Кафедра

Глава 15

Нас нашли и откопали примерно через девять часов. Честно говоря, я уже мысленно попрощался с жизнью, так как в заваленный с двух концов туннель воздух не поступал, а вся наша братия дышала много и часто. Не успей спасатели, то не прошло бы и пары часов, как смерть от удушья была бы нам гарантирована. Правда, показавшиеся первые спасатели чуть было не лишились жизни. Одурманенные от нехватки кислорода, несколько солдат открыли по ним огонь, приняв за тварей. Хорошо ещё, что всего лишь пять патронов осталось на всю нашу толпу, а то без жертв бы точно не обошлось.

Когда нас под руки вывели из подземелья, то я чуть не потерял сознание от переизбытка кислорода. Вижу, что и с остальными подобная фигня творится. Мы вообще в этом момент напоминали больше не бойцов, а группу алкашей, с трудом стоящих на ногах и со счастливыми улыбками пялящихся на начинающее подниматься из-за гор солнце. После тусклого света почти севших армейских фонарей, оно слегка резало глаза, отчего выступали слёзы. Но мы всё равно стояли и смотрели, ведь этого рассвета не чаяли дождаться живыми.

Ну а дальше началась кутерьма с проверкой, есть ли среди нас замаскировавшиеся под людей твари. Безропотно подставив руки под лезвия серебряных ножей, мы дали всем понять, что являемся своими. Лишь только после этого нас загрузили в медицинские повозки и направили в бахчисарайский госпиталь.

Не знаю, как остальных, но меня выписали из него уже через сутки и перевели… в тюрьму. Уже в камере предоставили письменные принадлежности и потребовали изложить все события, начиная с момента нашего прибытия к месту практики.

— Итак, Родион Иванович Булатов, — тем же вечером начал допрос важный следователь в синем жандармском мундире с майорскими звёздами на погонах. — Прочитал я ваш опус, и очень много вопросов по нему возникло. Главный из них: почему вы перешли на сторону Преисподней. Или вы думаете, я поверю в то, что твари сами, без посторонней помощи выбрались в наш мир?

Другой бы на моём месте возмутился от подобного заявления, но не я. Чего ещё ожидать от охранки? Во всех мирах и странах она действует по одному лекалу: вначале предъявляет обвинение, заставляя оправдываться, а потом пытается раскрутить всю цепочку событий. И допрашиваемый должен доказывать свою невиновность в каждом звене этой цепи.

За свою прошлую длинную жизнь я уже не раз проходил через такое. Поэтому выбрал для себя определённую тактику: молчать на первых допросах и слушать следователя. Пусть он сам нарисует всю картину обвинения, чтобы потом я мог не по кусочкам, а полностью разбить её. Оптом, так сказать, заслужить дорогу к свободе.

— Я не слышу вразумительного ответа, — через несколько минут игры в «гляделки» не выдержал майор. — И советую не устраивать тут сеансы безмолвия. Слишком много нестыковок… Очень подозрительных нестыковок в вашей писанине! И остальные ваши подельники путаются в показаниях. Вот, например, Лидия Хвостова уверяет, что вы несколько раз исчезали вместе с профессором Знаменским в неизвестном направлении. А также вместе с ним уделяли особое внимание старым пентаграммам. Было?

Сижу. Молчу.

— Хорошо… А что скажете, Булатов, на то, что, по утверждениям господина Книгина, вы с тем же самым Знаменским создали и активировали запрещённую пентаграмму? Приплюсуем сюда и наличие у вас незарегистрированного оружия. Об этом заявляют все оставшиеся в живых члены вашей группы практикантов. Значит, вы знали, что вас ожидает в Бакле, и заранее подготовились к этому.

Почти час жандармский офицер сыпал обвинениями, пытаясь вызвать на откровение. Особенно меня удивил тот факт, что на моей Петербургской квартире хотели провести обыск. Но Тамарка Мамуева заявила, что её постоялец Булатов съехал перед тем, как отправиться на практику. Хитрая химера решила сразу отвести от себя все подозрения и официально избавилась от постояльца. Вот это она правильно поступила. Если вдруг выяснится, что Тамарка с Тимуром являются Сущностями, то ни мне, ни им несдобровать.

Почти неделя ушла на допросы. Но за это время, кроме вежливых «здравствуйте» и «до свидания», я не проронил ни единого слова. Заодно смог оценить работу жандармерии этого мира и понять, что в Российской империи делу безопасности уделяется самоё серьёзное внимание. Про меня раскопали почти всё, что только можно. Даже драку с гопниками вытащили на свет. Удивительно, что не добрались до склада с оружием и деньгами. Всё-таки правильно я его оформил не официальным путём, а «по-чёрному», заплатив хорошие деньги одному мелкому клерку, занимающемуся складскими помещениями на речном вокзале.

