Истинная за Завесой (СИ)

Глава 44. Признание Тьмы и Котенок на Подушке.

Тишина кухни поместья после ночной бури казалась почти священной. Солнечные лучи пробивались сквозь высокое окно, освещая столешницы из темного дерева и медные кастрюли. Катя, все еще ощущая дрожь в руках и тяжесть на душе после разговора с Арденом и немого взгляда Далина, машинально искала что-нибудь съестное. В большой кастрюле она нашла густой, наваристый бульон янтарного цвета, от которого шел аппетитный пар и аромат, напоминавший куриный, но с дымными нотками чего-то незнакомого. Рядом, в плетеной корзинке, лежали гладкие яйца с нежно-зеленой скорлупой. Катя глубоко вдохнула – запах был удивительно успокаивающим, родным в своей простоте.

Она поставила кастрюлю на магическую плиту, взяла нож и начала решать, что добавить к бульону – нарезать ли зелени, разогреть ли хлеб. Механические движения помогали отогнать мысли о Ритуале, о Каменных Катакомбах, о взгляде Далина…

«Катя.»

Голос заставил её вздрогнуть. Она обернулась. В дверном проеме кухни, заполняя его своей мощной фигурой, стоял Далин. Утренний свет золотил его волосы, но лицо было напряженным, тени под глазами говорили о бессонной ночи. Он огляделся – кухня была пуста, слуги либо спали после переполоха, либо были заняты в других частях дома.

«Я… не мог не прийти,» – начал он, его обычно уверенный голос звучал с непривычной сдержанностью. Он сделал шаг внутрь, но остановился, словно боясь нарушить хрупкое спокойствие. «Арден сказал… о Ритуале. Что он будет скоро.» Его золотые глаза пристально смотрели на нее, искали малейшую трещину в ее самообладании. «Я… переживаю, за то, как ты пройдешь через это. Это сложная магия, древняя…»

Катя вытерла руки о передник, который автоматически накинула. «Я знаю, Далин. Арден объяснил. Это необходимо.»

«Необходимость не делает это легким,» – отрезал он, шагнув ближе. Теперь его можно было коснуться рукой. Он смотрел на нее так, словно пытался запомнить каждую черточку, каждую ресницу. «Катя, слушай…» Он замолчал, подбирая слова, что давалось ему нелегко. «Если ты… если ты передумаешь. Если страх Ритуала… или что-то еще…» Он сделал глубокий вдох. «Ты можешь остаться моей невестой. Официально. Столько, сколько захочешь. Жить в моей резиденции. Я обеспечу тебя всем. Ты будешь в безопасности. Никто не посмеет тебя тронуть. Никто не узнает правду, если ты не захочешь. Ты… не будешь знать бед никогда.»

Предложение повисло в воздухе. Щедрое. Искреннее. Исходящее от того самого Далина, который когда-то смотрел на Катарину с ледяным презрением. Катя почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Он предлагал ей клетку. Золотую, безопасную, но клетку. Клетку лжи и вечного страха разоблачения. Клетку, которая лишит его шанса быть по-настоящему счастливым.

«Далин,» – она произнесла его имя мягко, с теплотой, от которой он слегка вздрогнул. «Спасибо. Искренне. Это… очень много значит. Но я не могу.» Она посмотрела ему прямо в глаза, стараясь вложить в свой взгляд всю свою решимость. «Я не могу так поступить. Ни с собой. Ни… с тобой. Ты должен найти свою настоящую Истинную Партнершу. Ты должен быть счастлив. По-настоящему. Не из чувства долга или… жалости. А так не получится. Пока я здесь, под этим статусом… ты будешь связан. И она, где бы она ни была, будет лишена своего счастья. Я не могу быть преградой на этом пути.»

Он молчал. Молчал долго. Его взгляд не отрывался от ее лица, и в глубине его золотых глаз Катя ясно прочла то, что он не осмеливался сказать вслух: « Ты и есть то счастье, которое я ищу. Я хочу быть счастливым с тобой.» Но он принял ее слова. Принял ее выбор. Его челюсть напряглась, он кивнул, коротко и резко.

