Истинная зайка для ректора

Глава 28

— Федя, — вздыхаю я, садясь на свою кровать в комнате общежития. — Я выхожу замуж.

— Ура? — робко произносит Федерико, подползая ко мне, и заглядывает мне в глаза.

Слизень смотрит на меня заискивающе. Знает прекрасно, что провинился, поэтому и в рот заглядывает.

— Я боюсь уже радоваться начинать, потому что каждый раз мы с тобой всё портим, — вздыхаю я, отводя комнату

Без Китти здесь пусто и скучно. Даже обсудить произошедшее, кроме Феди, не с кем.

Но определенно точно, слова Родгара плотно засели в голове. Мечтала ли я вообще оказаться Истинной генерала? Нет. Думала ли я, что поступая сюда, обрету здесь любовь? Я даже на сержанта не замахивались, а тут целый генерал!

Свой собственный, — гордо подсказывает внутренний голос.

Высокий, широкоплечий, — мечтательно развиваю тему в своей голове.

Над столом разламывается пространство и крохотный портал выплёвывает на него крохотный флакончик с содержимым лососевого цвета и записку.

Взяв в руки пергамент, пробегаюсь глазами по тексту:

"Видела ты ты лицо магистров, деканов и моих генералов, когда я заставил их безоговорочно и точно определить лососевый цвет. Им потребовалось четыре часа и семнадцать минут, чтобы сойтись в общем мнении. Я выучил все цвета и оттенки, вплоть до селадона и заффре. Ты подозревала, дорогая зайка, что о существовании такого цвета, как кокеликот? Впрочем, что не сделаешь, ради кукурузы (зачеркнуто)... Истинной. Впрочем, уверен, что цвет кукурузы немного напоминает Микадо. Ввести что-ли экзамен на знание цветов в академии? Не привык страдать в одиночку.

Впрочем, я отвлекся. Пей свое зелье лососевого оттенка. Оно отделит твоего фамильяра от тебя. Ритуал по привязке проведем вместе заново.

Твой почти поверженный цветом Заффре Родгар".

— Чего? — моргаю пару раз прежде, чем осознаю, что Родгар, чтобы не ошибиться, выучил все оттенки цветов.

И это воспринимается мной, как нечто милое и...бесполезное.

Потому что мы, женщины, почему-то всегда безошибочно можем определить любой оттенок и цвет. Даже если мы не знаем его название, мы попадаем в цель.

— Федерико, — строго произношу, глядя на фамильяра. — Нам необходимо расторгнуть связь, чтобы...

Меня прерывают бурные рыдания слизня. Во все стороны фонтанирует слизь, вместо слёз с его глаз. Слизень меняет цвет на пурпурный, а затем демонстративно хватается за брюшко. Пытается нащупать или определить, где у него сердце. Задумчиво вошкает лапкой по желейному животику и хмурится.

— Левее, Федя, — вздыхаю, глядя на спектакль.

Федя вновь возобновляет рыдания, украдкой поглядывая на меня.

С безжалостным видом, откручиваю крышку и залпом слушаю флакон.

Вот и всё. Теперь я не

буду фамильяром своего же фамильяра. Ура?

— Федя, уже можно открывать глаза, — в очередной раз проговариваю я, теряя терпение.

Федя, прикрывающий лапкой глаза, вздыхает. Складывает лапки на брюшке и смотрит на меня так, словно я только что его предала.

— Так надо, просто поверь мне, — ободряюще улыбаюсь.

Но у слизня вновь начинает дрожать нижняя губа.

Битые полчаса после выпитого зелья я пытаюсь разговорить Федю. И, к счастью, понимаю, что зелье сработало безупречно. Значит, я не услышу и не пойму речь Феди, а он не сможет мне приказывать.

И на мгновение даже становится тоскливо. Потому что я привыкла его слышать и понимать. Да и его жалко, хоть и дурачок, но свой, родной что-ли.

Федя тихонько подползает к Жезлу Любви, что лежит сверкая своими розовыми боками, на тумбе возле кровати.