Через неделю следователь в мундире исчез, и его место занял неприметный человек в штатском.

— Иван Иванович Иванов, — дружелюбно улыбнувшись, представился он. — Я из научно-аналитического отдела Тайной полиции.

— Очень приятно, — также вежливо ответил я. — Можно вопрос?

— Попытайтесь, Родион.

— Почему в ваших службах всегда одно и то же имя? Во всех книгах, статьях о вашей организации упоминаются лишь «Иваны». Хотя бы для разнообразия Петром Петровичем Петровым представились.

— Дань традиции. Ну и показывает простому обывателю, что не стоит быть излишне любопытным и пытаться узнать, кто на самом деле стоит за стандартным именем-отчеством. Но про научно-аналитический отдел я вам не соврал. Меня не интересуют все те обвинения, предъявленные вам жандармами. Это их работа, и они её сделают хорошо.

Забегу вперёд и открою маленькую тайну… Никакого компромата, кроме мелких грешков, за вами и вашими товарищами не числится, так что вскоре окажетесь на свободе. Допускаю даже, что будете представлены к наградам.

— Отрадно слышать, — расплылся в улыбке я. — Парень с медалью на груди всегда имеет больше шансов у девушек, чем просто парень. Как понимаю, вам нужен рассказ не о моих героических похождениях, а более специфические вещи? Готов к сотрудничеству.

— Именно. А почему вы раньше не шли на него? Целую неделю, словно в рот воды набрав, сидели?

— Всё просто, Иван Иванович. Все факты я изложил в письменном виде, а вот свои домыслы и эмоции оставил не для простых ищеек, а для таких, как вы. Дело-то очень мутное. А если учесть его масштабы, то и имперского размаха. Так что, чем дольше я молчал, тем была выше вероятность, что мы с вами быстрее встретимся. Давайте я вам выложу свои предположения, а потом вы начнёте задавать уточняющие вопросы?

— С вами, оказывается, приятно иметь дело, Родион. Весь внимание.

— Опущу вступление о головотяпстве и самоуспокоенности различных имперских служб, допустивших существование в течение нескольких столетий подземного города Преисподней.

— С точки зрения науки он дал нам много ценного материала, — возразил Иван Иванович.

— Он дал нам лишь то, что позволили увидеть высшие демоны. Иначе бы они сами его уничтожили. Твари никогда не отступают. Вернее, могут на время, но обязательно возвращаются. Не так ли?

— Тут с вами, Родион, не поспоришь. Скажу больше. Сейчас идёт серьёзная тряска всех структур, допустивших промахи после возникновения аномалии в Бакле полгода назад. Многие начальственные кресла уже опустели. Но давайте перейдём к сути.

— Давайте. Мне кажется, что произошедшее не было настоящим размытием Границы. Скорее всего, твари отрабатывали какую-то новую схему прорыва в наш мир. И использовали для этого участок, которого не жалко.

— Не было размытия? — удивился Иванов. — Налицо явные её признаки! И по всем параметрам…

— Акция тварей была заранее обречена на провал, — перебил я. — Сейчас было время обдумать произошедшее, и я почти уверен в своём выводе. Смотрите сами. Обычно размытие Границы происходит в течение нескольких часов. В тех местах, где нет поблизости больших воинских соединений. Ну а черноморское побережье почти наполовину состоит из армейских гарнизонов разной величины. Зачем устраивать размытие Границы рядом с уже имеющейся прорехой между мирами? Ведь даже тупоголовому минотавру понятно, что тут же последует мощная и быстрая реакция от людей.

— Ну, в Бакле Граница истончена сильно. Почему бы тварям этим не воспользоваться?

— Допустим. Тогда было логично, если бы демонов Баклы поддержали и демоны с уже прорванного участка, находящегося всего лишь в нескольких десятках километров от новой точки прорыва. Так бы наши силы распылились на два фронта. Но ведь этого не было?

— Даже намёка. Продолжай, Родион.

— И продолжу. Район Баклы по всем параметрам не подходит для полного размытия Границы. Не знаю, с чем это связано, но каждый раз при таком начинались землетрясения с прочими катаклизмами и у нас, и в Преисподней. Да и сам подземный город — не лучшее место для начала атаки. В нём имеется всего лишь несколько выходов, неспособных быстро пропустить орду тварей.

Далее: набор атакующих. Первый «мясной штурм» был нормальный: состоял из низшей нежити. Но после него должны были пойти в бой более серьёзные особи. За ними демоны, устанавливающие пограничные пентаграммы на отвоёванных землях.

Думаю, из показаний выживших вам уже известно, что воинство Преисподней было хоть и многочисленное, но достаточно хилое. При настоящем размытии от гарнизона есаула Кудрявого через пятнадцать минут ничего бы не осталось. И мы бы с вами не разговаривали однозначно.

