Кадровик 5.0

Глава 23 Разговор с отцом

— Быстрее, быстрее! — раздаются голоса.

Как только оба дирижабля касаются поля, их быстро окружает стража

Из корабля Беннинга выводят всех захваченных, включая тех, кого всю дорогу держали в бессознательном состоянии. Последних выволакивают и сразу уносят в сторону серого дома. Остальных заставляют построиться и замолчать. Происходит что-то вроде переклички. Один из стражников отмечает пленных по выданным бумагам. После чего всех уводят туда же — к серому дому и ратуше.

Оставшиеся стражники приступают к выгрузке грузов из дирижаблей. Король даёт несколько поручений Беннингу, и тот передает пожелания стражникам.

Как только мы с феями выходим из корабля, прямо на поле, к дирижаблям, заводят безлошадную карету.

— Виктор, сюда, — подзывает король и указывает на аппарат.

Подхожу и с большим интересом рассматриваю его. Кажется, штуковина сделана моим знакомым — Нилом. К этому выводу подталкивают мелкие общие черты, которые роднят мой байк и эту карету.

— Может, мне стоит поехать ко дворцу на байке? — обращаюсь к Беннингу. — Не хочется потом делать круг и возвращаться за ним.

Феи согласно кивают: они тоже порядком вымотались и хотят поскорее вернуться домой.

— Не беспокойся. Твой агрегат привезут и выгрузят, куда скажешь, — отвечает граф. — Каретой тоже сможешь воспользоваться сразу после того, как закончим. Наш водитель доставит тебя в любое место столицы. Куда скажешь. Это будет удобнее, согласись?

— Конечно, Ваша Светлость, — соглашаюсь с графом.

У Беннинга все ходы продуманы наперед. Эта черта в нем очень располагает.

Граф открывает королю заднюю дверь и садится рядом на переднее сиденье.

К моему удивлению никто больше не сопровождает нашу карету. Никакого кортежа или охраны, все происходит буднично и быстро.

Думаю, что народ доберётся до серого дома примерно через полчаса. Хотя, может, задержатся на подольше. Всё-таки пленники пешие, к тому же их много. Это мы еще не считаем тех, кто без сознания. Последних наверняка отвезут на каретах, но наверняка никто не знает…

Наша безлошадная карета, к слову, ничем не отличается от остальных. Ни знаков различия, ни кортежа. Благодаря этому, мы быстро и незаметно добираемся до королевского дворца.

— Вы мне так доверяете, что не взяли никого из стражников? — спрашиваю во время пути.

— Здесь нам уже особо не о чём беспокоиться, — утверждает король. — Вряд ли может произойти что-нибудь из ряда вон выходящее уж в нашем-то городе.

И правда, по пути ничего подозрительного даже близко не происходит, и наша карета спокойно доставляет нас к воротам дворца. Подозреваю, что часть моих обязанностей заканчивается именно в этой точке.

— Всё, Виктор, буду рад видеть вас у меня в гостях. Заезжайте, если сможете, — подтверждает мои догадки король. — И очень прошу, рассмотрите возможность постоянной службы.

Видимо, в моём обществе правителю достаточно комфортно.

— Водитель довезёт тебя, куда скажешь. Мой заместитель предупреждён, — говорит король. — Ах, да, узнайте все-таки про тот чудесный сервиз. Это уже личная просьба.

Надо же. Как сильно запал в душу королю наш фарфор. Надо будет по возможности навести справки и, если получится, заказать ему подобный.

— Конечно, Ваше Величество. Всего доброго, — прощаюсь и снова сажусь в карету.

Киваю извозчику, и мы едем до серого дома. Этот путь очевиден. Пленных ещё навряд ли довели. На безлошадной карете мы их сильно опережаем. Придется подождать, но меня это не особенно заботит.

— Сможешь постоять тут? — спрашиваю водителя.

— Да, конечно, — отвечает он и без лишних вопросов останавливается там, где говорю.

Феофан с Василисой наблюдают за утренним городом из окна кареты. Людей на улицах немного, а все, кто проходят мимо, не обращают на нас внимания. Возле здания ратуши, практически не шевелясь, дежурит несколько стражников. Сегодня защита намерено усиленная.

