Из рода Бурого Медведя. Том 2

Глава 43. Избыточная месть

Проснувшись на следующий день утром, я вспомнил что нужно проверить астрал, что бы точно удостовериться в причастности Лизы к этому скандалу. Но войдя туда и оказавшись на месте, я не обнаружил её следовой нити, и вообще не обнаружил этой нити у многих людей. Самом же задние оказалось в тот промежуток времени сильно разрушено… И это лишь подтвердило мои подозрения насчёт Лизы. Ну кому ещё это надо, если не ей. Даже следы замела, как бывалый преступник. Так не хочет что бы я знал что это её рук дело. Но я же не дурак. Неужели хотела меня заполучить таким нечестным, откровенно подлым способом. Никогда я не буду с ней, даже если никто меня не захочет. Никогда!

Признаюсь, поначалу я хотел ей просто оторвать голову. Подкараулить и испепелить её начисто! Собрать пепел и развеять что б уж никогда не восстановили. Начал всерьёз думать, как и где её подкараулить… Давал о себе знать сдвиг в психике, который я получил участвуя в боях то тут то там и пока ещё себя до конца не уравновесив. Сперва вообще хотел её казнить прямо там в универе при всё честном народе. Эта самая первая мысль, сгоряча так сказать — она не в счёт. Но в итоге, когда горячка первого дня миновала, пришёл к компромиссному варианту, который должен был уничтожить Лизу не физически, а морально и репутационно…

В итоге понедельник я в университет не пошёл. Долечивался, особенно трудно было с левым глазом. Лишь к ночи при помощи мамы удалось его восстановить на сто процентов, в тоже время слух на левое ухо был ещё не восстановлен. А волосы тоже не успели отрасти, поэтому пришлось очень коротко подстричься, что бы хотя бы частично скрыть временный изъян. Конечно было заметно, что со мной что-то не так. Были видны ещё и шрамы на голове. Но мне было оплевать. В универе наверняка уже знают что случилось, та же Лиза наверняка через своих подружек узнала развязку истории которую она спровоцировала.

Странно было что я получил настолько сильные увечья. Ведь защита работает всегда в пассивном режиме, насколько я знал. Всё дело в том что Маша коснулась меня рукой, отчего удар молнией получился настолько сильным. Хотя я предполагал что он бы мог быть сильней. Мне показалось, что замах был на рубль, а ударила она на три копейки. Наверно сдержала себя в самом конце. Вспоминая первые ощущения от удара ладошкой… это было что-то необъятное, так что у меня волосы встали дыбом. Но потом словно эта огромная волна энергии резко схлынула, раз так в десять и вместо того что бы обрушиться на тебя с потрохами, больше чем с головой, намочила лишь ноги, даже стопы.

Конечно я пытался подойти к Маше и объясниться уже во вторник утром в почти пустой столовой. Лишь буфетчица суетилась за стойкой раскладывая под стекло яства и сидело пару ребят. Но увидев меня Маша либо убегала, либо в категоричной форме чуть ли не кричала, требовала что бы я от неё отошёл, в противном случае она грозилась применить силу.

— Ты мало получил?! — грозно говорила Маша. — Будет драка, будет скандал…

— Маша я не буду с тобой драться, если хочешь можешь бить, — сказал я покорно. — Я ради мамы танцевал с ней… у меня с ней ничего нет, просто её отец сватается к моей маме, поэтому вот… мама просила. Мне она безразлична.

— Не изворачивайся, если бы это было так ты бы мне сказал это заранее. Но ты скрыл, ты соврал! Соврал что не пойдёшь ни на какой бал… в место этого мало того что пошёл, так ещё с какой-то бабой… Почему ты мне к соврал? Почему утаил от меня?

— Потому что тебе бы не понравилось это, ты была бы против!

— А тебе бы понравилось если бы я тебя отшила, наврала, а потом заявилась с каким-то парнем, при этом весело б с ним шутила, общалась… позволяя держать его руку на своей талии. Тебе бы понравилось?! — она вся раскраснелась и буквально кричала на меня. Хоть и было мало посетителей в столовой, они стали на нас озираться.

— Я же объяснил, — терпеливо, тихо сказал я. Но меня это здоров бесило. Ну почему она не верит мне?!

