Из рода Бурого Медведя. Том 2

Глава 37. Второе испытание — волчий мир

Мы сидели в небольшой корчме с низкими потолками, душным воздухом, кучей галдящих мужик и дешёвыми ценами на еду. Привёл нас туда Никита из-за отсутствия средств. Банда Чёрта забрала у него общак, в котором были все его деньги. Остались жалкие тысячи, которые он нещадно экономил. И пока отказывался от моей финансовой помощи, говоря о том что сам как ни будь заработает. Спустя пару дней он был всё ещё без руки. Отказавшись от моей помощи и тут, он сказал что она отрастёт сама при его посильном содействии. Такое он умел, но медленно.

В корчме за столом мы тихо обсуждали что-то незначительное. К тому моменту я выяснил момент с наёмниками. Никита сказал что связи у него остались и если что он сможет их вызвать по новой. И вот в этот момент рядом сели какие-то работяги, то ли мастера-ремесленники. Неплохо одетые, все с бородами они принялись обсуждать… наверно можно это назвать политику. И делали это довольно громко.

— Ты посмотри как у них там всё в клане устроено. Всем даётся по справедливости, всё общее! А кто способней кто больше делает тому и больше достаётся богатств клана. Не то что у нас… Мы вкалываем обычные люди, а имеем нихрена! Нужен волчий порядок! Волчья власть!

— Эх не знаю, не знаю Василий. Говорят что их порядок и справедливость только для них, для волколюдов… шовинизм своего рода.

— Брешут! — отрезал Василий. — Специально… как это называется… специально пропагандируют что бы мы себе новых хозяев не нашли. Волки вернее будут чем бояре.

— А я с Василем Степановичем солидарен, — сказал третий молодой. — Работал я на них. Обидели меня как то, так они тем гадам быстро бошки посворачивали, не успел обернуться. И даже боярина не побоялись когда он начал меня ущемлять… я их человек, а значит они за меня горой! Так что Артемий Павлович не наводи тень на плетень.

Всегда таких не любил. Я не выдержал и вмешался, резко вскочив:

— Так, так! Кто это тут у нас, предатели?

— Чего-чего, — обернулся возмущённый Василий, мать его Степанович. — И кого ж мы предали?

— Человеческую расу, — пихнул я с силой его стул ногой. Тот качнулся. Я резко продолжил: — Лучше такого при мне не говорите! А не то…

— А не то что? — он резко встал, насупившись. Я увидел что на груди у него гордо висят несколько кристаллов.

На мне кристаллов не было, лишь шестопёр. Никита тоже начал вставать, с ним был короткий меч, спрятанный под столом.

— Бояре никак? — усмехнулся самый мерзкий из любителей волколюдов, с прищуром и толстой рожей. — Что ж вы забыли в таком месте? — спросил второй самый старший.

— А это наверно ихние слабачки неудачники, сейчас мы их проучим, — сказал третий. И лишь четвёртый, сомневающийся в волчьей справедливости, молчал.

Я попытался пихнуть того кто обещал нас проучить. Он схватил мою руку и начал со мной бороться. Да ещё как! Для обычного человека сила чувствовалась огромная, я едва cмог его одолеть, вырвавшись словно из тисков. Затем завязалась драка. Использовать магию против них было бы неправильно. Поэтому дрались в рукопашную, даже без холодняка. Несмотря на то что это вроде были обычнее люди, действовали они стремительно и били сильно. Пару раз мне попали по лицу, разбив губу, а Никита разок отлетел в сторону, опрокинув стол и стулья.

В итоге мы их победили, немного напрягшись. Но всё равно меня удивила их сила. Откуда?! О чём я и спросил Никиту, когда мы после драки шли по вечернему городу на остановку.

— Кристаллы видел? — спросил Никита

— Ну да… Магическая защита? — предположил я.

— Не только, — сказал Никита. — Можно выносливость поднять или силу со скоростью, что они и сделали. На долго их бы не хватило. А дерись мы холондяком, быстро бы их разделали…

— У них прямо культ какой-то по волка, — сказал я возмущённо.

