Испытание Судьбы

Глава 27

Братья сидели вокруг стола, погруженные в горе. Другие толпились вокруг, передавая амброзию тем, кто остался после окончания похорон. Лена и Лукьян сидели рядом, общаясь взглядами. Каллаган изучал Эри, которая пила уже третью бутылку спиртного, разговаривая с сёстрами. Влад сидел тихо, обдумывая детали произошедшего, и смотрел на нас, пока мы рассказывали ему о назначении новых королей и о том, кого потеряли во время битвы.

— Значит, Вил просто прошёл по крепости и убил их? — спросил Влад, переводя взгляд с меня на Райдера и обратно, и мы кивнули. — Как это вообще возможно?

— Думаю, что с тех пор, как Дану создала Царство Фейри, он невосприимчив к магии Фейри. В этой ситуации нет ничего разумного. Сначала она говорит, что мы должны убить его, а потом сообщает, что нельзя, или Царство Фейри погибнет.

— Кто забрал души? — спросил Влад, и я моргнула.

— Танатос, — призналась я, нахмурившись.

— Какого хрена бог из другого пантеона пришёл за мёртвыми Фейри? — Его серебристые глаза внимательно изучали меня.

— Танатос сказал, что это для восстановления стен Ада, или так он объяснил, когда впервые появился. — Я пожала плечами в ответ на его прищур, затем потёрла глаза, на меня навалилась усталость.

— Все живое должно вернуться к Древу Жизни, — тихо возразил Влад. — Однако, похоже, оно не принимает ни новую жизнь, ни мёртвых, если призвали Танатоса, чтобы забрать души падших.

— Может, всё работает не так, как мы предполагали. — Глубокий, мрачный голос Райдера резонировал.

Мы с Владом повернулись к нему, и я нахмурилась, наблюдая, как усталость отражается на его лице. Он отправился на войну только для того, чтобы развернуться и помчаться сюда, защищать нас. То, что он не успел, давило на него. Райдер винил себя за то, что не был здесь и не предвидел исхода. Он не признавался в этом, но я знала, что именно так он себя чувствовал… или, что ещё хуже, считал меня ответственной.

Савлиан сидел один, уставившись в стакан перед собой, а Зарук изучал его. Я встала, улыбаясь Райдеру, когда он потянулся ко мне.

— Ты в порядке?

— Да, — солгала я, натянуто улыбаясь, прежде чем двинуться к Заруку. — Выкладывай.

— Отвали, Синтия, — рявкнул Зарук, потянувшись за бутылкой.

— Нет. С тех пор как ты вернулся, ещё не говорил.

Не обращая на меня внимания, Зарук опрокинул янтарную жидкость и снова наполнил стакан. Когда он понял, что я никуда не уйду, впился в меня взглядом.

— Знаешь, ты мне нравилась больше, когда я тебе не нравился.

— Неправда. Ты винишь меня?

— Я виню себя, Синтия. Я потерял братьев и причинил боль Даринде. Я причинил ей боль, потому что не мог остановиться. Я трахал её жёстко, будто не более чем шлюха. Я не сдерживался, потому что хотел показать себя, и что мне нравится в сексе. Она смотрела на меня прекрасными, яркими зелёными глазами, думая, что я какой-то грёбаный герой. Поэтому, когда я увидел её, распутным взглядом наблюдающую за тем, как я питаюсь, я прогнал других женщин и поманил её к себе. — Проведя руками по волосам, Зарук наклонился и положил локти на колени, уставившись в пол. — Она понятия не имела, на что я похож, потому что я защищал её от правды. Я нагнул и трахнул, а что ещё хуже — разделил её с Кейлином. — Подняв голову, он уставился на меня с затравленным выражением. — Я не был нежен, как она того заслуживала. Я хотел причинить ей боль, чтобы она наконец-то могла забыть про меня. Но она всё терпела, потому что хотела меня. Я трижды довёл её до оргазма, прежде чем трахнуть в девственную задницу и раздвинуть её бедра для Кейлина. Я нарочно причинил ей боль, чтобы заставить ненавидеть меня. Что, чёрт возьми, ты можешь сказать по этому поводу? — спросил он сквозь стиснутые зубы.

Я сильно ударила его по лицу, и он медленно вернул взгляд сапфировых глаз ко мне. Тогда я ударила его по другой щеке сильнее, чем по первой.

— Чувствуешь себя лучше, придурок?

— Я сделал ей больно!

— Да, ты мудак. Даринда знала об этом, но была влюблена в тебя. Она могла уйти. Даринда знала, что в любой момент может сказать «нет». Она могла сказать мне, и всё закончилось бы. Мы это знаем. Я бы надрала тебе задницу ради неё. Она сказала мне, что ты трахал её, и что был груб. — Проигнорировав меня, Зарук облокотился на стол и, подперев рукой подбородок, налил себе ещё. Я выбила его руку из-под подбородка, и он повернулся ко мне. Я позволила ему увидеть моё разочарование, и он опустил взгляд. Вздохнув, я положила руку ему на плечо, заставляя посмотреть мне в глаза. — Знаешь, что теперь будешь делать? Заткнёшься на хрен и никогда никому не расскажешь, что сделал с Дариндой. Отпусти её в вечный покой с её проклятым достоинством. Сохрани её образ чистым и незапятнанным тем, что ты сделал с прекрасной душой, которая была влюблена в тебя.