— Уходи, по хорошему, уходи! Я не хочу на тебя смотреть, не то что разговаривать. Уходи немедленно! Оставь меня в покое. Оставь!

— Ты мня простишь?

— Уходи, нет. Никогда! Ты предатель!

— Хотя бы подумай.

— Убирайся! — она силой пнула меня ногой и мне пришлось уйти. Я решил что рано или поздно она меня простит. Надо был только не упустить момент, когда это случиться. Время лечит говорят, поэтому я твёрдо решил не тревожить её какое-то время.

Вот так окончился наш с ней диалог во вторник утром.

Лиза тварь, избегала меня весь день. А Маша просто молчала в лучшем случает когда я поначалу пытался ей что-то объяснить из-за чего я злился на Лизу всё больше, и она видя меня рядом с Машей это вероятно понимала и тихо ускользала, буквально убегала.

В среду на обеде, я наконец увидел Лизу но наградил её таким взглядом ненависти, что она лишь дёрнулась в сторону, не говоря про то что отвела глаза. Я понимал что жажда мести это лишнее, но поделать с собой ничего не мог. Затем я решил сделать вид, что не понял: кто меня подставил. Уже в последующие разы при виде Лизы я смог взять себя в руки смотрел на неё если не благожелательно, то вполне нейтрально.

И вот в среду я решился на коварную месть. Я основательно её обдумал и всё таки решился. Иногда мы шли обедать вместе с Олегом Буровым моим родичем, который учился на инженерном факультете. Вот и в тот день я тоже обедал с ним. Хлебая щи со сметаной на обед, которые я кстати очень любил, я завёл непринуждённый разговор про Лизу:

— Слушай а эта Лиза которая мне проходу не давала, помнишь как фамилия кстати её, — Спросил я довольно громко. Стук ложек о тарелки набрал свой пик, отчего приходилось говорить напрягая горло.

— Белолисина, — сказал Олег, помешивая ложкой сахар в кружке с чаем. — Из рода Белой Лисы. Очень кстати знатный род и богатый и сильный. Относительно высший можно сказать. То есть либо высший из среднего класса родов, либо низший и высшего класса родов. Понятие это относительное и где находится эта граница не совсем понятно…

— Понятно, понятно, — сказал я, поражённый тому как Олег засыпал меня информацией о Лизе. — А есть у неё парень?

— Вроде кто-то был, — сказал Олег. — Временный… вроде.

— Слушай, — сказал я, сделав поражённое лицо. — Не поверишь, я её на той неделе с волками видел…

Олег аж подавился, услышав это. А я краем глаза заметил как напряглись девчонки справа и парень слева, явно услышавшие мою реплику. Любители греть ушли, сплетницы были тут как тут. Они явно знали кто такая Лиза Белолисина.

— То есть как это? — спросил тихо Олег, посмотрев заговорщицки по сторона. — Она была с оборотнями, волколюдами?

Я посмотрел на него как ну дурака и пошути:

— Нет, с теми что в зоопарке живут и по лесам бегают. С оборотнями конечно!

— И что она с ними делала? — как дурак спросил Олег.

— При мне она обнималась с ними, чуть ли не целовалась.

Олег опять кашлянул, словно подавился:

— Ты точно уверен… никогда бы не подумал. Так это ж… прямо не вериться. И что они… того? — спросил он, явно намекая на физическую близость.

— Понятия не имею, — сказал я. То что видел рассказал. — Что, не бывает такого?

— Бывает, — сказал Олег. — Очень, очень редко. Мне отец рассказывал что у них такая на втором курсе была… До сих пор не замужем. Но Лиза… это же… это же вообще… как так можно.

— Да мне похер, как можно, — сказал я равнодушно. — Что видел то говорю. А остальное Олег не наше с тобой дело. Она человек взрослый, свободный сама знает что делает. Ты там никому не трепись особо…

Мы начали молча есть. Но Олегу не елось, он поражённый о чём-то думал а потом сказал:

— Точно! Она может, я тут слышал… что она неразборчива в половых связях... Так что может.

— Забудь, — сказал я демонстративно равнодушно, словно мне эта тема больше и не интересна. — Слушай Олег, все в курсе что произошло между мной и Машей Снежекотовой? — спросил я.

— Ну да, — нехотя потянул Олег.

— А откуда она узнала? Ничего не слышал?

