Избранная в сумерках

Глава 26

Вампирша уставилась на свой стакан с кровью, в котором теперь был и шоколад. Она покрутила стакан в руке, наблюдая, как два ингредиента смешиваются вместе.

— Я ускользнула от Стива в первую ночь, чтобы увидеться с Ли.

Это не удивило Кайли, она знала, что Делла все еще одержима Ли, но это не объясняло как все закончилось засосом Стива на ее теле. Если конечно это был засос от Стива, но Кайли не думала, что подруга станет об этом лгать. И что-то подсказывало Кайли, что история была не совсем о Ли. Она была о вервольфе с симпатичной задницей.

— И? — спросила Кайли погружая ложку в свой шоколад.

— И он был на свидании со своей новой невестой. — Она поднесла стакан к губам и сделала глоток. — Слушай, а у этого дерьма и правда очень неплохой вкус.

— Ага. — Кайли ждала, когда Делла продолжит.

Ей не пришлось ждать очень долго.

— Он повел ее в китайский ресторан. Я следила за ними, — слезы наполнили глаза Деллы.

Разделяя боль подруги, Кайли положила руку на руку Деллы. Делла ее оттолкнула.

— Потом они заметили меня и я поняла, что выгляжу полнейшей идиоткой. Это было многогранное унижение. — Она сделала еще один глоток своей шоколадной крови и подняла взгляд. — А потом появился Стив, словно какой-то долбанный рыцарь в сверкающих доспехах. Он спас меня от вида законченной дуры. Притворился, что у нас было свидание. Он поцеловал меня перед ними. Как будто мы были очень горячей парочкой.

Кайли отправила в рот еще одну ложку шоколада.

— И поцелуй был настолько хорош, что вы продолжили его позже?

— Нет. То есть да.

Кайли наставила ложку на Деллу.

— Конкретнее.

— Да, поцелуй был хорош, но ничего не было до следующего дня. — Делла наклонилась и нахмурилась. — Задание пошло не так. Меня пырнули ножом, — призналась она.

У Кайли открылся рот.

— Но Бернетт сказал…

— Я заставила Стива пообещать, что он не расскажет. Это было не смертельно, — простонала она. — Плохо то, что Стив спас мою задницу. Не только в ресторане перед Ли, но и потом, с изгоями, и еще раз, когда мы столкнулись с оборотнями. Я была в плохой форме, не могла драться. Я возненавидела это ощущение, — сказала она, сделав паузу, — он снял нам номер в отеле и заботился обо мне. Я не знаю, как это произошло… вот он помогает мне с ранами, а в следующее мгновение мы уже играем во взрослого доктора.

— О, Боже! — вскрикнула Кайли. — Так вы…

— Нет, но мы близки к этому. К счастью синие шары не смертельны для парней.

— Синие шары? — спросила Кайли.

Делла закатила глаза.

— Ты не знаешь, что такое синие шары?

— Нет. А должна?

Делла усмехнулась.

— По крайней мере, тебе стоит знать, что если парень говорит, что может от этого умереть, то он врет. И поверь мне, некоторые парни готовы это сказать, чтобы вызвать чувство вины у девушки и дойти до плясок в кровати. Один такой испробовал этот прием на мне, еще до Ли. Я сказала, что приду на его похороны, и больше никогда не встречалась с ним.

— Но что это на самом деле? — скорчила Кайли рожицу. — Или это слишком противно? Это должно быть противно, потому что ничего такого не упоминалось в буклетах, которые мне давала мама.

Делла снова усмехнулась.

— Это когда парень сильно возбужден и уже готов к делу, но дело отменяется.

— Кайли наклонилась к ней.

— Их шары и правда синеют?

Делла не смогла сдержать смех.

— Я не знаю. Я никогда не спускалась и не проверяла.

Кайли залилась краской, но потом поняла, что это ведь Делла, поэтому просто рассмеялась вместе с ней.

— Думаешь у Стива были синие шары?

Делла снова закатила глаза.

— Ему было достаточно неудобно. Я не должна была допустить, чтобы все зашло так далеко. Просто это… перепутало все в моей голове.

— А может тебе просто и правда нравится Стив, — сказала Кайли, указав на Деллу ложкой. — Я не говорю, что вам стоило заняться сексом, но парень от тебя без ума и очевидно, что тебе он тоже нравится. Так почему ты относишься к нему сейчас как к прилипшей болячке?

Делла сделала большой глоток шоколадной крови.