— Есть и такие. Но в общем, тех людей которые сочувствуют волкам, называют псами. Странно что ты он них никогда не слышал…

Вокруг космос и звёзды. Я в кресле. Бесконечная шахматная доска под ногами.

— Я даю тебе за это испытание плюс два сантиметра к Огненному клинку, — сказал Наставник.

— Это мало! — возмутился. — Дай хотя бы ещё сантиметр…

— Что тебе даст этот сантиметр?

Будет хотя бы больше чем у Збигнева, подумал я.

— Сомнительный довод, — ответил на мои мысли Наставник. — Лишний сантиметр в бою ничего не решает.

— Ну дай тогда ещё десять сантиметров, — предложил я.

Наставник помотал головой.

— Нет, только два… ты же просил испытание. Вот тебе дело по силам… мне и так придётся тебя чуть улучшить в плане магической выносливости. А это стоит кое чего…

— Ну хорошо, — нехотя согласился. — Что за дело?

— В этой вселенной, куда ты попадёшь, — пояснил Наставник. — Волколюды утратили способность превращаться в антропоморфных волкоподобных монстров ещё более двух сотен лет назад. Но за счёт этого самоограничения, они стали более рассудительны, как следствие более коварны и менее предсказуемы. В основном это всё те же волколюды. С той же повышенной силой, скоростью и регенерацией, и неким иммунитетом от магии.

— И много они добились своим холодным умом и коварством?

— Волки захватили почти половину мира, включая тамошний аналог европейской части России и западной Европы. Последний оплот была Британия с одной стороны а у на Руси Сибирь. Из западной Европы остатки одарённой аристократии бежали в Британию, в России же им пришлось бежать в Сибирь.

— Что-то ещё…

— Много чего ещё, — неодобрительно глянул на меня Наставник за спешку. — Технологии чуть более развиты чем в мире твоего основного пребывания. Касательно бояр — они слабей чем в этом мире. То есть физически они чуть сильнее среднего человека. Магически же они почти равны твоим боярам.

— То есть волколюд сильней одарённого?

— Физически гораздо сильней, потому без магии, без холодного оружия те бояре даже не пытаются мериться силами с волками.

— То есть в Сибири волки были уничтожены?

— Да… теперь не перебивай, слушай внимательно...

Колючая проволока, бетонный забор, пулемётные вышки. Не хватало лишь собак, но волколюды сами как собаки — неплохой нюх и безграничные возможности для бега давали им отличную фору в плане погони. Я стоял посреди концлагеря. И когда раньше я слышал подобное определение, то всегда думал что оно образовано от слова «конец» а не от слова «концентрация». Как бы там ни было, но моя интерпретация больше соответствовала правде, потому что концентрироваться люди могут и на стадионе и в метро, а в концлагере часто находят именно конец.

Я втянул голову в ворот куртки и натянул пониже шерстяную шапку. На чистом небе ярко светило солнце, но висело низко, а значит почти не грело. На ногах были лишь лёгкие кроссовки, сквозь которые торчали пальцы. Тонкий слой снега покрывал пустырь, по которому мы слонялись как неприкаянные вот уже третий час кряду. До восьми часов вечера в барак нам идти не давали. На улице было холодно, драную зимнюю куртку продувал злой холодный ветер. Куртка была рваная и вся в крови как и майка. Не моей крови, а того с кого её сняли прежде чем убить.

Куртку заставляли носить полурасстёгнутой, что бы сквозь неё был видна цепь крест-накрест с чёрным кристаллом, который блокировал магию. Толстая цепь, которую в прежней жизни я бы никогда не разорвал.

Нас одарённых тут держали, что бы склонить к сотрудничеству. Что бы мы заряжали им кристаллы, проводили провидческую разведработу, или смотрели астрал в Британии, Америке и Сибирской Русской Республике — основных врагах нарождающегося волчьего мира.

Тут и там виднелись пулемётные вышки, в основном вокруг зоны одарённых, хотя нас было всего двести человек. Ещё, за первым решётчатым забором из толстой арматуры, нас стерегли волколюды с автоматами, большими ножами на поясе и магическими кристаллами на груди.