Весь путь до серого дома пленные проходят минут за сорок, как я и предполагал. Ждать нам приходится недолго. Колонна приближается, а я размышляю, почему Беннинг не организовал для этой цели кареты. Видимо, граф полностью уверен в безопасности столицы и полном отсутствии сил у схваченных. Может, и так — идти тут недалеко.

Колонна из двадцати человек под усиленной охраной подходит к серому дому. Охранники не выглядят обеспокоенными, просто спокойно выполняют свое дело. Всем абсолютно понятно, что ученики и немногочисленные маги, оставшиеся в сознании, совершенно точно не будут заниматься ерундой и провоцировать стражу.

Обычные военные тоже вряд ли собираются изменить своему слову. Если и так — охрана быстро приведет их в чувства. Ничего подобного не происходит даже близко: группа пленных достаточно спокойно заходит в открытые подвалы серого дома.

Пленники проходят в открытые двери при полном контроле гвардейцев. Жду, пока в подвалах скроется хвост колонны, и выхожу из кареты.

Только одного пленника оставляют чуть в стороне от остальных и оставляют рядом с ним стражника.

— А меня куда? — удивляется пленник. — Я должен быть со своими людьми.

— Нет, не должен, у меня другое распоряжение, — спокойно утверждает гвардеец и отворачивается от мужика.

На входе в подвалы происходит недолгая заминка, но стража с ней быстро разбирается.

— Быстрее, быстрее, не заставляйте меня нервничать, — подгоняет людей стражник.

— Как же я? — ещё раз спрашивает седой вояка, но на этот раз гвардеец молчит.

— А вы со мной, — подхожу к нему сзади. — Пойдёмте.

— А я вас знаю, — оборачивается седой вояка. — Я вам сдался. Вы тот маг, который победил нашу конную лаву. Да?

— Это так, — киваю.

Подтверждаю слова седого рыцаря. Кажется, моё восклицание про отца он даже не слышал. Или не обратил внимания. Не удивительно: к тому моменту все уже были порядком уставшие.

— Вы поедете со мной, — говорю ему и указываю на безлошадную карету.

— Куда ведут моих подчинённых? — интересуется вояка.

— Им предоставят апартаменты в сером доме, — объясняю. — За мятеж против короля. Их жизни подарили мне. По результатам нашего разговора, чуть позже решим, что делать с вашими людьми и как заставить их не поддерживать мятеж.

— У нас не было выбора, — констатирует пленник.

Его седые волосы свисают патлами, одежда выглядит так, будто он всю ночь копал ямы. Лицо изможденное, с глубокими морщинами. Глаза, несмотря на тусклый блеск, полны решимости. Мы садимся в карету, водитель трогает с места.

Феофан и Василиса устраиваются возле окна с моей стороны. Никто из них не издает ни звука.

— Не было выбора, говорите? — грустно усмехаюсь.

— Вассал должен выполнять свою присягу, а я — вассал не короля, я вассал Его Высочества герцога Нимоя, граф Меллин! — гордо заявляет вояка. — И, если мой герцог отважился выступить против короля, у меня нет выбора. Я обязан его поддержать.

— Интересно. Но ваш герцог проиграл? — уточняю.

Бастиан смотрит сквозь меня и слабо мотает головой.

— Нет, герцог ещё не проиграл, — с уловимым осуждением в голосе, говорит граф. — Герцог сбежал. Он предал свои обязанности сюзерена и позорно сбежал. Когда стало ясно, что вы побеждаете, он отправил нас в самоубийственную атаку, а сам исчез.

— Куда он мог сбежать? — интересуюсь, но при этом понимаю, что выудить информацию у графа вряд ли удастся.

— К сожалению, не знаю, — пожимает плечами пленный граф. — Скорее всего, он сейчас либо в соседнем королевстве, либо за границей империума людей.

— А если он вернется обратно, вы будете верны присяге? — задаю вопрос.

На лице пленника ни одной реакции. Серая кожа дополняет каменную маску.

— Нет. Вассал должен быть верен сюзерену, — отвечает Бастиан. — Но вассальная присяга — это обоюдная клятва, и если сюзерен предал вассала, то клятва недействительна. Так что я думаю… — граф выдерживает короткую паузу. — Думаю, вы, конечно, поговорите с моими верными людьми, но они всё еще мои люди. Они пошли в самоубийственную атаку, хотя знали, что скорее всего не выживут, — качает головой. — И ведь у нас почти получилось!