— Не могу, — прорычал он.

— Потому что не сказал, что сожалеешь о том, что сделал с ней? Она знает, что ты сожалеешь, Зи, чёрт возьми, она это знает, — хрипло прошептала я.

— Я не контролировал себя, а я никогда не теряю контроль! Никогда. Я думал, что это очередной грёбаный кошмар. Ты хоть представляешь, как близок я был к тому, чтобы нагнуть Эри? — Зарук оглянулся через плечо на Райдера, который был занят разговором с Владом, затем посмотрел на меня с паникой в глазах и прошептал: — Я хотел уложить тебя на стол, широко раздвинуть ноги и взять то, что нужно. Я хотел почувствовать, как ты стискиваешь мой член, знать, какова на вкус твоя плоть после того, как ты кончила. — Он сжал кулаки и понизил голос до приглушенного рычания. — Ты жена моего брата и мать его детей, и я скорее умру, чем сделаю это. Я бы скорее покончил с собой, чем предал его, но от одной мысли об этом меня тошнит.

— Ты такой романтичный, Зарук. — Я подмигнула и потянулась к его руке, но он отдёрнул её.

— Что-то со мной не так с момента, как я вошёл в Царство Кошмаров.

— Да, ты хренов извращенец. — Я смотрела на него, прокручивая в голове его слова, и беспокойство усиливалось. Мучают кошмары? Или Зарука мучило чувство вины, потому что он мог быть самым порочным мудаком, когда хотел? Я ощетинилась, прежде чем медленно пожать плечами.

— Синтия, что-то внутри меня не так. Мне снятся бесконечные кошмары, но я от них не просыпаюсь. Как будто я живу ими, и когда думаю, что это просто очередной кошмар, он оказывается явью. Как и в случае с Дариндой, я решил, что сплю. А почему, чёрт подери, ей мне не снится? И думая, что это сон, я решил, что разделить сладостный приз с другим не так уж плохо. Даринда не станет привязываться, и я покажу ей себя истинного. Вот только это был не грёбаный сон, и уже слишком поздно извиняться. Она умерла, веря, что ничего для меня не значила. Она заслуживала лучшего, и должна была познать, каково быть с тем, кому ты небезразлична.

— А разве тебе она была безразлична? — Я выгнула бровь, потому что знала — какой-то частью Зарук любил Даринду, иначе он не испытывал бы такого раскаяния.

— Я хотел её трахнуть, — признался он, запустив пальцы в тёмные волосы. — Мне нравится грубый секс, во время которого я могу разрушить женщину. Я ставлю на них определённые метки, а она была слишком чиста для этого. Она была девственницей, когда проскользнула в мою постель, а я ни хрена не знал. Тогда я тоже не был нежен, толкаясь в её неопытную плоть, отмечая как свою. Я не имел на это права. Она чиста. Она была чиста.

— А теперь её нет. Она умерла не девственницей и могла бы отказать тебе и Кейлину. Уже давно стало правилом, что моим служанкам вход в те покои воспрещён. Я думаю, она хотела побывать в той комнате, узнать, каково это, но ей не понравилось. Она говорила, что ты от неё кормился и что был груб. Но больше ничего не сказала. Даринда никогда не говорила о том, что ты сделал, или о ком-то ещё. И ты никому не расскажешь, потому что кричать об этом на весь мир ей не поможет. — Кивнув, Зарук потянулся за бутылкой, чтобы наполнить свой стакан, но я схватила его за руку. — Если ты когда-нибудь сделаешь это снова, чтобы причинить кому-то боль, я отрежу тебе член и буду отдавать его тебе только раз в месяц, чтобы кормиться. Теперь лучше? — Я натянуто улыбнулась и повернулась к двери, когда прозвучал сигнал тревоги.

Эри кивнула Стражнику Ворону, который развернулся веером, исчезая в тени, пока все искали угрозу. Лукьян встал, потягиваясь, и хрустнул шеей, а Бейн, Девлин, Спайдер и ещё один мужчина, которого я не знала, присоединились к нему. Я подошла к Райдеру, кивнула, когда он протянул мне руку, и мы направились к зубчатой стене.

— Думаете, это маги? — спросил он у своих братьев и других стражей, которые следовали за нами.

— Не думаю, что они настолько глупы, чтобы вернуться, но не стану недооценивать их снова. — Я задрожала от жара его руки и напряглась, когда мы начали подниматься по лестнице. На стене мы смотрели на погребальные костры, которые продолжали гореть, посылая пепел в звёздное небо. В полуночи развевался флаг с серпом луны и звёздами вокруг него. Я посмотрела на самого высокого всадника и окружающих его женщин, которые шли рядом с ним. Затем скользнула взглядом по черным доспехам на них, которые сливались с ночью.