Если одарённые имели большой шанс остаться жить, то вот люди за двойным сплошным забором от нас, из толстой металлической решётки, имели меньше шансов на выживание. Точнее вовсе их не имели. Их согнали туда на убой, как скот. Каждый день привозили всё новых и новых, а палачи и мясники с мясокомбината делали из них колбасы, вырезки и прочее. Я знал, что численность обычных людей колебалась от тысячи до полторы.

Рядом работали трубы мясокомбината, отправляя в чистое небо глубы чёрного угольного дыма. Можно было подумать что там сжигали людей. Ко мне подошла версия Никиты с этого мира, чуть более старшая и мрачная, чем я привык.

— Ну что братишка, когда на прорыв? — спросил он.

— Как я и сказал: как порву цепь так сразу.

Подошёл Питонов, точнее его параллельная версия:

— Чёрт вас побери, долго вы будете трепаться. Надо спешить, иначе нас тут заморят голодом! На обед кусок чёрствого хлеба, на завтрак какая-то водянистая масса из круп. Мы тут долго не протянем!

— Я же говорил что надо было бежать через тайгу, — сказал Никита. — Рудольф Иннокентьевич не захотели, вы решил пройти полями. Вот мы и прошли.

— Потому что ты дебил и дегенерат, ты сделал сикось-накось. Мой план был идти ночью не показываться вообще никому, вообще никому, будь то редкий одарённы или простой человек! А тем более волк! Ты слышишь тем более волк! — он дёрнул Никиту за рукав. — Ты же вышел помочь женщине которую хотели изнасиловать волколюды… Так что заткнись Буров.

Никита дёрнул рукав куртки из рук Питонова и зло сказал:

— Это была одаренная!

— Да тут теперь всех будут насиловать, им же нужны наши гены!

— Она была очень похожа на Виту, — сказал устало Никита. — Очень похожа.

— Ай, ну вас, — отчаянно отвернулся Питонов бросив в конце: — ты всё равно идиот, ты подставил нас всех!

— Тихо господа, не ругайтесь, — сказал я. — До границы сколько?

— Всего пятнадцать км, — сказал Никита.

— А нафига они тут лагерь то устроили так близко с границей.

— Затем и устроили пустая твоя башка Буров, — сказал Питонов зло. — Что не помнишь. Приказ Бутаса Второго: сделать вдоль границ свободную двадцати километровую зону от людей.

— А так они их в мясо что ли не употребляют?

— Баран, — сказал Питонов и отвернулся.

— Интересно, неужели всех людей убивают. Тогда почему они не бунтуют, — сказал я.

— Не всех, — сказал Никита. — С ними тоже ведётся работа. Вербовка почти. Некоторые делают запрос на поручительство от волчьих кланов. Если они на них когда-то работали или оказывали какие-то услуги, те могут поручиться. Ещё ищут способных, с задатками инженерного мозга. Сами то волк не способны соперничать в разработке оружия, технологий… Они могут воевать им, могут чему-то научиться. Но сложные инженерные работы, проекты им не под силу.

— Значит для людей есть шанс. И поэтому они не поднимают бунт и надеются, что именно им повезёт, — сказал я печально.

— Для них есть шанс стать предателями или умереть сохранив достоинство, — сказал Никита.

— Хорошо хоть одарённых не едят.

— Баран, — опять повторил Питонов и добавил: — Да ещё без памяти…

— Что и одарённых тоже могут на мясо?! — поразился я.

Никита покивал головой:

— Это у них деликатес…

Дальше слушать не хотелось.

Я увидел как двоих обычных людей выделили из толпы мёрзнущих на ветру заключённых из той части лагеря где обитали обычные люди. Заставили отойти остальную толпу к дальнему забору из бетона. Затем провели «избранных» через два поста охраны и направили в машину. Машина уехал и скоро скрылась за холмоами, увезя тех двоих в новую жизнь, полную предательства и комфорта.