— Потому что… когда я поняла, что происходит, то могла думать лишь о том, что через год или около того, я буду стоять в другом ресторане, наблюдая, как Стив сидит со своей невестой. Я больше не смогу через это пройти, — слезы наполнили ее глаза.

— Но ты не уверена, что это произойдет.

— Я также не уверена, что этого не произойдет, — Делла потянулась за бутылкой с сиропом и добавила еще в свой стакан, — ну вот я и вывернула свои внутренности наизнанку. А как у тебя дела с Лукасом?

Кайли размешала свой шоколад в миске.

— Все кончено.

Глаза Деллы расширились.

— Почему? Моник рассказала, что у них что-то было? Надо попросить Миранду наслать чесотку на его шары!

— Нет, Моник вроде как призналась, что у них ничего не было.

Делла подняла свой стакан ко рту.

— Тогда почему все кончено?

Кайли бросила свою ложку в миску.

— Потому что если не закончить, то он все потеряет.

Делла изучала ее.

— Но если он не изменял…

Злость поднялась в груди Кайли.

— Даже если он ничего не делал, то все равно такое ощущение, что сделал. То есть, он обручился за моей спиной, — она покачала головой. — Сначала Трэй. Потом мой отчим изменяет моей маме. Потом Дерек, а теперь и Лукас. Почему мужчины делают это?

Делла пожала плечами.

— По крайней мере, Лукас не занимался сексом.

— Все равно это ощущается как предательство. Очень больно.

И еще больше бесит, что я его все еще люблю. Люблю настолько, что просто не могу стоять в стороне, наблюдая, как он все потеряет из-за нее.

— Но я все еще так злюсь на него, что могу…

— Одарить его приступом синих шаров? — усмехнулась Делла.

— Нет, пнуть его!

— Тогда может тебе и стоит это сделать. — Делла посмотрела на свой стакан.

— Сделать что? — спросила Кайли.

— Пнуть его. Тогда может ты перестанешь злиться, и сможешь жить дальше.

Кайли потрясла головой.

— Если бы это было так просто.

— Может это и просто. Не попробуешь, не узнаешь. Просто подойди к нему, как ни в чем не бывало, а потом обрушь весь гнев на его задницу. Серьезно, тогда возможно ты сможешь оставить это позади и забыть.

— Это то, что ты пытаешься сделать со Стивом? — Кайли снова указала на нее ложкой.

— Эй, я как хороший родитель. Я не хочу, чтобы ты сделала то, что я сделала когда-то, но чтобы ты сделала то, что я говорю тебе сделать, — посмеялась она.

Кайли встряхнула головой.

— И кроме того, теперь это… — она закрыла рот, не уверенная, что хочет говорить об этом.

— Что? — спросила Делла.

Пора было уже все сказать, как есть.

— Дело не только в том, что он сделал. — Если бы дело было только в этом то Кайли подозревала, что уже бы давно простила его хотя бы наполовину. — Он отказался от всего, когда не подписал бумагу о помолвке. Он не попадет в Совет, его собственная стая зла на него. Отец Моник угрожает ему убийством. Рано или поздно он возненавидит меня за это.

— Думаю, ты загоняешься по этому поводу.

Кайли собрала ложкой последние капли шоколада в миске.

— И думаю, нам нужно сменить тему, — сказала она.

Делла уступила и подняла свой стакан. Они молчали несколько минут, потом она заговорила.

— Перед тем, как пойти к Ли тем вечером, я поиграла в «подглядывающего Тома» у своего дома.

— Как у них там? — спросила Кайли, предчувствуя что все прошло нехорошо.

— Хорошо. Настолько хорошо, что это взбесило меня. Они играли в настольные игры, как счастливая маленькая семья. Папа шутил, и они все смеялись. Я не думаю, что они вообще по мне скучают, — она уткнулась глазами в стол.

— Они скучают по тебе, Делла. Они просто стараются смириться.

Делла кивнула.

— Ты когда-нибудь думала рассказать все маме и отчиму? Я была так близка к тому, чтобы зайти и выложить им всю правду. «Знаешь, папа, я не сложный подросток и не ленивая. Я не наркоманка. Просто я вампир», — сказала она, покачав головой.

Кайли закусила губу, не зная что сказать, поэтому просто промолчала.

— Я думаю, что просто боюсь, что правда окажется для них страшнее того, что они уже обо мне думают.

Кайли хотела бы сказать Делле, что это не будет так, но она не была в этом уверена.