— Да вроде говорят, что некто позвонила в общежитие и просила передать Маше что ты танцуешь и веселишься по адресу такому-то и её тоже туда зовёшь… это примерно.

— Ясно... Ладно увидимся ещё, мне ещё надо биологию повторить, — сказал я вставая с подносом и отправился сдавать грязну посуду, делая при этом серьёзный равнодушный вид.

А я что? Я ничего.

Всё это так просто не кончилось разуметься. Я учился, тренировался, занимался другими делами. И наблюдал как мой слух про связь Лизы с волками растекался подобно яду по всему телу университета. И растекается смертельно быстро надо сказать. Признаюсь, я даже не догадывался до конца, насколько мощный этот удар по репутации. Ведь её теперь никто не возьмёт за муж, ну разве что рискнёт откровенный вырожденец с почти нулевыми способностями. Всё дело было в эффекте первого самца, как я узнал гораздо позже, отчего не отдавал себе до конца отчёта в своей информационной диверсии. То ест волки как первые половые партнёры могли оставить в ней части своих генов, ведь теперь никто не был уверен что её первый партнёр был боярином! Она могла родить дитя не только с внешними волчьим признаками, чего уже хватило что бы её отвергнуть, но и внутренними! А это такой позор, что хуже ничего не придумать. Да, я ломал ей жизнь, но не пыталась ли она сломать её мне?

Всего лишь спустя пару дней, у неё убивалось резко подруг, с ней мало кто стал общаться, а особенно убавилось желающих общаться с ней парней. В столовой она стала сидеть исключительно одна, даже если с ней кто и общался втихаря, при людях старались с ней не контактировать. И вот в пятницу, когда я сидел за обеденным столиком ко мне молча подсела Лиза. Она не шутила как обычно, не улыбалась мне кокетливо как раньше, не заглядывала в глаза пытаясь понравиться.

— Зачем ты это сделал? — спросила наконец она потупив взгляд. Знает тварь, зачем и почему. Наверно надеется, что я не догадался что это она звонила в общежитие Маше.

— Что сделал? — спросил я поглощая аппетитный шоколадную булочку с маком. — Ты о чём?

— Про волков и про меня, — нехотя сказала она.

— А что у тебя с ними? — спросил я, запивая булочку крепким чёрным чаем. Народу в столовой было может и немного, но всё же…

— Не придуривайся, — сказала она. — Зачем?

— Я никому ничего не говорил, о том что видел…

— Да ничего ты не видел, потому что не было! — вдруг взорвалась она, вскочив и чуть не опрокинув стол. — Ничего не было! Зачем ты это придумал!

— Во первых я говорил это своему родственнику, и это не предназначалось для чужих ушей. А во вторых, что бы этого не было Лиза, не следовало этого делать! Не нужно встречаться, спать с волка…

Резкий шлепок!

Она ударила мне пощёчину, в тот момент когда я пытался пить чай. Я немного обжёгся, но сдержал себя что бы тут же не отправить её на тот свет. Пришлось встать и уйти.

Но так просто я от неё не отделался. У нас вместе выпал урок философии.

Преподаватель философии, довольно молодой парень и довольно посредственный стихийник и боец как я знал, работал в универе второй год. Звали его Глеб Скворцов.

— Запишите тему лекции: «Парадокс Лжеца» или парадокс Эпименида, — сказал преподаватель.

Я раскрыл тетрадь и записал.

— Несколько слов про самого философа. Жил он примерно в седьмом веке до нашей эре на острове Крит. Главное чем он известен это его утверждение что «все жители острова Крит — лжецы».

— Ага! — воспрял из задних парт Бакланов. — Но ведь и он сам с Крита, значит… тут что-то не так.

— Пять за внимательность, — сказал преподаватель. — Два за то что кричишь с места Бакланов. Но да, совершенно верно, его утверждение о том что все жители Крита — лжецы, противоречит само себе потому что и он сам житель Крита. И это рождает парадокс. Разумеется он так не считал а изрёк это лишь для того что показать парадокс. Это античная версия того что сегодня известно как «парадокс лжеца». Например…

— Можно я, можно я, — потянул руку Бакланов чуть не выпрыгнув из парты.

— Ну давай, — нехотя сказал преподаватель.

— Глеб Скворцов берёт взятки на экзаменах, но все Баклановы шутники.