Внезапно, двери из толстой арматуры распахнулись и к нам направилось пятеро волколюдов. Оттеснив от меня Никиту и Питонова, они вывели меня за забор, и повели в сторону мясокомбината. Неужели меня, одарённого, пустят на жратву!

— Э-э-э, — я стал упираться. — Не надо меня есть, я буду полезен.

Следовало сделать что угодно лишь бы не сожрали.

Меня ударили в спину прикладом автомата:

— Шевелись быстрей!

Другой тоже пнул меня ногой и добавил:

— Знаешь же мразь одарённая, что на особом счету и жрать тебя не будут сейчас. Давно бы вас кончить!

Я оказался в здании мясокомбината. Меня повели по коридорам, заставили опустить голову вниз и упереть глаза в пол. Запахло кровью. Неужели где-то здесь и разделывают людей?! Мой бог! Куда я попал?!

Наконец я оказался в просторном, скудно обставленном, кабинете с серыми стенами, который мерил шагами человек, точнее волколюдв в военной форме цвета хаки.

— Садись! — приказал он мне, а своим кинул: — Свободны!

— Но, — начал первый.

— Я сказал свободны, даже если он порвёт цепь что само собой невероятно. Я ему быстро башку скручу.

— Так есть! — сказал командир звена.

Я сел за стол. Пахло псиной. Я невольно поморщился.

Волколюд оскалился и прищурился глядя на меня.

— Чаю будешь, чистоплюй?

— Нет, — сказал я, хотя... — Давайте, и поесть чего нибудь.

Волк встал из-за стола и подошёл ко мне, с ничего не выражающим лицом.

— Поесть я тебе не предлагал, — сказал волк и ударив меня по лицу наотмашь. Во рту почувствовался солёный вкус крови. Но я понял, что сплёвывать не стоит. Иначе все калории полученные от чая, будут использованы организмом на восстановление мягких тканей… после очередного удара.

— Если я тебе сказал пару слов как равному, это ещё ничего не значит! Ты немногим лучше скота, который ждёт убоя по соседству с вами! Веди себя приемлемо.

— Я понял, — тихо сказал.

— Не понял! — повысил голос офицер волколюд.

— Так точно, — выдал первое, что пришло на ум.

Волк дал мне ногой под дых.

— Ещё раз!

На секунду я замер, а потом нашёлся:

— Так есть!

— Верно. Забудь свою прежнюю жизнь, своё место в этйо иерархии и прочее. Теперь будет иначе. Кстати привезли твоё дело.

Он вернулся к столу, сел на стул и открыл папку старую потёртую папку из картона.

— Что тут у нас… Буров Михаил Александрович! Так, так… ваш род уничтожал волчьи поселения в Тевтонском ордене. И в Османской империи, — он вопросительно посмотрел на меня.

Вот чёрт! Я об этом знать не знал, но надо было что-то срочно сказать.

— Так это мы с ними воевали, — нашёлся я. — Страна против страны, видовые различья тут ни причём!

— Не верю! — сказал волк. — Никто вам не верит! Это значит, что тебе полагается многие недели пыток если ты откажешься с нами сотрудничать. Мы просто выдадим тебя кому ни будь из этих братьев!

— Я то думал у вас единое государство, — сказал я.

— Что-то вроде, но нет. Скорее единые цели. Мы просто будем координировать свои действии, выступать вместе, пока не убьём… всех наших общих врагов.

Пока не убьёте всех людей, хотел он сказать. Вот подонок! Очень хотелось сказать: или пока мы вас не убьём. Но я смолчал.

— Неужели вы ни разу не уничтожали поселения людей в тех местах, неужто не давали себе воли? — спросил я с надеждой.

— Разуметься мы это делали. А как нам было спустить пар, когда в своей стране мы были что-то вроде людей третьего сорта. Будешь на нас работать? — он резко дёрнулся через стол и оказался со мной почти лицом к лицу.

— А что надо делать, — спросил я отводя взгляд. Я где-то читал чтоволкам, обычным волкам, не следовало смотреть в глаза. Так как они этого очень не любят и воспринимают как вызов. А ещё могут понять о вас слишком многое, в том числе вашу силу и слабость… а мне это не надо.