— Я тоже думала о том, чтобы рассказать маме. Но я не знаю, сможет ли она это принять.

Делла кивнула.

— То есть мы просто скрываемся от людей, которых любим. Разве не грустно?

— Ага, — Кайли соскребла ложкой в тарелке, оставшийся шоколад. — По крайней мере, ты не скрываешься от мира сверхъестественных.

— Ты тоже не прячешься, — сказала Делла.

— Нет, прячусь. Я на самом деле скрываюсь от ФРУ. Я имею в виду, что все здешние уже видели мой паттерн, так что об этом волноваться поздновато, но я знаю, что большинство людей думают, что со дня на день, моя опухоль мозга станет очевидной.

Делла грустно на нее посмотрела.

— Они даже ставки делают на это.

— Просто супер, — запнулась Кайли. — Когда Моник завалилась в туалет, я пыталась сменить паттерн. Я просто была недостаточно быстрой. Она тоже сказала что-то о моей опухоли мозга. И такая «Уверена, это именно она» — Кайли опустила свою ложку в миску и услышала характерный звук падения. — Большая часть сверхъестественного мира даже не знает, что мой вид существует.

Даже Хейден скрывает от всех, кто он на самом деле, — подумала Кайли.

— Так может пришло время это изменить, — сказала Делла, откинувшись на спинку своего стула.

— Изменить что? — спросила Кайли.

— Пора вылезти из шкафа. Ну, знаешь, что-то типа… «Я гей и я останусь здесь». Тебе нужен будет другой слоган, может «Я ящерица, и если тебе это не нравится, я вырву твою печень» — рассмеялась Делла — Это надо доработать, но идею ты уловила.

— Я серьезно, — сказала Кайли.

— Знаю, и я тоже серьезно. Ну, кроме глупого слогана. Ты не можешь скрываться среди людей, но у тебя должна быть возможность открыться сверхъестественному миру.

Кайли пальцем собрала остатки шоколада в миске, задумавшись над словами Деллы.

Она права, — прошептал голос в ее голове.

Тот же голос что и раньше. Тот, который всплывал в ее голове в самые странные моменты.

— Кто ты, черт возьми? — проворчала Кайли.

Делла качнулась назад на своем стуле.

— Так, теперь я снова думаю об опухоли в твоем мозгу.

— Не ты.

— Ох, дерьмо, — глаза Деллы чуть не вылезли из орбит. — У нас тут призрак что ли?

— Нет, не призрак, — проворчала Кайли, — просто голос.

Делла наклонила голову в сторону.

— Я ничего не слышала.

— Здесь, — Кайли указала на свою голову.

— Ты слышала что-нибудь о шизофрении? — спросила Делла саркастичным тоном, что означало, что она просто дразнится, но Кайли не казалось что это так уж смешно.

— Я не сумасшедшая, — сказала Кайли.

Делла усмехнулась.

— Даже если бы и была, все равно бы мне нравилась. Хотя бы за то, что помогла мне узнать, как прекрасен вкус крови с шоколадом, — сказала она, осушив свой стакан.

Кайли смотрела в свою пустую миску, пока ее мозг обдумывал, как она могла бы выйти из «шкафа». Она поставила перед собой цель, спасти подростков хамелеонов от жизни затворников, но, возможно, прежде чем сделать это, стоило убедиться, что им ничто не угрожает в окружающем мире. Может быть, Делла и этот «раздражающий голос» были правы. Если бы она могла заставить весь остальной сверхъестественный мир воспринимать себя такой какая она есть, то и остальные смогли бы последовать за ней и открыться для нее.

По типу того, что сделала Роза Паркс в автобусе в пятидесятые годы. Остальным хамелеонам нужен был кто-то, кто выйдет вперед и сделает их частью сверхъестественного общества. Они должны гордиться тем, кто они, а не прятать свою истинную сущность.

Тотчас же ее грудь наполнилась эмоцией теплоты и полной уверенности. Это была ее задача. Ее новая цель или может просто часть старой цели. Она поняла, что так будет правильно.

Да, все что ей нужно, это придумать, как же выбраться из этого «шкафа».

Этой ночью, зарывшись головой в подушку, она не могла уснуть от покалывающего ощущения постороннего присутствия. Это было не холодное присутствие, это означало, что кто бы это ни был, он не был мертв. Открыв глаза, она почувствовала сладкий цветочный запах. Она заметила красную розу на своей прикроватной тумбочке.

Только один человек оставлял ей розы.