— Это так, — соглашаюсь. — Почти.

Феофан слабо дергает меня за полу одежды.

— Вить, мы же домой? — напоминает фей.

Киваю в ответ.

Водитель ведёт безлошадную карету мягко, за расспросами проходит большая часть пути, и я чуть не пропускаю нужный поворот, за которым наш дом.

— Почти приехали, — говорю отцу, который ещё не догадывается, что он мой отец. — Нам есть о чём поговорить.

— Да? — удивляется граф. — Ах, да, вам нужно обсудить со мной вопрос вассальной присяги вашему государю.

— Об этом мы тоже обязательно поговорим, но это не самое главное, — отвечаю и даю водителю знак, что мы подъезжаем.

Безлошадная карета замедляет ход и останавливается.

— Приехали, — оборачивается водитель.

— Да, вижу, — говорю. — Спасибо.

Смотрю на свой дом, из дверей как раз выходит старый маг Казимир. Видимо, оперативная уборка всё-таки понадобилась. Не зря отправил Алёну. Бросаю взгляд на окна и замечаю, что некоторые из них открыты. На краске много заметных царапин. Они подтверждают, что в дом старались влезть, и одним разом не ограничились. Вздыхаю. Ничего не попишешь: я сам пообещал магу, что за подобное они могут вершить расправу сами.

Вышедший старый маг кивает мне, но поговорить не останавливается. Видимо, тема разговора для него была бы не самая приятная. Маг проходит мимо, отпускаю его без лишних вопросов. Сейчас мне на эти дела просто наплевать. Водителя кареты тоже отпускаю, ждать не обязательно.

Мы с отцом подходим к дому.

— Витя, я тебя оставлю ненадолго, ладно? — Феофан облетает меня и заглядывает в глаза. — Я бы до садика долетел. Вдруг там не все подохло.

— Да, давай, лети, проверяй, — отвечаю фею.

— А можно, я тоже? — вмешивается Василиса. — Мне нужно в подвал. Там паучки, может быть, они тоже закончили. А вдруг прижились?

— Давай, Вась. Занимайтесь, — разрешаю фейке. — В принципе, не страшно.

Дверь открывается сама собой.

— Добро пожаловать, милый Виктор, — встречает нас Алёна. — Твоё распоряжение выполнено.

— Спасибо, — киваю девушке. — Что бы я без тебя делал?

Мои слова нежити очень нравятся.

— Каф, милый Виктор? — улыбается она в ответ.

Как я соскучился по нашему тихому быту… Вроде бы недолгое путешествие, но усталость дает о себе знать.

— Да, будь добра, сделай два, а? — прошу девушку.

— Сейчас будет, — Алена мельком кидает взгляд на моего гостя.

— Проходите, — оборачиваюсь к отцу.

Пропускаю графа в гостинную. Тот во все глаза смотрит на нежить.

— У вас прекрасная управляющая домом, — в итоге говорит граф Меллин.

А я чувствую, что Алёне, в отличие от «служанки», звание «управляющей домом» нравятся куда больше.

— Да, прекрасная, — подтверждаю. — Только она не совсем управляющая, она мой напарник. Но вы проходите, присаживайтесь за стол. Если нужно освежиться с дороги, вот та дверь ведёт в уборную, — показываю в сторону ванной.

— Может, позже, — отказывается граф. — Для начала я бы хотел выяснить, что будет со мной и с моими людьми.

— Хорошо, — соглашаюсь и присаживаюсь напротив.

В доме наспех убрано. Кое-где замечаю легкие повреждения. Оконные рамы с обратной стороны тоже поцарапаны. Дверь тоже явно вскрывали с наружней стороны. Некоторые вещи переставлены или поменяны местами. В гостиной, если приглядеться, можно найти следы потасовки. Новая заплатка на диване, на стене картина с изображением неприветливой дамы, которая раньше стояла на чердаке. Казимир следил за домом, но нам все же предстоит поговорить о том, что здесь происходило.

Алёна приносит кофе. Вдыхаю — обожаю этот аромат. Ничем не хуже, чем тот, что я пил только недавно на дирижабле. Кажется, девушка всё-таки берёт его из одного и того же места.