— Что это за флаг? — осторожно спросила я.

— Это Двор Кошмаров, — ответил Райдер, пощипывая переносицу. — Я вызвал их для брачного контракта, прежде чем первая волна магов двинется к Зимнему двору. Чёрт побери, этот наглый придурок не вовремя.

— А флаг за Двором Кошмаров чей? — спросила я, наблюдая за приближающимися войсками в красновато-коричневых доспехах с листьями на плечах. — О, смотри, Летний двор тоже скоро будет.

— Это Осенний двор, — поправил Райдер.

— Загляни за Осенний двор. Зима уже здесь. Малые дворы идут сюда, Райдер. И они ранены, — заметила я, наблюдая, как в поле зрения показались ряды с повозками, полными существ, лежащих или сидящих. — Откройте ворота.

— Синтия, у нас военное положение, — прорычал он.

— Не они наши враги, Райдер. Фейри в беде, и идут сюда. Олень послал призыв к оружию и назвал нашу крепость местом сбора войск. А ещё потребовал, чтобы боги и богини собрались в этих стенах вместе с тем, кем бы на хрен ни был Лукьян, о чём даже грёбаный Олень не знает. Это самое безопасное место в Царстве Фейри.

— Лукьян старше Оленя. — Райдер пожал плечами, когда я прищурилась.

— Я долбаный Бэтмен, — прорычал Лукьян рядом со мной, посылая холодок по спине.

— Хрена с два, придурок. Я не стану Робином. Никаких колготок! — Спайдер скрестил руки на груди, вызывая Лукьяна на спор.

— да у тебя лишь раз что-то получилось, — поддразнил Лукьян.

— Я вернул Лену. Даже твой член не смог бы этого сделать, брат.

— Вы закончили? — спросил Райдер, и когда они продолжили молча смотреть друг на друга, Райдер кивнул стражникам, чтобы те открыли ворота и пропустили низшие дворы в святилище крепости. — Нам нужен двор больше.

Я махнула, и земля под нашими ногами загрохотала, когда двор расширился, возводя новую стену вокруг пришедших дворов, прежде чем те даже вошли в ворота. Я уставилась на свою руку, в то время как остальные уставились на меня. Стены становились все выше, и я добавила пики по вершинам, делая невозможными для восхождения. Стена походила на что-то из фильма ужасов, пульсирующая тёмной силой, которая жаждала крови.

— Когда ты открыла в себе эту способность, Питомец? — Райдер, широко распахнув глаза, с улыбкой осмотрел массивные стены и смертоносные шипы.

— Только что, — ответила я. — Дворы в безопасности внутри стен. Они могут разбить лагерь внизу, и мы разберёмся с ними, когда закончим траур. Мне нужно выпить, а потом ненадолго побыть наедине.

— Надеюсь, это включает обнажёнку. — Райдер усмехнулся, и я обернулась на говорящего Спайдера, который наблюдал за мной, шевеля бровями. — Эй, не осуждай. Ты получила этот член, девочка. Ты его заслужила. А ещё окольцевала его.

— Я не надевала кольцо на его член, — нахмурилась я.

— А стоит. Так акт будет дольше. Хотя, если вибрирующее кольцо, то всё испортишь.

— Кивни, улыбнись и пройди мимо него. Он очень незрелый. Это же Спайдер. Весь его мир вращается вокруг его члена. — Лукьян улыбнулся, отвернулся и исчез из виду, не потревожив воздух даже рябью силы.

— Он не Бэтмен, — небрежно заявил Спайдер, шевеля бровями. — Он папа Смурф, а я Благоразумник.

— И эти ребята должны нас охранять? — прошептала я Райдеру.

— Я не стану называть его папочкой, — улыбнулся Райдер.

— Вот, — усмехнулся Спайдер. — Мы потеряли людей, и это чертовски больно. Боль стремится уничтожить изнутри. Не позволяй ей управлять тобой. Направь и используй. Как сказала Дану: «Гнев — это хорошо, но ярость, ярость — чертовски красивое разрушение». Победа в войне — пустое дело, поверь. Мы сражались со многими и никогда не проигрывали. Победа не какая-то слава, где в конце ты получаешь трофей. — Он выдохнул и покачал головой, не сводя с меня тёмных глаз.

— Ты роешь могилы, и смерти следуют за тобой повсюду.

— В этой войне речь не о победе. А о спасении мира, а это дерьмо всегда сложнее. Не говоря уже о твоей матери, Богу понравились её сиськи, но сама Дану была эгоистичной сукой. Она сосредоточила весь мир вокруг мужа. Все и вся, что не вписывалось в мир, могло уйти или умереть, ей было всё равно. Имей это в виду, Синтия. Она не лгала о том, что сказала тебе сегодня.

— И что она тебе сказала? — осторожно спросил Райдер.

— Именно об этом я и хотел поговорить с тобой, наедине. Предпочтительно после того, как у нас с тобой что-то получиться, Фейри.

— Вы, ребята, пойдите и развлекитесь, — усмехнулся Спайдер, уходя.