Лукас?

Ее сердце прошептало его имя и сразу же почувствовало боль. Прошлой ночью лежа в кровати, она приняла все как есть. Его надо отпустить. Как бы больно это ни было, она не могла позволить ему разрушить его жизнь из-за нее.

Она вдохнула и прислушалась. Был ли он еще здесь? Или он просто пришел и ушел? Она заметила, как ее белая занавеска развевается от ночного бриза. Если бы он ушел, он бы закрыл окно.

Она снова закрыла глаза, думая, что если она притворится спящей, он просто уйдет.

— Я знаю, что ты не спишь, — произнес его глубокий голос в кромешной темноте.

— А я знаю, что тебя не должно быть здесь.

Она сглотнула, пытаясь остановить комок эмоций, поднимающийся вверх по ее горлу. Она перевернулась и прижала свои одетые в пижаму колени к груди. Ей потребовалась еще пара секунд, чтобы собрать всю свою храбрость и посмотреть на него, она знала, что это причинит ей боль.

Она была права. Его волосы были в беспорядке, будто он только что совершил пробежку. В его глазах была боль. Свежий укол боли пронзил ее. Ее грудь сдавило от тоски и одиночества.

— Я не мог уснуть, — сказал он.

Комнату наполнила тишина. Он подошел ближе. Его колени касались кровати. Он сел. Матрац прогнулся под его весом. Ее сердце забилось быстрее от воспоминаний о том, как она лежала с ним на этой кровати. Она даже спала рядом с ним, здесь, и он обнимал ее, и она чувствовала себя в безопасности, под защитой. Любимой.

— Не может быть все кончено, Кайли. Единственное, что для меня важно в жизни это ты.

Она покачала головой.

— Неправда.

Как и у нее, в его жизни были и другие. Были важные для него вещи. У него были цели.

— Твоя стая важна. Так было всегда. Твоя бабушка. И ты можешь говорить, что не любишь своего отца, но ты считаешься с ним, значит и он тебе важен. А еще есть и твоя сестра.

И ты потеряешь всех их, если выберешь меня.

— Ладно, она все мне небезразличны, кроме отца. В данный момент, мне неважно, даже если он сгинет в аду. Я устал от его манипуляций в моей жизни, но остальные да, признаю, мне небезразличны. Но они не ты, — сказал он и нахмурился.

— Отец Моник требует наказания для тебя! — вырвалось у Кайли.

— Этот богатый придурок вечно несет ерунду. Это просто сотрясание воздуха. Он знает, что мой отец сделает с ним, если он навредит мне. — Лукас остановился и просто посмотрел на нее. — Но это доказывает кое-что. Тебе не все равно. Если бы это было не так, то тебе было бы все равно, что он хочет убить меня. Ты, возможно, еще злишься, я это заслужил, но ты любишь меня, и вот почему все не может быть кончено.

Она покачала головой.

— Любви недостаточно, — слезы затуманили ее взгляд.

Это было именно то, что оно поняла прошлой ночью.

— Разве ты не видишь, Лукас? Мы как Ромео и Джульетта, Хэтфилд и Маккои[5]. Мы это каждая плохая история любви, которая когда-либо существовала. Мы те люди, которые сделают больно себе и другим, эгоистично позволив себе следовать за эмоциями вместо логики.

— Это глупо, — нахмурился он и попробовал коснуться ее.

— Нет! — она увернулась от его прикосновения. — Знаешь что на самом деле глупо? У меня перед глазами стоит твой поцелуй с Моник. Я слышу, как ты обещаешь ей свою душу, причиняет мне боль, и злит меня так, что я хочу кричать. Но в то же время, я полностью понимаю, почему ты это сделал. И будь я на твоем месте, возможно, я бы сделала то же самое. У меня есть свои задачи, призраки, желание помочь остальным хамелеонам и я хочу добиться своих целей несмотря ни на что.

Она сглотнула и высказала ему последний кусочек правды и последнюю причину невозможности быть с ним.

— Я сделаю это, даже если это обидит тебя. Вот почему я знаю, Лукас. Вот почему я знаю, что это неправильно. Когда твои правильные поступки ранят того кого ты любишь настолько, это не может быть верным. Мы вместе — это неправильно. По этому пожалуйста, давай не будем ранить друг друга еще больше. Просто уходи.

Она никогда не видела кого-то, кто был бы настолько ранен ее словами. Ей потребовались все силы, чтобы не позвать его обратно, когда он выбирался из ее окна.