Истинная за Завесой (СИ)

Глава 37. После бури

Дверь Зала Истины Астрала захлопнулась за спиной Кати с глухим, окончательным стуком, отрезав её от пульсирующего сердца магии и леденящей тайны Источника. Звонкая тишина сменилась гулким эхом коридоров. Она сделала шаг, ощущая странную пустоту – Источник видел все, а она осталась цела. Пока что.

«Леди Катарина Вейлстоун?» – спокойный голос раздался рядом. Двое магов в мантиях охранительного синего, те самые, что выпроводили её «семью», стояли неподалеку. «Вас просит Главный Маг. Проследуйте с нами, пожалуйста».

Катя лишь кивнула, непроизвольно касаясь пальцами висящего на шее кулона «Серенада Тумана». Она знала, что этот вызов неизбежен. Она – член семьи, замешанной в чудовищном скандале и попытке обмана Совета. Даже «пустышка» должна дать показания. Внутри было тихо – котик спал глубоким, непробудным сном после своего подвига и встречи со взором Источника.

Её провели не в роскошные приемные, а в строгий, функциональный кабинет Главного Мага. Стены из темного дерева, массивный стол без единой лишней бумаги, высокие окна, за которыми мерцали огни города. Сам маг, седовласый и с лицом, изрезанным морщинами мудрости и власти, стоял у окна. Но Катя не успела даже рта открыть.

Из тени за тяжелой портьерой, куда он в отчаянии и позоре забился, пытаясь стать невидимым, вырвался Себастьян. Его лицо было искажено безумием ярости и страха, мантия помята, волосы всклокочены.

«ТЫ!» – его визгливый крик разрезал воздух, как нож. Он бросился к Кате, слюна летела у него изо рта. – «Это ты, грязная тварь! Пустышка завистливая! Ты подлила мне в вино! Я знаю! Знаю! Ты хотела меня унизить, потому что у тебя НИЧЕГО НЕТ! Ничего! А я – гений! Гений!»

Он тряс кулаками перед её лицом, обзывая самыми грязными словами, какие только знал. Герцог и герцогиня стояли рядом, бледные, уничтоженные, но в их глазах, устремленных на Катю, тоже вспыхивала искра звериной надежды – свалить всё на «козла отпущения», на вечный семейный позор.

«Ты преступница! Тебя казнить! Сжечь! Ты... ты...»

«МОЛЧАТЬ!» – громовой голос Главного Мага обрушился на Себастьяна, заставив его вздрогнуть и захлебнуться на полуслове. Маг повернулся, его глаза, холодные, как ледники, впились в юношу. «Пока вина леди Катарины не доказана Советом, никто не смеет бросать в её сторону подобные обвинения! Вы забываете, где находитесь, юноша? Или вы хотите добавить к своим преступлениям еще и оскорбление сестры и Совета?»

Себастьян задыхался, багровея, но слова застревали у него в горле. Герцог попытался что-то сказать: «Но, Ваша Сиятельность, она же...»

«Достаточно!» – отрезал Главный Маг. «Ваша семья отправится домой. Немедленно. И будет ждать решения Магистрата. Любое нарушение режима ожидания, любая попытка покинуть поместье или оказать давление на свидетелей – усугубит ваше положение. Вон!»

Его последнее слово не терпело возражений. Синие мантии снова шагнули вперед. Себастьяна, все еще что-то хрипящего, почти выволокли. Герцог и герцогиня последовали, поникшие, их гордость превратилась в жалкую тень. Герцогиня бросила на Катю взгляд, полный такой ненависти и обвинения, что Катя невольно отступила на шаг. Дверь кабинета закрылась за ними.

Наступила тишина, тяжелая, наэлектризованная. Главный Маг изучающе посмотрел на Катю. Его взгляд был проницательным, но лишенным той ярости, что была направлена на Себастьяна. Скорее... оценивающим.

«Леди Катарина, – начал он спокойнее. – Скандал, устроенный вашим братом, не отменяет необходимости прояснить некоторые моменты. Вы – член семьи Вейлстоун. И у Совета есть вопросы. Проследуйте».

Он сделал едва заметный жест одному из синих магов. Катю повели не назад в залы, а вниз, по узкой лестнице, в подземную часть башни. Воздух стал прохладнее, пах камнем и чем-то металлическим, подавляющим. Они остановились перед неприметной дверью из темного, матового металла.