Более того! Я сумел поразить из винтовки демона. Серебряная пуля и с большого расстояния не может принести вреда подобной твари. Но я его ранил! Значит, демон был не из Высших. Так себе демонёнок, достаточно недавно переродившийся из беса. А вот более продвинутых его земляков не наблюдалось и в помине.

Я знаю… Вернее, много читал про успешные размытия Границы, и везде указывалось, что участвовали в них не менее десятка серьёзных демонов. Сама скорость активации пентаграммы тоже настораживает. В тех же самых исторических записях сказано, что схема прорыва создаётся тайно и активируется в течение нескольких часов. А в Бакле почти полгода под нашими любопытными взглядами проходило это действо. Даже студенты на практике символы зарисовывали. Это что такое? Сверхнаглость или сверхглупость демоническая? Или нечто иное, чему мы не находим объяснения?

Ну вот, вкратце всё…

— Я услышал твои доводы, — после недолгого размышления произнёс Иван Иванович, перейдя на ты. — Но зачем подобное было Преисподней?

— А мне почём знать? — честно признался я. — Но в одном уверен: ничего хорошего от подобного ждать не приходится. Ещё аукнется нам Бакла. Не сейчас, так через некоторое время, однозначно. Больше, извините, студент второго курса выжать из себя не может.

— Уже третьего, — пояснил Иванов. — Практику ты прошёл точно. Да такую, что и на выпускном курсе не встретишь. Но мысли у тебя, мягко выражаясь, своеобразные. Кстати, не хочешь ли заключить контракт с моей организацией? Повышенная стипендия гарантирована, углублённое обучение некоторых специфических дисциплин — тоже. А потом, после окончания Академии — очень интересная служба с хорошим карьерным ростом и немаленькой зарплатой.

— Второй.

— Что «второй»? — не понял господин «в штатском».

— Вы второй человек, который делает мне подобное предложение. Первым был есаул Кудрявый. В казачье войско сватал. Почти вашими словами зазывал.

— А, ты про него? Знаю. Он даже успел докладную в свой штаб отправить, чтобы там взяли на заметку одного перспективного будущего лингвиста. И ещё на наградное оружие бумаги составил. Мол, один пистолетик за отличную стрельбу, а револьвер — за мужество и героизм… Давай без протокола. А где ты на самом деле таким количеством оружия разжился?

— Нашёл. И именно в приграничной зоне. В моих показаниях всё написано, — опять включил я дурачка. — Вот бывает же так! Не успел в поезде пошутить, что с собой везу, и сразу же нашёл!

— Родион, — поморщился этот «научно-аналитический» тип с набитыми костяшками на обеих руках. — Мне наплевать на твой контрабандный провоз оружия. Больше волнует другое: чёрный рынок таких игрушек в Петербурге. Кстати, жандарм тебе не всё рассказал. В столице проживал некий господин Тараканов. Мы его давно вели по делу о незаконной торговле оружием. И вдруг он исчезает. Зато на двери его логова появилась интересная надпись:' Не стучать! Уехал на неделю к родственникам!'. Знаешь, чьей рукой? Почерк сравнить много времени не потребовалось.

А вот это очень хреново… Я ведь, действительно, на таракановой двери оставил подобную записочку, чтобы не сразу хватились убиенного. Так что реально могут раскрутить цепочку и дойти до моих химер. А за укрывательство тварей срок немаленький полагается. С каторги я, конечно, сбегу, но придётся заново легализоваться и жить где-нибудь на краю империи тихим овощем.

— Хорошо, — сделал я вид, что сдался. — Вы ведь не только записку читали, но и в сам подвал заглядывали?

— А как же, сынок. Везде побывали.

— Значит, должны были понять по останкам, кем на самом деле Тараканов был. Наткнулся на него случайно, примерно за сутки перед отправкой на практику. Вернее, не на него, а на людишек, которые с чёрного входа грузили ящики. Один из них упал и раскрылся. А там ружья.

— Что за люди? Как выглядели? — принял охотничью стойку Иванов.

— Четверо. Лиц не рассмотрел, так как вечер уже на дворе был, а у мужиков кепки с большими козырьками. Один, кажется, немного прихрамывал. Ну а одеты как простые работяги. Таких на улице, особенно в нашем районе, пруд пруди. Вот тут мне мысль и пришла разжиться перед практикой стволом.

Убивать никого не собирался. Просто хотел поговорить с владельцем… Ну, этим самым Таракановым, чтобы за молчание продал мне в рассрочку пистолет. Он запустил меня внутрь, выслушал, а потом вдруг стал в тварь превращаться.

У меня всегда с собой кастет заговорённый в кармане. Вы его видели в изъятых вещах. Этим кастетом я и вмазал гаду. Удачно получилось. А потом решил посмотреть, что у покойного ещё из арсенала осталось. Ну и нагрёб. Правда, немного, так как основное уже было вывезено, но для личного пользования хватило с лихвой.