— А с тобой то что мне делать? — вздыхаю я, уставясь артефакт. — Надо тебя вернуть Родгару. А, может, ты сам к нему вернёшься? Ну, зачем я тебе? Я не вкусная же...

Бормочу я, увлекаясь уговорами Жезла.

На мгновение мне даже кажется, что Жезл ехидно так хихикает. Вернее, его мерцание становится более быстрым. А потом угасает вдруг.

Я тянусь к нему рукой и он вдруг обжигает меня. Да так, что подушечка пальца моментально краснеет.

— Эй, полегче, я же твоя хозяйка! — возмущаюсь тут же, вставая с кровати.

А потом ка-а-ак вспоминаю, что Родгар говорил о нем. Сам выбирает себе хозяина? Когда Родгар пытался его взять, то обжигался.

— Ну, и кому теперь ты служишь? — на выдохе произношу я, понимая, что я не смогла даже Жезл Любви генерала удержать!

Ни Феди, ни Жезла. Зато у меня есть целый генерал! Настоящий! Ещё и дракон. Чем не повод для гордости и радости?

На радостях я и отправляю письмо тётушке. А потом и письмо Китти. И настроение такое сегодня не учебное...

Хлопаю себя по лбу. Зачет по целительству и отработка! Наспех закмдываю в сумку всё необходимое для зачёта, в том числе и Федю. Но Федю — по привычке.

Он так сиротливо кривит мордочку лица своего, что аж сердце сжимается.

Конечно, перед зачётом меня ноги сами несут собой в ректорат. Мне ведь надо стольким с ним поделится! Что обвязка от фамильяра прошла успешно, а ещё Жезл этот теперь не мне служит.

Респахиваю дверь почти ногой и с широкой улыбкой заявляю Родгару с порога:

— Твой Жезл почти воспламеняется в моих руках! — радую Родгара с порога, и тут же сердце подскакивает в груди.

На меня устремляются шесть пар глаз. Генеральская пара глаз с блеском нежности и обречённости не в счёт.

— Из-звините, пожалуйста, я перепутала двери, — сглатываю я, сконфуженно пятясь назад, подальше от деканов.

Щеки моментально вспыхивает от смущения и двоякости ситуации.

И чего им тут, слизью намазано, что-ли? А Родгар...мог бы и табличку повесить, что у него тут толпа магистров!

— Аннабель, проходи, располагайся, — хмыкает Родгар и, неопределенно взмахнув рукой, сообщает явно ошарашенным деканам: — Моя Истинная просто делится впечатлениями о моем Жезле Любви.

— Господин Д'Альерри! — первым обретает дар декан боевого факультета. Он возмущённо приоткрывает рот и выразительно хлопает глазами, глядя на меня.

А мне вот на минуточку кажется, что Родгар совсем не внёс ясности в ситуацию. Возможно, даже напротив...

— Собрание окончено, — вздыхает Родгар и деканы, явно не ожидавшие застать наше с генералом счастливое воссоединение как Истинных, да ещё с такой горячей новостью, выходят друг за другом в приемную.

Из коридора еле слышны отрывки из разговоров:

-...возмутительно!

-...какой скандал!

Я же, выдохнув с облегчением, выкладываю на стол ректора артефакт и слизня. Ну и пускай думают, что хотят. Вообще-то генерал — мой Истинный!

Федя просто вновь под руку попадается по привычке. И вновь ощущение, что я предала близкого товарища, пронзает сердечко.

— Артефакт горячий и он меня обжигает. Значит, сменил хозяина? — неуверенно спрашиваю, вглядываясь в глаза Родгара.

В них я даже замечаю собственное отражение. Крохотное такое, с растрёпанные волосами и глупой счастливой улыбкой на лице.

Он правда меня вот такую видит?

— Сменил, — мрачнеет генерал, сцепляя пальцы в замок и задумчиво смотрит на Жезл. — Я выясню, кому он служит. Как прошла отвязка от слизня?

Взглянув на поникшего Федю, у меня язык не поворачивается сказать "прекрасно".

— Ну, в целом, отвязка произошла, — вымученно улыбаюсь, косясь на Федерико. Тот подползает к Жезлу, тянет к нему крохотные ручки и артефакт начинает мерцать.

