуру. Да… Пить надо меньше. Надо меньше пить…