Сообщать, естественно, никуда не стал. Побоялся. Мало того, что дело полиция, а то и жандармерия заведёт, так ещё в кутузке всю практику куковать придётся.

— То есть налицо благое дело по уничтожению твари и совсем неблаговидное — по присвоению чужого имущества, — вынес свой вердикт Иван Иванович. — Ну и сокрытие от властей, конечно.

— А что мне ещё оставалось делать? Я впервые с подобным столкнулся и запаниковал! — подпустив в голос нотки трагизма, продолжал я гнуть свою линию. — От страха даже со съёмной квартиры тут же съехал. Везде мерещились то твари, собирающиеся отомстить за своего, то полиция с жандармами! Еле дождался отбытия в Баклу!

— Ну, Родион, для простого обывателя действительно сложная ситуация, хотя мне она таковой не кажется. Но операцию ты нам серьёзную сорвал.

— И что со мной теперь будет?

— Три года тюрьмы… — сделал небольшую паузу следователь. — Было бы, если б не твои героические действия в Бакле. И ведь украденное оружие на благо Российской империи применил. Хотя мне одно непонятно. КАК мог такой, мягко выражаясь, неуверенный в себе человек разом в героя превратиться.

— Вы хотели сказать: трус? Именно так считают мои сокурсники. Да, я ненавижу вступать в мелочные конфликты и ещё больше ненавижу излишнюю агрессию. Но всем почему-то кажется, что если человек не размахивает на каждом углу кулаками, то он сразу трус.

Мама, пока в дурку не загремела, прививала мне сопротивление добром. Злом нельзя на зло отвечать, если дело не касается угрозы жизни. А твари именно что угрожают, поэтому их можно убивать. Ну и с хулиганами нужно не церемониться. Меня же они два раза до этого грабили и на все призывы к совести не реагировали.

Хотя после подземного города пришлось пересмотреть мамины взгляды. Будь я более решительным, настойчивым, то свои подозрения до профессора Знаменского смог бы донести ещё до начала размытия Границы. И столько сокурсников не погибло бы. Оказывается, и добро может быть с кулаками.

Но я всё равно не хочу идти служить ни к вам, ни в действующую армию. Я действительно очень мирный по своей натуре человек. Поэтому и пошёл в лингвисты, хотя прекрасно осознаю свои способности в боевом плане. Они выше среднего.

— Ох, как всё у тебя, Родион, запущено, — укоризненно покачал головой Иванов. — В кучу смешалось. Хотя, зная историю твоей семьи, удивляться особо не приходится. Ладно, настаивать о сотрудничестве с Тайной полицией не буду. Вижу, что морально ты сам не готов. Но предложение остаётся в силе. И на случай, если вдруг решишься, я тебе оставлю свой адрес для связи.

— То есть вы меня не арестовываете? Совсем? — сделал я глаза, как у котёнка.

— Я же сказал, что без протокола наша беседа. Но на заметку вас возьмём… По всем статьям. Уж слишком вы, оказывается, мечущаяся личность. За такими глаз да глаз нужен. Сегодня вас спокойно грабят, а завтра уже сами тварям головы отрываете да нелегальные оружейные лавки обносите. Ладно, не смею больше отвлекать, — вставая, закончил беседу человек из «охранки», перейдя на Вы. — Удачи, господин Булатов. Да! Я на самом деле Иван Иванович Иванов. Смешно для моей службы, но истинная правда. Запомните меня хорошенько. Чувствую, что с вашими талантами влипать в различные истории, мы ещё встретимся неоднократно. Надеюсь, находясь по одну сторону стола, а не как сегодня.

Придя в камеру, я наконец-то смог выдохнуть. Кажется, в мой новый образ «настоящий Иванов» поверил. Хотя настораживает, что слишком мало вопросов задал. Например, откуда у меня артефактные кастет и тесак. Надо было бы и про них какую-нибудь сказочку сочинить. Только вот одно дело заранее подготовиться к такому допросу, и совсем другое — вещать с чистого листа. Но продумать всё равно стоит. Как и многое другое. Если Тайная полиция хотя бы один раз обратила внимание, то уже из своих цепких коготков не выпустит.

Больше меня на допросы не вызывали, а через два дня, отдав все вещи и — о радость! — даже Таракана, отпустили на свободу.

Друзья! Спасибо за то, что не забыли! За все ваши лайки и награды! Извините, если кому-то не ответил и не поблагодарил лично. Сегодня открываю подписку на книгу. Как только она откроется, выложу ещё одну главу в знак признательности за то, что вы со мной. Очень приятно, что кроме поганеньких «пиратских» крыс, заполонивших интернет, есть ещё и настоящие читатели, поддерживающе авторов!