«Хорошо,» – выдохнул он, и в этом слове была горечь и огромное уважение. «Тогда… домик с садом. Он будет ждать тебя. Всегда.» В его голосе снова зазвучала твердая уверенность, обещание, которое он намерен был сдержать.

Катя почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. От его понимания, от его щедрости, от этой пронзительной несправедливости всего. Не думая, движимая порывом благодарности и тепла, который переполнял ее грудь, она шагнула вперед и обняла его.

Далин замер. Его тело на мгновение окаменело от неожиданности. Он не привык к таким проявлениям. Но затем… затем его руки медленно, почти нерешительно, обняли ее в ответ. Сначала осторожно, как будто боясь сломать. Потом крепче. Надежнее. Защищая. Он прижал ее к своей широкой груди, и Катя почувствовала, как бьется его сердце – сильно, ровно, как наковальня. Его подбородок коснулся ее волос. Он не спешил отпускать. Их объятие длилось дольше, чем того требовала обычная дружеская благодарность. В нем была вся его невысказанная тревога, его восхищение ее смелостью, его… что-то еще, большое и необъяснимое. Катя уткнулась лицом в его камзол, вдыхая запах дыма, металла и чего-то неуловимо теплого – его собственный, человеческий запах, без драконьей мощи, но такой же успокаивающий.

Наконец, он слегка отстранился, но руки еще держали ее за плечи. На его лице появилась тень той самой улыбки, которую Катя видела лишь пару раз – немного смущенной, но искренней. «Дай я помогу с подносами,» – предложил он, его голос звучал чуть хрипловато. «Бульон пахнет слишком соблазнительно, чтобы его ронять.»

Катя кивнула, не в силах говорить. Они молча собрали еду: большие миски дымящегося бульона, тарелки с очищенными зелеными яйцами, кувшины воды и хлеб. Далин взял самый тяжелый поднос, Катя – поменьше. Они шли по тихим коридорам обратно к ее комнате, шаги их сливались в один ритм. Молчание было не неловким, а наполненным пониманием и каким-то новым, теплым спокойствием.

В комнате Элис все еще спала глубоким сном. Луиза встревоженно подняла голову, но, увидев Катю с едой и Далина позади, успокоилась. Далин поставил поднос на стол, его взгляд скользнул по бледному лицу Элис.

«Отдыхайте,» – сказал он тихо, обращаясь к обеим девушкам, но его взгляд задержался на Кате. «Вам это нужно больше всего. Если что… я рядом.» Он не стал пояснять, где именно, но звучало это как клятва. Он кивнул и вышел, осторожно прикрыв дверь.

Катя и Луиза молча налили себе бульон. Ароматный, согревающий, с нежными кусочками местного аналога курицы и кореньев. Они ели молча, но внутри у Кати разливалась странная теплота. От еды. От заботы Далина. От того, что Луиза была рядом. От того, что Элис жива и спит.

После еды усталость накрыла их волной. Они с Луизой молча скинули туфли, с трудом сняли запачканные платья, оставив просторные сорочки, и завалились на большую кровать Кати, по обе стороны от спящей Элис. Тела сливались в одну уставшую кучу. Сознание Кати поплыло почти мгновенно.

Она стояла на берегу своего Внутреннего Океана. Но сегодня он был не спокоен. Волны бились о берег с легкой пеной, небо было покрыто быстро бегущими облаками. Вода казалась темнее, глубже. И посреди этого слегка взволнованного моря, на самой кромке прибоя, сидел тот самый Черный Котенок. Его изумрудные глаза светились в полумраке с нечеловеческой мудростью.

«Мяу,» – прозвучало в ее сознании, но это был не просто звук. Это был голос, полный древней силы и… легкой укоризны. – « Тебя нельзя оставлять без присмотра ни на минуту, девочка. Приключения себе нашла, пока я восстанавливался. Очень… впечатляющие приключения».

