Истинная за Завесой (СИ)

Глава 59: Печать Сродства и Слова Сердца

Карета мягко покачивалась на ухабах лесной дороги, увозя их все дальше от ревущего кошмара академии. Тишину внутри нарушало лишь ровное дыхание спящего Далина и стук копыт. Катя сидела, сжимая кулон, ее взгляд блуждал по мелькающим за окном деревьям, но мысли были там, позади, и там, впереди, у Древа.

Внутри нее, в безмятежной глади магического океана, Котик сладко потягивался. «Эклеры... Сладкие, сливочные эклеры...» – его мысли были просты и понятны, как глоток живительной влаги после засухи.

Внезапно дыхание Далина изменилось. Стало глубже, прерывистее. Он заворчал что-то нечленораздельное, поморщился. Его пальцы сжались в кулак, а потом резко разжались. Ресницы дрогнули, и тяжелые веки медленно поднялись.

Сначала взгляд был мутным, невидящим. Потом он сфокусировался на низком потолке кареты, на деревянной обшивке. И, наконец, медленно, как бы преодолевая сопротивление, перевелся на Катю. Она замерла, встретив его глаза. В них не было безумия, но была глубокая усталость, растерянность и... осознание. Жгучее, неумолимое осознание.

Он не отводил взгляда. Казалось, он впитывал каждую ее черту, каждую тень волнения на ее лице. Потом его губы сжались, он сглотнул, будто пытаясь протолкнуть ком в горле.

«Так...» – его голос был низким, хриплым от недавнего рева и успокоительного. – «Так этот запах... тогда в моем доме. Вокруг него. Этот... призрак Истинной. Это... ты?»

Катя не смогла солгать. Не смогла отвернуться. Она сжала кулон еще крепче, но кивнула. Коротко, почти незаметно. « Да, Далин. Это я.»

Он закрыл глаза на мгновение, будто переживая удар заново. Когда открыл, в них читалась буря эмоций: боль, гнев, но и странное, горькое облегчение. «Почему?» – прошептал он. – «Почему молчала? Почему скрывала? От меня?»

Катя опустила глаза. «Я... я хотела времени. Хотела, чтобы... чтобы меня полюбили. Просто Катю. За упрямство, за глупые шутки, за любовь к мороженому, за то, как я учусь или падаю. За душу. А не за...» – она коснулась кулона, – «...не за силу, не за этот запах, не за то, что я – универсальный ключ для любого дракона. Не за то, что я Алмаз или Истинная. Просто... за меня.»

Тишина повисла густая, напряженная. Далин смотрел на нее, его лицо было непроницаемой маской, но в глазах бушевали мысли. Он переваривал ее слова, ее страх, ее отчаянное желание быть увиденной не через призму инстинкта или статуса.

Наконец, он вздохнул, тяжело, сдавленно. «Мы... мы едем к Древу Любви, да?» – спросил он, уже догадываясь по направлению. Катя снова кивнула. Далин усмехнулся, горько и безрадостно. «Понятно. Ты выбрала меня. Потому что я рядом. Потому что... ты знаешь меня дольше других? Потому что я меньшее зло?» Он отвернулся к окну. «Но Древо... оно не сработает, Катя. Оно не даст Печать Сродства, если я... если я не твой Истинный Жених по-настоящему. Ничего не сработает.»

«Далин!» – Катя резко перебила его, ее голос прозвучал твердо, заставив его обернуться. Она смотрела ему прямо в глаза, больше не скрываясь. «Ты и есть мой Истинный. По-настоящему.»

Он замер, пораженный. «Но... но тогда... на ритуале... Почему ничего не произошло? Почему не было золотых нитей?»

На коленях у Кати воздух дрогнул, и материализовался Котик. Он зевнул, обнажив острые клыки, и лениво посмотрел на Далина.

«Это была моя работа, огнедышащий,» – прорычал Котик, его голос был скрежетом камня. – «Сложно было, ой как сложно! Удержать нити ее истинности к тебе. Почти надорвался! Но я – сделал. Потому что Хозяйка сказала: тебе пока знать не надо. Значит – не надо. Моя задача – защищать ее интересы. А не твое драконье любопытство.»