«Комната Истины, – пояснил маг кратко. – Здесь бесполезно врать. Боли вы чувствовать не будете, но стены... они реагируют. Красный – ложь. Зеленый – правда. Ваш брат уже прошел эту процедуру. Его показания были... красноречивы. Вам зададут вопросы. Отвечайте четко».

Дверь открылась бесшумно. Внутри – маленькое, почти пустое помещение. Стены, пол и потолок – все из того же матового, темно-серого металла, излучающего тусклый, холодный свет. Посредине – простой металлический стул. Ни окон, ни украшений. Только давящая тишина и ощущение высасывания. Медленного, но неумолимого. Как будто сама комната была живым насосом, тянущим из неё энергию, капля за каплей.

«Котик..». – слабо позвала она мысленно, но в ответ – лишь глубокая, бездонная тишина сна. Она была одна.

Катя села на стул. Холод металла проник сквозь тонкую ткань платья. Дверь закрылась. В стене открылось небольшое окошко, за которым виднелось лицо мага в синей мантии – не Главного, другого, с бесстрастными глазами.

Вопросы начались. Четкие, методичные, как удары метронома.

«Где вы были прошлой ночью?»

«Видели ли вы вашего брата Себастьяна перед сном?»

«Прикасались ли вы к его личным вещам, в частности, к вину?»

«Знаете ли вы что-либо о «Призрачной Пыли Гробниц Древних»?»

«Подозреваете ли вы кого-то в попытке подставить вашего брата?»

«Используете ли вы артефакты для сокрытия своей магической природы?»

Катя замерла. Сказать «да» – значит подписать себе приговор к проверкам. Сказать «нет» – и стены зальются алым, обвиняя её во лжи. Паника сжала горло. «Котик!» – отчаянно позвала она мысленно.

В ответ – слабый, едва уловимый шепоток, полный смертельной усталости: «Держись... ложь... прикрою, но не больше… сил едва хватит...»

Катя вдохнула полной грудью, глядя прямо в окошко на бесстрастное лицо мага. Голос её звучал хрипло, но твердо:

«Нет. Я не использую никаких артефактов для сокрытия. Я – «пустышка». У меня нет силы, которую нужно скрывать».

Стены Комнаты Истины... вспыхнули ровным, чистым зеленым светом.

Катя чуть не рухнула со стула от облегчения и ужаса одновременно. Он смог! Но цена... Она почувствовала, как котик погрузился в бездонную, почти неживую пустоту сна. Маг за окошком вздохнул, явно разочарованный, и что-то записал. Зеленый свет означал правду. Его не обманешь. Значит, девчонка и вправду пустышка.

Вопросы продолжались. Два часа. Каждую минуту Катя чувствовала, как силы покидают её. Не больно, но изнурительно. Как долгий путь по пустыне без воды. Она отвечала правдиво, насколько это было возможно, не раскрывая котика и истинной силы. Стены то загорались зеленым, то оставались нейтрально-серыми. Красного не было ни разу. Она была чиста в деле с «Призрачной Пылью» и подставой Себастьяна. Это было очевидно даже по выражению лица мага за окошком – его бесстрастность сменилась на легкое разочарование и усталость.

Когда допрос наконец закончился, Катя едва держалась на стуле. Голова гудела, веки слипались, каждое движение требовало невероятных усилий. Комната сделала свое дело – вытянула из неё все, что могла, оставив лишь хрупкую оболочку.

Дверь Комнаты Истины открылась. Маг, проводивший допрос, вошел, собираясь что-то сказать – вероятно, объявить об окончании процедуры или дать последние инструкции. Но в этот момент из дальнего конца коридора донесся оглушительный грохот, крики охраны и яростный, низкий рык, от которого задрожали стены и сама дверь, которую маг только что открыл.

«Что за безобразие?! Кто посмел?!»

Прежде чем маг успел среагировать, в открытую дверь Комнаты Истины с оглушительным лязгом врезалась вторая, наружная дверь, отброшенная с петель чудовищной силой. Она ударилась о стену, осыпая осколками краски и камня. В проеме, заполняя его своей яростной мощью, стоял Далин. Его обычно безупречно сдержанное лицо было искажено гневом. Глаза горели желтым пламенем дракона. За ним метались перепуганные синие маги, явно не сумевшие его остановить.

«Моя невеста! – его голос гремел, обращенный к магу, проводившему допрос. – Вы посмели заточить её, как преступницу?! В этой... этой комнате Истины?!»

Маг побледнел, но попытался сохранить достоинство: «Лорд Далин, мы соблюдаем процедуру! Леди Катарина – член семьи, замешанной в тяжком преступлении против...»