Катя подошла к воде, чувствуя, как песок океана холодком обволакивает ее босые ноги. У неё были вопросы. Миллион вопросов.

«Я знаю», – проговорил Котенок, как будто читая ее мысли. Он лениво потянулся, его крошечные коготки блеснули в свете невидимого солнца. – « И я дам тебе ответы. Но не все сразу. Сейчас – главное.» Он поднял голову, и его взгляд стал пронзительным. – « Я не просто симпатичный комочек тьмы в твоей душе, Катя. Я – та самая Сила Тьмы, о которой хрипела … убийца Катарины. Я тот самый Источник, что питал род Аэргорн».

Катя замерла. Даже во сне она почувствовала ледяной укол страха.

«Не бойся,» – мурлыканье котенка стало громче, успокаивающим. – «Я им не подчинялся. Никогда. Я лишь… позволял им черпать капли моей мощи. Как ручеек из океана. Но я не принимал их. Они были… недостойны. Жалкие, жадные, запутавшиеся в своей злобе. Их души растворялись в грязи, которую они сами и создавали, пытаясь подчинить то, что подчинить нельзя. Тьма – это не просто разрушение, Катя. Это глубина, потенциал, начало и конец. Они видели только тень, боялись ее и хотели использовать для власти. Они не понимали сути.»

Котенок встал и сделал несколько шагов по воде, оставляя легкие круги, которые тут же растворялись в волнах. Его изумрудные глаза сияли с невероятной интенсивностью.

«Ты – другая. Совсем. Твоя душа… она чиста. Не от невинности, а от силы. От выбора. Ты несешь свет спасения, но не боишься заглянуть в бездну. Ты приняла меня, не зная, что я такое. Ты можешь нести мою силу, Катя. Нести без последствий для других. Моя Тьма не станет растворять твою душу в грязи, потому что твоя душа – это крепкий камень посреди океана. Ты уравновешиваешь. Поэтому я выбрал тебя. Принял тебя. Добровольно.»

Катя почувствовала, как огромная тяжесть – страх перед тем, что она носит в себе что-то злое – начала таять. Вместо нее пришло странное, глубокое спокойствие. Не слепое доверие, а понимание. Согласие.

«Но времени мало, маленькая искорка,» – продолжил Котенок, его голос стал серьезнее. – «Ритуал Распознавания Души «Пробуждение Изначального Отпечатка» … он близко. И на нем тебе придется снять амулет. На подчиненные стихии он больше не действует. А молния сама по себе сильная стихия, то, что кулон удерживает её, удивительно. Но с запахом…»

Катя внутренне сжалась. Она знала, к чему это приведет. Запах Истинной…

«Половина Совета – драконы,» – котенок кивнул, как будто читая ее мысли. – «Как только амулет спадёт… там начнется буйство. Первобытный инстинкт обладания истинной вспыхнет, как сухой лес. Они не смогут сопротивляться. Это будет… хаос. И опасность для тебя.»

Он подошел к самому краю воды, где она стояла, и сел, подняв мордочку.

«Твою магию… я думаю, не имеет смысла прятать полностью. Они и так подозревают неладное после случившегося. Но показывать всё сразу – тоже неразумно. Выбери одну стихию. То, что считаешь самым «безопасным». Огонь? Воду? Лед? Остальное… я спрячу. Смогу удержать их проявления, пока они не попытаются вырваться с разрушительной силой. Запах же…» – он взмахнул крошечным хвостиком, – «…я его скрою, но, если ритуал затянется, я могу не выдержать долгого контроля.»

Котенок замолчал, смотря на нее. Его взгляд был полон той древней мудрости, которая не требовала лишних слов. Он предупредил. Он предложил помощь. Теперь выбор и действие – за ней.

«А теперь,» – его голос снова стал мягче, мурлыкающим, – «просто доверься мне. Отдохни. Наберись сил. Ритуал потребует всего. И тебя. И меня.»