— Зачаровывать кристаллы, пули, оружие для начала… работа в астрале. Возможно рост в карьере и работа на разведку. Там в Нижегородской области есть для таких одарённых как ты закрытый городок, где только люди и одарённые. Что бы не комплексовали и не рефлексировали. Будет как раньше всё, внешне. Городок и прилегающая территория. Будете хозяевами там как прежде. «Саров» называется кстати. Хорошее место скажу я тебе, все эти холмы, хвойные лиса. Чистый воздух… хорошая пища, культурная жизнь…

«А ещё пошёл ты на…», — продолжил я про себя.

В углу стоял ломик. Зачем и почему он был там, осталась для меня большой загадкой. Но в тот момент я решил, что лучшего шанса может не представиться. Цепи на мне были очень уж крепкими. Какое-то особо калённый метал, который голыми руками мне ломать не один день. А питание ведь никакое. Что такое сто грамм хлеба и баланда? С каждым днём, даже с каждым часом, сил прибавляться не будет.

— Пам-пам парам пам, пам-пам-пам парам пам. Инвэйдерс маст дай! — я вспомнил продиджей с их одноимённой песенкой.

Волколюд вопросительно уставился на меня исподлобья.

— Тебе не подфартило псина, — проговорил я.

Он почти приоткрыл рот от удивления. Но физиология волкоюда, как и мимика отличались от человеческой при всей внешней схожести. В этом мире тоже.

Инвэйдерс маст дай! Захватчик должен умереть! Железная ручка лежавшая на столе, в долю секунды оказалась у волка в глазу. Он не вскрикнул. Волки не кричат от боли. Перемахнув через стол, я впечатал его в стену. Удар! Голова оказалась между бетоном и моим локтём, словно между молотом и наковальней. Треснул череп! Но волк остался в сознании, готовый к бою! Я перехватил ему руки, выломал кисть. Волк был силён, но куда слабей тех, что в облике антромофрвов в предыдущем мире. Он извернулся и ударил мне в висок. Помутнело сознание! Я врезал по почкам. Ещё, ещё… контроль спины. Я держал захват на плече и жал его к стене. Стуки о бетонную стену были всё отчётливей. Что там думал его охрана — шеф развлекается с одарённым?

Я схватил двумя руками его голову и стал медленно её сворачивать. Ему впору было кричать. Но он не мог поверить, что одарённый одолел его, волка врукопашную. Я засмеялся. Чёртов пёс. Наконец тело осело, словно мешок. Я открыл ящик стола, в нижней полке лежал пистолет и большой нож. Быстро пробив ему артерии, а я знал, что когда волк в этом мире в облике человека этого достаточно. Если вся кровь вытекла, он не регенерирует теперь, будь даже у него эта способность одной из самых развитых.

Я развернулся в тот момент, когда в комнату ворвались ещё пару волколюдов. Кинув одному из них нож в глаз и тем саамы выключив его на ближайшие секунды, я кинулся ко второму и замкнул пальцем курок что бы он не смог выстрелить. Удар коленом в пах, топчущий на подъём ноги. Бросок через бедро. Удар прикладом по затылку. Мощное тело волколюда обрушилось на пол. Вытаскиваю нож из глаза второго, втыкая ещё раз в другую глазницу. Перерезаю артерии и вены второму, делая контрольный удар в солнечное сплетение и сердце.

К ломику! Втыкая его в звено цепи, упираюсь о другое. Мне зажало кожу, выступила кровь. Ещё чуть-чуть. Звено рвётся! В секунды я вырываюсь из плена металла и чёрного кристалла. Я иду к вам волки! Собираю винтовки, к ним боеприпасы. Одевая ремень со старшего офицера, вешаю на него ломик и иду на выход. В последний момент проверяю верхний ящик и нахожу там три магических кристалла. Наверняка заряжены на защиту. Неплохо. Ко мне бежит пара волколюдов. Выстрел в голову, ещё и ещё. Стреляют в ответ. У меня щит! Нужен нормальный холодняк, а не этот нож. Зачехляю нож, хватаю ломик. Удар по черепу! Волколюд падет, по земле растекаются мозги алым пятном.