— Скорее лжецы тогда, — скептически прищурившись сказал преподаватель. — Не совсем так, но что-то общее есть, несмотря на явную чушь. То есть Бакланов утверждает что я беру взятки, но сами они имеют статус лжецов, значит уже нельзя утверждать наверняка что я беру взятки, нельзя ставить между этим утверждением и словом «Правда» знак равенства. Однако в базовом варианте где житель Крита сообщает что критяне лжецы, логическое утверждение вообще решения не имеет, потому и парадокс… Давайте я вам объясню как это понимать. Разложу так сказать по полочкам…

— А можно вопрос? — спросила вдруг Лиза глядя почему-то на меня через зал, сидели мы друг от друга не так уж близко.

— Да Лиза…

— А если человек врёт… то как понять что он врёт? Или неужели человек может говорить всё что ему взбрело в голову, клеветать на кого угодно и ничто, никакой закон логики и философии, не сможет такого остановить, никак пресечь эту необоснованную ложь! — её голос чуть не сорвался, столько в нём было отчаянья и бессилия.

В аудитории все притихли силясь понять что происходит.

Преподаватель философии развел руками:

— Лиза, ты вообще про что?

— Наверно речь про меня, — сказал я.

— Да, про тебя, — сказала Лиза. — Скажи всем что это неправда…

— Но Лиза, — сказал издевательски я. — Разве ты не слышала урок… а помнишь ты мне говорила раньше. Что ждёшь меня, что у тебя никого нет. Что все тебя домогаются, а ты такая святая ждёшь только меня, пока я до тебя снизойду…

Она молчала.

— Так помнишь или нет? — спросил я.

— Помню, — нехотя признала она. — Но при чём тут это.

— А при том что ты мне тогда солгала. У тебя были парни, но ты солгала, — это я узнал случайно и тогда не проявил никакого интереса, но запомнил. — Значит и сейчас твоё отрицание это ложь…

— А! — сказал вдруг Бакланов. — Это ты про Лизины шашни с волками, ну так…

Но договорить он не усел. Лиза выпустила по нему серию ледяных стрел, а затем и ледяную глыбу раскидавшую на своём пути четыре парты и учеников за ним сидевших. Стрелы Бакланов заблокировал щитом, глыбу же разбил молнией. Хотя это его и напрягло, он смог сохранить на лице улыбку… с трудом. Явно не ожидал он. Но на этом Лиза не закончила. В её руке оказался большой нож, чёрт знает где она его прятала. И она через все пары бросилась на Бакланова почему-то. Хотя вроде логичней на меня было бы…

— Уберите от меня ненормальную! — закричал Бакланов, срываясь места. — А не то я за себя не отвечаю!

Часть аудитории — те кто послабей бросились в стороны, те кто посильней кинулись разнимать дерущихся. Хотя Бакланов не дрался, лишь оборонялся. Вскоре Лизу скрутили и подавив её магическое сопротивление вывели из класса.

Мы продолжили урок, хотя получилось плохо. Через десять минут в аудиторию ворвался Питонов, оглядев зал, он увидел меня и сказал:

— Так Глеб, пусть Буров потом идёт ко мне после этого урока… на разговор. Слышишь Буров?

— Слышу Рудольф Иннокентьевич, — сказал я.

Хлопнула дверь.

В конце урока я отправился в кабинет Питонова. Он был возле аудитории по биологии. Кабинет оказался дольно большой, продолговатый, но с одним окном из-за чего там было довольно темно. Заставленный заспиртованными экспонатами в пробирках, высушенными коньками и прочими морскими жителями, он походил чем-то на музей.

— Заходи Буров! — сказал Питонов, когда я заглянул в кабинет и постучался.

Лиза сидела уже внутри. В слезах.

Я подошёл к его столу выложенному из двух, буквой «Т». И сел с другой стороны напротив Лизы.

— А теперь Буров объясни мне, зачем ты распускаешь скверные слухи про Елизавету Белолисину? Как мужик мужику объясни.

Я скрестил руки на груди и начал спокойно отвечать, глядя исключительно на Питонова.

— Рудольф Иннокентьевич, никакие слухи я не распускал. Всего лишь сказал своему родственнику что видел Лизу в неподобающей компании. А люди которые сидели рядом что-то не так услышали и всё пошло поехало. Лиза же мне ничего плохого не сделала, что бы я распускал про неё какие-то нехорошие вещи.