Катя посмотрела на маленькую черную фигурку, сидящую на границе ее бескрайного океана силы и тайны. Этот комочек тьмы был частью ее. Ее защитником. Ее союзником. Она доверяла ему. Не разумом, а душой. Тем самым местом, откуда пришло решение спасать людей в болотах.

«Доверяю,» – мысленно прошептала она.

Котенок удовлетворенно мурлыкнул, и звук разнесся по всему океану, успокаивая волны. Потом он медленно растворился, не исчезнув, а словно слившись с самой водой, с глубиной, со всей ее магией. Его присутствие стало теплом, разлившимся по ее внутреннему миру, как солнечный свет сквозь толщу воды. Стало тепло-тепло. Уютно и… защищенно.

Катя вынырнула из глубин сна не резко, а постепенно, как будто всплывая со дна того самого теплого океана. Усталость еще висела тяжелым одеялом на веках, но сознание прояснялось. Она чувствовала тепло тел рядом – Луизы и Элис. Слышала их ровное дыхание. Тишина в комнате была мирной, насыщенной после бури.

Она медленно открыла глаза, моргая, чтобы привыкнуть к мягкому свету, пробивавшемуся сквозь щель в шторах. И тут же замерла.

Три пары глаз смотрели на нее с разным выражением.

Элис: проснувшаяся, все еще бледная, но с живым, любопытным и слегка ошарашенным взглядом. Она осторожно приподнялась на локте, уставившись на центр внимания.

Луиза: только что проснувшаяся, с растрепанными волосами и широко раскрытыми от изумления глазами. Ее рот был приоткрыт в немом вопросе.

И… Котенок. Настоящий. Физический. Небольшой, угольно-черный, с шерсткой, казавшейся бархатистой и поглощающей свет. Его большие, круглые глаза светились знакомым изумрудным огнем, полным спокойствия и… легкого кошачьего высокомерия. Он сидел на груди у Кати, аккуратно поджав лапки, и его пушистый хвост обвивал его, как шлейф. Он смотрел на Катю с безмятежным ожиданием.

Катя не дышала. Сон? Реальность? Она медленно, очень медленно подняла руку и… осторожно ткнула пальцем в черный бок. Шерсть была теплой, мягкой и совершенно реальной. Котенок блаженно прищурился и издал тихое мурлыканье – низкое, вибрирующее, наполняющее комнату умиротворяющим звуком.

«Здравствуй, хозяйка,» – прозвучал голосок. Тот самый голос! Глубокий, мудрый, но теперь с оттенком игривости. «Я твой фамильяр. Официально представлен.»

«Ко-котёнок?!» – выдохнула Катя, и ее голос сорвался на полушепоте от изумления. Она отдернула палец, словно обожглась, но не от страха, а от невероятности происходящего.

Луиза наконец обрела дар речи. «Катя… это… это кто?! Откуда взялся фамильяр?!» – она прошептала, указывая на черное создание дрожащим пальцем.

Элис, преодолевая слабость, протянула руку, но остановилась в сантиметре от котенка. «Он… он теплый. И… он смотрит на меня так, будто знает все мои секреты,» – прошептала она, завороженно глядя в изумрудные глаза.

Котенок лениво потянулся, выгнув спинку дугой, демонстрируя совершенство своих маленьких коготков. Потом он встал, грациозно прошелся по складкам одеяла между девушками и устроился на коленях у Кати, свернувшись плотным черным шариком. Его мурлыканье стало громче, заполняя комнату успокаивающей вибрацией.

«Мяу,» – проговорил он вслух на этот раз, обычным кошачьим звуком, но тут же добавил: « Да, хозяйка. Котёнок. Твой Котёнок. И теперь, когда все проснулись… может, завтрак? Проснулся – есть хочу. И вам тоже не помешает подкрепиться перед… всем тем, что будет. »

Он уткнулся носом в ее ладонь, требуя внимания и еды, и его изумрудные глаза светились тайной и безграничной преданностью. Приключения, как он и предупреждал, только начинались. И теперь у Кати появился самый необычный союзник, сидящий у нее на коленях и громко мурлыкающий о завтраке.