Далин уставился на Котика, потом на Катю, потом снова на Котика. В его глазах мелькали искры гнева, обиды, но больше – потрясения. «Это... это подло,» – наконец выдохнул он, обращаясь к Котику. «Лишить меня... этого знания. Тогда.»

Котик лишь фыркнул, и от этого фырканья в воздухе запахло озоном. «Подло? Скажи – преданно. Я служу Хозяйке. Ее воля для меня – закон. Если бы не сегодняшний... инцидент с кулоном,» – он кивнул на шею Кати, – «ты бы так и не узнал. И продолжал бы страдать от призрачного запаха, а моя Хозяйка – от твоих холодных взглядов и подозрений.» Котик прищурился. «Хотя... теперь я вижу, холодность куда-то испарилась. Любопытно.»

Далин провел рукой по лицу, смахивая невидимую пыль. Он снова посмотрел на Катю. Гнев угас, сменившись глубокой, почти болезненной нежностью и пониманием. «Катя... мне жаль. Жаль, что ты чувствовала себя … Жаль, что я... что мы все... дали тебе повод так бояться.» Он наклонился вперед, его взгляд стал невероятно серьезным. «Но знай: если бы не сегодня... если бы этот кулон не сорвали... я все равно добивался бы тебя. Всеми силами. Каждым днем. Потому что я...» – он запнулся, – «...потому что я люблю тебя. Чистым сердцем. Не Алмаз Четырех Стихий. Не Истинную. Тебя. Катю. Твою смелость, твой ум, твою упрямую решимость, твою доброту к Луизе и Элис... даже твою любовь к этому вредному комку тьмы,» – он кивнул на Котика, который лишь самодовольно урчал. – «Я знаю, как для тебя важна была свобода. Важно быть выбранной, а не обреченной. Метка...» – он коснулся своей груди, там, где должна была появиться Печать, – «...она ничего не изменит в моем решении. Ничего не изменит в том, как я буду завоевывать твое сердце. Она лишь... даст мне право быть твоим щитом. От других. От этого безумия. И, надеюсь, – шанс доказать тебе, что мои чувства настоящие. Что они – не от запаха и не от метки. А от тебя.»

Катя чувствовала, как комок подступает к горлу. Слезы наворачивались на глаза – слезы облегчения, стыда за сомнения и какой-то хрупкой, невероятной надежды. Она кусала губу, пытаясь сдержать их. «Прости, Далин... Прости за все это... за ложь, за недоверие...»

Он резко махнул рукой, отсекая ее извинения. «Не извиняйся. Ни за что. Ты выживала. Как могла. В ситуации, в которую никто не должен был попасть.» Он протянул руку через узкое пространство кареты. «Дай руку.»

Она колебалась лишь мгновение, потом положила свою ладонь в его большую, теплую руку. Его пальцы сомкнулись вокруг ее пальцев, крепко, надежно, но без давления. Так они и ехали, молча, держась за руки, пока карета не начала замедлять ход, сворачивая с основной дороги на узкую, заросшую травой тропинку.

Вскоре возница остановил лошадей. «Старые Рощи, господа. Дальше – пешком.»

Воздух здесь был другим. Древним, тихим, насыщенным магией, которая вибрировала не в воздухе, а в самой земле, в стволах исполинских деревьев. Солнечные лучи пробивались сквозь невероятно густую, изумрудную листву столетних дубов, буков и вязов, рисуя на земле золотистые узоры. Тишина была не мертвой, а живой – шелест листьев, щебет невидимых птиц, журчание где-то близко ручья. Папоротники росли выше пояса, мхи бархатным ковром покрывали корни и валуны. Казалось, время здесь текло медленнее, а сама природа дышала мудростью эпох.

Они шли по тропинке, все глубже в чащу, все еще держась за руки. Магия места обволакивала их, успокаивая тревогу, настраивая на что-то важное, сакральное. Даже Котик перестал ворчать про эклеры и сидел на плече Кати, настороженно озираясь.

И вот они вышли на поляну. В центре нее стояло Древо Любви.

Это был не просто старый дуб. Это было существо. Его ствол, покрытый серебристо-серой корой, испещренной глубокими морщинами-узорами, был так толст, что его не обхватили бы и десять человек. Крона раскинулась невероятным шатром, уходящим высоко-высоко, теряясь в зелени других гигантов. Листья его переливались всеми оттенками зеленого и золота, а между ветвями, словно живые огоньки, порхали крошечные, светящиеся сущности – духи леса. От Древа исходило теплое, манящее сияние и чувство... бесконечного покоя и вечности.