«Я ЗНАЮ, что произошло в Зале Истины!» – перебил его Далин, шагнув вперед. Воздух вокруг него сгустился от жара. «И я знаю, что её вина НЕ ДОКАЗАНА! Более того», – он бросил уничтожающий взгляд на стены комнаты, «если бы она была виновна, эти стены уже кричали бы алым! Но они молчат, не так ли? Значит, вы держите здесь невиновную, да еще и выкачали из неё все силы!»

Он подошел к Кате. Его гнев, увидев её бледное, изможденное лицо, полузакрытые глаза, сменился на мгновение чем-то другим – яростью, смешанной с заботой. Он резко наклонился и, не спрашивая разрешения, легко поднял её на руки. Катя слабо вскрикнула от неожиданности, но сопротивляться не было сил.

«Далин...» – прошептала она.

«Молчи, – отрезал он, но голос его смягчился. – Все. Я забираю её. А вы», – он бросил ледяной взгляд на мага, «доложите Главному, что, если подобное повторится с моей невестой без УБЕДИТЕЛЬНЫХ доказательств её вины и моего присутствия, Совету придется иметь дело со мной. Лично. И мой дракон сейчас не в настроении для дипломатии».

Не дожидаясь ответа, Далин развернулся и понес Катю по коридорам. Синие маги расступились перед ним, как тростинки перед бурей. Он шел быстро, его шаги гулко отдавались в каменных стенах. Катя, прижавшись головой к его груди, смутно ощущала твердость мышц под дорогой тканью и странное, почти неуловимое тепло, исходящее от него – не от дракона, а от человека.

У выхода его ждала роскошная, но строгих линий драконья карета, запряженная огромными, дымчатыми лошадьми. Дверца распахнулась, и навстречу выскочили Луиза и Элис.

«Быстро! Теплые одеяла! Успокоительный эликсир!» – скомандовал Далин, укладывая Катю на мягкие сиденья. Девочки засуетились, укутывая её, поднося к губам маленький флакон с травяным отваром, который пах медом и мятой. Теплая жидкость немного разлилась по телу, притупляя остроту истощения.

Далин сел напротив, его взгляд не отрывался от Кати. Гнев еще тлел в его глазах, но теперь смешивался с тревогой. «Я везу тебя к себе, – заявил он твердо. – Там ты будешь в безопасности. Там за тобой присмотрят».

Катя, почувствовав прилив сил от эликсира, слабо покачала головой. «Нет... Далин. Нельзя. Это... это идеальный случай».

Он нахмурился: «Ты пробыла и так уже много времени там. Элис доделает работу сама!»

«Надо чтобы убийца... показался, – выдохнула она, с трудом открывая глаза. – Они думают, что я одна. Что я слабая. Им нужно добить меня. Чтобы замкнуть круг. Дом... Мне нужно быть в доме... Приманка...»

Далин смотрел на неё, его челюсть напряглась так, что выступили желваки. Казалось, он вот-вот лопнет от ярости и беспомощности. Его дракон внутри ревел протестом против этой авантюры. Но в глазах Кати, несмотря на слабость, горела та самая стальная решимость, что покорила его, человека, а не зверя.

«Ты... безрассудная...» – прошипел он, но это было лишено настоящей злости. «Мы же договаривались, что в случае опасности ты возвращаешься ко мне!» – сказал он, словно пытаясь убедить себя.

«Со мной лучший шпион и телохранитель», – слабо улыбнулась Катя. «Обещаю. Всё будет хорошо, и в случае чего я воспользуюсь твоим камнем, чтобы оказаться у тебя в кабинете».

Далин замер. Элис действительно была профессионалом своего дела. Это был единственный аргумент, который хоть как-то его успокоил.

«Хорошо», – резко выдохнул он, откинувшись на спинку сиденья. «Ладно. Но при малейшей угрозе – сразу ко мне. И я сегодня останусь у вас». Его взгляд не допускал возражений.

Катя кивнула, сил на большее не было. «Согласна...»

Элис, укутывавшая Катю одеялом, слегка вздрогнула и подняла глаза на Далина, её лицо оставалось профессионально-нейтральным, но в глазах читалось предупреждение.

«Лорд Далин», – произнесла она четко, но без вызова, – «план предусматривал максимальную скрытность. Ваше присутствие в особняке… может существенно повысить риски срыва операции. Я и ваша скрытая охрана – более чем достаточная защита».

Далин медленно повернул голову к ней. Воздух в карете внезапно стал тяжелее, плотнее. Глаза Далина, еще секунду назад смягченные при взгляде на Катю, сузились, в них вспыхнули искры драконьего гнева.