Сирена завыла, словно голодная сука. Сигнал тревоги тут же всполошил это место до основания. Нужно в оружейную! К пулемётам. Кидаюсь к окну. Под окном наш лагерь, одарённых. Кидаю автоматы и патроны вниз. Два, три, пять, семь. Патроны туда же.

Влетает волколюд. С перекошенным от ярости лицом хватает меня за горло впечатывая в стену. Из руки вылетает лом, которым хотел ударить. Волк начинает меня душить. Я пытаюсь сбить захват. Но он силён как лев! Он что-то рычит и орёт мне в лицо, буквально теряя человеческий облик. Кажется что ещё чуть-чуть и он превратится в антропоморфа. Сдержав первый яростный натиск, прихожу себя. Под рукой оказывается лишь нож. Вспарываю ему брюху, повреждая артерию! С него хлещет кровь, понижая давление. Его хватка слабеет... У меня стало темнеть в глазах. Бью ножом в подбородок. В артерию. В сердце. Срезаю сухожилия на руках. Он оседает. Топчу его ногами! Хватаю автомат.

Вбегают ещё трое!

Дохнуло жаром. В них улетел огнешар, разорвал их на куски, разрушив с треском, с шумом дверной проём. Задымилось. Пыль от разбитого бетона! Секунды ничего не видно! Твою мать! Где оружейная?! Я уже сошёл с ума бегая туда сюда по мясокомбинату. Наставник показал мне план и я запомнил. Но бегая и сражаясь уже не знал, где я нахожусь. Так… там мясной цех… Шок! Тело человека…

Здесь комната конвоиров… Здесь! Выскакиваю, напарываюсь ещё на двух волколюдов. Огненные стрелы по глазам, выстрелы, добивание! Вот оно! Пулемёты, патроны, гранатомёты. Нагружаюсь этим добром и иду на улицу. В коридоре двое. Очередь из пулемёта! Два тела убиты! Выскакиваю на улицу, рядом ходят пятёрка волколюдов. Открываю огонь. Короткая перестрелка… Путь свободен. Перекидываю через забор три пулемёта. Запускаю по огнешару по двум пулеметным вышкам! Бабах! Вниз падет каркас, и трупы мёртвых волклюдов. Наставник немного расширил мою магическую выносливость. Раз так в десять! За это я заплати пятью сантиметрами Огненного клинка! И теперь я как ходячая артиллерия. Подавляю ещё три пулемётных вышки. Кидаюсь к своим и срываю им цепи. Бегу обратно в оружейную. Новый бой…

…Машину трясло. А у меня осталось одна пятая магических сил. Рядом сидел раненный Никита и злой Питонов. Машину вёл человек из обычных. С ним сидел ещё один. Кроме нас в кузове лежало, сидело и просто находилось ещё десяток одарённых разной степени силы и целости. Все с оружием. Один с гранатомётом. Всего выжило в это бойне чуть меньше пятидесяти одарённых и триста обычных из чуть более тысячи.

— Далеко ещё до границы? — спросил я.

— Пять километров, — сказал Василий.

После этого моя ненависть к волкам возросла ещё больше. Так получилось, что когда я бегал, то посетил мясной цех. Ещё раз. В тот первый раз там не было мёртвых людей. Но во второй раз в другом цеху висело на крюках множество человеческих тел, больше всего кинулись в глаза тела молодой женщины и ребёнка. Волколюды разделывали их, словно это туши телёнка или свиньи. Рубили не жалея сил! Пришлось тут же казнить мясников…

— А-а-а, — простонал опять Питонов. Его живот был весь в крови и глубоких ранах. Здесь он был заметно старше. Но всё тот же преподаватель по биологии.

— Чего ты всё ноешь! — не выдержал я.

— Заткнись Буров, а не то сейчас, — он замахнулся.

Я даже не дёрнулся.

— Давай я тебя что ли полечу, — предложил я

— Ты нихера не умеешь и не знаешь, расп… дяй!