Катя и Далин остановились на краю поляны, завороженные. Сердца их бились в унисон.

«Готова?» – тихо спросил Далин, не отпуская ее руку.

Катя глубоко вдохнула воздух, пахнущий прелой листвой, мхом и древней магией. «Готова.»

Они шагнули вперед, к подножию исполина. Тень Древа накрыла их. Воздух сгустился, наполнившись тихим, мелодичным гудением, словно Древо запело.

И тогда это случилось. От ствола отделились две тонкие, сияющие золотом лозы. Они плавно поплыли по воздуху, как живые, нежные щупальца света. Одна направилась к Кате, другая – к Далину.

Лоза коснулась Кати чуть выше сердца. Тепло, нежное и глубокое, разлилось по груди, проникло в самое нутро. Она почувствовала, как что-то внутри нее – тот самый безбрежный океан силы и ее истинная суть – откликнулось, протянулось навстречу... и соединилось с чем-то бесконечно знакомым, родным, ждавшим этого момента. На ее коже, чуть левее груди, вспыхнуло и застыло сияющее золотое клеймо – сложный, изящный узор, похожий на сплетенные корни и крылья. Печать Сродства.

В тот же миг вторая лоза коснулась Далина. Он вскрикнул – не от боли, а от потрясения. Его глаза широко раскрылись, залитые золотым светом. На его мощной груди, симметрично Печати Кати, проявился такой же сияющий узор. Он ощутил невероятную полноту, завершенность, как будто потерянная часть его души внезапно вернулась и заняла свое место. Связь с Катей, всегда ощущаемая им как магнитом, теперь стала физической реальностью, прочным золотым мостом между их сущностями. Запах Кати, ее магия, ее эмоции – все это обрушилось на него не как ослепляющий шквал, а как теплая, знакомая река, частью которой он теперь был навсегда. И главное – он почувствовал ее ответ. Ее признание. Ее истинность для него.

Свет лоз погас. Золотые Печати продолжали мягко светиться под одеждой. Гул Древа стих, сменившись глубоким, довольным шелестом листвы. Духи-огоньки закружились вокруг них быстрее, словно поздравляя.

Далин стоял несколько секунд, потрясенный, впитывая новые ощущения. Потом он повернулся к Кате. В его глазах светилось столько чувств – облегчение, благодарность, невероятная нежность и та самая, чистая любовь, о которой он говорил. Он не сказал ни слова. Он просто шагнул к ней и обнял. Крепко, бережно, зарывая лицо в ее волосы, вдыхая ее теперь только его запах без страха и безумия, а с бесконечным счастьем.

«Спасибо,» – прошептал он наконец, его голос дрожал. – «Спасибо, что дала нам этот шанс. Что мы здесь. Что это... правда.» Он отстранился ровно настолько, чтобы посмотреть ей в глаза, его ладонь легла на ее щеку. «Я счастлив. Несмотря на весь хаос, на весь ужас... я бесконечно счастлив, что все развернулось именно так. Что мы – здесь. И что ты – моя. По-настоящему. И я – твой.»

Катя прижалась к его ладони, чувствуя, как тепло Печати на груди сливается с теплом его руки и теплом, разливающимся у нее внутри. Страхи еще не ушли, будущее было туманным, но в этот момент, в объятиях своего Истинного, под сенью древнего Древа, она чувствовала себя в безопасности. Впервые за долгое время – по-настоящему в безопасности. И это чувство было дороже всего.

«Поехали обратно?» – тихо спросил Далин, все еще не отпуская ее.

«Да,» – кивнула Катя, и в этом слове теперь звучала не только академия, но и то новое, хрупкое и невероятно прочное, что только что родилось между ними под золотыми листьями Древа Любви.

Они вернулись к карете, держась за руки, их Печати тихо светились сквозь ткань одежды, как маленькие солнца, освещающие путь в новую главу их жизни. Котик, устроившись у Кати на плече, довольно мурлыкал, предвкушая обещанные эклеры и конец своей изматывающей службе по сокрытию океана.