Уловив мои обвинительные интонации в последнем предложении о том что Лиза вроде как мне ничего плохого не сделала, Питонов с подозрением посмотрел на Лизу:

— Белолисина, ты сделал что-то плохое ему?

Лиза молчала.

— Отвечай. — потребовал Питонов. — Если это месть то это его не оправдывает… но всё равно меняет дело, потому что есть хоть какой-то мотив.

— Нет, — тихо вымолвила Лиза и потупила взгляд.

— На нет и суда нет, — сказал я и резко встал. — Мне пора господа и дамы…

Я почти дошёл до двери, когда услышал властный голос Питонова.

— Буров!.. назад. Тебя никто не отпускал. Если ты сейчас выйдешь из моего кабинета, считай что ты отчислен.

Нехотя я повернулся назад, но за стол садится не спешил.

— Что вы от меня хотите Рудольф Иннокентьевич? Слух пошёл, намеренно я его не распространял, теперь что сделано то сделано…

— Сядь на место, — обронил Питонов, уже мягче и обратился с Лизе: — Елизавета, если вам нечего мне сказать, то я его отпускаю. Я его конечно оштрафую, потом выясню говорил ли он кому-то прямо… и я, зная его, думаю что никому. И тогда он останется в нашем университете. А вы останетесь с тем чем останетесь. Поэтому что бы не остаться с ЭТИМ подлым слухом, скажите мне: что могло побудить господина Бурова поступить с вами столь жестоко?

Лиза молчала. И молчание это затянулось. По ней было видно, что она о чём-то думает. Решаеться.

— Елизавета, мы ждём, — напомнил о себе Питонов.

— Я его подставила… Михаила таким образом, что его бросила любимая девушка.

— Ясно! — хлопнул Питонов по столу. — В понедельник утром создадим пресс-конференцию для учащихся университета, что бы эти слухи зарубить на корню! Будет ещё пресса кое какая. Потому что слушок уже наверно и по городу пошёл.

— Пошёл, — страдальчески выдавила Лиза и у неё опять появились слёзы.

— Поэтому в понедельник вы оба покаетесь, со всеми возможными подробностями… пока дело не дошло до вражды родов, о чём господин Буров явно не подумал.

Да, я не подумал, ярость мести застлала глаза. Но ведь я мог всегда откатить ситуации назад.

— Пошли вон, дети мои! — приказал нам Питонов, вернувшись в свою слегка хамоватую манеру общения.

Мы вышли из кабинета.

Оставшись вдвоём, Лиза спросила у меня:

— Ты правда в понедельник скажешь как всё есть и что выдумал это...

— Правда, — отвернулся от неё я. Не хотелось с ней говорить. — Я делаю это не из-за тебя, лишь потому что может возникнуть вражда между нашими родами. Ты заслужила это за своё стукачество, за подлость, за то что влезла туда куда не следует…

— Ты жесток…, — лишь обронила она.

— Рад что наконец увидела меня настоящего, — зло улыбнулся я глядя ей в глаза. — А ты подлая.

— Ты жесток, — повторила она. — Я ведь всего ли девушка. А вы… если вам суждено — будете вместе…

Нашёлся перст судьбы. Я быстро зашагал прочь от Лизы, думая о том что и правда жесток. Я понял это уже в пятницу утром, что перестарался. Я видел по её лицу, которое становилось всё более несчастным, страдальческим с каждым днём с каждым часом. Я видел эти гадкие смешки в её адрес, как люди обходили её стороной, как отворачивались вчерашние знакомые. Но кто в этом виноват в первую очередь? Я — давший реакцию, ответивший на удар слишком сильно или она, которая меня спровоцировала на столь жестокие действия.

Я понял лишь одно. Я действовал с ней как с настоящим врагом. И это было лишнее. Я знал что с врагом надо быть жестоким и беспощадным. Иначе никак, ведь и настоящий враг будет проявлять к тебе подобную же жестокость и беспощадность, если не больше. И да к врагу надо быть не только беспощадным и жестоким, но и подлым, лживым. Ведь что есть подлость и лживость в купе с другими негативными качествами, если твоя главная цель уничтожить врага на корню, его род или клан...