— А вот и новый хозяин Жезла, — Родгар откидывается на спинку кресла и растирает большим и указательным пальцами переносицу. Даже зажмуривается и с несколькр секунд сидит неподвижно.

Перевожу взгляд с Феди на Жезл и обратно. Да как же такое возможно?! Артефакт явно сошел с ума. Но больше меня удивляет то, что Родгара это не удивляет!

— Ты даже не удивился, — произношу с явной ноткой обиды.

Обреченно оседаю на стул возле ректорского стола.

— Ты знаешь, зайка, — заговаривает Родгар, отмерев, — с твоим появлением в моей жизни, меня перестало что-либо удивлять.

Генерал переводит взгляд на Федерико и задано мне вопрос, к которому я явно не готова:

— А давно ты знаешь этого слизня?

Задумываюсь на мгновение, вспоминая, как Федя лет десять назад прибился к нам. Как раз в тот год, когда пропал наследный принц Лирии. Король носит траур и по сей день.

Федя тогда приполз в наш дом и спрятался в яме для отходов. Промокший, несчастный и молчаливый. Потом отогрелся и стал растения поедать все без разбору. Однажды даже с покойным папочкой разговорился. Диалог, конечно, был похож на общение слепого с глухонемым, но... Федя утверждает, что много тогда поклялся меня оберегать. Потому что в яме нашла его именно я. Так и стал моим фамильяром...

— Давно, со школы, — пожимаю плечами.

— Вместе учились? — учтиво интересуется Родгар, поддаваясь ко мне. — В лирийские школы берут слизней на обучение? Я был лучшего мнения о вашем государстве. Вернее, я мнения вообще не складывал, но оно могло бы быть лучшим.

Поджимаю губы от обиды, но Родгар мягко улыбается мне, протягивает ко мне руку и его пальцы с шероховатыми подушечками нежно касаются моей щеки:

— Зайка моя, я купил кукурузное поле в Лирии. Как считаешь, я спятил?

Мотаю головой.

— Я ценю земли, подарившие мне такую Истинную, — подмигивает генерал, а в его глазах проскальзывает очень говорящий и горячий огонёк.

Он убирает руку, а у меня, кажется, вся кровь тела приливает к щекам, делая их, наверняка, пунцовыми.

Сердце колотиться в груди только от одного его этого невинного оглаживания.

— Так откуда в твоём арсенале этот слизень? — продолжает допытываться Родгар. — Поведай мне интригующую историю его появления.

И я ведаю, погружаясь в воспоминания о родном доме, маме и папе, тётушке и мирным временам.

Конечно, я рассказываю обо всем, что происходило в тот год. Но это уже ностальгия. И я благодарна Родгару, что он не перебивает.

— А почему ты спросил про Федю? — подперев щеку кулаком, спрашиваю я, рассматривая лицо любимого.

— Есть одно предположение, Аннабель, — усмехается Родгар и тут же серьезным, стальным тоном спрашивает:. — Готова вернуться в Линию?

А у меня внутри всё будто обрывается.

Это он меня так исключает?

— Я хочу доучиться, получить диплом, именно здесь, — дрогнувшим голосом смешно отвечаю, вскакивая на ноги. С мольбой смотрю на Родгара.

— Лирийцы, — гулко выдыхает Родгар, поднимаясь с кресла следом. Обходит стол и, перехватив меня за талию, притягивает к себе и ворчливо доставляет: — то принцы у вас пропадают, то слизни Жезлом завладевают... С кукурузным полем то хоть никаких подвохов,?

— Честное лирийские! — чеканю тут же испуганно, а собственные шаловливые ручки уже ползут обнимать Родгара.

— Собирай своего Федю, поедем в Лирию. Заодно на поле взгляну. Да на портрет вашего принца.

Так и стоим несколько минут, пока до меня не доходит спросить:

— А чего это ты принцем нашим заинтересовался? — я отстраняюсь и, приподняв подбородок, всматриваюсь в синие глаза любимого.

Нет, принц принцем, но я бы на его месте лучше задумалась о кукурузном поле. Вот где может быть подвох.

Родгар лишь загадочно улыбается.