— Да ну? — усмехнулся я. — А кто разнёс концлагерь в одиночку?

Я быстро приложил к его печени руку. Волколюд успел натыкать его ножом прежде чем мы убили его. В результате такого действа печень вероятно оказалась разделена на три части. Я напрягся. Пошёл контакт. Срастаются ткани. Кровь! Кровь чуть не забыл выдавить наружу. Питонов затонал из него полилась кровь. Чрез десять минут я закончил.

— Ну вот, господин Питонов. Готово!

Питонов недоверчиво осмотрел рану. Посмотрел на меня недовольно и отвернулся.

— Подъезжаем к границе, — сообщил Василий водитель.

— Время! — потребовал я.

— Тринадцать сорок пять, — сказал Василий.

— Сбавь скорость! Мы должны там оказаться ровно в два часа.

— Ты что-то знаешь? — спросил Никита.

— Войска должны вот-вот подойти, — ответил я. Наставник проинструктировал меня подробно в этом плане.

— Тогда зачем нужен был этот риск? — удивился Никита.

— День наступления зависел от наших действий, — сказал я. — Я мог начать это и после завтра. Но я должен был это начать… Иначе, получи они первые сигналы о вторжении — нас бы всех перебили.

— Всё равно всё очень странно, — сказал Никита. — Как ты мог держать связь с командованием армии?!

Этого я ему сказать не мог. То была вотчина Наставника. Это он дал коридор в три дня что бы я что-то сделал для спасения этой версии Михаила Бурова. И сказал что с первым убитым волком, командование отдаст приказ о наступлении в два часа дня. Такая щедрая помощь, включая большой запас магии, было обусловлено тем, что я получил всего два сантиметра Огненного клинка. А мог бы получить… об этом не хотелось думать.

Когда над нами послышался свист пролетающих самолётов. Я выглянул из кабины. На границу двигались танки. Они давили гусеницами блокпосты волков, обращая тех в бегство. С их стороны были лишь подобия лёгких бронемашин и немного танков устаревшей модификации, которые сожгла артиллерия с той стороны в первые минуту боя. Теперь они были способны лишь гореть и дымиться, представлял собой металлический хлам в чёрной копоти. Организованные войска Русской Сибирской Республики успешно наступали. Не смолкали пулемёты. Солдаты были одеты в шлемы и бронежилеты то и дело кидали гранаты, давили волков автоматными, пулемтёными очередями. Волки пытались обороняться, воевать. Стреляли в ответ, принимали пули. Регенерировали. Но на той стороне было численное преимущество в технике и людях, преимущество в технологиях, укомплектованное одарёнными.

Одарённые успели вывести часть заводов с Урала в Сибирь, добавив к ним те что были там уже построены и теперь обычные люди делали подвиг подобный нашим рабочим во вторую мировую войну, старясь наклепать как можно больше танков, патронов и гаубиц за двенадцать часов рабочего дня, шесть дней в неделю. Сквозь залпы артиллерии и танковых пушек с пулемётами, то тут то там виднелись магические атаки. Мы тоже сделали пару залпов что бы не раскатали наступающие войска, приняв за врага. Навстречу двигался танк, перемалывая гусеницами край асфальтовой доги. Его дуло угрожающе навелось в нашу сторону. Я дал команду и все кто мог выпустили магические стрелы. Танк остановился возле машины, откинулся с лязгом железный люк, из него показалась голова военного.

— Одарённые?! — удивился наводчик в шлеме. Позади шли солдаты глядя на нас с недоверием. Хорошо, что сразу не раскатали.

— Одарённые, одарённые, — сказал я и начал падать, выпустив напоследок пару стрел. Моё сознание и дух покидали чужое тело, я возвращался обратно в мир основного пребывания.

Когда я проснулся показывало пол третьего ночи. В камине всё ещё горели дрова. Словно сон. Я уже стал привыкать к таким «командировкам». Вытянув из под одеяла руку я вытащил Огненный клинок. Из меня невольно вырвался возглас одобрения, клинок стал явно длиньше. Целых четыре сантиметра!

Довольный я провалился в глубокий сон.