Смотрю на графа. Он чуть прикрывает глаза и вдыхает запах, но тут же возвращается к нашему разговору и напряжённо ждёт моего ответа.

— Смотрите, граф, — начинаю. — Король настаивал на том, чтобы уменьшить всех вас ровно на голову, естественно, сверху, — уточняю со вздохом. — Мне удалось его убедить в том, что вы мне пригодитесь.

Вольдемар слушает меня внимательно, не отпивая из кружки.

— Основное требование короля, как вы понимаете, остановить бунт, — поясняю. — Все люди, которым он оставляет жизнь, не должны продолжать мятеж. У нас есть возможность и средства заставить вас и ваших людей соблюдать обещание и клятву королю. Нарушить её не получится.

Делаю короткую паузу, чтобы граф подумал и правильно воспринял моё предложение. Жду, пока он сделает глоток кофе.

— Поэтому после нашего разговора я могу отвести вас к вашим людям, — предлагаю. — Вы сможете им всё объяснить. Клятву король составляет сам, так что имейте в виду, что ничего хорошего в ней не увидите. Многие из этих людей лишатся дворянских званий за мятеж, несмотря на выполнение присяги.

— Почему? — задаёт вопрос граф.

— Потому что исполнять присягу можно по-разному, — отвечаю. — Вы подчинялись клятве, и вас предал герцог? Да, это понятно, сочувствую. Вы исполняли присягу вплоть до буквы и до последнего звука, это тоже понятно и достойно уважения. Вы очень верны своему слову. Но есть другой пример. Ученики магов, которые выступали вместе с вами, потом, после вашего проигрыша…

На этих словах граф морщится и отставляет чашку.

— Так вот, — продолжаю. — Ученики магов умудрились, не нарушая присяги — иначе бы они лишились магии — но они умудрились выполнить клятву так, что заслужили прощение короля. Они прекрасно понимали неправоту своего начальства. Без личной заинтересованности не обошлось, но результат говорит сам за себя

— И волки сыты, и овцы целы, — подытоживает Бастиан.

— Вот именно, — подтверждаю.

— Личная заинтересованность, значит, вот как это называется, — с презрением повторяет граф мои слова. — Я считаю, что дал слово — держи, и трактовать свои обещания по-другому для меня невместно.

— Я вас понимаю, — киваю. — Но в данном случае ситуация следующая: они либо трактуют свои обещания иначе, либо распоряжение короля будет доведено до конца. До того конца, который им не понравится, — вношу пояснение. — Третьего варианта им никто не предложит. Либо присяга, либо плаха. Но из хорошего, — усмехаюсь, — думаю, что я смогу уговорить короля, чтобы ваших людей именно обезглавили, а не повесили.

— Да, не такой уж великий выбор, — сжимает зубы отец.

Держится он так, будто у него за спиной нет бессонных ночей, утомительных битв и тяжелых решений. Видно, как тщательно граф подбирает слова и обдумывает каждую услышанную фразу.

— Какой есть, другого у вас не будет, — пожимаю плечами.

— Хорошо, о чём ещё вы хотели со мной поговорить, если не об этом? — переводит стрелки граф.

— Расскажите о своей семье, — озвучиваю просьбу.

— О семье? — удивляется граф. С едва уловимой нежностью улыбается. — Что я могу вам рассказать? Я вдовец, у меня две прекрасные дочери. Скорее всего, я последний выживший граф своей фамилии. Что ещё? Скорее всего, теперь у меня нет земель, так что графом перестану быть довольно скоро.

Видно, что некоторые слова даются графу тяжело, но он с гордостью принимает свою участь.

— Хорошо… — продолжает отец. — Дочери у меня пристроены. И не просто пристроены, а удачно выданы замуж. Так что, думаю, не пропадут. Оставлять мне их не страшно, справятся.

— Вы рано себя хороните, — подхожу все ближе к интересующей меня теме. — А я вот слышал, что у вас был сын.

Граф меняется в лице, чернеет и еще крепче сжимает челюсть.

— Не знаю, от кого вы могли слышать подобное, — дёргает губой Меллин. — Боги не дали мне наследника. Когда-то давно у меня был сын, если вы об этом. Но, к сожалению, он погиб в детском возрасте…