«Передай Ардену» , – его голос был тихим, но обладал силой удара хлыста, – «что моя невеста только что вышла из Комнаты Истины, где её чуть не иссушили досуха. Мой дракон ревет от ярости, чувствуя её боль и истощение. И я буду спать спокойно, только зная, что нахожусь в том же здании, где она. Если убийца слишком пуглив для этого – тем хуже для него. Меня волнует её безопасность больше, чем его тактические схемы. План он составил. Я его модифицирую. Возражения не принимаются».

Элис лишь склонила голову в молчаливом согласии. Она не спорила. Она лишь передала волю своего начальника и получила ответ. Головная боль Ардена её не касалась – её задачей было – найти убийцу. Хотя в глубине души она понимала профессиональную досаду Ардена: присутствие такого магната, как Далин, действительно могло спугнуть осторожного преступника. Но спорить с драконом в таком состоянии было равносильно самоубийству.

Далин нехотя отдал приказ кучеру. Карета тронулась, но не в сторону его владений, а обратно, к особняку Вейлстоунов. Он сидел, смотря в окно, его пальцы барабанили по колену. Весь его вид кричал о неудовольствии, о готовности в любой момент взорваться, но он сдерживался. Ради неё. Ради их странной договоренности.

Карета остановилась у знакомых, но теперь чуждых ворот. Далин вышел первым, резко распахнул дверцу. Аккуратно, но быстро помог Кате выйти, поддерживая её за локоть. Его люди – двое неброских мужчин в простой одежде – растворились в сумерках, заняв позиции.

«Помни», – тихо, но очень четко сказал он ей, его горячее дыхание коснулось её уха. «Я не хочу, чтобы ты пострадала».

Катя кивнула, опираясь на его руку. «Спасибо, Далин».

Он фыркнул, но в его глазах, прежде чем он отпустил её руку и резко шагнул назад к карете (которая теперь должна была уехать, чтобы не привлекать внимания), мелькнуло что-то теплое, почти нежное, приглушенное лишь тенью тревоги.

Далин твердым шагом направился к массивным дубовым дверям особняка Вейлстоунов. Его осанка была безупречной, но в каждом движении чувствовалась неукротимая сила дракона, вступающего в логово возможной угрозы. Катя шла рядом, ощущая его защитное прикосновение. Элис и Луиза, как верные тени, следовали за ними.

Далин не стал стучать. Он просто толкнул дверь. Тяжелое полотно подалось с низким, протяжным скрипом, нарушившим тишину ночи.

Их встретило...

...абсолютное, звенящее безмолвие.

Величественный холл был залит холодным, мерцающим светом магических свечей в хрустальных люстрах и канделябрах. Они горели ровно и ярко, отбрасывая длинные, пляшущие тени по стенам, увешанным мрачными портретами предков. Воздух пах воском и пылью забвения.

Но не было ни души.

Ни сонного лакея у двери, ни шуршания юбок горничных в дальних коридорах, ни потрескивания огня в огромном камине, который сейчас был черным и холодным. Даже тиканье старинных напольных часов, обычно слышное в любой точке холла, замерло. Казалось, сам дом затаил дыхание.

Далин замер на пороге. Драконьи зрачки сузились до тонких вертикальных щелочек, сканируя каждую тень, каждый угол. Гнев сменился мгновенной, первобытной настороженностью. Катя почувствовала, как по коже побежали ледяные мурашки. Эта тишина была не пустой – она была живой. Насыщенной, тяжелой, выжидающей. Как взведенная тетива.

Далин шагнул вперед, широким движением поставив себя между Катей и зловещей пустотой холла – живой щит из плоти и ярости. В тот же миг Элис, словно тень, сорвавшаяся с цепи, бесшумно юркнула перед ним, растворяясь в мерцающих свечных тенях, её глаза сканировали пространство с холодной точностью сокола. Рука Луизы вцепилась в Катину ладонь – не просто схватила, а замкнула в своем теплом, дрожащем от адреналина, но невероятно твердом пожатии, словно пытаясь передать: «Я здесь, держись!» . И в этот миг, когда группа сплотилась в единый клубок настороженности у самого порога, массивная дубовая дверь медленно, неумолимо захлопнулась за их спинами. Глухой, окончательный стук, подобный удару крышки гроба, оглушительно прокатился по звенящей тишине, наглухо запечатав их внутри этого холодного, освещенного призрачным светом склепа.